Глава 11
Лондон. Современность. Ресторан "Nocturne". Третий день стажировки.
Этот день тянулся, как холодное вино по горлу – медленно, обжигая изнутри. Велиса безупречно выполняла обязанности: контролировала персонал, решала мелкие конфликты, следила за подачей блюд, улыбалась клиентам. Ее движения были отточены, голос – ровный, взгляд – внимательный. Никакого срыва, никакого намека на то, что ее разрывает изнутри.Уже глубокая ночь. Ресторан опустел, остались только одиночные гости и ночная смена. Я вышла на несколько минут во внутренний дворик, сделала вдох – выдох. Когда вернулась в зал, один из официантов неловко прошептал:
– Велиса, господин Ейдан просил зайти к нему. В кабинет.
Я чуть приподняла бровь.
Наконец-то.
Кабинет встретил полумраком. С потолка спадал теплый свет, в воздухе витал аромат кофе и дорогого дерева. Он стоял у окна – черная рубашка, закатанные рукава, чашка с кофе в руке. Казалось, он владеет не только этим местом, но и самим временем.
– Садитесь, – бросил, даже не взглянув.
Я не села, подошла поближе. Медленнее, чем нужно. В уголках губ – полуулыбка, в зрачках – голод. Запах его тела снова ударил в сознание. Вена на шее пульсировала — так и манила воткнуть в нее свои клыки. Если он захочет уволить меня — я заставлю меня оставить здесь. Якобы ради работы. На самом деле – чтобы наслаждаться его видом. А может быть, и кровью.
— Вы всегда так... холодны? – мягко спросила я. — Даже когда рядом опасность?
Он поднял взгляд. И не моргнул. Никакой реакции ни страха, ни напряжения. Только взгляд прямо в глаза.
– Подойдите поближе... – прошептала я, погружая голос в гипноз.Он не подошел ни на один шаг. Спокойно, без малейшего колебания он ответил:
– Не знаю, что это значит, Велиса. Но начальник здесь я. И приказы раздаю я.
Я застыла. А потом тихо рассмеялась – хрипло, с надрывом. Меня словно ударило. Век успехов – и вдруг провал.
– Почему ты меня не слушаешь?
- А должен? – улыбнулся он. – Я твой работодатель, Велиса. Не забывай. Но есть и хорошая новость: ты справилась лучше, чем я ожидал. Дисциплина. Ум. Выдержка. И что-то другое — то, чему не научишься. Ты чувствуешь настроение зала.Глоток кофе.— Я хочу, чтобы ты осталась в Nocturne. Должность – ночной менеджер. Контракт – с понедельника.
Я молчала. Глаза еще светились. Я не знала, что больше возбуждает — тот факт, что он не поддался... или его предложение оставить меня здесь. Рядом с ним. Каждую ночь.
– Согласна, – прошептала я. – Но при одном условии.
- Какое?
— Что еще когда-нибудь Вы подойдете ближе.
Он усмехнулся. Тонко. И двусмысленно.
– Возможно. Если снова попробуешь меня соблазнить, дам премию или уволю.
После закрытия. Раннее утро.
Ресторан утих. Бармен ушел час назад, пол блестел, воздух наполнял аромат кофе. Я сидела у бара, медленно потягивая черную горечь из чашки. Усталость не охватила — скорее было какое-то напряжение, которое не исчезло.
– Задержалась, – раздался знакомый голос.
— Кому-то надо проверять, не появляются ли здесь призраки после полуночи, — бросила я, не оглядываясь.
Он подошел поближе. В рубашке с подкатанными рукавами, растрепанными волосами, без пиджака – идеальная халатность. Идеальная опасность.
- Призраки - не самое страшное, что приходит после полуночи.
Я повернула голову. В глазах – ирония. И что-то поглубже.
- А что самое страшное?
– Люди. – Поехали, – сказал он.
– Куда?
– Домой. Подвезу. В твой район мне по дороге.
– А ты знаешь, где я живу?
— Ты ведь сама написала это в резюме.
Я усмехнулась. Напряжение ослабло. Но желание – нет.
– Хорошо. Но предупреждаю: я опасна, если не выспалась.
– А я – если ты снова попробуешь какой-то гипноз в пути.
– У тебя всегда такой тон?
– Нет. Только с теми, кого не могу прочесть.
Автомобиль. Улицы утреннего Лондона.
