Десятая жизнь

Утро началось с тишины. Редкой, почти невозможной в их доме, но сейчас — реальной, словно мир на секунду затаился перед чем-то важным.Эмили проснулась медленно, без рывка. Глаза открылись в полумраке её комнаты, где первые лучи едва касались потрескавшейся стены. За окном — слабый свет, ещё не солнце, а только предчувствие дня. Воздух был прохладный, в комнате всё ещё держался запах пыли, старого дерева и чего-то знакомо-сладкого: может быть, остатков ванильного лосьона на её одеяле, а может — детства, которое давно растворилось.

Она лежала неподвижно, чувствуя тяжесть в теле, словно ночь не дала ей отдохнуть, а только добавила усталости. Рядом, свернувшись клубком, спала Лили — укрывшись пледом до самого носа, с мишкой в руках. На другом краю матраса лежал Джейми, с раскинутыми руками, будто защищал во сне весь мир. Он тихо посапывал, морщил лоб, будто даже в снах его что-то тревожило.

Эмили не хотела их будить. Пусть спят. Здесь — в этой комнате — они в безопасности. Здесь нет чужих рук, нет шума, нет страха. Только она, только её дыхание. И слабое тиканье старых, почти сломанных часов на полке.Вдруг снаружи раздался лёгкий стук по двери, и голос:

— Эм, — Нэйтан. Тихий, как всегда утром, но бодрый. — Я сделал вам завтрак.

Она ответила только кивком — рефлекторно, зная, что он не увидит, но почувствует.Он всегда чувствовал.

Лили тут же зашевелилась, подала голос сквозь сон:

— Завтрак?..

Джейми приоткрыл один глаз, сразу сел, уставившись в потолок, будто собирался с мыслями:

— Чего он сделал?

— Вставайте, — прошептала Эмили, улыбнувшись. — Там, наверное, тосты. Или омлет. Кто первый — тому двойная порция.

— Я первая! — Лили подскочила и, не разлепляя глаз, побежала к двери, босиком, спотыкаясь о пижаму.

— Нечестно, — пробормотал Джейми, натягивая штаны и прыгая следом.

А Эмили осталась сидеть, на секунду дольше, обхватив себя руками.Не потому что было холодно.Просто в такие моменты хотелось удержать их — эту простую тишину, этот запах утра, этот смех, бег босых ног.Хотелось поверить, что так может быть всегда.Потом она встала.И пошла за ними.

Когда они спустились по скрипучей лестнице, запах еды ударил в лицо — настоящей еды, не дешёвой лапши, не вчерашних остатков, а чего-то тёплого, домашнего. В воздухе витал аромат поджаренного хлеба, жареных яиц, сладкого масла и... бекона?

Бекон.

Для их дома это почти чудо.

На кухне, за обшарпанным столом, уже сидел Нэйтан — в старой серой футболке, с взъерошенными волосами и лёгкой усталостью под глазами, как у тех, кто не спал полночи. Он пил кофе из треснутой кружки, глядя в окно. Перед ним на столе — больше еды, чем обычно: поднос с тостами, яйца, обжаренные на сковородке, нарезанные яблоки, баночка арахисовой пасты, даже какой-то пакетик джема.На плите — чайник. На подоконнике — коробка с хлопьями. И в середине стола — маленькая радость, которую нельзя было не заметить: пачка сока.

Лили вытаращила глаза:

— Это всё нам?..

— Ну конечно, вам, — хмыкнул Нэйтан,—Он потянулся и положил Лили в тарелку ломтик яблока.— Садитесь. Пока горячее.

Джейми уже тащил табурет ближе, бросив рюкзак в угол, а Эмили встала у порога кухни, будто боялась верить глазам:

— Ты... с чего это вдруг? — спросила она, глядя на еду, как на магию.

