Кто?
Даррел проснулся первым. Было ещё рано — около восьми утра. Комната тонула в мягком, рассеянном утреннем свете, который пробивался сквозь лёгкие занавески. Он не сразу пошевелился — просто лежал, глядя в потолок, а потом медленно повернул голову.
Эмили спала рядом.Укутанная в его футболку, раскинув руку на подушке, с чуть приоткрытым ртом. Тихая, спокойная. Такая, какой бы он хотел видеть её каждое утро. Такая, какой она, возможно, никогда не позволяла себе быть.Он невольно улыбнулся.
Она была чудом. Маленьким, упрямым чудом, которое вдруг оказалось рядом с ним. И каким-то образом — не убежало.
Но его взгляд невольно скользнул ниже.
Ткань её футболки чуть сдвинулась и он увидел живот. Очень худой, ребристый. Но не это заставило его нахмуриться. На коже... были следы, синяки. Старыe, уже уходящие, но всё ещё заметные. Разного оттенка — от тускло-жёлтого до бледно фиолетового. Они были не свежие, но достаточно явные, чтобы врезаться ему в голову, как крик.На рёбрах, по бокам.
Даррел замер. Всё его тело напряглось. Лицо потемнело. Он даже не сразу понял, что сжал кулаки.
Что?..
Мысли заметались. Он быстро стал перебирать всё, что знал. В университете её больше никто не трогал — он сам об этом позаботился. Он видел, как её обходят стороной. Никто даже не осмеливался смотреть косо. Он бы заметил.
Может, на улице?.. Но она почти не бывает одна.
Может, в автобусе?.. Вряд ли. Там слишком много людей. И такие удары... нет, это не случайность. Это систематично. Это...
Кто-то бил её.
Мысль ударила в грудь. Резко. Как будто лишила воздуха.
Но кто?..
Почему она молчит?..
Почему не сказала?..
Он уставился на неё. На её лицо, чуть прижатое к подушке. Она что-то тихо пробормотала во сне и повернулась к нему, совершенно не подозревая, какие вихри бушуют внутри него.Если бы это снова были какие-то девки — она бы сказала, да?..Она уже доверяет ему. Она разрешила ему быть рядом. Он уже знает про школу. Про боль.Так почему об этом — нет?..Даррел почувствовал, как в груди нарастает ярость. Не вспышка, не паника — нет. Это была холодная, чёткая, мужская ярость. Такая, которая приходит, когда речь идёт о тех, кого ты должен защитить.Он даже не осознал, что медленно дышит, чтобы не сорваться.
«Эмили... кто с тобой это сделал?.»
Эмили зашевелилась медленно, как будто мир вокруг всё ещё был сном. Она зевнула, сонно моргнула — и встретилась глазами с Даррелом.
— Привет... — прошептала она, улыбнувшись.
Даррел натянул на лицо лёгкую, тёплую улыбку в ответ. Он уже успел выровнять дыхание, спрятать то, что творилось внутри. Не сейчас, не в эту секунду. Он знал — слишком резкие слова могут спугнуть, могут закрыть её снова. Он узнает всё. Осторожно. Шаг за шагом, но обязательно узнает. Потому что мысль о том, что кто-то поднимал руку на неё, разрывала его изнутри.Как можно?.. Она же такая маленькая... такая хрупкая... такая его.Он не дал этим мыслям всплыть на поверхность. Просто молча смотрел, как она потягивается, как волосы слегка падают на глаза, как она вновь становится живой.
— Уже утро? — пробормотала она, потерев лицо.
— Ага. В универ сегодня, мисс Райс, — улыбнулся он мягко, стараясь говорить спокойно.
— Чёрт... — Она спрыгнула с кровати, оглянулась. — Мне надо домой. У меня же только пижама с собой господи...
— Супер-пижама, — буркнул он, кидая взгляд, и пошёл к шкафу переодеваться. — Не понимаю, почему ты не хочешь в ней идти...
Она фыркнула и ушла в ванную умыться, пока он быстро переоделся: тёмные джинсы, простая чёрная футболка, кожаная куртка. Привычный образ, но что-то в нём сегодня было строже. Внутренне собраннее.
Когда они вышли из комнаты и спустились вниз, на кухне уже были Джейми и Лили — опрятные, расчёсанные, с рюкзачками. Эйвери сидела рядом, рассказывая им что-то оживлённо, а Джулия накладывала завтрак.