Город спал. Фонари, как догорающие свечи, свет скользил по лобовому стеклу. Автомобиль — классический, черный, элегантный и сдержанный, как сам Ейдан. Темная кожа, матовый металл, никакой избыточности. В воздухе запах кофе, кожи и парфюма с нотами специй и дыма. Мотор работал почти беззвучно. Машина не ехала – она скользила.Мы молчали. Я сидела, скрестив ноги, всматриваясь в огни. Но чувствовала каждое его движение. Профиль. Руки на руле. Спокойствие — что раздражало и возбуждало одновременно.В динамиках звучала "Dead Man's Bones - Lose Your Soul" - готический, блюзовый, хриплый голос, который, кажется, принадлежал самой ночи.
– Это... – я удивилась, – не совсем то, чего ожидала.
— У каждого должен быть свой саундтрек для ночных поездок.
– Ты не боишься?
— Чего именно?
– Ехать со мной. Наедине. Рассветная тишина. Слишком кинематографически.
– Возможно. Но если кто-то и должен бояться, то не я.
– Ты уверен?
– Я уверен, Велиса, что ты хороший человек.
«Человек.»
Я усмехнулась. Почти искренне.
– А если я просто хорошо играю роль?
– А если ты сама не знаешь, какая ты настоящая?
Мы проехали под мостом. Тени. Серость. Затем снова свет.
– Странно, что ты не поддался, – сказала я. – На тебя не действует мой взгляд.
- А должен?
– Я так захотела.
— Тогда это, по меньшей мере, самоуверенно.
– Вы – загадка, Ейдан.
– А ты – опасный ответ. Можешь обращаться на "ты" вне работы.
– Хорошо. Ты говорил, что ресторан принадлежал твоему отцу.
Пауза. Голос в динамиках стихает, мотор мурлычет.
– Его больше нет. Умер, когда мне было двадцать два. инфаркт. Прямо в кухне. В пятницу. Полный зал. Я был в служебной комнате, когда прибежал, он уже лежал на плитке. Пальцы были в оливковом масле... он заправлял салат.
Я молчала.
– Он был суров. Жесткий. Но справедлив. И Nocturne – это было его дело. Его дыхание после потери мамы.
– И ты продолжил его дело.
— Не знал, как жить без этого запаха, без шума, без борьбы. Ресторан – всегда был о людях. И для людей.
Он остановился у старого дома.
– Здесь?
— Здесь. Спасибо.
— Всегда, пожалуйста.
Я коснулася ручки автомобиля, но остановилась.
– Ейдан?
– Мм?
– Почему ты предложил мне работу?
— Ты мне интересна.
– Как профессионал?
Он посмотрел прямо.– И как профессионал.
Пауза.
— Спокойной ночи, Велиса.
– Почти доброе утро, – бросила я и вышла.
Когда я вошла в квартиру, в воздухе держался аромат корицы, немного ванили — и свежего кофе солнце бросало мягкий свет сквозь большие окна, но внутри было приглушено и уютно благодаря плотным шторам.
— Ты только из ада? — раздалось из-за барной стойки.
– Почти, – ответила я, стягивая пальто.
Найра стояла спиной, что-то обжаривала на сковороде — босиком, в тонком домашнем халате, волосы собраны в небрежный пучок.
– Тебе захотелось готовить? – спросила я, проходя мимо.
– Почему бы и нет? Это хорошая терапия, заняться чем небуть и безразлично чем, и безразлично то что я почти не ем человеческую пищу.
Я села напротив. Коснулась пальцами стакана с водой, но не пила. Найра бросила на меня взгляд – короткий, оценивающий.
– Ну? Рассказывай.
Я выдохнула. Посмотрела на нее, потом на окно. Потом снова на нее.
– Меня взяли.
– Я знала, – Найра улыбнулась. – Но все равно приятно слышать. Поздровляю. Сколько трупов оставила за три дня?
- Ни одного.
– Это уже прогресс. И...?
– И у меня будет контракт. Ночная смена. С понедельника.
- И...?
– И он... – я остановилась. – Он меня не слушается.
– Бармен?
- Владелец.
Найра поставила сковороду сбоку и села рядом, подперев подбородок ладонью.
– Рассказывай.
— Его зовут Ейдан, владелец заведения, которое осталось ему от умершего отца. И он... странный. Холоден. Но не бездушный. Сдержанный. Но не безразличен. И – красивый. Слишком.
– Ну, это понятно. У нас обоих прекрасный вкус. И он не поддался на магию принуждения?
