Записки гомофоба

Бен склонился над небольшой ванночкой, наполненной теплой пенистой водой. Он осторожно с ласковой улыбкой поливал маленького рыжего щенка из ковша. Малыш смешно морщился, пытаясь уклониться от воды, но в конце концов смирился и лишь дрожал, когда Бен ловкими пальцами втирал в его шерсть шампунь с запахом цветов.

— Хорошо, что ты устроился работать в приют. — кивнул Эдди. — Ты их прямо как младенцев купаешь, — заметил он, усевшись на стул неподалёку. Он скрестил руки на груди и с интересом наблюдал, как Бен аккуратно промывает лапки щенка, а затем заворачивает его в полотенце.

— Ну, а как иначе? — усмехнулся Бен, осторожно вытирая крошечное создание. — Они же доверяют мне. Тут важно быть нежным, чтобы не испугались.

Щенок, недовольный водными процедурами, попытался спрятать морду в сгиб руки Бена. Тот ласково провёл пальцами по его ушку, затем посадил на расстеленное на полу полотенце и взял следующего малыша.

Эдди на мгновение замолчал, наблюдая, как Бен ловко управляется с очередным питомцем. В приюте пахло тёплым молоком, сухим кормом и чистой шерстью, а где-то в углу негромко скулили и возились другие щенки, ожидая своей очереди купаться.

— Ты что-то хотел, Эдди? — Бен взглянул на друга. — Ты же пришёл сюда не ради милых щенят, — по-доброму усмехнулся он.

— Да... Я вот думаю, — наконец заговорил парень, переведя дыхание, — это Ричи.

— Ричи что?

— Ну, записки эти, — нервно пожал плечами Эдди. — Анонимные угрозы. Это Ричи. Сто процентов.

Бен нахмурился, поставил щенка на полотенце и вытер ладони об свою футболку.

— Значит наше расследование двигается дальше, — серьёзно кивнул он. Эдди покачал головой. Он поднял ноги, уместив пятки на край стула, и крепко обхватил свои колени.

— Он назвал меня «Эдс».

— При тебе?

— Да. Я ему рассказал про записки, — неловко прошептал Эдди. — Хотел реакцию увидеть. Он... Был правда расстроен. Ричи, блять, хороший актёр, — раздражённо фыркнул парень. — Смотрел на меня с таким искренним сожалеющим взглядом.

Бен не ответил. Только вздохнул и снова опустил руки в тёплую воду, готовясь помыть последнего щенка. За окном медленно сгущались сумерки, но в приюте было уютно и спокойно.

— Я готов врезать ему, — голос Эдди злобно натянулся, как леска перед разрывом. — Я понимаю, что насилие не выход... Но я очень хочу врезать ему.

Щенки тем временем суетились вокруг, смешно толкаясь носами, обнюхивая тело Бена, но тот, казалось, едва замечал их.

— Насилие не выход, ты прав.

Эдди нервно сжал кулаки. Его дыхание сбилось, а щёки раскраснелись от злости и напряжения.

— Блять, но я не понимаю, как иначе!

Бен, домыв щенят, вылил грязную воду в унитаз в соседней комнате. Вернувшись, он взял в руки миску и наполнил её кормом.

— Эдди, надо успокоиться, — его голос был мягким.

— Тебе легко говорить! — Эдди чуть дрогнул, но тут же подавил эмоции, крепко стиснув зубы.

— Если ты подойдёшь к этой проблеме с дракой, то смысла в нашем расследовании нет, — поучительно заключил Бен. — Быть избитым для Ричи не самый худший вариант. Надо хуже.

— Пиздец, — резко цокнул он, утыкаясь подбородком в колени. Гнев же больно кипел в груди, мешая Эдди нормально дышать. — Хуже как?

— Чтобы его отчислили, — Бен медленно подошел к другу и осторожно положил руку ему на плечо. Эдди нахмурился, тяжело дыша.

— Отчислили? — спросил он сквозь сжатые зубы. Бен отпустил его плечо и сунул руки в карманы.

— Да. Но одного «Эдс» не хватает. Нам нужно доказательство.

Эдди хмыкнул, отводя взгляд на щенят, которые играли между собой.

— И как мы докажем?

— По почерку, — спокойно ответил Бен. — Надо украсть тетрадь Ричи по какой-нибудь паре. Тогда мы сверим его записи с почерком в записках. У нас же есть несколько, которые совпадают между собой. Если и в тетради совпадёт, то сразу идём к декану.