Нэйтан усмехнулся:

— Знаешь красную "Тойоту", которую я ковырял две недели? Так вот, хозяин приехал, посмотрел и... ахуел, — он быстро глянул на Лили, — Ой, пардон, сильно удивился,— он улыбнулся и добавил: — Заплатил по максимуму. Чаевые тоже кинул. Так что...

Он встал, достал из кармана джинсов скрученную пачку купюр, бросил на стол:

— После твоего универа, Эм, идём в магазин. Сегодня ты выбираешь, ясно?

Лили ахнула:

— Я хочу шоколадку! Большую! Нет, две!

— А я — новые фломастеры, — буркнул Джейми. — Мои засохли.

Эмили опустила взгляд. Сердце — болезненно сжалось. Она ненавидела эти моменты: когда всё так по-настоящему хорошо, что внутри сразу появляется страх — что это ненадолго. Что сейчас снова что-то рухнет.Она села, глядя на Нэйтана:

— Мне ничего не нужно, — сказала тихо. — У меня всё есть.

Он взглянул на неё — спокойно, не уговаривая, без нажима:

— Эм, — сказал он, отхлебнув кофе, — Мы не каждый день можем вот так. Так что просто... не спорь, ладно?

Она кивнула. Эмили ела быстро — как всегда. Не потому что спешила, а потому что не могла иначе. Даже когда на столе было чуть больше еды, чем обычно, внутри всё равно сидело чувство спешки, будто кто-то сейчас скажет: «Хватит. Всё. Убери. Твоя очередь прошла».

Она проглотила последний кусок тоста с джемом, вытерла губы рукавом свитера и встала из-за стола. Лили уже спорила с Джейми, какой шоколад выбрать, а Нэйтан допивал остывший кофе, опершись локтями о стол.

— Спасибо, — тихо сказала она, застёгивая куртку. — Было вкусно.

Нэйтан посмотрел на неё с привычным вниманием, в котором всегда было больше заботы, чем слов:

— Я заеду за тобой после пар. К шести успею. Только не исчезни по дороге, ясно?

Эмили кивнула:

— Окей.

И, немного помедлив, добавила:

— Спасибо, что сделал всё это.

— Ты заслужила.

Он сказал это буднично. Просто — как факт, как воздух. Как то, что не требует доказательств.Она улыбнулась уголком губ, повернулась и пошла к выходу.Пока застёгивала рюкзак, слышала, как Лили шепчет Джейми:

— Эм сегодня такая красивая, да?

Дверь захлопнулась с привычным щелчком.На улице было всё так же серо, прохладно и влажно.Асфальт покрыт мелкой пылью. Ветер тянул за волосы.Но внутри — было легче.Хотя бы немного.Хотя бы на этот день.

Университетское утро было шумным. Кампус постепенно наполнялся студентами, дорогими парфюмами, брендовыми куртками и новой волной сплетен, разлетающихся быстрее, чем уведомления на телефоне.Возле парковки, где стояли три блестящие машины — чёрный Dodge Даррела, белый Mercedes Зейна и синий Mustang Лукаса — собралась вся компания.
Даррел, как всегда, стоял чуть в стороне,
облокотившись на капот, в чёрной куртке, расстёгнутой на груди. На шее — тонкая серебряная цепочка, на запястье — часы, дорогие, но не кричащие. Его волосы чуть растрепал ветер, а в глазах — привычная лень и холодное внимание, будто он наблюдает за всем, но не участвует.

Зейн что-то травил, как всегда с грязноватым подтекстом:

— Клянусь, у неё на шее была татуировка, которую я прочитал только под определённым углом. И да, я наклонялся специально.

Холли закатила глаза:

— Ты серьёзно? Это твой уровень на этой неделе?

Джей крутил в руках телефон, пробивая расписание на хакнутом сервере:

— Пара у профессора Майлза отменена. У кого-то сломались проектора. Ну не чудо ли?

Мелисса стояла рядом с Даррелом, прислонившись к его плечу. Её рука легла ему на грудь — слишком уверенно, слишком своенравно. Губы накрасила ярко, волосы выпрямлены до идеальной линии.