– Вообще. Я подошла близко, смотрела прямо в глаза, изменила интонацию – нет. Никакой реакции. Ни страха, ни возбуждения, ни смирения. Как будто мой дар просто не работает.
— А ты уверена, что это не сработало?
Я поморщилась.
— Найра, я не глупа, чувствовала... жажду, его запах... Найра, это было почти больно.
– И ты не укусила?
– Я не могла. Он меня не боится. И это... это меня заводит еще больше.
Найра смотрела на меня долго. Потом встала, достала тарелку, поставила передо мной что-то хрустящее и ароматное.
- Съешь. И подумай. Может быть, ты наконец-то встретила кого-то, кого нельзя загнать в угол. Может быть, он тоже не совсем человек.
– Или я наконец – совсем не хищная. Он человек, Найра, я четко это ощущаю.
– Это очень странно, возможно, стоит спросить Роана об этом, я впервые слышу, что сила вампира не действует на человека.
Я посмотрела на тарелку. А потом – на нее.
– Только не Роан, он его буквально съест.
– Тогда я буду рядом и не дам ему этого сделать.
— Давай просто подождем, возможно, мне удастся еще что-нибудь узнать о загадочном владельце.
Ночь. Сон Велисы.
Темнота была теплой. Мягкой. Она окутывала, как шелк, и где-то в ее сердце пылал красный свет - не солнце, не огонь, а что-то пульсирующее, живое. Я стояла в зале ресторана, но он был совсем другой. Пустой. Тишина звенела, свет был приглушен, аромат кофе, древесины и дыма смешался с чем-то новым — глубоким, почти животным. Ейдан сидел на одном из барных стульев. Рубашка расстегнута на две пуговицы, рукава снова подкачены. Его кожа выглядела теплее обычного. Немного влажная, как после дождя. Он смотрел на меня.
– Ты снова пришла? – спросил тихо.
– Это мой сон. Могу приходить когда хочу.
Он усмехнулся. Его взгляд был медленный, как прикосновение. Он изучал ее – лицо, плечи, грудь, пальцы. Ничего вульгарного. Просто... внимательно.
– Ты меня хочешь, – сказала я.
– А ты этого боишься? – ответил он.
Я не ответила. Сделала шаг вперед. Затем еще один. И он встал. Наши тела столкнулись без единого слова. Он коснулся моей талии, медленно, с легким нажимом. Его губы коснулись шеи – именно той точки, где обычно я впиваюсь в чужую плоть. Теперь все было наоборот.
– Скажи мне, что не боишься, – прошептала я, упираясь ладонями ему в грудь.
– Я не боюсь. Я ждал.
Его руки прошли вниз по спине, остановились на бедрах. И все во мне задрожало. От желания. От дикой, безудержной потребности. Он поднял меня, легко, словно я весила не больше тени. Посадил на стол. Его дыхание – горячее. Пальцы – крепкие. Мое платье соскользнуло с плеча. Его губы прошлись вдоль ключицы.
– Это все сон, – прошептала я. – Это не по-настоящему.
– Но ты все равно хочешь, чтобы я тебя касался, верно?
Я опять не ответила, просто прижала его ближе. Я осторожно провела пальцами по его шее, чувствуя, как кожа под моим прикосновением дрожит. Его дыхание стало глубже, губы поднялись в тихой улыбке, которая была одновременно вызовом и приглашением. Он медленно провел руками по моим бедрам, словно изучая каждый изгиб, каждый дюйм. Я почувствовала тепло, разливавшееся во мне, охватывая тело волной возбуждения. Его пальцы нежно сжали мою талию, притягивая поближе, и я почувствовала, как мы стали одним целым – движения сливались в едином ритме, медленном, глубоком, заставлявшем забыть обо всем вокруг.
Губы Ейдана коснулись моих губ – теплые или почти горячие. Он целовал, будто хотел запмнить мой вкус на своих губах, оставляя следы, которые не сотрутся даже после пробуждения. Его руки медленно опустились на бедра, приподнимая меня еще выше, а я обвила ноги вокруг него, чувствуя его желание. Он прижал меня к себе, и все вокруг исчезло - остался только пульс, теплый и громкий, и сливающееся в единую симфонию дыхание.
Пробуждение. Резкое дыхание. Я очнулась. Моя грудь ходила вверх-вниз, словно она только что бежала, соски стали твердыми. Комната была тихая. Из щелей в шторах уже пробивался утренний свет. Шея — пульсировала. Пальцы еще помнили прикосновение. Я провела ладонью по губам. Они были сухие. Но вроде... поцелованные.