— Вот и наши голубки, — подмигнула Джулия. — Ну что, готовы ехать?
Лили первой подбежала к Эмили:
— Мы уже собраны! Мы с Эйвери теперь подружки!
— Правда? — Эмили пригладила волосы сестрёнки, улыбнувшись. — Тогда, может, и встретимся ещё, если вы будете хорошо себя вести?
Джейми гордо кивнул:
— Я даже зубы сам почистил!
Даррел только улыбнулся, глядя на это — и в тот момент сердце оттаяло. Хотя бы на немного.Но внутри всё равно оставался огонь. Огонь, который не погаснет, пока он не узнает, кто оставил синяки на теле его Эмили.
Они вышли из уютного дома Блейков, и утреннее солнце мягко скользило по лобовому стеклу машины Даррела. Воздух был прохладным, но уже без ночной сырости. Даррел открыл задние двери, Лили и Джейми быстро запрыгнули внутрь, всё ещё в хорошем настроении после ночи в новом доме, где пахло пирогами, никто не кричал, и никто не бил.Эмили забралась на переднее сиденье, чуть подтянув к себе худи. Она выглядела спокойнее, но Даррел всё ещё чувствовал, как его грудь сжимает воспоминание о том, что он увидел. Он не позволял себе задумываться об этом сейчас — рядом были дети, а у Эмили в глазах снова был свет.Они ехали, слушая радио на минимальной громкости. Даррел время от времени бросал взгляд на задних сидящих — Джейми что-то рассказывал Лили, а та в ответ смеялась и теребила рюкзак. Их голоса были тихими, счастливыми. Даже Эмили пару раз улыбнулась, услышав, как Джейми говорит, что у Эйвери наверняка магические игрушки, потому что он спал лучше, чем когда-либо.Когда они подъехали к её дому, серый и обшарпанный фасад снова ударил Даррела по сердцу. Контраст между этими улицами и тёплым домом, из которого они только что выехали, был ужасающе реальным. Это было её "нормально". Её каждый день.
Машина остановилась.
— Спасибо, Даррел, — тихо сказала Лили и вдруг потянулась вперёд, обняв его через сиденье. — Ты классный. Правда.
— Да, — вставил Джейми. — И у тебя крутая машина.
Даррел чуть растерялся, но обнял Лили в ответ и потрепал Джейми по голове:
— Вы тоже классные. Берегите сестру, ладно?
— Мы всегда! — крикнули они в унисон и выскочили из машины, бегом направляясь к входной двери.
Эмили осталась сидеть. Пару секунд она молчала, глядя вперёд, будто переваривая то, как быстро наступила реальность. Потом повернулась к нему и тихо сказала:
— Я быстро переоденусь. Подожди меня в машине, ладно?
Даррел кивнул:
— Конечно.
Она вышла, захлопнула дверь, запахнула худи плотнее и направилась к дому быстрым шагом. Даррел остался сидеть, положив руку на руль. Он смотрел, как её тонкая фигура скрывается в дверях, и в груди у него снова начало нарастать напряжение. Что бы она там ни чувствовала — он должен знать. Он должен найти способ защитить её... полностью.
Минут через десять дверь снова распахнулась, и Эмили выскочила на крыльцо, перепрыгивая через ступеньки, как будто хотела поскорее покинуть дом. Волосы она собрала в небрежный пучок, на ней был объёмный серый свитер, чуть закрывающий ладони, и простые, поношенные джинсы. Всё выглядело скромно, но на Даррела она в этот момент произвела самое нежное впечатление. Его Эм. Его свет.
Она села в машину, немного запыхавшись:
— Я готова. Извини, что так долго.
— Ты идеальна, — сказал он, запуская двигатель, и Эмили покраснела, уткнувшись взглядом в окно.
По дороге она нервничала — он чувствовал это по её дыханию, по тому, как она теребила рукав. Она не спрашивала, кто сегодня будет в кампусе, но Даррел знал, о чём она думает. Они никогда раньше не приезжали в университет вместе. Не как "она и он". А "вместе".
— Всё нормально, — наконец сказал он, не отрывая взгляда от дороги. — Если кто-то посмотрит — пусть смотрит. Мне плевать.
— А мне не совсем, — честно ответила она. — Я всё ещё... ну, ты знаешь...
— Я буду рядом. Всю дорогу, — сказал он мягко, и когда припарковался у здания, протянул ей руку. — И сейчас — тоже.
