"Ставка на судьбу"

Экипаж мчался по булыжным мостовым, оставляя позади церковь, и её прошлую жизнь. Элеонора сидела неподвижно, глядя в окно, но ничего не видела - только размытую картину улиц Парижа. Напротив неё сидел Гаспар, довольно потирая руки.

- Всё складывается даже лучше, чем я предполагал, - наконец проговорил Гаспар, прерывая тишину. Его голос был наполнен самодовольством.

Элеонора не ответила. Она продолжала смотреть в окно, но теперь сквозь серый парижский туман проступали образы её прошлого: солнечные дни в саду, смех Викки, обещания, которые теперь стали пустыми.

- Ты, кажется, не слишком рада, - усмехнулся Гаспар, склонив голову набок. - А ведь впереди нас ждёт банкет в лучшем доме Парижа. Все сливки общества будут там. Ты произведёшь фурор.

Элеонора медленно повернула голову, её глаза вспыхнули ледяным огнём.

- Какое мне дело до твоих приёмов? - её голос был тихим, но в нём звенела сталь.

Гаспар рассмеялся.

- Ах, ma chère, не приём, а триумф. Сегодня ты станешь той, кем всегда должна была быть.

Карета остановилась перед особняком, сияющим огнями. Изнутри доносились музыка и звон бокалов. Швейцар открыл дверцу, и Гаспар галантно подал Элеоноре руку.

- Улыбнись, - шепнул он. - Сегодня - наш вечер.

Элеонора вдохнула глубже, пряча в груди бурю чувств. Она подняла подбородок и шагнула в свет залы, где её уже ждали.

В особняке были все. Губернатор со своей семьёй, начальник полиции в парадном мундире, окружённый адъютантами. У камина оживлённо беседовал префект Сены, прихлёбывая вино из тонкого бокала. В дальнем углу залы спорили прокурор и президент торговой палаты, а неподалёку, возле позолоченной колонны, с важным видом стоял интендант финансов, наблюдая за происходящим из-под полуопущенных век.

Кругом мелькали нарядные дамы в пышных платьях с кринолинами, офицеры в расшитых мундирах, депутаты, аристократы, издатели газет и даже несколько иностранных дипломатов. Парижская элита, вершившая судьбы города, собралась в этом зале, где хрусталь люстр переливался в свете множества свечей.

Гаспар, ведя Элеонору под руку, не спеша оглядывал толпу, ловя взгляды, улыбки, кивки. Всё шло по его замыслу.

- Видишь, ma chère? - тихо произнёс он, наклоняясь к её уху. - Это не просто вечер. Это спектакль, и мы с тобой - его главные герои.

Элеонора сжала веер в тонких пальцах. Вокруг было слишком много света, слишком много глаз. Она чувствовала себя актрисой, выведенной на сцену без репетиций.

Я отойду, милая, - сказал де Вильфор и, поцеловав её руку сквозь перчатку, покинул комнату.

Какое облегчение, - подумала Элеонора.

- Добро пожаловать в новый дом, - раздался незнакомый голос.

Она вздрогнула и резко обернулась. Перед ней стоял молодой мужчина - высокий, худощавый, с тёмными, чуть волнистыми волосами, зачесанными назад. Его серые глаза смотрели холодно и оценивающе.

Это был Антуан де Вильфор - сын Гаспара де Вильфора от первого брака. Его мать умерла при родах, и он с детства рос в тени отца.

- Надо понимать, вы моя новая мать? - произнёс Антуан.

- Оставьте меня, месье... - чуть слышно произнесла Элли.

- Ах, бросьте, матушка. Вы со временем привыкнете к здешней жизни, - усмехнулся Антуан и, рассмеявшись, отошёл в сторону.

Элеонора не ожидала, что сын де Вильфора окажется здесь. Все говорили, что он учится за границей, но, похоже, обстоятельства вынудили его вернуться. С первого взгляда он ей не понравился. Его насмешливый тон, высокомерный взгляд - всё в нём выдавало презрение.