— Ты куда пропал вчера после гонки? — спросила она, заглядывая ему в глаза снизу вверх. — Я ждала. Соскучилась.

Он не ответил. Лишь хмыкнул, не отводя взгляда от чего-то — или кого-то — вдали.

Эмили.

В своей мешковатой куртке. С рюкзаком, висящим на одном плече. Шла неуверенно, быстро, будто извиняясь за своё присутствие.
Она подняла глаза — на секунду.Взгляд — чистый, прямой, не дерзкий, но и не восхищённый.Не задержался, не скользнул по его телу, не замер на машине.

Просто — взгляд. И пошла дальше.

Даррел почувствовал это внутри не сразу.Но что-то странное защёлкнуло в груди.

«Она даже не улыбнулась, не замедлила шаг.Даже не оценила.Как будто я — просто прохожий. Ничто. Никто.»

Это было...

Непривычно.
Невероятно.
Он был к этому не готов.

Он привык к восхищённым взглядам. К смущённым смешкам. К девушкам, забывающим, как говорить, когда он рядом.А она...

Просто прошла мимо

Может, не заметила?
Может, не признала?
Может, ей вообще всё равно?

И это врезалось в него сильнее — чем он ожидал. Не как обида — он не был настолько мелочным.Но как вопрос, на который он впервые не знал ответа.

— Ты опять на неё смотришь, — с ядом прошипела Мелисса, выныривая из его мыслей.Голос — напряжённый, почти срывающийся.— На эту...жалкую девку. Что она тебе сделала, Даррел? Что? Тебя влечёт жалость?

Он посмотрел на неё спокойно, без выражения:

— Тебе показалось.

Мелисса прикусила губу. Но внутри — всё сгорело.

«Хорошо.Хочешь играть с огнём?
Хочешь защищать уличную крысу?»

Она не скажет этого вслух. Не сейчас.Но в голове уже рождался план.Она уничтожит её.Сделает всё, чтобы та ушла отсюда сама.Сломанная и одинокая.И больше никогда не смотрела на Даррела.Даже случайно.

***

Пары прошли почти спокойно.Шепотки, взгляды, перешёптывания — всё это уже привычно. Больно? Да. Но терпимо.Никто не кидал предметов. Никто не толкал.Пока что.

Эмили выходила во двор, как будто выныривала из глубины.Серая плитка под ногами, чёткие линии архитектуры, аккуратные деревья — подстриженные, словно под линейку. Всё в этом кампусе было безупречно.Кроме неё.Она села на каменную скамью в тени, достала из рюкзака свои старые проводные наушники — сломанные у одного уха, но всё ещё рабочие. Телефон — тоже старенький, экран в трещинах.Вставила наушники.Играла какая-то тихая, тёплая мелодия.Голова чуть опустилась. Мир стал тише, безопаснее.

Но это длилось недолго.

Тонкие каблуки. Смех. Нарастающая тень.

Эмили чуть повернула голову.

— Привет, милая, — раздался голос Мелиссы, слишком ласковый, чтобы быть искренним.

За ней — две девчонки. Одна рыжеволосая, с густыми кудрями, другая — худощавая, с острыми скулами и злыми глазами. Обе — в дорогих куртках, туфлях на платформе, а во взгляде — презрение и азарт.

Эмили попыталась встать, но Мэл уже наклонилась и вырвала наушники из ушей — резко, с хрустом провода.

— Ой, — театрально протянула она, глядя на рваную проводку, — Такие хрупкие. Почти как ты.

Подруги захихикали:

— Ну что, теперь тебя даже музыка не спасет, да?

— Верни, — Эмили попыталась сказать спокойно, но голос дрогнул. — Пожалуйста.

Мелисса дернула провод ещё раз — он оборвался.Эмили сжала губы. Сердце билось сильно, в горле стоял ком.Одна из девчонок уже потянулась к телефону в её руке.

