...

Следующие шесть дней были лучшими в моей жизни. Я никогда прежде не бывал так счастлив. Каждый вечер с Антоном был особенным, несмотря на то, что мы не покидали наше место. К счастью, в воду меня больше не затаскивали. Ограничились землёй.

Каждый вечер я забирал крепостного с полей. Первое время Антон храбрился, делал вид, что ему достаточно пары часов сна в день, но уже через пару дней заснул в моих объятиях. Так мы и пролежали до рассвета, а я рассматривал безмятежное лицо. Конечно, мне потом влетело за упущенное, по его мнению, время. Но после этого случая крепостной перестал корчить из себя великомученика и позволял себе подремать несколько часов со мной.

Семь считается счастливым числом, но для меня оно стало роковым. С утра всё пошло наперекосяк. Я проснулся намного позже, чем запланировал, за завтраком замарал рубашку, а пока менял её на новую, у второй оторвалась пуговица. Пришлось сменить на третью.

- Арсений, мой мальчик, принеси мне, пожалуйста, журнал душ. Он на столе моём лежит, - обратился ко мне отец, когда я столкнулся с ним в коридоре. - Принеси его в беседку. Хочу поработать на свежем воздухе.

- Хорошо, папенька, - ответил я и направился в кабинет отца. Граф действительно изменился: больше не срывал злость на крестьянах и ко мне обращался как к человеку, а не как к собаке, которая обязана по первому приказу делать то, что ей велят.

На столе как всегда был бардак: разбросанные листы, письма, а вот журнала нигде не было. Я зацепился взглядом за очередную бумагу и больше не мог отвести от неё взгляда. Я дрожащими руками взял лист и прочитал его ещё раза три, прежде чем удостоверился, что мне это не мерещится. Сложил лист в несколько раз и быстро сунул в карман.

- Так, я тут вообще не за этим, - подумал я про себя и наклонился к выдвижным полкам стола. Прямо на виду лежал журнал душ. Я забрал книгу и пошёл к отцу.

Если с этим письмом как-то связан Антон, то ждать беды.

- Сынок, ну чего стоишь? Принёс, что я велел? - крикнул отец из беседки. Я отдал журнал отцу и продолжал стоять, не решаясь спросить. - Ты что-то хотел, сын?

- Нет... - начал я, но решил, что хочу узнать, что это может значить. - То есть да...

- Арсений, не мямли. Денег надо? - лицо графа стало суровым.

- Нет. Совсем не то, - я опустил руку в карман и вытащил сложенное письмо. - Кто о нём спрашивал и зачем? - я протянул лист отцу, тот беглым взглядом окинул исписанную бумагу и улыбнулся.

- Граф Гречецкий с соседнего уезда интересовался каким-то Дмитрием конюхом. Я перерыл все бумаги, а такого человека у нас не было и нет. Не понимаю, с чего вообще соседу сдался именно этот конюх. Ну, может, деревню перепутал... - отец хотел сказать что-то ещё, но я перебил его.

- И что ты ответишь на это письмо?

- Арсений Сергеевич, - смеясь, начал граф. - Вы же никогда этим не интересовались. Да и послал уж я ответ, что нет у нас такого человека и никогда не было. Да что вообще при барском доме Дмитриев нет и перечислил имена наших конюхов. Мало ли, может, он кого другого имел в виду, имена перепутал. Немудрено, зачем графу чужих крепостных по именам-то знать, своих-то не всегда упомнишь.

- Да, точно... Не упомнишь... - тихо сказал я и оставил недоумевающего отца с письмом в руках.

Антон же говорил, что найдёт мне способ вольную выписать. Что же он сделал такого барину, что тот готов все его прихоти-то выполнять. Я постарался откинуть мысль, что крепостной ублажал графа, но картинка, воссозданная моей фантазией, надолго врезалась в память. Надеюсь, он просто спас ему жизнь. Да. Именно так. Антон у меня сильный и смелый. Он мог.