Банкет продолжался до самого утра. Пьяные гости, погружённые в свои разговоры, перешёптывались друг с другом, то и дело разражаясь смехом. В этом вихре веселья и притворной радости Элеонора чувствовала себя пленницей. Роскошный зал, переполненный знатными особами, казался ей золотой клеткой. Ноги подкашивались от усталости, веки тяжело смыкались, и, сославшись на недомогание, она покинула торжество.

В её покоях уже царила тишина. Слуги заранее подготовили комнату: свечи горели мягким светом, вещи были аккуратно разложены, а постель дожидалась хозяйку. Сняв тяжёлые украшения и умывшись, Элеонора позволила себе долгожданный отдых.

Отец и сестра покинули свадьбу задолго до неё. Отец не смог вынести вида этого фарса - союза, заключённого не по воле сердца. И ему было невыносимо видеть печаль в глазах дочери.

Ночь была совсем глубокой когда пьяный Гаспар де Вильфор ввалился в покои молодой супруги.

- О, моя дорогая жёнушка! - сказал де Вильфор и рухнул на кровать подле неё.

Элеонора натянула одеяло на своё тело и сидела, не двигаясь.

- Как я ждал этой ночи... этого дня...

Она почувствовала резкий запах перегара.

- Ну иди же ко мне... Элли, милая, скажи, что ты меня любишь так же сильно, как и я тебя. Одно только слово - и всё, что я имею, станет твоим. Мне не нужно твоё тело без твоей души. Я полюбил тебя с тех пор, как увидел на одном приёме... два года назад. Ты такая красивая... Я так люблю тебя. Я так хочу тебя. И хочу, чтобы ты любила меня. Скажи, Элли, ты меня любишь?

Элеонора отвела взгляд в сторону и произнесла:
- Месье де Вильфор. Берите то, за чем пришли, и убирайтесь.

Ах, как мне нравится твой резкий нрав... - с этими словами он повернул её лицо руками и впился своими солёными губами в её губы.

- Ну иди же ко мне, теперь ты моя жена. У тебя будет всё. Только скажи «люблю». Хотя бы раз.

И с этими словами он повалил её на кровать, обнажая её молодое тело. Грудь, бёдра...

- Бог мой, какая же ты красивая! Ни одна парижская шлюха не сравнится с тобой...

Его липкие губы скользили по её телу, целуя соски, лаская грубыми пальцами её промежность.

- О да, моя милая... какая же ты сладкая - прорычал он.
Ну давай же сделай и мне хорошо. О да, вот так.
Элеонора не чувствовала ничего, кроме отвращения к этому мужчине. Он шептал ей слова любви, но она даже не слушала его.
И вот, наконец, взобравшись на неё сверху, он произнёс:

- Мы будем счастливы, Элли. Ты родишь мне дочь, такую же прекрасную, как ты. Тебе будет хорошо со мной. Сейчас... потерпи ещё немножко. Вот так... хорошая девочка...
И с этими словами, вошёл в неё резко и отвратительно, наконец, де
Вильфор получил то, чего жаждал последние два года.

Тихий стон сорвался с губ Элеоноры. Белоснежная шёлковая простыня окрасилась в алый цвет. Поцеловав её в губы жадно, до крови, он прошипел:

- Моя девочка... Стала настоящей женщиной. Теперь ты действительно моя. Перед Богом и людьми.

И с этими словами рухнул возле неё в сладком блаженстве, довольный собой.

Элеонора не чувствовала ничего, кроме ненависти - к судьбе и этому человеку.

Утро было тихим. Тишина в комнате давила, как плотная ткань, заполняя каждую щель между тяжёлыми портьерами, разрисованными ночной темнотой. Воздух был застоявшимся, будто сама ночь ещё не ушла, оставив в комнате свои тени. В нём витал терпкий запах перегара, въевшийся в постельное бельё, в её кожу, в сам воздух.