- Дура, - прошептала я сама себе.
И все же... сердце билось слишком быстро для обычного сна. А тело будто просило продолжения.
Через несколько дней. Рабочий день. Понедельник.
Я едва поднялась с кровати. К счастью, эротические сны, в которых присутствовал Ейдан, больше меня не беспокоили. Но его образ все равно держался в голове слишком четко — я то и дело прокручивала в памяти его лицо, движения, голос. Это было раздражительно. Как будто чужая музыка играла внутри, и я не могла найти выключатель.Я ненавидела утреннее собрание. Эта рутина – расчесывание волос, поиск одежды, макияж – все казалось лишним, когда жить хочется только ночью. В такие моменты мне ужасно не хватало Каталины. Она всегда знала, как я должна выглядеть. Могла за минуту подобрать идеальное платье — что-то корсетное, облегающее, изысканное, с тонкими шнуровками и подходящим к глазам цветом. Она обладала тонким вкусом, чувствовала мое настроение, даже не спрашивая. Каталина прожила долгую жизнь — как для того времени человека. Около семидесяти. Ее унесла простая болезнь, которая тогда еще часто убивала. Лихорадка продолжалась несколько недель. Я не отходила – делала холодные компрессы на лоб, поела травами, держала за руку, когда она сделала свой последний вдох. Мне казалось, что я снова осиротела. Я долго не могла примириться с тем, что ее больше нет.
Я собрала волосы в низкий хвост, оставив спереди две свободные пряди, мягко обрамляющие лицо. Потом передумала — свернула в небрежный, но изящный узел. Зафиксировала его шпилькой с серебряным элементом в форме розы – единственный аксессуар из прошлого, который я позволяла себе носить в настоящем. Макияж был минимальным, но безупречным: тонкая линия подводки подчеркивала форму глаз, ресницы — длинные, объемные, брови четко выведены. Губы — насыщенный бордовый, матовый, почти засохшая кровь. Кожа — гладкая, бледная, с легким сиянием. Образ был цельный, сдержанный, но одновременно магическим. Каблуки, серебряные серьги -цепочка и аромат парфюма с нотами ладана и ночного жасмина.Рабочий день начался без особых потрясений, если не учитывать задержки с поставкой морепродуктов. В час ночи шеф-повар уже начал нервно стучать пальцами по столу — без осьминогов и устриц блюдо выглядело как шутка. Официанты — почти тени, бармены — маги по своим стойкам. Даже бармен Том уже не так раздражал меня, как в начале нашего знакомства.Я стояла у стены, просматривая график на планшете, но мысли были не здесь. Ейдан. Его губы. Его голос. Его руки на моих бедрах. Его дыхание, смешивающееся с моим.
– Это был только сон, – прошептала я себе.
Но тело, предательски, еще сохраняло эхо того прикосновения, того желания, будто память о нем была записана не в голове, а на коже.Из воспоминаний меня вырвал мужчина которого я заметила за столиком, почти в тени, он держал бокал красного вина и неспешно смаковал блюдо — сочное, поданное с ягодным соусом. Волосы черного цвета слегка вьющиеся. Он не изэтого времени, старый даже слишком. На нем был дорогой темный костюм, темная рубашка и немного расслабленная поза создавали впечатление, будто он здесь не впервые. Он Вкушал человеческую пищу, как изящную игру, рассматривая каждый кусок, словно искал в нем смысл.Я сразу пошла к его столику, чувствуя, что он здесь из-за меня. Его улыбка была хищная.
– Хотите еще вина? – спросила я.
– А ты не хочешь сесть? – ответил он, не сводя с меня взгляда.
– Нет, спасибо. Я не могу подсаживаться к клиентам.
– Очень жаль. Я – Люсьен Энгельс. Ты точно не знаешь меня, но, несомненно, почувствовала, что я слишком древний. Скажу сразу: я далекий родственник Люциана.
Сердце пропустило удар. Я задрожала. Вот они — угрозы из письма превратились в реальную угрозу. Здесь слишком много людей, чтобы выяснять отношения с вампиром или сразиться с ним. (Да и не стоит. Скорее всего, я проиграю это сражение.)
– Что вам нужно? – без намека на страх спросила я.
– Чтобы ты понесла наказание, – он резко схватил меня за запястье. Сильно.
Я практически наклонилась над его столиком.
– За убийство.
