Безумие

Со смертью наступает
покой, но боль - это цена жизни, как любовь. Так мы понимаем, что мы живы.
©«Дневники Вампира»

Единственное, в чем я точно уверена в этой жизни, то, о чем я могу говорить с точной увереностью - что есть всего три вещи от которых вы никогда и ни за что не сможете убежать.
Боль. Вы сами. И ваше прошлое.
Три вещи, которые связанны тонкой нитью.
Ты сам накручиваешь себя, заставляя вспоминать те вещи, что причиняют тебе боль.А эти вещи, как правило, - твоё прошлое.

Самоедство - моё любимое занятие, чаще всего я занимаюсь этим, когда остаюсь наедине с самой собой. И чаще всего это заканчивается лезвием, лужей крови, и попытками оставаться в сознании. Потому что как сильно я бы не хотела умереть: я все ещё борюсь. Я веду бой с самой собой, со своим прошлым, которое хочет раздавить меня. И, конечно же, со своим настоящим, которое топчет меня как хочет.

- Почему вчера тебя не было в комнате? - Тейт появляется из ниоткуда, когда я иду по пустынному коридору, прижимая к груди книги. Парень хватает меня за распущенные волосы, которыми я пыталась прикрыть синяки от его пальцев. Он чуть не задушил меня пару дней назад, я еле выбралась из его хватки: ударила его в живот, за что получила ещё сильнее.
Тейт накручивает мои волосы на кулак и тянет вниз. По факту, мне должно быть больно, но подобная боль давно не пугает и не впечатляет мой закаленный организм. Поэтому он предпринимает более резкие попытки, чтобы услышать мой крик или плач. Он разворачивает меня к стене, и ударяет о бетон со всей силой, отпуская волосы.
Я чувствую, как мой нос хрустит, чувствую капли крови, стекающие вниз, но не чувствую той боли, что должна. Ощущение, конечно не приятное, но боли, как таковой, - нет.  Оседаю на холодный паркет, прижимая ноги к груди.

- Когда я спрашиваю - нужно отвечать, - он снова хватает меня за волосы, кровь из носа капает на синюю рубашку.
Хочется кричать, бить его, звать на помощь, но я молчу.
- Я-я... Гул-ляла...
- С кем? - Его лицо искажённо гневом, и я никак не могу прочертить грань между мной: больным человеком, и ним: на первый взгляд вполне здоровым. - И почему ушла, я велел ждать меня, когда вернусь с вечеринки?!

Я молчу, и Тейт ударяет меня затылком о стену. Распахиваю глаза, все двоится и кружится.
Я никогда не хотела, чтобы моя жизнь была такой, хочу быть счастливой, радоваться глупостям, а не истекать кровью и плакать...
Пожалуйста. Я закрываю глаза, в надежде, что если открою их через пару секунд, Тейт исчезнет и моё желание исполнится. Но мы не в сказке, это грязная, отвратительная реальность, в которой я тону.

- Я... - Пытаюсь сплюнуть кровь, но Тейт даёт мне пощечину.
- Не смей больше ослушаться меня, поняла? - он тянет меня за волосы, я издаю писк, и в этот момент, я благодарю высшие силы (в которые, конечно же, не верю), потому что по коридору раздаются шаги. - Помалкивай, иначе все увидят...

И он исчезает, оставляя меня наедине с моими разбросанными книгами, истекающую кровью.
Чьи-то тяжелые и быстрые шаги приближаются, я чувствую, как трясуться мои руки, пока пытаюсь поднять учебники, не вставая с холодного паркета.
Слёзы ручьем катятся по щекам, мне страшно представить что будет, если кто-то увидит меня такой.
Но слишком поздно: чьи-то замшевые, коричневые ботинки уже бросаются мне в глаза.

- Лаванда? - хриплый голос нарушает тишину школьного коридора, и я проклинаю все на свете за то, что тем человеком, кто снова спас меня, оказался Хантер. - Боже, у тебя кровь!