Я нервно ходил по комнате, пытаясь отогнать от себя дурные мысли, но мне никак этого не удавалось. Часы тикали медленно, каждым ударом оглушая меня. Почему, когда мне не надо никуда торопиться, время идёт так быстро?

Я не мог больше терпеть. Я должен поговорить с Антоном. Я хочу знать, что мой крепостной - только мой. Что его душа и сердце принадлежат только мне, а не ещё какому-то богатому старику. Я оседлал Фаворита и поскакал в Кондраки.

В поле мы разминулись на десять минут, по словам матери Антона. Я отправился к их дому. Уже подъезжая к забору, я увидел выходящего на крыльцо крепостного. Тот заметил меня, но даже не махнул рукой. Сердце застучало сильнее, предчувствуя беду. Я привязал Фаворита, по привычке перепрыгнул через покосившуюся изгородь и уже стоял около Антона. Я протянул руки, чтобы взять его ладони в свои, но тот лишь отпрянул от прикосновения. Я оглянулся. Рядом ни души.

- Тош, что случилось? - спросил я.

- Ты знаешь про меня всё. Где я живу, с кем, как. Ты знаешь моё имя. Может, и ты, наконец, признаешься кто ты такой? - со слезами на глазах сказал мальчишка.

- Солнце моё, ну ты чего, - я взял дрожащего крепостного за плечи и прижал к себе. Тот уткнулся мне грудь и расплакался. Я продолжал нежно гладить мальчика по кудрям, пока не прекратились всхлипы.

- Я жду ответ, - тихо прошептал Антон мне в грудь.

- Ну как кто, я же говорил тебе. Дима, коню... - мне не дали договорить. Худое тело оторвалось от меня и с размаха дало пощёчину по ещё не до конца зажившей скуле. От такой силы удара я покачнулся, но устоял.

- Говори правду или проваливай прочь, - чуть ли не прорычал Антон. - Слышишь меня? - я смотрел на крепостного и не узнавал его. Зелёные глаза стали черными, словно зрачки заполнили весь глаз.

- Антон, это правда, с чего ты взял... - но меня перебили.

- А с того. С того! - Антон вытащил из-за пазухи лист бумаги и помахал им перед моим носом, - Ты знаешь, что в барском доме нет ни одного Дмитрия? А у Тихона не то что сына, у него даже жены никогда не было. Зачем ты скрываешь своё происхождение? Кто ты? Насильник? Убийца? Беглый? Говори.

- Антон, нет, нет. Всё не так, как ты думаешь. Я... Я не могу открыться сейчас. Это слишком многое изменит.

- Много, говоришь?! Много? - Антон кричал, мелкие сосуды в его глазах полопались, и на секунду мне вновь показалось, что зрачки вертикальные, но видение пропало. - Это ты многое изменил в моей жизни. Я хотел расторгнуть помолвку сегодня до того, как прочёл письмо, а ты даже не можешь сказать, кто ты! - Антон, тяжело дыша, схватился за стену дома, будто резко устал, - Уходи. Уходи из моего дома и больше никогда не возвращайся.

- Антон...

- Ты слышал меня. Я не хочу тебя больше видеть. Ты мне противен. Понимаешь, что означает это слово? Ты мерзкий, как улитка без панциря. Таких, как ты, я давлю, не задумываясь. Мне столько людей врали. Думаешь, был бы я тут в таком ничтожном положении, если бы не ложь, которая постоянно вертится вокруг меня, как надоедливая муха?

Я отступил назад. Нет. Опять. Почему всё повторяется? Прошлое преследует в новых лицах. Я закрыл глаза и почувствовал острую боль в висках.

- Тош, тебе просто надо успокоиться. Хочешь, поговорим попозже на нашем месте. Например, послезавтра. Остынешь, и мы обо всём спокойно поговорим. Да? - я открыл глаза и смотрел на крепостного. Тот облокотился о бревенчатую стену и сам еле держался на ногах. Мне стало безумно жаль мальчишку, которого приходится обманывать до последнего. Но если я скажу, что я и есть тот самый молодой барин, наши отношения никогда не станут прежними.