Эдди уставился на него, пытаясь осмыслить сказанное. Его сердце по-прежнему бешено колотилось, но в словах Бена было больше смысла, чем он хотел признать.

— Ты думаешь, что декан что-то сделает?

Бен пожал плечами.

— Если это угрозы, он не сможет просто закрыть на это глаза.

— Ладно, — глухо сказал Эдди, проведя рукой по лицу. — Тогда сначала тетрадь.

Но достать чёртову тетрадь оказалось сложнее, чем они думали. Ричи не в школе, чтобы вести по каждому предмету конспекты. В кабинете для преподавателей тоже не хранятся тетради студентов. А если бы и хранились, то Ричи бы точно её не сдавал. Он вообще учится или ходит на пары так для вайба? Эдди не понимал. Не понимал ещё, как этого придурка вообще не отчислили? Будь он деканом, то точно бы выпер Ричи с позором из университета.

От мыслей о Тозиере у Эдди внутри бушевал глухой, неутихающий гнев, который с каждым вздохом только крепчал. Парень понимал, что стоит ему завтра увидеть самодовольную рожу Ричи, то он, возможно, не сдержится и обрушит на того всё! Все свои догадки, всю свою боль и ненависть, что накопилась за эти мучительные недели страха.

В комнате общежития из-за открытого окна пахло ночной прохладой и сыростью. Город за стеной дышал размеренно, но для Эдди всё вокруг казалось натянутым и противным. Перед сном он до отключки повторял про себя три важных правила: не орать, не сорваться, найти тетрадь.

В эту ночь ему впервые приснился Ричи Тозиер.

Но к утру Эдди уже и не помнил детали сна. Весь фокус ушёл на предстоящую миссию. Быстро позавтракав, парень направился в университет. В актовый зал, где обычно проходили репетиции. Его челюсть была сжата, а глаза застыли на двери в конце коридора. Кеды гулко ударялись о холодный пол, пока вокруг слышался привычный студенческий шум — болтовня, смех, шуршание книг. Но всё это сливалось в единый, бесполезный гул. Эдди чувствовал, как внутри всё кипит. И чем ближе он подходил к цели, тем сильнее сжимались его кулаки. Парень открыл дверь слишком резко, чем хотел бы, отчего чуть напуганные взгляды студентов замерли на нём. Но...

Среди них не было Ричи.

В зале, где обычно царил шум и хаос, он увидел только Билла, который, сидя на краю сцены, что-то черкал в своём блокноте, и Стэна, поправлявшего микрофон на воротнике рубашки. Вместо Беверли рядом с ними был Майк, развалившийся в одном из кресел и лениво жонглировавший бутылкой воды.

Эдди застыл на пороге. Его дыхание сбилось.

— Где Ричи? — спросил он, не сразу осознавая, как грубо это прозвучало.

Стэн мельком взглянул на него и пожал плечами.

— Заболел, — сказал он без особого интереса, словно это была самая обычная вещь на свете.

Эдди моргнул.

— Что?

— П-простуда или г-грипп, — пояснил Билл, не отрываясь от своего блокнота. — Он в-вчера ещё в-выглядел неважно.

Эдди медленно выдохнул, пока гнев внутри него дрогнул, словно натолкнулся на невидимую стену. Все те сцены, что он прокручивал в голове по пути сюда, сожглись и превратились в пустой пепел.

— А Беверли? — спросил он, чтобы заполнить паузу.

— У неё дела, — ответил Майк, пожав плечами. — Сегодня я вместо неё.

Эдди кивнул, чувствуя, как на него наваливается странная, тягучая пустота. Парень провёл ладонью по волосам и устало вздохнул.

— Ладно. Вы репетируйте дальше. А то скоро уже мероприятие, — с раздражением выдал Эдди. — Майк, пожалуйста, проследи, чтобы всё было в порядке, — прошептал он, и даже не дослушав ответ, вышел из зала.

— Это было странно, — негромко сказал Стэн, подойдя к Биллу.

Билл, вдохновлённо исписав что-то в своём блокноте, не сразу отреагировал. Лишь через несколько секунд он поднял голову и вопросительно посмотрел на друга.

— Что?

— Эдди, — Стэн кивнул в сторону двери, за которой тот только что исчез. — Ты видел, как он пришёл?

— Ну... П-Пришёл и ушёл, — Билл пожал плечами. Его взгляд скользнул к выходу. — Контролировать п-процесс подготовки — это типичное поведение студенческого совета.