Я молчу, потому что все ещё в истерике, руки не перестают трястись.

- Мне нужно на урок...
- Да ты, должно быть, шутишь? - Итан хватает меня за плечи, резко поднимает на ноги и разглядывает моё лицо. - Кто сделал это с тобой?
- Я упала, - я не хочу смотреть ему в глаза, поэтому разглядываю открытый участок груди, на котором замечаю небольшую татуировку, кажется это китайский йероглиф. На нем серая футболка с V-образным вырезом и чёрное пальто.  Он стильный, ещё бы столько денег...

- Лав, я знаю как выглядят люди, которым разбили нос...
- Никто мне его не разбивал.
Формально, это правда, ведь Тейт ударил меня о стену, об которую я и разбила нос.
Итан берет меня за локоть и, на моё удивление без колебаний заходит в женский туалет. Открывает кран, и собирается вымыть мне лицо, но я останавливаю его руку, наполненную водой.

- Я сама.

Нет, я не грубая, вы представить себе не можете - каково это боятся лишних прикосновений к себе.
Когда тебе кажется, что каждый мужчина, что дотрагивается до тебя, непременно захочет большего.
Через минуту моих мучений с холодной водой и кровью, Итан протягивает мне белоснежный платок, на котором вышиты его инициалы: «И. Д. Х.». (*Итан Джойс Хантер)
Я отрицательно качаю головой, собираясь вытереться подолом рубашки, но Хантер хватает меня за запястье, вкладывает в ладонь платок и уходит, хлопнув дверью.
Я не уверено вытираю кровь с лица, и гляжу в зеркало.
Ты отвратительная.
Только посмотри на себя - слабая, нуждающаяся в помощи, жалкая и противная. Даже Итан не выдержал твоей упрямости и глупости. Ты всех раздражаешь.
Подобные диалоги с самой собой, скоро доведут меня до дурдома. Хотя уже давно пора.
Ужасно, когда кроме людей вокруг, тот кто ненавидит тебя - это и ты сам тоже.
Прячу платок, испачканый кровью в карман синих джинс и выхожу.
Книги аккуратно сложены и лежат у дверей женского туалета, коридор пуст.
И я задумываясь о том, что Итан, на самом деле, не такой, каким все вокруг его видят, каким он показывает себя обществу.
Ну или я просто ошибаюсь, и все эти случаи сплошная случайность.
Глубоко вздохнув, приподнимаю воротник своей чёрной куртки, прячась от холодного, осеннего воздуха.
Стоит мне сделать шаг от школы, как чья-то грубая, тяжёлая рука, хватает меня за предплечье, прижимая к стене. Я снова ударяюсь головой, жмурюсь, зная, что то, кто стоит передо мной - это Тейт.
- Сегодня вечером приведи себя в порядок, поедешь со мной на вечеринку, - он проводит языком по мочке моего уха, и я распахиваю глаза.
- Нет, пожалуйста, Тейт...
- Тебя никто не спрашивал, - он снова ударяет меня о стену. Хочется кричать, но какой смысл, если никто не услышит, а если и услышит, то не обратит внимания.
- Оденься по-приличнее, и будь готова к встрече с моими друзьями.
- Нет, нет, нет, - я хватаю его за руку, гляжу в его тёмные глаза с мольбой и надеждой, - пожалуйста, проси все что хочешь, но не делай этого.
- Я сказал - ты поедешь, - он отбрасывает мою руку, даёт пощечину и стремительно уходит.
А я остаюсь, скатываясь по стене, на сырой асфальт.
Внутри словно чёрная дыра, словно нет ни одного функционирующего органа.
Он хочет отдать меня на растерзание своим друзьям за то, что я не была в комнате, когда он вернулся с вечеринки Хантер.
Я хочу умереть, легче умереть.
То, что ждёт всех нас после смерти, куда лучше, чем то, что я переживаю изо дня в день.
После смерти должен наступить покой и освобождение... Хотя когда это должно произойти.
Такое чувство, будто ребра все сломаны, дышать трудно. Хочется лечь, закрыть глаза и не открывать их. Хочется не существовать.

