Глава 9
Лондон. Следующая ночь. Ресторан-клуб Nocturne.
Во второй рабочий вечер Велиса появилась на пороге ещё до открытия. В тёмно-сером, сдержанно элегантном платье, с убранными волосами и тенью холода в глазах. Она не улыбалась, не мешкала, не говорила больше, чем нужно. Она просто — работала.
Планировала рассадку гостей, проверяла столы до открытия, согласовывала музыку, звучащую в зале, внимательно читала винную карту и изучала меню, чтобы не путать заказы. Её движения — точные, как у хирурга. Ни лишнего жеста, ни тени нерешительности. Когда официантка случайно пролила воду, Велиса не вспылила. Лишь коротко указала, что делать, и сама исчезла в полумраке, чтобы принести новый набор салфеток и минимально вмешаться в ритм вечера.
Она не искала Эйдена глазами. И не думала о нём. Её разум был сосредоточен только на работе. Даже голод — тот, что прошлым вечером стучал в голову, — словно стих. Она держала его на привязи, как хищную собаку, которой ещё не позволено дышать.
Ресторан был полон гостей. Гости смеялись, бокалы звенели, музыка ненавязчиво стелилась по полу. Один из богатых клиентов сделал не совсем уместный комментарий насчёт декольте Кейси — через пару минут Велиса уже стояла у него за спиной. Сказала два спокойных, холодных предложения, и мужчина внезапно вспомнил, что у него есть жена.
Ейден
Я просто наблюдал за ней. С камеры над небольшой сценой, где иногда выступала джазовая певица. С той, что в баре. И ещё одной — в кабинете для персонала. Мой кабинет был далеко и тихим. Я обожал быть наедине с собой — просто наблюдать за порядком в заведении. Я сидел перед несколькими экранами — словно маньяк, следящий за будущей жертвой.
Но она совсем не казалась жертвой. Она — сильная. С характером. Я почувствовал это сразу, ещё тогда, когда впервые увидел её с Кейси. Когда она буквально пожирала меня взглядом. Иногда я подносил к губам бокал дорогого виски. Иногда — останавливал видео, чтобы лучше разглядеть её лицо. Спокойное. Холодное. Сосредоточенное. Убийственно красивое.
— Я рад, что ты наконец-то хорошо выполняешь свою работу... — прошептал я сам себе, когда Велиса уверенно разговаривала с клиентами, встречая всех с неестественно широкой, но вежливой улыбкой.
Велиса
Когда ночь закончилась, я ещё раз обошла зал. Столы были чистыми, персонал — молчаливый, но работал слаженно. Спина прямая, взгляд — ясный. Контроль — полный. Ни голода. Ни желания. Просто — работа. И я сделала её безупречно. Завтраи узнаю, удовлетворила ли я надменного красавца-владельца.
Утро. Квартира Велисы и Найры.
Квартира встретила меня тишиной и слабым светом, пробивающимся сквозь плотные шторы. Я сняла обувь, пальцами расстегнула молнию на спине платья — всё машинально, усталыми движениями. Я не хотела сразу ложиться спать. Найры не было. Значит — сначала ритуал возвращения к себе.
После любимой ванны, в которой я пролежала почти час, и переодевшись в домашнюю одежду, я плюхнулась на любимую кровать. В глаза бросилась книга, лежавшая на стеллаже среди прочих. Я сразу потянулась за ней, встав на цыпочки что бы достать с полки. Тонкий том в потемневшем кожаном переплёте. Когда-то его подарил мне Каэль. На полях — его мелкие, небрежные пометки. Я не хотела читать её — лишь осторожно перелистывала, чтобы страницы не рассыпались от времени. Это была сцена о памяти, утрате и боли. В моих глазах — не слёзы, но холодное напряжение.
— "Я не забыла. Просто научилась молчать."
Внезапный, громкий звонок в дверь заставил меня подскочить.
— Никогда не привыкну к этим человеческим штукам... — пробормотала я. — Стоп. Сюда ведь никто не должен был прийти.
С подозрением я подошла к двери. За ней — обычный курьер.
— Доброе утро. Вам письмо.