— Дай сюда, хочу посмотреть, как живут крысы. Или ты боишься, что мы увидим твои милые нищенские селфи?

— Верни телефон, — голос Эмили был тише. Почти шёпот.

Она не плакала, не умоляла. Но руки сжались, как будто хватало воздуха, чтобы удержаться.

— А может, ты сначала попросишь вежливо? На коленях?— Мэл улыбалась, но в глазах было чистое зло.

Пальцы коснулись её руки, и телефон выдернули.Мелисса покрутила его в пальцах, скривилась:

— Господи, это... экран ещё работает? Как мило.

Они рассмеялись.Остальные — прохожие — отвернулись.Или сделали вид, что не заметили.

— Ты хоть знаешь, где ты учишься, девочка? — прошипела Мэл, подходя ближе, вплотную. — Тут тебе не твоя улица. Тут ты — ошибка. Просто ошибка системы.А ошибки... мы исправляем.

Они ушли, как только получили своё — телефон, унижение, молчаливую победу.
Мелисса шла первой — походкой хищницы. Подруги следовали за ней, хихикая, бросая что-то на ухо друг другу. Ветер чуть развевал её волосы, солнце играло на дорогих линзах очков, а в пальцах — старый, потрёпанный телефон Эмили, как трофей.У входа в столовую уже сидела вся компания.
Зейн раскинулся на диване, нога на ногу, закинул в рот кусок булки и лениво комментировал чьи-то фото в телефоне:

— Господи, у неё фильтр на фильтре. Это лицо вообще существует в реальности?

Холли крутила бутылку воды и что-то рассказывала Лукасу, он молчал, кивал, но явно не слушал.Джей уже всматривался в экран, как будто взламывал систему ради развлечения.Даррел сидел чуть в стороне, у окна, глядя на улицу. Он был здесь, но как будто мыслями — где-то глубже, не с ними.

Когда Мелисса вошла — все подняли головы.

— Та-дам! — с удовольствием протянула она, показав всем телефон Эмили,— Раритет века. Посмотрите, с какими гаджетами живут сказочные девственницы из приютов.

Зейн хохотнул:

— Что это, Nokia 2007?

— Нет, это... "Survive Edition", — язвительно добавила рыжая подруга Мэл. — Выдерживает бедность, холод и социальную смерть.

Холли посмотрела на телефон и резко отодвинулась, будто не хотела участвовать.

Даррел перевёл взгляд с окна на стол и нахмурился:

— Ты серьёзно? — спросил он спокойно, но с холодком.— Ты у неё отняла телефон?

Мэл вздёрнула брови:

— Ой, да перестань. Это же... просто игра. Немного веселья. Или ты опять на её стороне?

Он не ответил сразу.Но взгляд у него был уже другой — неразговорчивый, жёсткий:

— Смешно... до тошноты, — бросил Даррел, всё ещё сидя на месте. Его голос был тихим, почти ленивым, но в нём звучало нечто другое. Что-то ледяное, колючее. Тот тон, который редко слышали даже близкие.

Мелисса приостановилась — с телефоном в руке, будто не ожидала, что он отреагирует всерьёз.Все за столом замерли. Зейн — с приподнятой бровью. Холли нахмурилась, Лукас просто сверлил Мэл взглядом.

Даррел оторвался от окна, не глядя ни на кого, кроме неё:

— Отдай телефон, — спокойно, но твёрдо.

Не вопрос. Не просьба. Факт. Приказ.

Мэл засмеялась. Нервно, чуть фальшиво:

— Ты серьёзно? Это же... какой-то хлам. У неё даже экран... — она покрутила старый, в трещинах, корпус в пальцах.

— Да, серьёзно, — отрезал он, уже с лёгким напряжением в голосе. — Ты ведёшь себя отвратительно, Мэл.

— Да это была просто шутка, — она попыталась вернуть флирт в голос, но тон уже дрожал. — Ну чего ты начинаешь?