— Именно, — тихо продолжил Стэн. — Контролировать. А Эдди просто ворвался сюда, как будто собирался разорвать Ричи в клочья, а потом, узнав, что его нет, просто развернулся и ушёл. Даже не послушал наше выступление.

— Блин, н-ну, не з-знаю, — выдохнул он, оглянувшись на Майка, который всё это время хмуро на них смотрел. — Я не заметил н-ничего странного.

— Вы шептаться пришли или репетировать? — наконец-то подал голос председатель студенческого совета.

— Да-да, — закатил глаза Стэнли.

— Честно говоря, — шёпотом продолжил Билл, игнорируя присутствие Майка, — меня сейчас больше волнует, что Беверли нет.

Стэн скептически приподнял бровь.

— Ты серьёзно?

— Да, — Билл поджал губы, словно сдерживая волнение. — Я волнуюсь за неё. С ней что-то происходит...

Стэн посмотрел на него с лёгким недоумением. Он хотел возразить, сказать, что Беверли им никто, чтобы переживать за неё, но громкий голос Майка отвлёк. Пришлось замолчать и продолжить репетицию.

И всё же где-то на краю сознания Стэна слегка беспокоило то, с какой решимостью Эдди сегодня вошёл в зал. И с какой тяжёлой пустотой в глазах он из него вышел.

Эдди в это время шагал по коридору университета, напряжённо сжав зубы. Он уже трижды прокрутил в голове, как донести до декана на Ричи, но каждый раз его план упирался в одно и то же — где достать тетрадь? В рюкзаке? В шкафчике?

— Эдди! — какой-то парень хлопнул его по плечу, проходя мимо.

— Эдди, как дела? — подмигнула девушка с каштановыми волосами.

— Привет, Эдди! — кто-то выкрикнул издалека.

Эдди стиснул кулаки. Если бы эти мимо проходящие незнакомые придурки не отвлекали его, то он точно бы придумал что-нибудь! А сейчас ему просто хотелось закатить глаза. Но приходилось с натянутой улыбкой делать вид, что он тоже рад их видеть. Это бесило. Это всё было таким фальшивым. Люди с ним слишком дружелюбные. Как будто играли в какую-то бесконечную роль, изображая идеальный университетский мир, где все любят друг друга. Где все любят Эдди.

Но никто из них не знал его настоящего.

Настоящего его знал только Бен.

Бен, который видел, как он срывается, как матерится, как задыхается в собственном гневе.

Эдди резко свернул в сторону лестницы, собираясь уже подняться в аудиторию на пару, когда услышал знакомый голос.

— Перестань вести себя, словно я сделал это специально!

Эдди замер.

Это был голос Ричи.

Под лестницей.

Эдди медленно сделал шаг назад, склонив голову, прислушиваясь.

— Зайка, не настолько же всё плохо, — жалобно продолжал Ричи. — Хочешь я тебя на свидание поведу? Сегодня! Прям щас!

Эдди почувствовал, как в груди поднимается ярость. Она только и ждала лишь малейшего повода, чтобы вырваться наружу.

Значит, он не болеет? Значит, они ему наврали?

Сволочи.

Его пальцы сжались в кулак. Эдди сделал ещё один шаг, ближе к лестнице, ближе к голосу.

«О чём ты там говоришь, Ричи? И с кем?».

Эдди затаился за перилами. Его сердце бешено колотилось, но не от страха быть пойманным, а от раскалённого интереса. Он слышал, как Ричи вздохнул, как раздражённо провёл рукой по лицу.

— Не меняй тему, — прозвучал ровный женский голос.

— Ты серьёзно хочешь сейчас об этом говорить?

— А когда, Рич? — она ответила с усталостью. — Когда тебе будет удобно? Когда я окончательно перестану быть важной?

Эдди слегка подался вперёд. Женский голос был тоже знакомым, но он не мог вспомнить, где его слышал.

— Хезер, — голос Ричи сорвался, как будто он пытался удержать слова внутри, но они вырвались наружу сами. — Это не так.

— А как? — она не повышала тон. Лишь обиженно выдохнула. — Как, Ричи? Потому что я устала пытаться угадать, в чём дело.

Тишина.

Эдди почти слышал, как Ричи скрипнул зубами.

— Просто... Чёрт, — он зло выдохнул, будто бы злился на себя. — Ты делаешь из этого что-то огромное. Ну, просто не получилось у нас.

Хезер усмехнулась.

— Не получилось? — она медленно повторила его слова, будто пробовала их на вкус. — Мы с тобой встречаемся почти год, Ричи. Почти год. И каждый раз, когда доходит до секса, то у тебя «не получается».