- Не плохо, - Тейт оценивающе смотрит на меня, оглядывая мои ноги одетые в новые чёрные джинсы. Он расстёгивает две первые пуговки моей рубашки персикового цвета, смотрит на мои подведенные глаза и открывает для меня заднюю дверь машины.
Я послушно, опустив глаза, сажусь.
Удивительно, то, что я всегда сама иду в руки своему мучителю. Я не умею бороться. Это получается у меня хуже всего в этой жизни.
Прежде чем выйти из комнаты, пришлось достать из под кровати свою «коробку боли», открыть нетронутую бутылку виски, и выпить почти половину.
Это ничего и никогда мне не давало, лишь слегка притупляло боль, как физическую, так и душевную.
Я не храбрая, и сильной тоже меня не назовешь, поэтому сейчас я сижу на заднем сиденье машины своего сводного брата, оглушенная громкой музыкой, доносящейся из шикарного, трёхэтажного коттеджа, и боюсь.
Казалось бы, я столько раз через это проходила, столько боли испытала, можно и привыкнуть...
Но разве можно привыкнуть к носилию, боли, неуважению и ненависти, которую ты испытываешь каждый раз. Это как тонуть в пучине океана и пытаться привыкнуть к отсутствию кислорода - абсолютно невозможно. Какова не была бы твоя способность задерживать дыхание, в итоге, ты все равно захлебнешься и умрешь, если вовремя не выплывешь.
Моё поднятие со дна океана было нереально трудным, я захлебывалась соленой водой, и понимала, что мой конец близок.
Я не выдержу ещё одного унижения, несколько пар рук на моих бедрах, раздирающих мою кожу. Одно дело, когда ты сам причиняешь себе боль, и совсем другое, когда кто-то намерено делает это, получая удовольствие.
То, что сейчас происходит в моей голове, мой новый психиатр обозначил как «катастрофа». Он советовал мне в эти моменты не оставаться наедине с собой, говорить с кем-нибудь, но я точно знала, что после этого вечера, я пойду домой одна. А это значило, что у меня будет шанс подняться на высотное здание и сделать шаг. Тот самый шаг, который избавит меня от боли.

Колени трясутся, отказываясь держать моё тело ровно и уверено. Внутри, где должна быть душа, невыносимо жжет, словно, кто-то заставил проглотить горящий уголь, и он все ещё не потух, обжигая все внутринности.
Люди, танцующие в просторном зале, распивающие напитки на шикарной кухне, они все счастливы, даже если их жизнь не сахар. Возможно, сегодня кто-то расстался с девушкой, а кому-то изменил парень, у кого-то родители пьют, а кто-то провалил тест, к котором готовился месяц.
Это жизнь, и она полна потерь и разочарований, вот только здоровые люди видят все это иначе их голова, глаза и душа все это работает иначе. Они проживают каждое событие своей жизни, пропуская через себя сотни эмоций и чувств, в то время как я словно нахожусь в аквариуме, наблюдая за всем тем, что происходит в моей жизни: я вижу, но я не могу почувствовать. И кроме разочарований и боли в мой «аквариум» не проникает ничего другого. Поэтому я медленно бреду за Тейтом, как послушная овечка за постухом, опустив глаза в пол, и чувствуя, как вся тяжесть океана, в котором я захлебывалась вот-вот убьет меня.
Грубые, шершавые пальцы брата держат мое запястье, и я хотела бы выбраться, хотела бы быть смелой, но это сделает мне только хуже.
Тейт поднимается по лестницы на второй этаж, он явно хорошо ориентируется в этом шикарном доме.
Мне хочется провалиться сквозь землю, когда, подняв глаза, я сталкиваюсь взглядом с знакомыми голубыми глазами.
Парень, который не дал мне упасть пару дней назад, кажется его зовут Люк, стоит напротив Тейта, глядя мне прямо в глаза. Брат останавливается, когда Люк обращается к нему:

