Безумие

«Поступок всегда важнее слов. Человек способен орать два часа — и помочь. Или два года сюсюкать — и предать».
©Дмитрий Емец

Итан

Дыхание сбивается, когда тренировка близится к концу, кажется, что лёгкие вот-вот разорвутся на части, но я должен показать всем что значит быть лидером.
Тренер свистит,  и мы прекращаем  игру, радуясь тому, что можно спокойно отдышаться и принять душ через пару минут. Но у меня есть более важные дела. Всю тренировку я следил за Тейтом, не в силах отвести от него взгляд. Глядя на этого спокойного, веселого парня, с большими возможностями, нельзя и подумать о его гнилой душе.
Мне всегда казалось, что я достаточно хорошо разбираюсь в людях, порой мне хватало лишь одного взгляда на человека, чтобы определить его тайные пороки, желания и истинное лицо.
Но Тейту Сайлеру удалось меня провести, он убедил меня в своей фальшивой искренности и добродушности. Мне всегда казалось, что он хорошо заботится о своей сестре.
Но правда оказалась слишком страшной и жестокой.
Я ждал, когда из раздевалки уйдут все члены команды, тянул принятие душа, и переодевание до последнего, и когда в раздевалке остались лишь я и Тейт, я начал разговор.

– Сайлер, есть серьёзный разговор к тебе, - мой голос звучит суровее, чем я ожидал, и я вижу нотку беспокойства в тёмных глаза парня.
– Что-то не так? Я налажал на тренировке?

Каждый член команды знает, что я пристально слежу, так же как и тренер, за их работой.

– Лучше бы ты налажал на тренировке, Тейт, - провожу рукой по влажным волосам, закрываю дверь на замок, ловя недоумение на лице парня. – Ты думал, что тебе всегда это будет сходить с рук, да?

Он моргает, я могу видеть мысли, отражающиеся в его карих, бегающих глазах. Я подхожу к нему настолько близко, что чувствую его учащенное сердцебиение своей грудной клеткой.
– О чем ты?..
– Лаванда Фэйлин, твоя сестра.

И этого достаточно, чтобы его лицо перекосило от ужаса.

– Ты правда думал, что я не замечу, как носилуют девушку в моей комнате?.. - Я хватаю его за голую шею, припечатывая к шкафчику. Он морщится от боли, но мне плевать. Я хочу, чтобы он испытал ту же боль, что и она. Он её по крайней мере заслужил.
– Я... Я... Но я не...
– Ты привёл её туда, ты сказал этим трем ублюдкам ждать и делать с ней все что им вздумается! - Я со всей силой ударяю его головой о шкафчик из-за чего с его губ срывается стон.

Меня распирает от гнева и  возмущения. Она беззащитная, маленькая, потерянная девочка, которую бьют, насилуют, и она думает, что заслуживает всего этого. Это несправедливо. Но я никак не мог понять, почему меня это вообще волнует?.. Я никогда не интересовался чужой жизнью, не заботился ни о ком, кроме самого себя, но Лав... Нет,я точно не влюбился, мне всего лишь жаль её.
Мы молчим, я разъярённо гляжу ему в глаза, а он вдруг ухмыляется, заставляя меня удивиться. Он и в правду чекнутый, Лав была права.

– И как много она тебе рассказала? И давно это ты ухлестываешь за такими как она, Хант?
– Я бы на твоём месте прикусил язык, Сайлер, и не дерзил бы. – Я сильнее сжимаю пальцы на его горле до тех пор, пока не слышу приглушённый кашель, что вызывает у меня улыбку. – Ей не нужно было ничего рассказывать, я не глупый, могу сложить два и два.
– И чего ты хочешь? Попрешь меня из команды? - на его бледных губах появляется улыбка, которую я иногда наблюдал у С... У неё.
Такая же безумная. Он кашляет, но продолжает улыбаться. Я отпускаю его шею, но только для того, чтобы схватить его за волосы на затылке, резко развернуть и ударить лицом о железный шкафчик. Он стонет так громко, что по раздевалке проносится эхо. Я вижу пятна крови на полу - я разбил ему нос.
– Я хочу, чтобы ты оставил её в покое, придурок! - Я вполне серьёзен, но парень начинает смеяться, заставляя меня ещё больше волноваться о его психическом здоровье. Он буквально истекает кровью, но, черт возьми, смеется! – Послушай меня: у меня есть к тебе предложение. - Я поворачиваю его к себе лицом, чтобы убедиться, что разбил ему нос. Слушай внимательно, и не ерничай.