— Письмо? Кто в современном мире пишет письма? Мы же не в XVIII веке, — удивлённо приподняла бровь я.
— Простите, моя работа — просто доставить.
— Ладно.
Я хлопнула дверью, даже не попрощавшись.
Письмо и правда выглядело странно — будто ему несколько столетий. Сверху — старая печать с символом, который я будто бы уже где-то видела. Его я узнала не сразу. Но потом вспомнила:
"Герб клана Воргаров: полумесяц, пронзённый кинжалом, окружённый пылающими розами."
Я думала, с ними покончено. Что их забыли. Но глубоко ошибалась. Я разорвала конверт. Внутри — пергаментный лист, слишком гладкий, слишком старый. От него пахло чем-то древним, почти гнилым. И — кровью. Едва уловимая капля. Пальцы сами сжали край конверта. Кожа зачесалась, мир накренился, как от сна или алкоголя.
Вспышка.
Тьма. Каменное подземелье. Влага. Где-то капает вода.
Перед глазами — девушка. Человек. Молодая, лет девятнадцать. Рыжие волосы, потрескавшиеся губы, связанные руки. Она стоит на коленях. Не кричит. Уже нет.
Перед ней — фигура в чёрном. Только пылающие глаза и тонкая улыбка.
— In tenebris invocamus sanguinem... — шепчет он.
— Кровь принесёт ответ. Кровь найдёт её.
Он кладёт конверт в её руки. Затем — берет ее палец надрезая кожу. Капля падает на бумагу. Глаза девушки полны слёз. Потом — пустота. Её смерть — мягкая, как сон.
Возвращение.
Я выдыхаю. Воздух — тяжёлый, как вода.
— Они убили её только ради того, чтобы я увидела.
Текст в письме:
"Мы помним. Ты убила его. И теперь — мы рядом. Лондон — город крови. Ты пролила её когда-то. И теперь она требует расплаты. Ты больше не в безопасности. Мы скоро появимся. Не бежишь — сломаем. Бежишь — найдём. Выбор — твой.
— М."
Удар в живот — не от страха, а от старой, глубоко загнанной ярости и вины.Моя рука автоматически сжимается — и конверт загорается, оставляя после себя лишь пепел быстро рассеявшийся по комнате.
(Флешбек). Место действия: руины монастыря в Трансильвании, примерно 1751 год.
Тьма стекала со стен, как старая кровь. Очень тихо и слышно только дыхание.
— Ты всё-таки пришла, — голос бархатный, древний, как камни этого монастыря. — Мне говорили, что ты упрямая и в то же время глупая.
Во тьме — он. Высокий, худощавый. Осанка аристократа. Кожа — бледная, пепельная. Волосы — серебристые, длинные, собраны в тугую густую косу, которая внизу связана серебряной лентой. Тонкие губы. Легкая ироничная улыбка. И глаза — бледно-голубые, почти прозрачные, словно мёртвое озеро под льдом. Тёмный бархатный камзол с вышивкой старинными узорами. Всё в нём — слишком изысканно, чтобы не пугать.
Я делаю шаг вперёд. В руке — кинжал, тот которым можно убить очень могущественное существо.
— Что тебе нужно, Люциан? — мой голос дрожит, но не от страха.
— Твой дар. Он силён. Станет ещё сильнее. Такой редкий... — он склоняет голову. — Стань моей. Я научу тебя. Сделаю сильной.
— Я не твоя вещь, Люциан.
— Нет. Но станешь. — И бросается.
Резкое движение. Удар. Кинжал царапает щеку. Он смеётся. Я падаю. Его рука слишком сильно сжимает мое горло.
— Меня это уже возбуждает.
Я хватаю его за камзол. Улыбаюсь. И — вонзаю клинок в грудь. Глубоко. В самое сердце.
— Можешь возбуждаться в аду.
Он не кричит. Только смотрит. Удивлённо. Как хищник, не верящий в собственную смерть.
Возвращение в настоящее:
Велиса стоит в ванной. Руки упёрты в раковину. Вода стекает по лицу. Её глаза смотрят в зеркало. Прошлое ожило. И оно хочет её снова.