Позор века
Неделя после избиения стала для Эмили тягучим, странным временем. Всё казалось одновременно замершим и наполненным тревогой. Она осталась дома на всю неделю — синяки на лице были слишком заметны, а на теле ещё болели рёбра. Но дело было даже не только в этом — она не хотела, чтобы кто-то видел её в таком состоянии. Она боялась осуждающих взглядов, боялась вопросов. Боялась, что всё, что с ней произошло, снова станет поводом для смеха.
Мать пару раз подходила к ней в течение этой недели. Первый раз — с отвёрнутым взглядом, с похмельным дрожанием в руках и сигаретой, которую она зачем-то прятала:
— Эми... я... я не хотела...он...просто... — пробормотала она, стоя у дверного косяка.
Эмили даже не подняла на неё глаза. Просто молчала, глядя в окно. Сжатые губы. Никакой реакции.Второй раз мать пришла вечером, немного чище, в тишине села рядом на краешек кровати:
— Он сорвался... я знаю, он... — начала, но Эмили резко встала и ушла в ванную.Мать осталась сидеть, глядя в пустую стену.
Каждый вечер после работы Нейтан заходил к ней. Уставший, с мазью и бинтами в одной руке и коробкой с едой — в другой. Он молча садился рядом, сначала обрабатывал её лицо, потом разогревал ужин:
— Осторожно, щиплет... — говорил он с привычной нежностью, — Потерпи чуть-чуть, сестрёнка.
Он старался не говорить лишнего, чтобы не вызывать у неё новые слёзы. Но его глаза — красные от недосыпа и ярости — говорили всё.
С каждым днём синяки начали бледнеть. Рёбра болели меньше. И хотя тело заживало — душа всё ещё оставалась в разломе.
Лили и Джейми почти не отходили от Эмили. Они рисовали вместе, раскрашивали старые книжки, читали сказки. Эмили часто клала Лили голову на колени и перебирала её волосы, как в детстве, когда та просила «расскажи про волшебную девочку, которая всех спасла».И Эмили рассказывала. Пусть сама в это не верила.
Даррел писал каждый день. Сначала осторожно, потом — всё смелее. Он спрашивал, как она себя чувствует, чем занималась, что ела, какие книжки любит. Он был... тёплым. Удивительно настоящим. И его слова грели.
Даррел:
• Эй. Ну как ты сегодня? Мне не хватает твоих молчаливых взглядов в столовой. Серьёзно.
Эмили:
• Все хорошо, просто не хочу никого заразить.Поэтому пока что — побуду дома...
Даррел:
•А если я рискну?Ладно, не серчай. Просто... скучал.
Даррел (спустя час):
•Котёнок, ты не забывай есть, хорошо? Я сегодня съел целую пиццу, чувствую себя предателем своей "сушки".
Эмили:
•Котёнок?..
Даррел:
•Ой... вырвалось. Но тебе подходит же. Ты такая маленькая и хрупкая. Но коготки все равно имеются.
В один из вечеров Эмили решилась. Она скачала Instagram. Долго сидела, разглядывая интерфейс, и наконец загрузила одну старую фотографию.
Там она была ещё с длинными волосами, слегка улыбающаяся. Один лайк.Даррел.
Единственный подписчик.Он сразу написал в директ: "Вот это поворот. Кто бы мог подумать. Звезда инсты — котёнок."
Он пару раз хотел приехать.
• Давай я привезу тебе какао или чай или пирог или всю кондитерскую скуплю.Или хоть что-нибудь. Пожалуйста.
Но Эмили всё время отговаривала:
• Не стоит. Мне уже лучше. Просто хочу немного тишины.
И она врала. Не потому что не доверяла совсем... а потому что боялась.
Однажды вечером Нейтан сел на край её кровати, глядя, как она смотрит в телефон:
— Ты же ему всё ещё не сказала, да?
Эмили чуть вздрогнула:
— Нет...
— Почему? Он... мне кажется, нормальным. Он переживает за тебя. Я бы, наверное, ему сказал.
Она молчала. Потом прошептала:
— Он очень хороший. Даже слишком. Но он из другого мира, Нейт. Он наверное не поймёт.
— Может, стоит дать ему шанс?
Она покачала головой:
— А если поймёт... и пойдёт в полицию? Тогда нас с Лили и Джейми разлучат. Ты не сможешь остановить это.
Нейтан ничего не сказал. Только крепче сжал её ладонь.
— Я пока не готова ему доверить всё. Но я... постараюсь, — сказала она. — Правда постараюсь.