Элеонора лежала, отвернувшись, глаза её были открыты, но она не двигалась. Её тело, кажется, всё ещё не принадлежало ей. Под тонким покрывалом её пальцы сжимались в кулак, ногти впивались в ладони, но это была единственная боль, которую она могла контролировать.

Позади послышался лёгкий шорох - Гаспар шевельнулся. Она не повернула головы, но почувствовала, как кровать чуть прогнулась, когда он сел.

- доброе утро любовь моя, - его голос был хриплым от сна и алкоголя.

Элеонора не ответила.

- Это нормально. Первая ночь всегда трудная.

Она сжала губы, стараясь не дышать слишком часто, чтобы не ощущать этот удушающий запах вина и чего-то ещё - чего-то тяжёлого, липкого, прилипшего к её коже.

Краем глаза она видела смятые простыни. Белая ткань теперь была испачкана алыми разводами - доказательство, которое утром наверняка вынесут за порог, чтобы все убедились: долг исполнен.

- Но теперь ты моя, - продолжил он, наклоняясь ближе. И поцеловав её в висок

Она закрыла глаза, но перед ней не было темноты - только воспоминание о ночи, о его руках, о том, как её собственный голос терялся в пространстве этой комнаты, не находя выхода.

Гаспар вздохнул и встал, не придавая её молчанию значения. Для него всё было так, как и должно быть.

"Я распарежусь, чтобы тебе принесли завтрак," - сказал муж, выходя из комнаты. "И ещё, отныне я буду спать только в этой комнате... только рядом с тобой."

Элеонора повернулась и резко ответила: - Ты мне противен. Делай что хочешь, мне всё равно.

Гаспар рассмеялся и ответил: "Я тоже тебя люблю, дорогая." И вышел из комнаты.

Элеонора ещё долго лежала. Но вдруг неожиданно в её дверь постучали.

- Мадам, я принесла завтрак, - сказала молодая девушка-служанка, входя в комнату.

- Я ничего не хочу, - сказала Элеонора. - Можешь нести его обратно или съесть сама.

- Но хозяин приказал... - тихо сказала служанка.

- Ты не поняла, - ответила Элеонора, - пошла прочь.

Служанка застыла в нерешительности, но, видя решимость в глазах хозяйки, всё-таки поклонилась и начала было уходить.

- Подожди, - сказала Элеонора, мягче, чем прежде, - хорошо я поем, если хочешь.

Служанка, улыбаясь, преподнесла ей поднос с различными вкусностями.

- Тебя как зовут? - спросила Элеонора.

- Шарлотта, мадам, - ответила служанка.

- А лет тебе сколько?

- тринадцать мадам.

- Ты почти ровесница моей сестрёнки, - грустно улыбнулась

- Да, я знаю вашу семью и... и вашу историю, мадам. Я благодарна вам, что теперь мне не нужно выполнять тяжёлую работу на кухне. Хозяин сказал, что теперь я ваша личная прислуга. И теперь только вы можете мной распоряжаться.

Элеонора улыбнулась и спросила:

- Хочешь поесть вместе со мной?

- Нет, мадам. Я не могу. Если хозяин узнает...

Элли ответила:

- А я тоже хозяйка. И это мой приказ.

Темнокожая служанка взяла горячий пончик и с аппетитом произнесла:

- Мамушка всегда так вкусно готовит.

Мамушка? - переспросила Элли. - Это твоя мама?

- Нет, что вы, мадам. Я сирота. Бывшая мадам встретила меня на улице, привела в свой дом, накормила и дала работу.

- Вы очень красивая женщина, мадам. Хотите, я уложу ваши волосы?

- Очень хочу, - ответила Элеонора.
И через полчаса пышные каштановые локоны Элеоноры были уложены в чудесную причёску.

- Вот и всё, - сказала Шарлотта.