— Отбирать у человека телефон — это, по-твоему, смешно?— Он смотрел на неё прямо. Без улыбки, без признака сочувствия.

— Ты вообще видал, с чем она ходит? — выкрикнула Мэл, раздражённо — и, скорее, от страха, чем от злости. — Этот кусок пластика!!!Даже "музыку" нормально не послушать! Он вообще, как с помойки! У неё даже... пароль не стоит!

И тут же, нахально, на показ — она разблокировала экран и стала листать содержимое:

— О боже, — фыркнула, — У неё в галерее фотки каких-то убогих обедов... И детей? Серьёзно? Это кто вообще?Может, она мать-одиночка. Как трогательно.

Смеяться начали только подруги Мэл.Все остальные — молчали.Потому что Даррел не смеялся. Он даже не моргнул.

— Ты сейчас переходишь личные границы человека, — сказал он ровно.— И это мерзко. Даже для тебя.

— Ты защищаешь её? — прошипела Мэл, но голос стал уже тише. — Ты впрягаешься за...это... "ничтожество"?

— Я не защищаю её, — Даррел медленно поднялся, вытянув руку ладонью вверх.— Я защищаю то, что ты пытаешься растоптать: уважение, частную жизнь, границы, человеческое, блядь, достоинство.

Мэл стояла, будто окатившись холодной водой.Пальцы всё ещё сжимали телефон, но он больше не казался ей трофеем.

— Отдай телефон, Мэл. Сейчас же.

Мелисса стояла напротив Даррела с телефонoм в руке. Лицо её побледнело, губы сжались в тонкую линию. Она уже не пыталась играть, не кокетничала, не спорила.

— На. Возьми.

Она бросила телефон с таким выражением, будто от него пахло грязью.Гадко, резко, словно хотела оскорбить даже этим жестом.Телефон со стуком упал на стол, перевернулся экраном вниз.Даррел не сказал ни слова. Просто поднял его, легко, как будто это был не обломок чужой жизни, а что-то важное. Что-то, к чему нельзя прикасаться чужими руками.

Он даже не посмотрел на остальных.
Просто развернулся и вышел.Коридор встретил его тишиной. Пары шли. Кто-то торопился, кто-то смеялся, кто-то лез в автомат за кофе. Но он шагал чётко, не отвлекаясь. Телефон лежал в руке — ощутимый, тяжёлый, с трещинами и следами чужих пальцев.Он знал, где у неё сейчас лекция. Помнил по расписанию, слышал мельком утром в холле.Дошёл до нужного кабинета. Заглянул внутрь —пусто.Точнее, почти пусто.Студенты были, преподаватель ещё не вошёл, но самой Эмили не было.Зато на одной из парт — лежал её рюкзак. Старый, местами потёртый, с расползающейся молнией и нашивкой, где едва читались буквы.

Даррел подошёл молча.Открыл передний карман, на секунду замер.И аккуратно, бесшумно положил внутрь телефон.Закрыл молнию. Убедился, что всё лежит так, как будто ничего не происходило.

Никаких объяснений.
Никаких записок.
Просто — справедливость.

Он вышел из аудитории тем же шагом, каким вошёл.Спокойно, ровно.Как будто ничего не случилось.Как будто он не спас человека, пусть даже тот об этом никогда не узнает.

Лекционные часы тянулись тихо.Эмили почти не слышала, что говорит преподаватель.Всё внутри будто гудело от напряжения, оставленного после утренней сцены. Её мир — это не просто университет. Это поле, где нужно выжить. Не выделиться, не стать умнее, не найти друзей — а просто не сломаться.

Время шло.

Пары сменялись одна за другой — психология, статистика, вводный курс по нейробиологии. Студенты рядом листали iPad'ы, печатали на MacBook'ах, ставили кофе на парты в дизайнерских термосах.Эмили писала от руки. В обычной тетради, с исписанными краями.
Рядом — пожеванный карандаш и рюкзак, в который она даже не заглядывала.