Тейт кивает, и я его отпускаю. Он хватает белоснежное полотенце с лавочки и прикладывает к носу, он заглядывает мне прямо в глаза  с нарочитой увереностью, но теперь я вижу его насквозь, и точно знаю, что он боится меня. Он ведь знает, что мне не составит труда сломать ему пару-тройку рёбер одним ударом.

– Ты знаешь кто я, кто мои родители, и сколько у меня связей. Я в свою очередь знаю твои физические возможности, потенциал и мечты. Я знаю, что ты хотел бы заниматься баскетболом профессионально, и я дам тебе такой шанс. - Сайлер иронично ухмыляется, глядя на окровавленное полотенце, собираясь перебить меня, но я хмурюсь, и он сжимает губы в тонкую линию. Люблю это чувство: когда кто-то боится тебя, люблю чувствовать власть. – Я знаю в какой университет ты хочешь поступать, и я знаком с тренером их команды по баскетболу, между прочим, он по совместительству и тренер сборной команды «Вашингтон
Уизардс», и я мог бы ему рекомендовать тебя, как капитана университетской команды, а дальше, все будет зависеть только от тебя.
– Ты смеёшься надо мной?
– Я что, клоун? - Делаю ещё шаг к нему, наблюдая, как он ударяется головой о железный шкафчик.
– И чего ты хочешь за это?
– Чтобы ты оставил Лавнаду в покое и отдал мне все материалы, которыми шантажируешь её.
– Сучка...все растрепала...

Хватаю его за ворот футболки, со всей дури ударяя его кулаком в живот, он дергается, стонет и падает на пол. Испытываю непреодолимое желание врезать ему ещё раз и еще, и бить так долго, чтобы выбить всю дурь, всю гниль...

– Сайлер, я могу раздавить тебя, как ненужную букашку, не выводи меня. Я сломаю тебе три ребра, если ты не  отдашь мне, все, что имеешь, я ведь проверю.
– Эти видео в моём телефоне, и на диске, у меня дома.
– Прямо сейчас удали это с телефона, - Тейт кривит лицо, и я дергаю его за ворот, чтобы он ударился головой о шкафчик. – Сейчас же!

Трясущимися руками Сайлер достаёт свой айфон, набирает код, входит в галерею, и на его лице играет зловещая улыбка.

– Хочешь посмотреть что вытворяет твоя подружка? Она ещё та... - наношу удар ему в живот, и он кричит от боли. Тейт выпускает телефон из рук и гаджет ударяется о бетонный пол.
Подбираю его. Стопкадр завис на моменте, когда голое тело Лаванды лежит на полу, на её лице застыл страх, ужас и отвращение.
Быстро нажимаю на кнопку «Удалить», вкладываю телефон в руки Сайлера, и снова беру его за шиворот.

– Ты все понял, Тейт?
Он слабо кивает, и я снова дергаю его так, что голова ударяется о железный шкафчик.
– Я не слышу?
– Я понял. Понял.
– Будешь хорошим мальчиком – тогда у тебя будет будущее, нет – я растопчу тебя. Завтра принеси мне диск. И клянусь, если я узнаю, что ты её хоть пальцем тронул, я сломаю тебе все кости и отрежу член. И я не шучу.

Лаванда

Я ненавижу засыпать в своей кровати, я ненавижу находиться в этой комнате вообще.
Тут я нашла тело Мелинды, тут она жила, но я с трудом стерла её запахи и следы.
Это не мы не хотим отпускать прошлое, это оно цепляется за нас.
Ведь люди, что умерли, не хотят быть забытыми. А если они умерли, значит они остались лишь в нашем прошлом. Это не мы не хотим забывать их, это они боятся, что их забудут.

Темнота – мой лучший друг, но я не люблю, когда она сочитается с тишиной. Это убийственная смесь.
В этот момент ты остаешься наедине не с самим собой, потому что в темноте ты не сможешь разглядеть даже себя, ты остаешься наедине со своим разумом, который так и норовит  разорвать тебя. Твои демоны, что сидят внутри пробуждаются в темноте, потому что в эти моменты ты уязвима, ты открыта и они могут влиять на тебя.
Именно это сейчас происходит со мной. Я сижу, прижав колени к груди, чувствуя, как тишина давит на перепонки, и кажется, что она их вот вот разорвет.
Моя жизнь протекает мимо меня, я теряю все что только можно потерять: свое психическое здоровье, девственность,  а вместе совсем этим утекает моя жизнь.
Жизнь, которую я потратила на слезы, мольбу о помощи и вред самой себе.
Я бы хотела спокойно жить, дышать и смотреть на мир вокруг так же, как и все здоровые люди. Но вся суть в том, что когда ты знаешь правду об этом грязном мире, ты уже никогда не сможешь взглянуть на него со светлой стороны. Никогда.