- Никакое это не наше место. Это моё место, может быть твоё, но точно не наше, - строго сказал Антон.

- Я буду ждать тебя.

- Я не люблю тебя. Пойми ты, наконец, - выпалил Антон. Мне показалось, что сердце остановилось.

- Не разбрасывайся такими словами, - отозвался я.

- Я отдаю отчёт своим словам, - строго сказал Антон и в поддержку своих слов из дома крепостного прозвучал Ирин голос.

- Тош, у тебя всё в порядке? Я сейчас выйду, - крикнула невеста Антона. Я почувствовал, что земля уходит из-под ног. Я не хотел верить, что это правда. Я просто всё не так понял. И Антон тоже всё не так понял. Мы оба ужасно ошибаемся.

- Возьми это, - я снял с пальца кольцо матери и вложил в ладонь крепостному, - Вернёшь на нашем месте.

- Мне не нужны твои подачки. Забирай, - тихо сказал мальчишка.

- До скорой встречи, - я побежал к коню, не дожидаясь, когда Антон додумается сам впихнуть мне кольцо обратно. Отвязал Фаворита и сел в седло.
Крепостной бежал ко мне.

- Забери, иначе я выброшу, - крикнул Антон.

- Заберу, просто позже, - сказал я, а крепостной размахнулся и, не целясь, кинул кольцо в мою сторону. Украшение пролетело возле головы и укатилось куда-то в кусты. Я не мог больше на это смотреть, так что пришпорил коня.

- Тошенька, кто это был? - девушка вышла в небрежно накинутом платке поверх платья.

- Никто. Больше никто...

Я почувствовал, что не могу ехать быстро, и оглянулся. Антон ласково держал девушку за плечо, а та активно жестикулировала, явно что-то рассказывая. Вдруг крепостной резко остановил невесту и поцеловал её. Я смотрел на это действо и почему-то не мог оторвать взгляд. Чем дольше длился поцелуй, тем больше я чувствовал, что в груди что-то сжимается. Наконец, Антон оторвался от девушки и посмотрел в мою сторону. Заметив мой взгляд, крепостной резко отвернулся, схватил девушку обратно за плечи и увёл в дом. Я больше не мог держать ни себя, ни коня в узде. Я соскочил с животного и упал на колени. Фаворит начал нервно фыркать и мотать головой.

Почему мне так больно? И боль не в коленях, а где-то в груди. Это потому что я потерял друга? Нет, не то. Потому что я одинок без него? Близко, но тоже не то. Я опять потерял любимого человека?

Осознание приходило медленно, но верно. Меня прогнали, а я до сих пор мечтаю об Антоне. Мы ведь всё равно скоро увидимся. Послезавтра? Да, послезавтра на нашем месте. Он же придёт? Конечно. Он же знает, как важно мне с ним поговорить. Знает же?

Я не сдержался и, прижавшись лбом к земле, зарыдал в голос. Почему меня все бросают? Неужели я и правда такой ужасный? Я же так стараюсь каждый день. Сам часто получаю от отца, защищая прислугу. Но зачем я это делаю, если всё равно со мной никто не хочет общаться? Неужели я не достоин любви? Я всем раздаю своё тепло и ласку, ни разу не получив ничего подобного взамен.

Чья-то большая рука опустилась мне на спину. Я поднял голову и увидел Петра Ильича, управляющего деревни, которому я недавно возвращал обратно журнал душ.

- Барин, что с Вами случилось? Мы обязательно накажем разбойников. Вас сильно ранили? Идти можете? - я был готов ответить, что ранили сильно, но вовремя осознал, что вопрос был совсем о другом. Я вытер слёзы грязными от пыли и земли руками и встал на ноги. Постарался принять грозный вид, но вряд ли это получилось с размазанной грязью по лицу.