Она посмотрела на его ладонь, чуть помедлила, а потом всё-таки положила в неё свою. Её пальцы были холодные, как всегда — тонкие, хрупкие, доверчивые.Они вошли в университет, держась за руки. Несколько человек уже обернулись. Кто-то шептался. Эмили поёжилась, но Даррел только крепче сжал её ладонь. Его лицо было абсолютно спокойным. Он не собирался отпускать.Они свернули за угол, и там уже стояла его компания — Холли, Зейн, Лукас и Джей. Те сразу заметили их, и, что важно, никто даже не моргнул. Зейн только бросил короткое:
— Опа, звёздочки подъехали.
Холли подошла ближе, наклонилась к Эмили:
— Ты сегодня красивая, малышка Эм. У тебя будто свет в глазах. Это он виноват?
— Холли, — простонал Даррел, но друзья только хохотнули.
Даррел притянул её ближе к себе, приобняв за плечи:
— Ладно, отстаньте от моей девушки. Она вообще-то сегодня главный человек в моей жизни.
Холли подняла бровь:
— "Моя девушка"? Ну всё, Даррел. Ты пропал.
Даррел кивнул и посмотрел на Эмили, будто внутри всё сжималось от одной её близости.Он действительно пропал. И если бы кто-то сейчас посмел её обидеть — он бы разнёс весь этот кампус.
Лекции в тот день прошли на удивление спокойно. Эмили почти не чувствовала страха. Поначалу сердце все ещё колотилось при каждом взгляде в её сторону, но рядом с Даррелом всё становилось легче. Он провожал её до аудитории, иногда ловил её взгляд издалека, подмигивал или просто улыбался — и она будто дышала ровнее.На лекциях она записывала каждое слово, делала заметки — и впервые за долгое время чувствовала себя просто студенткой. Не девочкой из ада, не тем, кого нужно избегать или жалеть, — а обычной.
Когда занятия закончились, она вышла из здания, прижимая к себе папку с конспектами, ветер чуть трепал её волосы. Она даже не успела осмотреться — как его голос прозвучал сзади:
— Эм!
Она обернулась, и он уже шёл к ней через парковку. Свет солнца бил в лицо, и она на мгновение прищурилась. Даррел подошёл ближе, обнял её одной рукой за плечи:
— Как прошёл день?
— Почти идеально, — улыбнулась она. — Я даже пару раз забыла, что боюсь людей.
— Я в тебя верил, — тихо сказал он. — И ты сегодня выглядела как будто... весь мир принадлежит тебе. Видела бы ты себя со стороны.
Она смущённо опустила взгляд, и они немного постояли, облокотившись на его машину. Солнце клонилось к закату, было прохладно, но тепло — от него, от его рук, от этого странного, хрупкого чувства безопасности, которое он дарил.И тут из-за угла подъехал пикап — тот самый, потрёпанный, знакомый до боли. Эмили сразу узнала фары.
— Это Нейтан, — выдохнула она.
Даррел кивнул и отступил чуть в сторону. Машина остановилась, и окно приоткрылось:
— Эм, поехали?
Нейтан выглядел уставшим, но спокойным. Его взгляд метнулся на Даррела — оценивающе, но уже не с прежним напряжением.Эмили обернулась к Даррелу:
— Спасибо за сегодня.
— Ты молодец, — прошептал он. — И ты... сияешь.
Она улыбнулась, открыла дверь пикапа и села внутрь. Нейтан кивнул Даррелу. Почти дружелюбно.
Машина тронулась, а Даррел ещё долго стоял на парковке, глядя вслед.И не мог перестать думать: как же сильно он влюблён.
Когда они уже ехали по улицам, солнце било в стекло, и в кабине старого пикапа повисла неловкая тишина. Нейтан держал руль чуть напряжённо, время от времени косился на сестру, будто хотел что-то сказать — но сдерживался.Эмили, закинув ногу на ногу, прижимала руки к груди и слегка улыбалась. Было видно, что день у неё выдался хорошим. Она смотрела в окно, потом — на него, потом снова в окно. А потом:
— Нейт... — начала она как бы невзначай, но голос был лукавый. — А ты же не против, да? Что я с ним... ну, с Даррелом?
Нейтан чуть подпрыгнул на сидении:
— Я?.. Да нет... я... рад. — Он почесал затылок, чуть покраснел. — Он вроде... нормальный.
