Нити Данталли

Когда Мальстен открыл глаза, за окном уже плясали синие переливы сумерек. С улиц изредка доносилось пронизанное беспокойством ржание лошадей, проходивших мимо трактира. Ему вторил отрывистый собачий лай. Некоторые животные обладали особой чувствительностью к присутствию данталли в городе; им требовалось довольно много времени, чтобы привыкнуть. Иногда это создавало данталли дополнительные трудности, мешавшие им скрываться среди людей.

Мальстен приподнялся на локтях. Тело все еще было налито слабостью и двигалось нехотя. Однако постепенно возвращался аппетит, и Мальстен счел это хорошим знаком. Подумав о еде, он вспомнил о необходимости пополнить запасы. Взгляд обратился к креслу, в котором собиралась спать Аэлин, но наткнулся на пустоту. Охотницы нигде не было.

Сердца в груди Мальстена забились чаще, голод притупился.

Аэлин не сообщала, куда собирается. Просто решила не будить раненого? Поразмыслила и захотела продолжить путь в одиночку? Или, хуже того, задумала сдать Мальстена Культу, пока он слаб после кровопотери? В таком случае зашивание раны, непринужденные беседы, просьба о доверии — все это было грамотным спектаклем. Могла ли Аэлин так поступить? Мальстен знал ее слишком недолго, чтобы сказать наверняка, но он понимал, что любой охотник на ее месте — мог и счел бы необходимым пойти на такой шаг.

От этих мыслей Мальстен почувствовал легкую дурноту, в груди родилась паника, появилось желание бежать. Он встал с кровати и осторожно приблизился к окну, ощутив усталость уже через пару шагов. Швы на ране натянулись, и Мальстен осторожно придержал бок.

Сейчас я никуда не смогу уйти, — понял он, проклиная себя за слабость.

К тому же он до сих пор не знал, где Аэлин. Вероятность, что она решила сдать его Культу, была высока, но оставались шансы, что она на это не пошла. Мальстену истово хотелось в это верить.

Учитывая ситуацию, в которой мы оказались, вам будет полезно для здоровья начать доверять мне.

Мальстен сжал кулак и снова окинул взглядом комнату. Вещи Аэлин были на месте, стало быть, она собиралась вернуться. По крайней мере, это подогревало надежду.

В памяти назойливо воскрес образ Аэлин, когда она испугалась переходить реку вброд. Ее ладонь в его руке, ее голос, затем — уже в Олсаде — мягкие, осторожные, но решительные прикосновения во время перевязки. Едва заметный контакт, едва ощутимое сближение, не влекущее за собой ничего большего... Мальстен не мог отделаться от этих воспоминаний, как ни пытался.

Сев на кровать, он потер руками лицо, стараясь вернуть самообладание. Мысли о возможном уходе Аэлин невольно перемежались с волнением за нее: а если что-то случилось? Если она попала в беду, а я прохлаждаюсь здесь?

Мальстен вспомнил Прит и первую встречу с Аэлин. То, как она держалась в бою, неоднозначно давало понять, что она может постоять за себя. Вряд ли ослабевший данталли станет ей сейчас хорошим помощником — скорее, обузой, которую нужно будет защищать.

Надо подождать. Хоть немного. Решения, которые я принимаю сгоряча, редко приводят к чему-то хорошему, — сказал себе Мальстен.

Стараясь отвлечься от тревожных мыслей, он поддался воспоминаниям, уносившим его в солнечную Малагорию. Туда, где до сих пор держали Грэга Дэвери. Если он жив...

<4 года назад>

Грат, Малагория.

Двадцать девятый день Юстина, год 1485 с.д.п.

Грэг стоял за занавесом, отделяющим арену малагорского цирка от входа за кулисы. Мимо, воодушевленно переговариваясь, проходили «артисты труппы» Бэстифара. На Грэга они не обращали никакого внимания, будто появление здесь посторонних было в порядке вещей.

Сзади послышались тихие шаги. Грэг обернулся и удивился естественности собственного движения. Во время первой встречи с Мальстеном Ормонтом нити сковали его накрепко и контролировали даже дыхание. В этот раз все было иначе: Грэг чувствовал себя собой и не ощущал никакого контроля. В момент, когда кукловод приблизился к нему, он как раз размышлял, сможет ли сбежать.

— Ты не сможешь убежать, — без вступлений сообщил ему Мальстен. — Ты чувствуешь свободу движений, но сейчас это иллюзия. Если ты попытаешься сделать какую-нибудь глупость, я узнаю об этом и остановлю тебя.

Голос Мальстена был сдержанным и спокойным. Грэг понял, что анкордский кукловод по натуре миролюбив и не ищет конфликта, но при необходимости может быть устрашающим в этом амплуа.

Словно специально демонстрируя свое превосходство и умение прорываться сквозь красное, Мальстен подобрал своему пленнику для представления алый костюм, напоминавший кожаный доспех.