– Это было самозащитой! – запротестовала я, попытавшись вырвать руку.
– О нет, это была твоя глупость. Наказание может быть разным: либо ты будешь служить нашему клану со своим прекрасным даром, либо станешь простой шлюхой для нашего нового лидера — Маркуса.
Он протягивал слова, смакуя каждую букву и странно улыбаясь. Я все еще не могла вырвать запястья из его пальцев — стальных, как клещи. Люсьен наклонился поближе. Его глаза были не просто темными — у них теплилось что-то дикое, слишком старое, чтобы назвать это эмоцией.
— Ты и не подозреваешь, во что попала, правда? – прошептал он. – Ты думаешь, я – угроза? Нет. Я только вестник.
- Вестник чего?
– Нового порядка. Имя ему – Маркус фон Гельмштейн. И он – новый лидер клана. Предыдущего ты, к сожалению, убила.
Я молчала, но мои пальцы невольно напряглись.
– Расскажи, – сказала я ровно.
Люсьен усмехнулся. Медленно, с удовольствием, будто очень хочет начать этот рассказ.
– Он... не просто новый глава клана. Он — та же тишина перед ураганом. Когда-то его боялся сам Люциан. И правильно делал.
– Кто он? – прошептала я.
– Вырос в холодных подземельях, где смерть была ежедневной рутиной. Его не учили любить. Его учили слушать. А потом приказывать. Еще до того как он стал вампиром, он научился разделять боль и контроль.
Меня затрясло. Люсьен это увидел и, кажется, насладился.
- А знаешь, что самое страшное? Ему не надо тебя избивать. Не надо пытать. Он просто... смотрит. И ты сама начинаешь ломаться.
– Чего он хочет от меня?
– Все просто. Дар крови – это... редкость. Ему нужно все: твое смирение, твой дар, твое тело. Выбирай – служить или принадлежать.
– А ты что, его лакей?
Люсьен улыбнулся еще шире.
– Я – реалист. Я не играю в героев. Я выживаю. И советую тебе сделать то же самое.
Он наконец-то отпустил мою руку. На коже остался след. Холодный, как печать клана.
– Скоро тебя вызовут, – прошептал Люсьен. – И лучше, чтобы ты уже знала, кто перед тобой.
Он снова взял бокал и медленно отхлебнул вино, как ни в чем не бывало. Мое сердце билось глухо и гневно. Его слова о Маркусе все еще гудели в ушах.
– Ты сделаешь правильный выбор, Велиса, – прошептал Люсьен. – Ты ведь не глупа. Не хочешь, чтобы он пришел сюда.
– Но ты уже совершил ошибку, – раздался за моей спиной голос.
Спокойный. Низкий. И совершенно земной.Меня пронзило током. Я развернулась. Ейдан стоял немного в стороне, в черном пиджаке, с холодной улыбкой на губах. Его глаза... блестели, но не страхом - вызовом. Его взгляд скользнули по Люсьену, как сканер, мгновенно оценивающий угрозу.
— И какая же это, скажи? – Люсьен все еще сидел, но уже не пил.
– Ты заговорил с моей сотрудницей не в том тоне, – сказал Ейдан. – А еще... ты сидишь в моем ресторане.
– Я думал, здесь обслуживание включено в цену, – ответил Люсьен, сжав бокал.
– Я включаю в цену и уважение, – Ейдан подошел ближе.
Его осанка – прямая, властная. Он не показывал страха.
– Ты не знаешь, с кем говоришь, смертный, – прошипел Люсьен, медленно вставая.
– А ты не знаешь, на чью территорию пришел, – Ейдан ответил тихо, но в его голосе вдруг ощутилось такое внутреннее давление, что даже воздух стал тяжелее. — Ты можешь быть кем угодно и иметь сколько угодно денег или власти, но если еще раз коснешься кого-нибудь из персонала — я позабочусь, чтобы ты не вышел отсюда таким же гладким, как вошел.
Я молча стояла. Не могла поверить. Люсьен – старый, могучий вампир – и вот это... противостояние. Без всякой магии. Только присутствие. Только взгляд. Только тон.
– Мы еще увидимся, Велиса, – прошептал Люсьен, бросая на меня последний взгляд. И, почти растворившись в воздухе, удалился.
Зал остался тихим. Моя рука дрожала. Ейдан смотрел на меня. Но уже помягче.
– Он тебя обидел?
- Нет, все хорошо.
Но все уж точно было не хорошо...