К 17:30 занятия закончились.

Эмили вышла во двор, на ту самую плитку, по которой утром шла с ощущением тревоги в груди.Теперь тревога не ушла.Просто смолкла, как притихшее животное в темноте.

Она остановилась у перил, на мгновение прикрыв глаза от солнца. Потом опустилась на корточки, расстегнула передний карман рюкзака в поисках воды.

И замерла.

Там...

Лежал её телефон.

Аккуратно, ровно, будто он всегда был на месте.Она провела пальцами по трещинам на экране, всё ещё не веря.Это был точно он. Без сомнений. Без иллюзий.Но как? Она видела, как его забрали. Как Мелисса держала его в руках.

К горлу подкатила странная, горячая волна. Не страха.Растерянности.И чего-то похожего на благодарность, хотя даже не знала, кому.

— Бип-бип!

Звук выдернул её из мыслей.Она подняла голову.У обочины стоял старенький пикап Нейтана, облезлый, с вмятиной на капоте и флажком изоленты на боковом зеркале.Из окна высунулась голова Джейми:

— Эээй, ты чего там? Заснула?!

Нейтан слегка усмехнулся из-за руля:

— Мы вообще-то в торговый центр собирались. Ты не забыла, нет?

Эмили быстро встала, спрятала телефон обратно в рюкзак, будто это был секрет, который нельзя показывать:

— Нет-нет. Всё в порядке, — выдохнула она, и даже слегка улыбнулась.

Она запрыгнула в кабину, Лили сразу обняла её за талию:

— Мы будем покупать носочки и сладости! И мне новые заколки!

— И кроссовки! Не забудь про кроссовки! — добавил Джейми.

Нейтан тронул с места.И они поехали — через вечерний Грейсфилд, прочь от элитных зданий, прочь от шепотов.

Торговый центр был небольшой — не тот блестящий, стеклянный монстр, каким он казался в богатых районах, а скромное двухэтажное здание на окраине, с выцветшей вывеской и запахом дешёвого попкорна, который тянулся от автоматов у входа. Но внутри всё же было тепло, шумно, и пахло чем-то... почти уютным. Сладкая вата, кофе из кофейни в углу, и чуть затхлый запах распродажной одежды.

Дети выскочили первыми.Джейми сразу потащил Нейтана в сторону отдела с кроссовками — он присмотрел себе те, что "как у старшеклассников, с молнией сбоку".
Лили с восторгом залипла у витрины с аксессуарами — разглядывала заколки с блёстками, выбирала между розовой и фиолетовой, пока не взяла обе, прижав к груди, как сокровище.

Эмили шла позади.Сдержанная, тихая, как будто боится даже звуков своих шагов в этом магазине.Ей нравилось видеть, как дети смеются. Как Нейтан улыбается, глядя на них. Но внутри — жгло. Горело стыдом. И чем дальше, тем сильнее.Когда дошло до неё, Нейтан повернулся с обычной, братской уверенностью:

— Так, теперь ты. И без "не надо".

Она подняла на него взгляд:

— Нейтан, правда, мне ничего не нужно. У меня всё есть.

Он прищурился:

— Всё? Серьёзно?

— Да. Эти джинсы ещё нормальные, а кофта... ну, она тёплая.

— Тёплая? У неё локоть протёрт до дыр.

Эмили опустила глаза:

— Просто... не надо на меня тратиться, ладно? Эти деньги... они тебе нужнее. Детям нужнее. А... я справлюсь.

Он на секунду замолчал. Потом опустился рядом с ней на корточки, чтобы быть на одном уровне.

— Ты моя сестра, Эмили.И ты ходишь в этот ёбаный универ, где половина студентов носят вещи дороже, чем вся наша мебель. Я знаю, как ты выглядишь на их фоне.И ты должна чувствовать себя хотя бы чуть-чуть увереннее.Я не покупаю тебе яхту, Эм. Просто тёплый свитер. Прими это, ладно?