- Ты ничего не видел. Если хоть кто-то узнает, твоя жена даже могилы твоей не найдёт. Ты понял меня? - управляющий открыл рот. И закрыл его. Развернулся спиной ко мне и пошёл прочь. Правильно сделал. Я же зверь. Конечно. Меня нужно бояться!

Фаворит не отходил и лишь тыкался в меня мордой.

- Всё-то ты понимаешь, хоть и глупая скотина. Только вот ты не за меня беспокоишься. А за себя. Как все. Конечно, кто ж ещё будет тебя сытно кормить и лелеять. Никто...

Я медленно встал с колен и попытался отряхнуть грязь. Тщетно. Я вскочил на коня и, объезжая возможные людные места, направился к своему месту.

***

Я смыл грязь с лица ледяной водой. Этого было мало. Мне казалось, что я весь грязный. Я быстро разделся догола и опустил одну ногу в холодный ручей. Вода доставала мне по щиколотку. Тело пронзили тысячи иголок. Я сжал губы и опустил другую ногу. Стоять больше не было сил, и я сел на колени. Кожу защипало от ледяной воды и грязи. Мне казалось, будто иней покрыл мои кости.

Мало.

Мало.

Мало.

Я набрал полные ладони воды и выплеснул себе в лицо. Холодные струи покатились по груди, отдаваясь болью от поглощающего телом мороза. Как мне снова смогли сделать больно? Я же столько лет не подпускал к себе никого. Когда я успел так привыкнуть к этому мальчишке? Мы знакомы всего пару недель, но я уже не понимаю, как прожил столько лет без него и не представляю свою жизнь, в которой его не будет. Я глубоко вдохнул и опустил голову в ручей. Вынырнув, я осознал то, что все эти дни я пытался закопать где-нибудь очень далеко и глубоко.

Я люблю.

Я люблю Антона.

Я люблю спустя столько лет.

Я опять чувствую что-то к другому человеку. Я встал на ноги и вышел из ручья. Тело било дрожью, но я, как никогда раньше, чувствовал себя живым. Моё никчёмное существование вдруг обрело смысл. Это моя новая страница. Мой чистый лист. И Антон раскрасит его всеми цветами радуги, затмит своим светом всю ту тень, что шла по пятам за мной всю жизнь.

Я разлегся на тёплой траве, ловя последние уходящие лучи солнца. Послезавтра мы снова увидимся. Как же дожить до этого дня? Это же бесконечно долго! Я перекатился по траве на живот, подставляя оголённую спину солнцу.

***

19 мая

Катя уехала к сестре и вместо неё теперь отцу прислуживает новый человек. Отец взял себе в подмогу вместо девушки молодого парня из деревни. Я с ним уже познакомился. Его зовут Кирилл, и он одногодка моей сестры - ему шестнадцать лет. Пока справляется с приказами отца и выглядит довольным, что попал в барский дом.

Завтра я уже увижу ЕГО. Скорее бы. Я уже безумно соскучился. Может, признаться в своём происхождении? Он поймёт меня, я знаю.

Я заврался, за ложь и наказан.

Чем скорее наступит завтра, тем быстрее я увижу ЕГО.

21 мая

Я волнуюсь за НЕГО. ОН вчера так и не пришёл. Я ждал его с рассвета. Встретив закат, я понял, что ОН придёт ночью, как обычно, но ОН так и не пришёл.

Наверное, ОН просто устал на поле и поэтому не смог прийти. Сегодня ОН точно придёт. Я чувствую это. На траве писать очень неудобно, но надо же чем-то занять себя, пока жду ЕГО. В этот раз я взял с собой корзину с пирожками и молоком, чтобы угостить ЕГО. ОН ведь пройдёт двадцать вёрст и наверняка проголодается. Почему я раньше об этом не думал. ЕГО нужно откормить, а то ОН ещё тоньше меня.