И Нейтан понял: она держит не только себя, но и целую семью. И каждый день, когда она улыбается в ответ на сообщение Даррела — это её попытка жить. Несмотря на всё.
На восьмой день Эмили проснулась в полной тишине. Не было боли, которую невозможно игнорировать. Только глухой отголосок в рёбрах — как напоминание. Она медленно села на кровати, поджала ноги и посмотрела в окно. Было пасмурно. Тот серый, тягучий свет, в котором весь мир казался на паузе.Она встала. Примерно через секунду поняла, что ноги подкашиваются. Тело отвыкло от движения. Но она подошла к зеркалу. Долго смотрела на своё отражение — как будто пыталась убедиться, что это она.Синяки почти сошли, но осталась жёлто-синяя тень под глазом, лёгкая отёчность. Она открыла ящик комода, достала старенький консилер — тот, что почти засох. Аккуратно пальцами нанесла его под глаза, вбила в кожу. Потом неожиданно для себя провела щёточкой по ресницам. Чёрная тушь немного склеила их.Она никогда раньше этого не делала. Ей всегда казалось, что накрашенные девушки — другие. Но сейчас... ей хотелось выглядеть немного иначе.
Она натянула старый свитшот Нейтана — серый, с уже потрёпанным логотипом футбольной команды. Её любимый: пахнущий им, безопасный. На ноги — обычные синие джинсы. Волосы торчали, короткие пряди спадали на лоб, но она не стала их укладывать. Привычно спрятала лицо за тканью воротника и спустилась вниз.
На кухне уже были Лили и Джейми. Они сидели за столом, по-детски шумно прихлёбывали кашу. Джейми что-то рассказывал с набитым ртом, Лили смеялась — смешно, с хрипотцой, как щенок.За плитой стоял Нейтан.Он сразу заметил её, но ничего не сказал — только мягко улыбнулся и подвинул к ней тарелку. Тосты с маслом и вареньем и чашку крепкого чая с лимоном.
— Подумал, ты сегодня всё-таки рискнёшь, — тихо сказал он, подмигнув. — Героине нужен завтрак.
Эмили опустилась на табурет. Сначала молчала а потом взяла кружку, поднесла к губам. Глоток. Тепло.Она чуть наклонилась к тарелке, чтобы Лили не видела её лица, и прошептала:
— Спасибо.
Нейтан не ответил. Просто налил себе чай и сел рядом.
Тем утром Даррел приехал на парковку университета раньше обычного.Он сидел на капоте своей машины, с чашкой кофе в одной руке и телефоном в другой, уткнувшись в экран с тем же сообщением, которое уже три часа оставалось без ответа.
• Доброе утро, котёнок.
Он отправил его в семь утра. Знал, что она обычно просыпается рано. Знал, что в это время она уже точно бодрствует. Он проверял телефон каждые пять минут. И всё равно — ничего.
— Бро, ну реально, — усмехнулся Джей, кидая ключи в воздух. — Может, она тебя просто... как бы это помягче... заигнорила?
— Или нашла кого поинтереснее, — добавил Зейн, надкусывая батончик. — Ну а чё.
Слушай, ты ей пишешь как преданный лабрадор. Это даже для меня слишком.
— Не смешно, — отозвался Даррел, не отрывая взгляда от экрана. — Она... не такая.
— Так-то вы даже не вместе, — пожал плечами Джей. — С чего такая преданность?
Даррел промолчал. Он ненавидел эти разговоры. Ему было плевать, как это выглядело со стороны. Он знал одно: он скучал. Это было настоящее, тянущее, нервное чувство.Он не видел Эмили целую неделю. Она отговаривала его приезжать, говорила, что не хочет его заразить. Но сейчас... это молчание.Оно его тревожило.Он начал писать новое сообщение:"Ты там как? Я волнуюсь."Потом стёр. Заменил на:"Скучаю."Снова стёр. Вдохнул. Выдохнул. Отложил телефон.
И в этот момент он её увидел.Автобус резко затормозил у обочины. Из него, как обычно, высыпали студенты. И среди них — она.
Эмили.Маленькая. В сером свитшоте и синих джинсах. С короткими волосами, которые чуть прятали глаза. Она шла, чуть сгорбившись, как будто всё ещё пряталась от мира, но все равно шла вперед.
Даррел застыл.У него пересохло во рту.Он даже не сразу понял, что встал. Просто ноги сами понесли его вперёд, ближе.
