Глава 12
Мне очень важно ваше мнение или какая-то отдача, хочу знать стоит ли продолжать, буду очень благодарна за какой-то фитбек.
Окрестности Бухареста. Особняк Найры и Роана. 1699 год.
Роан.
Прошло еще 8 лет, за это время мы с Найрой привыкли к присутствию Велисы в нашем доме еще больше. Я старался научить ее развивать свой дар. У нее хорошо получалось, она старалась, иногда, конечно, получалось не очень, но куда без ошибок. Как всегда, она много времени проводила с Найрой, они стали словно сестрами. Впоследствии и я стал испытывать что-то странное, ощущение, которое редко узнают вампиры. Но я точно не хотел воспринимать Велису как свою вторую сестру. Я не знаю, с чего все началось.Может быть, с того, как она смотрит. В ее взгляде нет того, что я привык видеть у вампиров – хищника, голода, вечной усталости. Там что-то другое. Больше. Глубже. Как будто она еще помнит, что такое быть живой, быть человеком. Словно борется за это каждый день. А может, все началось с того, как она молчит. В ней такая тишина, что хочется ее слушать. Как музыку, которую играют после боя – нежную, опустошенную, настоящую. Она не притворяется. Не обольщает. Не играет. Она просто есть. И именно поэтому меня тянет к ней.Я видел, как она страдает. Как прячет боль за отстраненностью, за сарказмом, за холодом. Но это не защита. Это крик. И, черт возьми, я слышу его каждый раз, когда она рядом. Она – неудобная. Не подконтрольна. Ее невозможно обуздать или заставить покориться. Но именно это... именно это я и уважаю. Именно это, может быть, и влюбляет. Поэтому впервые за долгое, слишком долгое время — я не чувствую себя пустым рядом с ней. Она как напоминание. О чем-то потерянном. О чем-то важном. О том, что даже в темноте может гореть свет — упрямый, колючий, несовершенный. Но настоящее. И я боюсь этого ощущения. Потому что знаю: если утону в ней — она изменит все.Мой дар – не о силе. Не об огне или леде. Не о зрелищной магии. Я просто... чувствую.Эмоции – это мои тени. Они шепчут мне обо всем, что прячут другие. Страх, страсть, злоба, одиночество – я читаю их, как открытую книгу. И если захочу, могу изменить сюжет. Я могу погасить страх. Разжечь страсть. Заставить тебя ненавидеть или любить.. Это не иллюзия и не гипноз. Это просто я меняю то, как ты ее чувствуешь.И с этим тяжело жить. Ибо каждое чувство, которое кто-то к тебе проявляет, вызывает сомнение: это подлинное... или мое?Я научился контролировать это. Не вмешиваться. Не всегда ломать. У Велиси я не видел эмоции "любви", "желания" по отношению ко мне.Я чувствовал ее эмоции, как старинное вино, долго стоящее под замком. Она не растворяется в моем присутствии, не поддается сразу.Она испытывает искренне. И мне хочется, чтобы все, что она чувствует, было настоящим.Когда она узнала о моей магической силе, она была слишком шокирована.
Окрестности Бухареста. Особняк Найры и Роана 1692
Велиса
— Какая у тебя сила? – Ты наконец расскажешь мне?
Я сидела в глубоком кресле у камина, завернувшись в тонкий шерстяной плед. В руках – бокал еще теплой крови. После изнурительной тренировки, где я часами пыталась угадать эмоции напуганной девочки из ближайшей деревни, все во мне гудело. Роан сидел напротив, немного расслабленный, в белой рубашке с расстегнутым воротником. В его руке бокал оставался практически нетронутым.
– Моя сила? – он улыбнулся уголками губ. – Хм. Я всегда считал, что лучше оставлять чуть-чуть тайн... Но ты, кажется, заслужила.
Он сделал глоток и посмотрел на огонь. Блики пламени танцевали в его зрачках.
– Я не просто читаю эмоции. Я могу их... перенастраивать. Изменять. Страх – на доверие. Гнев – на желание. Я могу заставить врага чувствовать вину, а незнакомца слепую симпатию ко мне или к кому угодно. Это не гипноз. Это... как игра на человеческих душах. Я затаила дыхание.
– Но есть еще кое-что. — Его голос стал более низким, почти интимным. – Я могу исчезать в тенях. Буквально. Изящная вещь. Для боя, для побега или для появления в нужный момент. Это не телепортация, а... перемещение через тьму. Если рядом есть тень, я могу быть там.