ОН сегодня так и не пришёл. Я не спал уже больше суток, но это ничего страшного. Лишь бы скорее увидеть ЕГО.

23 мая

Я сегодня не удержался и, пообедав, уснул. Я ведь не мог проспать ЕГО приход. ОН бы разбудил меня!

Я не видел ЕГО уже пять дней. Может, с ним что-то случилось, а я как дурак целыми днями жду ЕГО на нашей поляне???

Надеюсь, что ОН спит в это время. Завтра с первыми лучами солнца поеду в Кондраки. Я должен убедиться, что с НИМ всё в порядке, и поговорить. Мне так много надо ему сказать.

Отец стал добрее и терпимее к прислуге. Кирилл очень благоприятно действует на графа.

Интересно, что никто из семьи не замечает, что я практически перестал появляться дома. Сонечка увлечена котёнком, а граф - делами поместья и любовными думами. Лишь Тихон иногда приходит ко мне и пытается заговорить со мной, чтобы понять, в чём причина моего столь долгого отсутствия. Я не рассказываю. Меня точно никто не поймёт.

Завтра я увижу ЕГО. Обязательно увижу. Завтра. Приеду. Сам.

24 мая

Я увидел его.

28 мая

Весь мир стал бесцветным. Краски с мольберта моей жизни отнял один художник. Я готов отдать всё, что угодно, лишь бы он был рядом. Лишь бы просто смотрел, как раньше, а не как в тот последний раз.

Я больше не был у нашего ручья. Я знал, что он меня больше не ждал. Это место навевает лишь болезненные воспоминания.

Мне тяжело писать, будто кто-то ударил меня по голове, и я растерял все умные мысли. И я знаю, кто сделал этот жестокий удар.

31 мая

Он видел меня. Он знал, что я смотрю. Он специально сделал мне больно. Почему люди такие жестокие?

Я не видел его уже неделю, если последнюю встречу вообще можно считать.

3 июня

Обычно в это время начинает зреть первая земляника. Она ещё кислая, но такая желанная, потому что первая. Но я не готов туда вернуться. Не сейчас.

7 июня

Может, если я всё-таки напишу, что произошло, мне станет легче? Краски жизни закончились давно, слова тоже на исходе. Я больше не живу. Я переживаю.

Я отложил дневник и посмотрел на заляпанные чернилами руки и тетрадь. Никогда я ещё так дурно не писал. Я чувствовал, что мой разум опустился до банального удовлетворения первичных потребностей. На большее я уже не был способен.

Сонечка первое время изредка заглядывала в мою комнату, но после того, как я прогнал её, чуть ли не бросив в неё книгу, я её больше не видел. Ел на кухне вместе с прислугой. Они привыкли не задавать лишних вопросов и не лезть в дела, которые их не касаются.

К Фавориту тоже не ходил, а надо бы. Тихон, когда осмеливается мне что-то сказать, всегда начинает с коня, который, по его словам, тухнет как свечка от того, что его бросил хозяин.

Может, мы должны спасти друг друга? Я, в домашней рубашке и хлопковых штанах, которые не менял уже неделю, дошёл до конюшни. Фаворит стоял в самом большом стойле возле двери, из которой светило солнце. Конь стоял смирно, опустив низко голову. Я дошёл до животного и погладил по понурой морде. Животное моментально прижалось к моей ладони и заржало.

- Наверное, нам обоим нужна прогулка. Да, мой Фаворит? - я грустно улыбнулся, а животное, будто соглашаясь со мной, начало мотать головой вверх-вниз. Я вывел коня из стойла и запряг. Медленно забравшись, я дал команду коню двигаться вперёд. Животное осторожно ступало, как бы пробуя тело, которое забыло, что оно умеет. Вскоре шаг ускорился, и конь уже бежал рысцой, явно получая наслаждение от прогулки

Я не знал, куда я ехал. Я просто хотел уехать куда-то очень далеко и, желательно, как можно дальше от того места, в котором я сам себя запер. Я крепко держал поводья, отчего костяшки пальцев побелели. Я посмотрел на свои руки. На пальце не было кольца. Оно ведь наверняка до сих пор валяется где-то в кустах. А может, какой-то ребёнок нашёл блестящую занятную вещицу и отнёс домой. А может, раньше людей его нашла сорока и утащила сверкающую вещицу к себе в гнездо.