— Ну всё, понесло нашего влюблённого, — фыркнул Зейн. — Трагедия недели отменяется.
Даррел не слышал. Не слышал никого.Боже, как же он скучал.Целую неделю он видел её только в своем воображении. В старой фотографии. В словах, которые она ему писала.А теперь она была здесь — настоящая.
Эмили увидела его сразу.Он стоял у машины, такой же высокий, немного нахмуренный, с кофе в руке и... взглядом, который мгновенно изменился, как только встретился с её глазами.Она чуть замедлила шаг — не от страха, не от неловкости, а будто чтобы прочувствовать этот момент.И вдруг улыбнулась.Та самая, теплая, настоящая, чуть застенчивая улыбка, в которой было больше жизни, чем во всех словах, что она писала ему за неделю.
Даррел застыл.Словно кто-то гажал паузу.Он снова залип — по-другому это не назвать.Чёрт, у неё самая милая улыбка в этом грёбаном мире.И не важно, как она выглядит, не важно, что на ней, не важно, что было — она просто идёт к нему, сквозь толпу студентов, а он видит только её. Её глаза чуть светятся, щеки вспыхнули, короткие волосы разлетаются от ветра.Даррел даже не заметил, как шагнул навстречу.
И вдруг —какой-то парень, пробегая мимо, грубо задел Эмили плечом. Она пошатнулась и, не успев удержать равновесие, буквально влетела в его объятия.Прямо в него, в его грудь, в его руки.Он поймал её легко, будто ждал этого всю жизнь. Его руки автоматически легли ей на спину, удерживая мягко, но надёжно.И это были их первые объятия.До этого он её даже пальцем не касался.А теперь она стояла в его руках, тёплая, крошечная и смотрела вверх — удивлённо, слабо улыбаясь, как будто сама не верила, что это происходит.
Даррел выдохнул сквозь полуулыбку:
— Поймал...
Сзади тут же послышался сдавленный смешок Джея:
— Бл*ть. Прям как в романтических фильмах.
— Это чё, теперь так работает? Надо просто было пострадать по девушке неделю, и она сама упадет в твои руки ? — пробурчал Зейн.
— Да у них химия, идиоты. Я же говорила, — добавила Холли с усмешкой.
Они ещё немного постояли так — в объятиях, не двигаясь, будто забыли, что вокруг люди, что кто-то может смотреть, что университет живёт своей суетой. Всё исчезло. Остались только он и она.Даррел держал её аккуратно, но уверенно.Его руки обнимали её за спину, плечи чуть сжались, будто он инстинктивно пытался защитить её от всего мира.Он был высоким, крепким, и рядом с ним Эмили казалась маленькой, почти терялась в его объятиях.Головой она доставала ему чуть выше груди. Он смотрел вниз, она — вверх.И они действительно выглядели очень мило.
Контраст был почти смешным: его широкие плечи, чётко очерченные мышцы под футболкой, сильные руки — и её тонкая фигура, спрятанная в растянутом свитшоте, джинсах, с волосами, слипшимися от ветра.
Даррел в голове уже ругал себя:
«Она слишком худенькая. Чёрт,Её надо кормить. Срочно. Каждый день. И очень много.»
Он чуть притянул её ближе, как будто проверяя — точно ли она настоящая, точно ли вернулась.И только спустя несколько долгих, тёплых секунд, Эмили немного отстранилась.Не резко, не неловко — просто подняла взгляд, и уголки губ чуть дрогнули.Она всё ещё держала ладонью его футболку, будто не до конца хотела отпускать.
— Привет, Даррел, — тихо сказала она.
Он ответил быстро, чуть улыбнувшись, голос стал ниже, теплее:
— Привет, котёнок.
Эмили опустила глаза, чуть смутилась, но не спряталась, не убежала. Она стояла перед ним, ближе, чем когда-либо, и впервые позволила себе быть просто собой:
— Как ты...? — прошептала она.
Он смотрел на неё внимательно. В глазах было всё: облегчение, нежность, растерянность, желание подставить плечо. Он мог бы выдать кучу фраз, шутку, укол, игру. Но не стал.
Просто сказал:
— Теперь лучше.
***
Лекции прошли для Эмили неожиданно спокойно. Она сидела, делала пометки, даже один раз переспросила преподавателя — и никто не засмеялся. Было тихо. Безопасно.
Когда она вышла из корпуса, его машина уже стояла у обочины. Он стоял, прислонившись к дверце, руки в карманах, волосы чуть растрёпаны ветром. Улыбнулся, когда увидел её.