Эдди замер. В груди что-то неприятно сжалось. А щёки сильно покраснели. От услышанного ему вдруг стало стыдно. Нужно было развернуться и уйти. Сейчас же. Но ноги словно вросли в пол. Что-то в голосах, в их напряжённых интонациях, в интимности диалога держало его на месте, не позволяя сделать даже шаг назад.

— Заткнись, — тихо сказал Ричи, но в этом не было угрозы. Только боль. — Не называй это так, прошу.

— Я тебе не враг, Ричи, — приглушённо отозвалась девушка. — Но мне надоело. Мне надоело притворяться, что я этого не вижу.

— Блять, не видишь что?! — он вдруг резко повысил голос, но тут же хлопнул себя по губам. — Прости... Я не хотел кричать.

— Ричи, хватит... Знаешь, я думала, что ты просто боишься чего-то. Что тебе нужно время. Но теперь... Теперь я думаю, что ты меня просто не любишь.

Ричи не ответил.

Воздух в коридоре сгустился. Стал слишком липким и тяжёлым.

— И самое ужасное, — уже тише продолжила она, — что ты пытаешься врать не мне. Себе.

Эдди почувствовал, как по коже пробежал холодок.

Ричи кратко и нервно рассмеялся.

— Да, ну конечно. Конечно, ты всё понимаешь, да? Конечно, ты всё про меня знаешь.

— Ричи, — покачала головой Хезер. — Просто признайся, что ты меня не любишь.

— Но ты мне правда дорога!

— Тогда почему ты смотришь на меня, как на остальных?

— Блять! Умоляю, не делай из этого трагедию, я всего лишь...

— Нам стоит взять паузу, — перебила она. Голос Хезер прозвучал резко, но Эдди не слышал в нём гнев. Лишь разочарование.

— Нет, — Ричи шагнул ближе, а его пальцы судорожно сжались в воздухе, будто он хотел схватить её за руку и удержать. — Нет, Хез, не надо этого, пожалуйста.

— Надо, — она смотрела прямо на него, и в её глазах уже не было той теплоты, что раньше. — Нам обоим надо.

Ричи стиснул зубы, замерев, словно после сильного удара. Эдди перестал дышать, стоя за лестницей. Его сердце грохотало в ушах, будто это его только что бросили.

— Прости, — еле слышно прошептала она.

Возможно, Хезер ждала хоть каких-то слов. Но Ричи больше ничего не ответил. Он молчал. Поэтому она развернулась и пошла прочь. Её каблуки глухо постукивали по полу, пока Ричи смотрел ей вслед.

Эдди тоже смотрел.

Он даже не заметил, как перестал прятаться. Его взгляд был прикован к спине уходящей Хезер, и он не мог отвести его. Может, он просто не верил, что только что стал свидетелем расставания. Может, пытался что-то понять...

Но когда Хезер скрылась за углом, в воздухе повисло напряжение.

Эдди почувствовал его. Почувствовал кожей, дыханием.

Медленно повернул голову.

И столкнулся взглядом с Ричи.

Ричи уже не стоял под лестницей. Он был в нескольких шагах от Эдди. Его лицо больше не скрывал тень. А наоборот Эдди слишком отчётливо видел, как вспыхнули чужие глаза. Не от испуга, не от смущения. От ярости.

Эдди ждал этого момента. Представлял перед сном, как будет скрывать свою злость, глядя в наглые глаза напротив. Мечтал увидеть всю мерзость Ричи у того на лице.

И сейчас, когда его анонимный гомофоб был в метре от него, Эдди перестал не злиться.

Где-то в глубине себя он всё ещё знал, что Ричи пишет эти грёбаные записки. Всё ещё помнил, зачем пришёл сюда, почему подслушивал, почему сжимал кулаки от гнева всего час назад.

Но сейчас...

Сейчас Эдди видел перед собой не того самоуверенного идиота, что язвит и шутит, что пишет ужасные угрозы. А человека, который только что пытался удержать кого-то важного. И Ричи не смог.

Эдди стало его жаль.

Ричи, конечно, это заметил.

— Чё? — резко спросил он.

Эдди опешил.

— Чё пялишься? — продолжил Ричи. Он нахмурился и стиснул зубы. С рывком сделал шаг ближе.

Эдди почувствовал, как сжимается грудь. И как ему становится труднее напоминать себе, зачем он здесь.

И снова молчание.

Эдди стоял, ощущая, как внутри него сталкиваются, смешиваются, борются слишком много эмоций сразу. Это было, словно кто-то взял его мысли и растянул их в разные стороны, пока они не затрещали по швам.