– Ты можешь исчезать? – прошептала я.
– И появляться. – Он слегка наклонил голову.
– То есть... ты мог подсматривать за мной в любой момент читать и менять мои эмоции? – прищурилась я.
Роан рассмеялся, впервые за вечер искренне.
- Мог. Но не делал. По крайней мере, нечасто.
– Нечестно. Я напрягаю все мышцы, чтобы научиться различать эмоции, а ты просто... нажимаешь на них.
– Такова моя природа. Но я тоже учусь не пользоваться этим. Собственная воля сильнее дара. А особенно – когда пытаешься не вмешиваться в чувство... – он задержал на мне взгляд. — ...тех, кто тебе действительно важен.
Я опустила глаза. Бокал в моих руках едва дрожал. Тишина между нами была теплой, почти живой. Огонь потрескивал в камине, и его блики скользили по лицу Роана — резкому, точеному, но сейчас более мягкому.
– Хочешь, я попробую тебя почувствовать? – спросила я тихо. – Без силы. Просто... интуицией.
- Конечно. – Его голос не дрогнул.
Но я уловила – внутри он напрягся. Чуть-чуть. Я поднялась с кресла и подошла к нему. Медленно. Мне хотелось коснуться — не для эффекта, не для того чтобы снять что-то из одежды. Просто... прикоснуться. Я опустилась на корточки возле него и положила ладонь ему на колено. Наши взоры встретились.
– Ты боишься? – прошептала я.
– Тебя? – Он немного наклонился. – Нет. Себя – возможно.
Я усмехнулась. Пальцы скользнули по его ладони, лежавшей на подлокотнике, сухая, сильная, холодная.
Он не убрал руку.
– Ты... сейчас чувствуешь тепло. Покой. Но это не настоящее спокойствие. Это как озеро с тонким льдом. Под ним – глубина. И там... что-то такое, что ты скрываешь даже от себя.
Роан не отвечал, только смотрел. Напряжение между нами загустело. Его глаза стали темнее, глубже. И одновременно открытыми.
– Ты чувствуешь ко мне что-то... такое, что не хочешь чувствовать, – прошептала я. – И пытаешься это заглушить.
– Не потому, что не хочу. – Его голос был хриплым. — А потому, что боюсь, что я не смогу это контролировать.
– А я – что не смогу ответить. — Признание вырвалось невольно.
Он протянул руку и коснулся моего лица очень осторожно. Пальцы скользнули по моей щеке, как тень. И я на мгновение позволила себе склониться к его ладони. Мы не поцеловались. Не обнялись. Не произошло ничего очевидного. Но тот вечер что-то сдвинул. Теперь я знала – он не просто мой тренер, не просто брат Найры. Я ему нравлюсь и точно не как подруга или сестра.
Окрестности Бухареста. Особняк Найры и Роана. 1699 год.
Велиса.
Сад утопал в сумерках. Листья сверкали, словно от слез. Я пришла раньше – мне нравилось бродить по аллеям до того, как появлялся Роан. Но на этот раз он уже ждал. Стоял у скамьи, в темной рубашке, без верхней одежды — шея открыта.
– Ты здесь, добрый вечер – сказал он, не оборачиваясь.
— Что меня ждет сегодня, опять какой-нибудь несчастный из города или из деревень в окрестностях? – спросила я подходя к нему.
Он резко повернулся ко мне лицом, его взгляд был сосредоточенным, почти жестоким, и в то же время полным чего-то, чего я раньше не видела.
– Мы уже восемь лет тренируемся. На крестьянах, на наемниках, даже на купцах. Но ты не раз мне говорила, что чужие воспоминания – это одно. А вот... прочесть то, что спрятано глубже — совсем другое.
– Ты хочешь, чтобы я...
– Да. – Он медленно раскатал рукав и протянул руку. – Сегодня ты попробуешь мою кровь.
Я оторопела. Это была не шутка.
- Ты с ума сошел? Я никогда раньше не пробовала кровь вампира. Это... опасно?
– Нет. Но необычно. Я не дам не много. Просто посмотрим, что ты увидишь.