- Это прекрасно! - воскликнула Элеонора, взмахнув руками. - Спасибо, мадам.

- А хотите, я покажу вам ваш сад? Не беспокойтесь, хозяин отправился на охоту и будет только вечером.

- Очень хочу, - ответила Элеонора.

И, после того как служанка помогла ей переодеться, они вышли в сад.

- Какие прекрасные розы! - воскликнула Элеонора. - А как пахнут!

Элеонора рассмеялась, первый раз с тех пор, как узнала о решении отца. Она чувствовала, что ей становится немного легче. Они ещё долго гуляли и разговаривали. И вдруг из тени сада на встречу им вышел Антуан.

- Приветствую вас, матушка, - язвительно произнёс он.

Элеонора молча приветствовала его взглядом.

- Осматриваете свои владения? Умно, матушка, - продолжил он с насмешкой.

Элеонора посмотрела ему в глаза и сдержанно ответила:

- Я не желаю более вас слушать, месье.

Поклонившись, они с Шарлоттой пошли прочь.

- Шарлотта, а почему сын месье де Вильфора вернулся из Европы? Говорят, у него там много долгов.

Шарлотта немного помедлила, потом, понизив голос, ответила:

- Нет, мадам, не подумайте, месье Антуан не похож на своего отца. Говорят, он даже внешне похож на свою покойную мать.
Элеонора остановилась, задумавшись.

- не похоже что он совсем другой - сказала она, глядя на Шарлотту.
- Его мать была очень доброй женщиной, но в жизни её сына было много тёмных моментов. Несмотря на это, говорят, что его нрав и поведение вовсе не такие, как у его отца. Но... даже это не спасает его от сплетен. Из-за своих долгов и связей, многие начали терять к нему уважение.
- Поверьте, мадам, - тихо сказала Шарлотта, - внешняя оболочка месье Антуана совсем не такая, как внутренняя. Он не таков, каким его видят.

Элеонора внимательно посмотрела на неё, и служанка, осмелев, продолжила:

- Он никогда не ездит с хозяином на охоту. Не потому, что ему это не интересно, а потому, что он жалеет бедных зверей и зайцев, которых его отец безжалостно убивает. Он не понимает этого жестокого удовольствия.

Элеонора слегка приподняла бровь.

- Правда?
- Да, мадам. И ещё... в жизни его отца было много женщин. Слишком много. - Шарлотта опустила глаза. - И до вас была одна девушка, моложе хозяина. Он также взял её в жёны силой.

Элеонора почувствовала, как внутри у неё сжалось сердце.

- Что с ней стало? - тихо спросила она.

Шарлотта взглянула на неё и ответила:

- Она сбежала, мадам. С сыном бывшего садовника.

Они давно любили друг друга, но судьба распорядилась иначе. Она - благородная девушка, окружённая роскошью, а он - всего лишь сын садовника, чья жизнь проходила среди цветов и деревьев.

Когда ей не исполнилось и восемнадцати, хозяин взял её в жёны, оборвав мечты о счастье.

- Мне это знакомо... - тихо сказала Элеонора и задумчиво посмотрела на Шарлотту.

В её глазах вспыхнула тень прошлого, полная невыраженной боли и понимания. Шарлотта уловила этот взгляд и на мгновение задержала дыхание.

- Значит, она смогла спастись?

- Да, мадам. Они давно далеко отсюда, и никто не знает, где они теперь. Но говорят, что она наконец обрела счастье.

Элеонора задумалась.

- Вот почему он озлобился на весь мир... - произнесла она, больше размышляя вслух.

Шарлотта вздохнула.

- Ему было очень тяжело расти с таким холодным отцом. Без теплоты матери. Без любви, которая могла бы сделать его другим.

Элеонора молчала. Теперь она смотрела на Антуана иначе. В его взгляде, в его словах, даже в его редкой улыбке она видела не только гордость и надменность, но и боль. Боль человека, который, возможно, заслуживает второго шанса.