Эдди был в ярости.

Ему наврали. Ему сказали, что Ричи болеет, а он стоял здесь, совершенно здоровый, препирался с какой-то Хезер. Значит, Билл и Стэн покрывали его? Они знали, что он не болеет. И всё равно соврали.

Эдди хотелось врезать Ричи просто за этот факт. Но стоило мыслям о гневе разгореться, как тут же парень наталкивался на другую эмоцию.

Смятение.

То, о чём они говорили...

Эдди до сих пор не понял, что именно не так в этом разговоре. Он просто чувствовал что-то странное, что-то неправильное сквозило в голосах, в словах, в их отчаянной безысходности. Это было не просто расставание. Что-то сдавило грудь Эдди, но он даже не мог объяснить, что именно. Он хотел злиться. Потому что злость была легче, понятнее, безопаснее. Но вместо этого его охватило жгучее чувство жалости.

Он не хотел жалеть Ричи.

Не хотел, но не мог иначе.

Что-то было не так.

С Ричардом Тозиером что-то было не так.

— Почему ты не на репетиции? — спросил Эдди.

Он хотел сказать это иначе. Хотел, чтобы в голосе прозвучала привычная колкость, чтобы фраза резанула воздух, как лезвие. Хотел быть наглым, злым, омерзительно самоуверенным.

Но почему-то голос прозвучал тише. Мягче.

«Блять».

Ричи дёрнул уголком губ. Его усмешка получилась рваной.

— Чё, даже не поржёшь, что всё подслушал? — сдавленно спросил он. Глаза Ричи сузились. Он резко выдохнул и качнул головой. — Знаешь что? Иди нахуй.

Толчок в плечо был не сильным, но неожиданным. Ричи прошёл мимо, уходя быстрыми шагами вглубь коридора. Эдди вдруг захотелось крикнуть вслед: «Сам вали нахуй», но голос пропал. И Эдди просто промолчал.

Остаток дня прошёл, словно в тумане.

Каждый раз, когда он пытался отмахнуться от этих мыслей, они возвращались. Эдди даже не мог толком объяснить, что именно его так зацепило. Он знал по своим родителям, как звучат ссоры. Видел, как мама с папой кричат, хлопают дверями, обвиняют друг друга во всех смертных грехах. Но в том, что он слышал сегодня, было что-то другое.

Что-то, чего он не понимал.

Что-то, чего он, кажется, не хотел понимать.

К счастью, все мысли растворились, как только к вечеру к нему в гости зашёл Бен. В комнате летала тишина, только за окном доносились приглушённые голоса студентов, возвращающихся с вечерних встреч. Лампа на столе отбрасывала жёлтый свет, делая тени на стенах длинными и причудливыми. Эдди сидел, припав к столу, а его сердце бешено колотилось.

Бен нашёл огрызок бумаги, на котором Ричи Тозиер писал заявление на выдачу дубликата студенческого билета в связи с потерей предыдущего.

— Бен, как ты это достал? — радостно воскликнул Эдди.

— Свои методы, — хихикнул Бен, выравнивая два листка на столе.

Один с аккуратно выведенным заявлением. Другой с одной из тех самых угроз.

Похожи.

Они, чёрт возьми, похожи.

Эдди сравнивал каждую деталь — наклон букв, слегка вывернутую загогулину у «т», слишком резкие «з» и с заковыркой «д». Бен сглотнул. Пальцы Эдди задрожали.

Ричи Тозиер попался.

Боже.

РИЧИ ТОЗИЕР ПОПАЛСЯ.

Огромный ком, что сидел у Эдди в груди последние недели, вдруг разлетелся в клочья. Внутри вспыхнуло ликование.

— Да! — он резко встал со стул, а тот со скрипом упал на пол. — ДА!

Ладонями он хлопнул по столу, вцепился в листки и прыжком отскочил назад.

— НАКОНЕЦ-ТО! — подхватил Бен.

Радость взорвалась в парнях, как фейерверк. Они оба запрыгали на месте, размахивая бумагами, как флагами победы. Увидеть их кто-то со стороны, то точно бы вызвал психушку.

— Я знал! Я так и знал!

— Мы молодцы!

— Наконец-то!

Эдди расхохотался, сам не веря, насколько чёртовски он счастлив в этот момент.

Вот оно. Вот оно!

Завтра они с Беном пойдут в деканат.

С этими уликами.

И эта история, этот кошмар, эта грёбаная загадка с угрозами — наконец-то закончится.