- Куда ты ведёшь её?
- Это моя сестра, она перебрала спиртного, её тошнит, так что если не хочешь...
- Лаванда? - Люк явно ждёт от меня ответа, и я задаюсь вопросом почему у этого парня такая мания спасать меня? И почему в синиве его глаз, я вижу образ Мелинды?
Тейт сжимает моё запястье, надавливая на недавно зажившие шрамы, и я едва заметно киваю.
Но Люк явно не верит, и в этот момент мне хочется поглядеть на себя со стороны. В моих глазах страх и отчаяние, или может печаль? Я едва стою на ногах, не потому что много выпила, а потому что не хочу быть тут, хочу уйти, не хочу существовать вообще.
Люк кивает мне в ответ, поджимает губы и пропускает Тейта, спускаясь вниз.
Комната, куда брат приводит меня стерильно чистая, и мне чертовски сильно хочется сбежать. Тут темно, на стенах куча фотографий, на которые я даже не успеваю взглянуть. Первое, что падает в глаза - трое парней сидящих на кровати, в полураздетом виде.
Хочется кричать, рвать на себе волосы или выпрыгнуть из этого чертового, до блеска вычещеного, окна, сквозь которое в комнату пробивается свет уличного фонаря.
Я чувствую себя героиней ужасного фильма, который никак не закончится. Это происходит не со мной. Не со мной. Не со мной.

- Она вся ваша, парни, - Тейт отпускает моё запястье и толкает меня к кровати. Из-за трясущихся, ослабших ног, я спотыкаюсь о белоснежный, пушистый ковёр и падаю.

- Тейт, пожалуйста, - я ползу к нему, пытаясь схватить за лодыжку, но он пинает меня. Из глаз текут слезы. Кажется меня в любой момент стошнит, и я выплюну все внутренние органы.
- Впредь будешь слушаться, - на его лице играет коварная улыбка, - будьте как можно грубее, ребята, она это любит.

Я чувствую на своих плечах чьи-то массивные, тёплые руки.

- Нет,нет,нет! - Кричу изо всех сил, что есть в моём теле, но вторые руки закрывают мне рот, а третьи хватают за лодыжки. Они несут меня к кровати, и как бы я не вырывалась, они сильны, ведь они баскетболисты.
Я чувствую себя такой грязной, кажется, что весь мир, что остался за этой идеально белоснежной дверью разрушился, его больше нет. Но на самом деле сейчас разрушают меня, сейчас меня растирают в порошок, сдирая с меня новые джинсы и рубашку.
Я не хочу. Не хочу этого.
Я хочу уйти. Пожалуйста. Оставьте меня в покое!
Я всегда знала, что жизнь не для меня. Плохая дочь, плохая сестра, да и вообще человек из меня вышел некудышный.
Пусть все это быстрей закончится, дайте мне со всем этим покончить. Мне больно.

Их тёплые, скользкие руки, раздирали мне кожу. Я бы кричала во всю глотку, да вот только мой рот закрывала массивная ладонь, иногда перекрывая мне доступ к кислороду.
Я готова пережить все что угодно, любую смерть, кроме этого.
Чьи-то руки и члены касаются твоей поврежденной кожи, чтобы ты чувствовал в этот момент?
Лучше змеи, пауки или черви.
Остановите это, дайте вдохнуть, дайте кричать!