Он долго не колебался – резко укусил себя за запястье. Кровь медленно потекла, темная, густая. Мне показалось, она пахла не как человеческая, а чем-то древним. Словно старая магия. Он протянул мне руку. Я приблизилась, осторожно взяла его запястье в ладони. Мое сердце билось глухо. Я не спускала глаз с его запястья. Потом наклонилась... и коснулась клыками. Кровь была теплой, с легкой горечью. Она обнимала мое тело изнутри, и все вокруг будто исчезло
. ...Камни под босыми ногами. Крики. Молчание. Страх. Детские руки, окровавленные. Кто-то плачет – тихо, долго. И потом – тьма. Пустота. Одиночество. А потом другая картина: Роан. Старший. Спокойный. Но глаза полны боли. Он стоит в тени коридора, смотрит на кого-то, кого не может спасти. А потом снова ночь. И тишина. И долгое, тяжелое ожидание.
Я отпрянула слишком резко и чуть не упала. Сердце колотилось. В глазах темнело.
– Ты... ты видел смерть в шестнадцать, – прошептала я. — И после этого... как будто перестал быть собой. Вообще.
Роан не ответил. Только забрал руку и медленно обернул запястье тканью. Его глаза были темными и спокойными, но теперь я знала, что это спокойствие после шторма.
– Ты увидела больше, чем я думал, – сказал он наконец. – Значит, твой дар развивается. Ты увидела смерть моего отца, которого убила Найра, я любил или хотел его любить точно больше, чем она...
Я была шокирована. Мы смотрели друг на друга. И в этот момент я поняла: он открылся мне не просто ради тренировки. Это был жест доверия. Жест... чувств.
Тот же вечер. Особняк. Окно на втором этаже.
Найра.
Я стояла у окна, держа в руке бокал с кровью у которой уже давно иссяк вкус. Сад дрожал в сумерках, словно приглушенная только что стихающая мелодия. Но мое внимание привлекал не вечер. Внизу две фигуры. Роан и Велиса. Он дал ей свою кровь. Я едва заметно наклонила голову. Это уже не было просто тренировкой. Он никогда – никогда – не позволял так близко прикасаться к своему прошлому. А сейчас стоит перед ней обнаженный не телом, а воспоминаниями. И сердцем. И она... Она пьет, и я вижу, как меняется ее лицо — сосредоточенное, глубокое, испуганное. Роан наклоняется.
Говорит что-то тихо, слишком тихо, чтобы я могла услышать, но достаточно, чтобы понять: это уже не только слова наставника. В его осанке – тревога. В его взгляде что-то... новое. Уязвимое. Я отступаю на шаг, отвожу глаза.
– Ну вот и все, – шепчу к себе. – Началось.
И хотя я знала, что этот момент когда-нибудь наступит — все равно что-то сжалось во мне. Не зависть. Нет. Скорее – горькое предчувствие. Когда Роан открывается — мир вокруг или расцветает... или превращается в пепел. Я буквально через минуту оказалась возле них в саду из-за своей скорости.
-Роан, нам нужно поговорить. – Извини, Велиса, но вынуждена его украсть.
Мы оставили Велису стоять в полной тишине одну и растерянную.
Мы оказались в глубине сада, далеко от Велисы, чтобы она точно не слышала этот разговор. Лицо Роана было слишком спокойным, и именно поэтому я поняла: внутри него бушевало море. Я очень хорошо знала своего брата.
– Она увидела слишком много, – сказала я без прелюдии.
– Да. – Он не обернулся. — Я хотел знать, сможет ли она что-нибудь увидеть.
— А ты уверен, что это только тренировка? – В моем голосе не было осуждения. Только спокойное наблюдение.
Он молчал несколько секунд. Потом ответил:
— Я не уверен во многих вещах, Найра. Но точно знаю одно: она не такая, как другие. Она видит глубже. И оказывается она мне не безразлична не только из-за ее интересного и редкого дара.
– Ты ее любишь?
– Возможно. – Его голос стал тише.
Я подошла поближе, посмотрела на него.
– И как давно ты это понял?
– Не знаю. Возможно, с тех пор, как мы впервые встретились в гостиной. А может, с тех пор, как она отреагировала на мои действия в отношении той старухи, которая потеряла дочь.
Я немного усмехнулась, но в сердце оставалась тревога.
– Ты играешь с огнем, брат. И если ты впустишь ее слишком глубоко... ты не сможешь остаться в стороне. Роан посмотрел на меня. Впервые за долгое время открыто.
— А ты думаешь, я еще в стороне?
- Это очень плохая новость...