Она сжала губы.Глаза защипало. Но она кивнула:

— Окей... но только один.

— Ха. Я слышал "три". — ухмыльнулся он и встал.

Лили и Джейми уже подбежали с вещами в руках, а Нейтан подтолкнул Эмили в сторону женского отдела.Она шла медленно. Всё ещё неверяще, всё ещё с опаской.Но — шаг за шагом — позволяла себе чуть-чуть дышать свободнее.

***

Дверь скрипнула. Дом встретил их тихим гулом напряжения, будто стены знали, что радость — это лишь временное затишье.Смех Лили и Джейми, который ещё звучал в пикапе, мгновенно стих, как только они вошли.На старом диване, в углу гостиной, сидел Рой — отец.Тот же взгляд: мутный, налитый алкоголем. Та же поза: развалившись, бутылка в руке, пустой взгляд сквозь всех:

— О, наконец-то вернулась... — пробурчал он, глядя на Эмили. Голос был низкий, хриплый, с язвительной тенью.— Дом, значит, как с помойки. Полы — как будто тут бомжи жили. Ужина, блядь, нет. Ты в моем доме живешь, тварь. Хоть бы пользу приносила, а не только воздух портила.

Слова ударили словно плетью.Голова Эмили поникла сразу — будто тело знало, как реагировать раньше, чем разум:

— Извини... я... я сейчас... — прошептала она и почти побежала на кухню.

С плеч соскользнула куртка. Она не подняла. Пальцы дрожали, когда доставала кастрюлю, искала хлеб, что остался с утра.

Нейтан стоял в дверях.Он смотрел на отца — жёстко, молча. Глаза не опускал.

— Сам встань и сделай, если так надо, — резко бросил он. — У тебя есть руки и ноги, или ты окончательно стал мусором?

Рой вскипел за секунду.Он поднялся. Быстро. Как зверь.Шаг — и кулак полетел в лицо Нейтана.

— Ты мне хамишь, щенок? — заорал он, ударяя его так, что тот едва удержался на ногах, шагнув назад, врезавшись в дверной косяк.

Удар. Вспышка. Грохот.

Эмили — в проходе между кухней и гостиной. Глаза расширены, как у животного, которого согнали в угол.

— Не трогай его! — закричала она, сорвав голос.

Отец повернулся.Губы скривились. Взгляд — темнее, чем ночь.Он подошёл и схватил её за шею.Резко, грубо. Пальцы — железом. Запах перегара — в лицо.

— Ты мне рот не затыкай, сука! — и сжал.

Воздуха не стало.Мир — начал пульсировать. Как будто в черепе гудела сирена.Руки Эмили судорожно хватали его запястье, но он только сильнее вдавливал пальцы в горло.

Нейтан уже не думал.Он видел только одно: Сестра. Его малышка Эмили. У неё синие губы. Беззвучное хрипение.

Ничего больше не существовало. Только — это.Он схватил бутылку со стола — ту самую, из которой Рой пил весь вечер — и ударил.
Глухой звук стекла о череп.Рой отшатнулся, тело осело, рухнул на пол с приглушённым стоном. Бутылка выскользнула из рук Нейтана и покатилась по полу, оставляя за собой след из водки.

Молчание.

Лили — громко и пронзительно зарыдала. Джейми стоял, сжав кулаки, дрожал всем телом.Эмили держалась за горло. На коже — красные следы от пальцев. Она стояла, шатаясь, и глаза её были пустыми, как после крика, который так и не вырвался.Нейтан обернулся, подошёл к ней, едва дыша:

— Ты... ты в порядке? — голос дрожал.

Она кивнула. Еле-еле.

— Всё хорошо, — прошептала она.

Но руки дрожали так, что она не могла удержать чашку с водой, которую принес Джейми.Всё внутри неё было разбито, как та бутылка, но она стояла.Потому что иначе...никто не выстоял бы.