— «Вроде»? — приподняла бровь Эмили, с трудом сдерживая смешок.
— Ну, просто... — Он покашлял. — Ты ж знаешь, я... не привык видеть тебя с кем-то. Особенно с таким... самодовольным мажором.
— Ага. И который влюблён в меня по уши, — вставила она, сверкая глазами.
Нейтан не выдержал и усмехнулся, но тут же отвернулся к дороге.
— Эй... — мягко сказала она после паузы. — А если серьёзно... ты правда рад за меня?
Он тяжело выдохнул и кивнул:
— Рад, Эм. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. И если он даёт тебе это чувство... я за. Но знай — если он хоть раз тебя обидит...
— Ты врежешь ему, знаю, — перебила она, улыбаясь. — Хотя он и сам не позволит, чтобы мне причинили боль.
Пару секунд — и она добавила:
— Но ты всё равно... самый лучший мужчина в моей жизни. И навсегда останешься моим героем.
Слова застали Нейтана врасплох. Он моргнул, будто не понял сразу, что она сказала, а потом медленно покраснел:
— Эм... — он прочистил горло. — Не говори так. Это... ну, ты ж меня совсем убиваешь такими словами.
— Правда есть правда, — тихо сказала она. — И пусть у меня теперь есть Даррел... ты всё равно — мой старший брат.
Они ещё минуту ехали в молчании, пока Нейтан не решился задать вопрос в лоб:
— Слушай... у вас уже было... ну... — он сжал руль так, будто хотел сломать его. — Что-то?
Эмили округлила глаза:
— Что? Нет!
— Ну и правильно, — быстро сказал он, почти с облегчением. — Не надо. Ты ещё маленькая для таких вещей.
— Маленькая? — возмутилась она, но больше — игриво. — Мне вообще-то восемнадцать! А ему скоро двадцать три!
Нейтан едва не заехал на бордюр от шока:
— Вот именно! — выпалил он. — Ему двадцать три! А ты ещё...
— ...живу в доме с тараканами, выношу отца-алкоголика, кормлю детей и заодно поступила в университет с стипендией? — спокойно перечислила она.
Нейтан вздохнул:
— Чёрт. Ты реально взрослее нас всех.
Когда они подъехали к дому, Эмили уже натянула на себя спокойствие, как броню. Пикап медленно остановился у старого крыльца. Она открыла дверь, быстро спрыгнула на землю, на ходу проверяя — на месте ли ключ в кармане. Нейтан выключил двигатель и пошёл следом.Они открыли дверь. Запах сигарет, дешёвого алкоголя и несвежей еды ударил в лицо, как стена. Всё было, как всегда.
Почти.
В этот момент из глубины дома — из спальни родителей — донеслись громкие, хриплые стоны, мокрые шлепки и чей-то пьяный, гнусный смех. Не один. Три мужских голоса, перемежающиеся с высоким голосом Кэролайн, перекрывали друг друга, сливаясь в грязную какофонию. Матрасы скрипели. Кто-то закричал, кто-то заржал, а потом — звук удара и снова шлёп-шлёп-шлёп...
Эмили застыла, как вкопанная. Лицо её мгновенно побледнело. Губы задрожали, глаза распахнулись, и в зрачках поселился тот самый ужас, из её детства, из её комнаты, из всех ночей, когда она лежала под одеялом, зажав уши, и мечтала исчезнуть.Нейтан, услышав, рефлекторно шагнул к сестре и накрыл её уши руками, мягко, но крепко, загородив собой.
— Не слушай. Просто не слушай, Эм, — выдохнул он, чувствуя, как в груди поднимается ярость.
Эмили не двигалась. Только дыхание стало рваным. Она не моргала. Просто смотрела куда-то сквозь стену, сквозь всё, что снова ломало её изнутри.
— Пошли... — Нейтан мягко коснулся её плеча. — Пошли наверх, ладно? Закроемся. Просто... забудем это.
Но Эмили прошептала:
— Там...мама....и...
— Я знаю, — глухо ответил он. — Я знаю, сестрёнка.
Он обнял её за плечи и повёл наверх — прочь от этого ада, который они так отчаянно пытались забыть, хоть на день.