Тейт уже несколько дней обходит меня стороной, даже в комнату не заглядывает. На этих выходных мы виделись всего дважды на кухне, но Тейт избегал моего взгляда, словно я Медуза Горгона, сумею превратить его в камень одним лишь взглядом. Мне нравится это, я даже спокойнее стала дышать.
Но сейчас, сидя в комнате, погруженной во мрак, я понимаю насколько пуста и черна моя жизнь.
Я – это осколки моего прошлого, если собрать их воедино, получится цельный, но довольно таки дерьмовый человек.
Моё внимание привлекает звонок, разнессшийся от прихожей внизу по всему дому: кто-то пришёл.
Скорее всего, это к Тейту.
Я не слышу, что происходит внизу, но могу различить голос Оливера и кого-то второго. Моему удивлению нет предела, когда я слышу, как Оливер поднимается наверх, я превращаюсь в сплошной слух. Его тяжелые и быстрые шаги разносятся по коридору, и мне думается, что он пройдёт сейчас мимо моей комнаты, прямиком к Тейту, но он стучит в мою дверь.
Быстро поднимаюсь на ноги, включаю свет и распахиваю дверь, глядя на счастливое выражение лица своего отчима.

– К тебе пришли, - на его тонких губах играет ехидная улыбка.
– К-ко мне? - Я захлопываю за собой дверь, глядя на отчима как на сумасшедшего, а он все продолжает улыбаться.
– Спустись и увидишь, - он делает шаг назад, указывая мне на лестницу, ведущую на первый этаж.
Нервно сглатываю и неуверенно шагаю в сторону лестницы, сердце от чего-то начинает стучать, как ненормальное.
Когда я достигаю прихожей и мне на глаза попадается копна каштановых кудрей, моё сердце готово выскочить из груди.

Почему он тут? Что ему нужно?

Итан с застывшей на алых губах улыбкой, разглядывает мои детские фотографии, которые, на моё удивление, мать так и не убрала.

– Эм, привет, - я привлекаю его внимание, и он нервно поворачивается ко мне, складывая руки в замок, словно я застала его за преступлением.
– Привет, Лав, - он оглядывает меня с ног до головы, - ты в этом собираешься идти на свидание?

Я окидываю себя взглядом: синие джинсы, серая толстовка с растянутыми рукавами, растрепанная коса и слегка опухшие от слез глаза.

– Я не... Постой, свидание?
– Ладно, я загнул, это не совсем свидание, а мой небольшой подарок... Дружеский подарок тебе, - он улыбается так нежно и дружелюбно, что мне хочется стукнуть его за это.
– Я не... У меня... Приём у врача сегодня, да...
– Я уже позвонил мистеру Тайренсу, и он отпускает тебя на эту встречу. – Заявляет Оливер, привлекая наше с Итаном внимание. Отчим стоит с довольной улыбкой на лице, облокотившись о дверной косяк.
– Но у нас важные...
– Он считает, что тебе нужно это, Лаванда, - Оливер перебивает меня. – И он обещает, что на следующем сеансе вы будете работать вдвойне.
– Давай, Лав, - Итан улыбается, - ты не пожалеешь.

Обнимаю себя за плечи, сглатывая.

– Как я должна одеться? - я обречённо вздыхаю, заглядывая в довольное лицо Хантера.
– Знаешь, - он снова окидывает меня взглядом, – так даже отлично, только надень куртку и удобную обувь.

Я снова нервно сглатываю, мои пальцы тянутся к моей ветровке, снимаю её с вешалки и натягиваю на себя.
Итан и Оливер тихо о чем-то переговариваются, пока я достаю свои чёрные «Вансы» из шкафа, и трясущимися пальцами надеваю первый кед.
Я слышу, что голоса стихли, нервно завязываю шнурок в первый раз, и трясущимися пальцами развязываю его, и снова пытаюсь завязать, но из-за трясущихся рук не могу сделать это нормально.
Я чувствую на себе взгляд изумрудных глаз, я чувствую, что он не понимает что я делаю, но чёрт возьми, я должна завязать их три раза!