И вдруг, словно кто-то услышал мои мольбы. Все прекращается.
Сначала, проходит боль в бедрах, затем, я осознаю, что могу дышать и кричать, а после, и плечи освобождаются от крепкой хватки, и я осознаю, что могу двигаться.
Глаза заполнены слезами, все, что я вижу размазанный темно-синий потолок.
Эта секунда свободы не на долго, я точно знаю, поэтому жмурюсь, ожидая снова удара или резкого толчка, но вместо этого:

- Лав, - тихий, нежный и хриплый голос с небольшим британским акцентом зовёт меня, словно знает, что сейчас я на грани жизни и смерти, и он просит остаться.
Распахиваю глаза и сталкиваюсь с омутом изумрудных глаз. Итан так близко, что я чувствую запах его одеколона. Он смотрит на меня с волнением, страхом и жалостью.
Жалость... Только не это, пожалуйста!
Резко отталкиваю его, поднимаясь.
На мою грудь накинута моя рубашка, кто-то пытался меня прикрыть, джинсы сняты лишь на половину, поэтому, я спешу натянуть их обратно.
Никто не должен был видеть, никто не должен был спасать меня...
Оглядываюсь. Три крупных, подтянутых тела лежат на белоснежном ковре, истекая кровью, над одним из тел склоняется низкая мужская фигура, в которой я узнаю Люка.
Меня трясёт, или это мир трясётся?
Иногда мне кажется, что это не я ненормальная, а мир. Ведь в нем все так чертовски неправильно, зато в моей голове все иначе, все по-другому, отличается от действительности... Может это и есть правильный мир, а все то, что вокруг - нереально?
Просто шик. Шизофрении у меня никогда не было, хотя до двенадцати лет у меня был невидимый друг, с которым я делилась секретами, но мой психиатр быстро с этим справился.

- Лав, - все тот же нежный, хриплый голос зовёт меня, - ты в порядке?
- Итан, её  изнасиловали, как думаешь, она в порядке?
Я вдруг начинаю смеяться. Я не знаю почему, мне просто хочется.
Я смеюсь или плачу? Я все ещё жива?
Ненормальна я или мир?

- Остановите это! - я не осознаю, что кричу, просто закрываю уши руками, чувствуя как что-то внутри ломается. Вы видели как подрывают старые, непригодные здания, как они рассыпаются на пепел и щебет ? Что-то похожее происходит сейчас в моей грудной клетке.
- Что с ней? - Я видела лишь силуэты, самих Итана и Люка я различить не могу. - Итан, что с ней?
Чьи-то руки подняли меня с пола, беря на руки.

- Ты говоришь, она пила? - Голос Итана звучит слишком близко, я хочу спрятаться.
- Так сказал её брат.

Веки тяжелеют, хочется спать, но я уверена, если Итан поставит меня на землю, я буду готова перевернуть весь мир.

- Она на антидепресантах и транквилизаторах, Люк! - теплая, массивная грудь Итана сотрясается от громкого голоса. - Лав, не семей спать!
Он буквально кричит, и у меня появляется непреодолимое желание стукнуть его, поэтому я слабо бью его в грудь.
- Отвали.
- Зачем ей антидепрессанты и транк... Как их?
- Как думаешь, она стояла бы на краю одного из самых высотных зданий Спрингфилда, будь она здорова? Ты видел её бедра? Думаешь это сделали придурки, лежащие там сейчас? Это она сама...
- Но... - я не слышу, что говорит Люк.
Меня кладут на что-то мягкое, и я чувствую тепло и запах муската. Так тепло и уютно, что хочется плакать. Голова гудит, словно несколько автобусов и поездов одновременно включили сигнальные звуки. Я мало что видела, лишь светящиеся силуэты рядом. Они заставили меня что-то выпить, не давали спать и много много говорили, только из-за гула в ушах, я ничего не слышала.
Прежде чем уснуть, мне в голову пришла мысль о том, что Итан и его друг спасают меня уже не в первый раз.
Хантер не придурок, он лишь строит из себя высокомерного и самовлюбленного.
Когда два голоса, говорящих о чем-то серьезном стихли, давая мне волю на собственные мысли и тишину... Я уснула. Провалилась в темноту, не совсем понимая где я, почему я здесь и как, вообще, все это произошло.

‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡‡

Привет, кексикиии
Вы не представляете как тяжело мне далась эта глава.
Почти две недели я не могла её закончить, но вот она перед вами.
Наслаждайтесь.
Люблю 💕
Mils 👻