— У тебя больше нет лекций? — спросил он, подходя ближе.
— Нет, а что такое? — ответила она, заправляя за ухо выбившуюся прядь.
— Поехали ко мне? — выдал он почти сразу.
Она замерла. Медленно подняла на него взгляд:
— Чтоооо?..
Даррел тут же замахал руками, глаза расширились:
— О боже, Эм, нет! Ты не о том подумала! Я тебя не хочу затащить в постель — то есть... я конечно хочу тебя ! Очень хочу! Ты же такая красивая....но не так! Не сейчас! То есть я вообще не для этого тебя зову!— он запнулся, провёл рукой по лицу.— Боже, Даррел, ты сам себя закапываешь...
Эмили уже захихикала, прикрыв рот рукой. Её плечи дрожали от сдерживаемого смеха.
— Я теперь на маньяка похож, да?.. — пробормотал он, покосившись на неё с обречённой ухмылкой.
— Чуть-чуть, — кивнула она, еле сдерживая смех.
Даррел покачал головой и выдохнул с улыбкой:
— Putain... j'suis trop con.
(Чёрт... я такой идиот.)
Эмили улыбнулась шире. Её глаза блестели, и он не мог оторваться от неё.
— Я просто хотел провести с тобой день, — сказал он уже тише. — Без всего этого дерьма. У нас дома есть вкусное печенье. И Эйвери. Она очень хочет с тобой познакомиться. А ещё у меня есть огромный плед и стриминг-сервис с сотней фильмов, которые ты не смотрела.
Она немного помолчала, но взгляд не отводила. Потом кивнула:
— Ладно. Только без глупостей.
— Обещаю. Ну... почти. — Даррел подмигнул и открыл ей дверцу машины.
Они сели в машину, и Даррел сразу включил музыку — не слишком громко, просто на фоне, чтобы не давило тишиной.Он спросил, всё ли ей удобно, не холодно ли, а когда она кивнула, завёл мотор.Машина мягко выехала с парковки и растворилась в потоке.Эмили смотрела в окно. За стеклом проплывали улицы, кафе, магазины, парки. Районы сменяли друг друга: дома становились всё ухоженнее, дороги — ровнее, лица прохожих — спокойнее. Контраст с её родным районом бил по глазам. Но Даррел молчал. Он не спрашивал, не комментировал. Просто вёл — спокойно, одной рукой, а другой иногда делал звук тише или поправлял зеркало.Иногда он бросал на неё короткий взгляд.Убедиться, что она рядом. Что она дышит. Что всё нормально.Он всё ещё не верил, что она снова рядом.
Прошло около получаса. Машина свернула с главной дороги, проехала через ворота и остановилась у высокого, светлого особняка с аккуратной лужайкой, длинной дорожкой и большими окнами, из которых лился тёплый свет.Дом будто светился уютом. Даже под пасмурным небом он выглядел... живым.
Эмили посмотрела в окно, потом на Даррела:
— Это что... музей?.. — спросила она всерьёз.
Даррел усмехнулся, заглушая двигатель:
— Ага. И главный экспонат — моя мама,—он наклонился вперёд, будто что-то высматривает. — Если увидишь её с пылесосом и тряпкой — не пугайся. Она просто охраняет территорию.
Эмили тихо рассмеялась.Она не ожидала, что будет смеяться сегодня.И точно не ожидала, что будет в его мире.
Они вышли из машины. Эмили немного замялась у дверцы, глядя на большой особняк, будто боялась ступить на идеально чистую дорожку.Даррел выдохнул, провёл рукой по волосам и прошептал, будто самому себе:
— Сейчас будет всё... максимально неловко.
Он обошёл машину и подошёл ближе, почесал затылок, оглянулся на входную дверь:
— Эм... только, если что... ну, не обращай внимания на мою...
Он не успел договорить:
— ГОСПОДИ-БОЖЕ-МОЙ! — раздался женский голос из дома.Дверь распахнулась, и на пороге появилась Джулия Блейк — в уютном свитере, с руками в муке, судя по всему, прямо с кухни.
— Это она?! Это ты?! Боже, ты настоящая!—она буквально подлетела к Эмили, чуть не споткнувшись о коврик. — Ты такая красивая! Как ангел! Такая маленькая! Ох, милая, и что ты только нашла в моём сыне, он ведь демон воплоти!
— Мам, пожалуйста, нет, только не сейчас... — простонал Даррел, закрывая лицо рукой.