Мне все же удаётся завязать шнурок во второй раз, я снова развязываю и пытаюсь завязать уже в третий раз, но глаза застилает пелена слез.
Это сложно описать. Ты знаешь, что действие, которое ты совершаешь  абсолютно ненормальнон, но в тоже время тебе кажется, если ты не сделаешь этого что-то плохое непременно случится...

– Лав, - хриплый, нежный голос зовёт меня, - все хорошо, ладно?

Его голос успокаивающий, я чувствую его холодные, но нежные пальцы на своих, он смотрит в мои заплаканные глаза, и в этот момент я готова расцеловать его, потому что там нет усмешки, издевательства или жалости. Он смотрит так, словно понимает меня, словно то, что я делаю вполне нормально.
Он помогает мне завязать шнурок в третий раз, берет вторую пару обуви в руки, надевает на мою ногу и заглядывает мне в глаза, все ещё держа мои пальцы в своих.

– Сколько раз?
– Три, - мой голос тихий и жалкий, мне хочется стукнуться головой о стену, да так, чтобы расшибиться и умереть...
Итан кивает, и управляя моими пальцами завязывает шнурок один раз, затем развязывает его, снова завязывает и развязывает, и как ни в чем не бывало завязывает в третий раз.
– Так - хорошо? - он смотрит в мои глаза с таким пониманием и спокойствием, словно ему приходится делать подобное каждый день.
Я киваю, и он берет меня за руку, помогая подняться.
Мы идём к его «Ауди А6», и в моей голове возникает вопрос, который я, не задумываясь, озвучиваю:

– Сколько у тебя машин?
– Много, - он лукаво улыбается, открывая передо мной дверцу машины и помогает сесть на переднее сидение.

Машина трогается с места, и мне хочется поблагодарить Хантера за то, что он сделал в прихожей моего дома, вот только он опережает меня:

– Открой бардачок, Лав. – Тон нежный, и совсем не властный, это больше просьба, нежели приказ.
Я медленно открываю бардачок и моему взору предстает куча дисков, аптечка и несколько пачек денег перевязаных резинкой. – Возьми красную коробку с диском.

Я слушаюсь, и беру красную коробку, но прежде чем вытащить диск, на котором лежит одна из пачек денег, я замечаю, несколько упаковок  с белыми таблетками...

«Он наркоман», - напоминает моё подсознание, и я быстро захлопываю бардачок.

– Что это? - я разглядываю красную бумагу, ожидая увидеть список песен или, может, послание, но ничего нет.
– То, чем тебя шантажировал Тейт, - его слова заставляют меня вздрогнуть, моё дыхание сбивается, и кажется, что сердце не бьётся. – Я не смотрел, Лав, ты только дыши.

Его слова заставляют меня и мои лёгкие начать снова функционировать, я кладу диск во внутренний карман толстовки, опуская взгляд.
– А...
– Видео из его телефона тоже стерто, Лав... Он ведь не трогает тебя, верно?..
– Боже, нет.. И спасибо тебе за это, Итан... Я не... Я просто не знаю как благодарить тебя.
– Ты ничего мне не должна.
– Клянусь, если бы ты не вел машину, я бы обняла тебя, - я никогда не позволяла себе улыбаться, но в этот момент я была переполнена эмоциями, мне хотелось обнять и любить всех на свете.
Взгляд Итана резко упал на меня, и он резко ударил по тормозам, вглядываясь в моё лицо.
– Я не веду машину, Лав, - он раскрывает руки в знак того, что ждёт объятий, но я торможу. Сердце готово в любую секунду выскочить из груди, руки трясутся, но я преодолеваю себя, своё тело, свой мозг, тянусь к нему, и обнимаю его, не слишком крепко, чтобы наши тела не касались, но и не слишком слабо, чтобы он почувствовал, как я благодарна ему.
Его большие, тёплые ладони ложаться мне на спину, и в этот момент мне так тепло и уютно, но я отстраняюсь, из-за чертовой фобии.
Чем ближе и крепче ты прижимаешь человека к груди, тем глубже позволяешь ему воткнуть тебе нож в спину. Это правило я знаю наизусть.

– Спасибо, – я возвращаюсь обратно на седение, но в мои лёгкие впивается аромат его одеколона, а Итан с невозмутимым видом заводит машину. Я замечаю на его розовых губах тень самодоводьной улыбки, но она не похожа на злорадствующую, он попросту горд самим собой.