Они поднимались по лестнице почти беззвучно — каждый шаг отдавался гулом в груди, будто по ней били изнутри. Эмили держалась за перила, но пальцы дрожали, словно не могли нащупать опору даже в дереве. Позади, с первого этажа, всё ещё доносились приглушённые стоны и мерзкий, гоготливый хохот, но его заглушало радио — громкая детская песенка лилась из комнаты Лили и Джейми.Слава богу.Мелкие ничего не слышали. Они смеялись, что-то обсуждали, пели вместе с радио — их голоса, хоть и слабые, всё ещё были единственным светлым пятном в этом доме.
Эмили прошла мимо и быстро закрылась в своей комнате, как в убежище. Спиной к двери, тяжело дыша, она медленно осела на пол, обхватив колени руками. Комната была такой же холодной и пустой, как всегда — но теперь казалась ещё и грязной, пропитанной этим ощущением мерзости, которое липло к коже, к горлу, к душе.
«Почему она им это позволяет ?..»
Слёзы не шли. Уже нет. Она будто высохла. Но внутри всё грохотало, сворачивалось, как зверь, раненый в живот.Грудь сжалась. Её мутило. От звуков, от запаха, от образов, которые уже въелись в мозг, будто кислотой.
«Я не хочу быть здесь. Не хочу слышать, не хочу знать. Не хочу...мама... как ты можешь?..Я жива, я рядом, я твоя дочь. А ты... приглашаешь в дом зверей.»
Она провела ладонью по лицу, вытирая пот и злость. Хотелось вырвать из себя всё это — память, уши, мысли.
Вдруг за стенкой снова хлопнула дверь, и чья-то фраза внизу — пьяная, грубая — заставила её вздрогнуть. Она резко встала, закрыла окно, задёрнула шторы, накинула худи и села на кровать, свернувшись, как котёнок в коробке, стараясь стать маленькой, невидимой, неслышной.
«Хоть бы быстрее утро... хоть бы скорее в университет...Хоть бы никогда не возвращаться обратно...»
Это был не дом.Это был ад, замаскированный под дом.И всё, что её спасало — это знание, что там, в другой реальности, есть Даррел. Есть Джулия. Есть тепло, есть другой мир.И, может быть... когда-нибудь... она выберется.
***
На кухне дома Блейков было, как всегда, спокойно и уютно: тёплый свет, запах запечённой курицы, тихая музыка из колонки в углу. Даррел сел за стол, но впервые за долгое время не прикоснулся к еде. Он сидел ссутулившись, пальцы сцеплены на коленях, взгляд — потухший.
Джулия заметила это сразу:
— Малыш, что-то случилось? — мягко спросила она, убирая волосы за ухо.
Даррел молчал пару секунд, а потом тяжело выдохнул и заговорил:
— Сегодня утром... я проснулся раньше Эмили.Она спала рядом. Улыбалась даже во сне... — голос сорвался, он сжал руки. — А потом я увидел... у неё на рёбрах...синяки. Старые, зажившие... несколько...такие,
знаешь, как от... от ударов. И не случайных.
Джулия сразу отложила ложку. Сердце сжалось. Она почти задохнулась от ужаса:
— Что? Даррел... ты уверен?
— Уверен, — тихо. — Я сначала подумал, может, снова кто-то в университете... над ней издевается, но там никто её не трогает. После того, что было — никто не смеет даже смотреть криво. Я... я не понимаю.Если бы что-то случилось, она бы... наверное, рассказала мне?..Или нет?
— Не факт... — вмешался Саймон, подняв взгляд. — Не всегда дети о таком говорят. Особенно если... если это кто-то близкий. Или если боятся, что за этим последует.
Джулия вытерла глаза, в которых уже стояли слёзы:
— Господи, она ведь такая худенькая, нежная..Даррел а она тебе доверяет?
— Думаю, да. Но, видимо, ещё не до конца...Она не знает, что я видел. И я не стал говорить.Не хочу спугнуть, не хочу надавить., но внутри меня... просто горит всё.Если я узнаю, кто это делает... я, к чёрту, разнесу всё. Клянусь.
Саймон молча смотрел на сына. В его взгляде не было привычной строгости — только твёрдое понимание, мужская солидарность и боль от того, что ребёнок, пусть и чужой, живёт в аду:
— Ты не один, сын, — сказал он. — Если понадобится — мы узнаем. Мы сделаем всё, чтобы она была в безопасности. Она теперь часть семьи, ты это понимаешь?
Даррел кивнул. В глазах блестело.
— Я просто хочу, чтобы она...доверилась мне и позволила помочь...
— Значит, мы это сделаем, — уверенно сказала Джулия.