— Да тише ты! Я только начинаю. — Джулия подбоченилась. — Ты знаешь, ты первая девушка, которая вообще переступила порог этого дома!— обратилась она к Эмили. — До тебя он всех своих мерзких баб только в тачке и катал! А если бы хоть одну притащил в дом — я бы лично её с балкона спустила.
— МАМ! — голос Даррела сломался где-то между стоном и рычанием.
— Не перебивай мать! — строго ответила она и снова повернулась к Эмили. — Слушай, если он хоть раз тебя обидит — у нас тут в подвале звукоизоляция. Прям студийная. Ни один крик не пройдёт. Имей в виду.
Эмили уже не могла сдержать смех. Она закрыла рот рукой, плечи её дрожали.
— И я не шучу, детка, я француженка , у нас это семейное.
— Боже, убейте меня, пожалуйста, прямо сейчас., — бормотал Даррел, отступая на шаг.
И тут изнутри раздался ещё один голос:
— МАААААААМ! Даррел опять сам с собой разговаривал ночью! Я проснулась, а он ходит по комнате и бормочет как шизик! Он реально псих, девочка, беги от него! Пока не поздно!
На лестнице появилась Эйвери, его младшая сестра — в пижаме с пандами, с растрёпанными волосами и зубной щёткой в руке. Она уставилась на Эмили с прищуром:
— Ты знаешь, что он в детстве ел бумагу?А ещё прятал под кроватью чипсы и говорил, что это "для трудных времён".
Даррел смотрел на всю эту сцену, красный как свёкла, стоя между мамой и сестрой, и мысленно хоронил свою репутацию:
—Пи*здец...
Но когда он взглянул на Эмили, она уже не просто смеялась — она рассмеялась по-настоящему, громко, светло, пронзительно, почти как ребёнок. Такого он ещё не слышал от неё.И это смятение, и эта глупая суета — они только сблизили их ещё сильнее.И в этот момент Даррел подумал:
«Если она не убежит после всего этого цирка... я на ней женюсь.»
Они всё-таки вошли в дом.Даррел приоткрыл дверь, пропуская Эмили первой, и шепнул с обречённой интонацией:
— Добро пожаловать в цирк. Я — главный клоун.
Эмили усмехнулась, но ничего не сказала — только прошла внутрь, оглядываясь по сторонам.А внутри было тепло.Не только из-за камина и солнечного света, пробивавшегося сквозь высокие окна. В воздухе чувствовалась та редкая, почти забытая атмосфера — дом, где любят.На полу — плед, разбросанные игрушки, на подоконнике — книги и чашки. Всё не идеально, но по-настоящему.Даррел выдохнул, прислонился к стене, всё ещё не веря, что выжил после "шоу мамы ".
— Я так больше не могу... это был позор века, — пробормотал он. — Даже Эйвери предала.
— Она прикольная, — ответила Эмили, проходя внутрь.— Ваша семья...
Она не договорила, просто улыбнулась.Из кухни доносился стук посуды — Джулия уже накрывала на стол, напевая что-то себе под нос, явно в прекрасном настроении. То и дело слышалось:
— Эйвери, достань сок! И не забудь про печенье!
Даррел показал рукой в сторону лестницы:
— Пойдём, покажу тебе дом. Обещаю — без подвалов с шумоизоляцией.
Они поднялись наверх. Он водил её по комнатам — его спальня, библиотека, балкон, с которого, как уверяла мама, она «спустила бы любую его подружку».Эмили всё рассматривала молча.Но когда они вошли в небольшой коридор с рамками на стенах — она замерла.
Там висели фотографии. Детские.Даррел — с пухлыми щёчками, торчащими волосами, в футболке с динозавром, с мороженым на носу. Ещё одна — в шапке Санты, с раскрасневшимся лицом, ещё одна — спящий на ковре с огромным плюшевым мишкой.Эмили остановилась, прикрыла рот рукой и прыснула от смеха:
— Ты был такой...
Она не смогла подобрать слово. Посмотрела на него, снова на фото, потом вытащила телефон и щёлкнула снимок.
— Эй! — возмутился он, притворно прикрывая кадры рукой. — Это вообще-то строго засекречено.
— Уже в облаке, прости. — Она усмехнулась, а глаза её светились.
Даррел смотрел на неё — как она смеётся, как свет падает на её лицо, как она прижимает телефон к груди, будто это сокровище.И в эту секунду ему показалось, что всё внутри него щелкнуло.
Он не был уверен, можно ли влюбиться ещё сильнее, но, похоже, только что это и произошло.