От мыслей, что я больше никогда не увижу своё кольцо, стало безмерно печально. Я никогда не увижу Антона. Он навсегда вычеркнул меня из своей жизни. Уж дал мне это понять.

В последнюю встречу я видел его в поле с Ирой, на месте, где мы впервые поцеловались. Я стоял за деревом и, как шпион, подсматривал за ними. Они просто сидели рядом и о чём-то разговаривали. Вдруг Антон повернулся в мою сторону, но я быстро полностью спрятался за толстым деревом. Когда я выглянул снова, влюблённые уже лежали, а Антон задирал платье девушки. Он поднял на меня глаза. Я никогда не забуду его взгляд в тот день. Он выражал полное безразличие. Он смотрел на меня так, будто меня не было. Будто я никто. Просто человек, который мешает уединиться ему с девушкой.

Я сам не заметил, как конь остановился и топтался на месте. Я осмотрелся. Не узнать место было невозможно. От большой дороги вглубь леса уходила та самая тропинка. Я столько дней не решался вернуться сюда, но всё равно оказался тут. Моя судьба будто зависит от этого места.

Шесть лет назад я, сам того не ведая, спас Антона от неминуемой гибели на морозе. Хотя кажется, будто был знаком с ним всегда. Грустным и испуганным, но он оказался просто хорошим актёром. Как и я, видимо. Мне казалось, в прошлой жизни мы занимались с ним любовью на той поляне.

Я рассматривал тропинку, которая будто звала меня. Она хотела, чтобы я вернулся. Что-то неведомое вновь меня туда тянуло. Моё волшебное место.

Я опустился с коня на землю и привязал животное за поводья. Я ступал по полусгнившим листьям и зелёной траве. В этом месте всегда смешиваются времена года. Невозможно понять по окружению, что сейчас - весна, лето или осень. На берёзе висел мой платок. Такой же измождённый и потрëпанный жизнью, как я сам.

Поворот тропинки.

Поляна.

Солнце освещало зелёную траву и скрывающуюся под круглыми листочками красную землянику. Поспела.

Я наклонился и стал собирать землянику прямо в рот. Сладкие маленькие ягоды летним теплом расплывались во рту. Я прикрыл глаза от блаженства. Я опять вернулся в те дни, когда моё сердце ещё не знало боли утраты любимых людей. Когда мать была жива, и мы вместе с маленькой Сонечкой всей семьёй собирали землянику.

За спиной послышались тихие шаги. Я знал, кто там может быть, но боялся обернуться.

Он сел рядом со мной и стал собирать землянику. Я узнал корзину, которую поставили практически передо мной. Я поднял глаза на Антона. Тот сосредоточенно обирал кустики со спелыми ягодами. Крепостной выглядел здоровым. Лёгкий румянец на щеках, небольшие синяки под глазами, но при мне они были и больше. Я провёл взглядом ниже. Тонкая загорелая шея. Худое тело. Длинные руки, которые мелькали от быстроты действий во время сбора земляники.

Антон кинул очередную горсть в корзину, и я увидел на его правой руке моё кольцо. Он всё-таки нашёл его. Не важно, что оно больше не моё. Главное, что оно не чужое. Фамильное кольцо у любимого человека, несмотря на то, что мы друг другу сделали больно. Мы всё равно связаны той самой невидимой красной нитью, которая соединяет двух людей, чьи судьбы неразрывно связаны друг с другом.

Я был уверен - она выдержит всё.

- Завтра праздник троицы. Я приду в барский дом просить благословения на брак.

Может, и у нашей красной нити есть предел натяжения?