— С чего такое наставление? — спросил Грэг. — Или ты говоришь это всем своим «циркачам»?

— Цирковым, — поправил Мальстен. — И нет. В таком наставлении нуждаешься только ты. Не говори, что не думал о побеге или о захвате заложников.

Грэга испугало то, что он услышал.

— Ты можешь читать мои мысли?

— Особенно громкие — да.

Грэг вздохнул и беспомощно огляделся. Он наблюдал за другими артистами, до него долетали обрывки их слов. Прислушавшись, он с изумлением понял, что все они знают о нитях и говорят об этом с воодушевлением.

— Все эти люди, — пробормотал Грэг, — они идут на это добровольно? Они хотят быть твоими марионетками?

— Они вовсе не чувствуют себя марионетками, — покачал головой Мальстен. — Они были и остаются цирковыми артистами, я лишь помогаю. И, отвечая на твой вопрос, да. Те, кого ты видишь здесь, идут на это добровольно.

Грэг зацепился за эти слова.

— Были и те, кто на это не соглашался? — спросил он, и молчание Мальстена оказалось красноречивее слов. — И где они теперь?

Снова молчание. Грэг победоносно приподнял голову.

— Хорошенькая у тебя тут «свобода». Или выступаешь под контролем, или встречаешь Жнеца Душ. — Он усмехнулся. — А говоришь, что отличаешься от данталли Шорры. И как тебе по ночам-то спится?

— А как спится по ночам наемному убийце? — Мальстен угрожающе приблизился к Грэгу. — Скольких людей ты убил по чужому заказу? Как ты это делал? Сначала находил в них нечто аморальное, чтобы причислить к монстрам, или высокая цена усыпляла совесть?

Грэг вспыхнул от ярости. Ему захотелось поднять руку и ударить Мальстена, но рука не подчинилась. Взгляд холодных глаз данталли приморозил его к месту.

— Я же сказал: я тебя остановлю. — При этом он печально отвел взгляд. За несколько встреч Грэг успел отметить в нем эту черту: он всегда избегал зрительного контакта, когда речь заходила о чем-то тяжелом или неприятном для него. — Пора начинать. 

— Я никогда не выступал в цирке, — сказал Грэг. Он не знал, зачем сообщает об этом, для Мальстена это вовсе не было новостью. Однако волнение, взвившееся в нем перед выступлением на глазах у множества людей, обрело голос.

Мальстен кивнул.

— Тебе это и не нужно. Я сделаю все сам.

— Не угробишь меня? — нервно усмехнулся Грэг.

— Нет. Я говорил, что не причиню тебе вреда, а я держу свое слово.

— И ты не... — Грэг замялся, не зная, какое слово подобрать, — не уронишь меня в процессе выступления? Ты так в себе уверен? Скольких людей ты контролируешь?

— Столько, сколько необходимо, чтобы все было идеально, — туманно ответил Мальстен и удалился прочь.

Уже через несколько минут на арене зазвучала громкая музыка оркестра, в которой чувствовалась сила, мощь и мрачность придуманного данталли представления. По коже Грэга побежал холодок: в этой музыке он узнал Мальстена Ормонта. Значило ли это, что оркестр тоже находится под контролем нитей?

Сила и масштаб анкордского кукловода с каждым разом все сильнее поражали воображение. 

Мимо Грэга на арену выпорхнуло множество артистов, работающих во вступительным номере. Занавес закрылся, отрезав пленного охотника от зрелища, он мог лишь покорно стоять и слушать восторженные аплодисменты зрителей, звучащие под пронизывающую до кончиков пальцев музыку оркестра.

Грэг не знал, сколько пробыл за занавесом, скованный нитями, пока невидимая сила не вытолкнула на арену и его самого, ознаменовав его цирковой дебют.

Атмосфера выступления, жадные зрительские взгляды и всеобщее одухотворяющее безумие захватили Грэга, заставив на время забыть о собственном положении.

Это была история любви данталли к человеческой женщине, обрисованная изумительно поставленными танцами и акробатическими номерами. Способ, которым Мальстен воплощал свою задумку в жизнь, впечатлял. То были не просто отдельно взятые постановки, но цельный сюжет, перетекающий из одного номера в другой без перерыва. Все играли здесь свою, четко отведенную роль. Малагорский цирк работал так, будто представлял собой единый организм: ни ошибок, ни заминок, ни огрехов. Оказавшийся на арене Грэг понял, что Мальстен Ормонт контролирует каждого, кто участвует в его представлении.

Поняв сюжет истории, Грэг осознал и то, какую роль предстоит играть ему самому. Его костюм недвусмысленно намекал на это: слишком уж сильно он был похож на доспехи Красного Культа — с той лишь разницей, что обеспечивал большую свободу движения. Стало быть, его ждут номера, связанные с огнем...

Перепуганный опасными трюками, в которых будет участвовать, Грэг с замиранием сердца наблюдал, как главная героиня, изображая окрыляющие чувства к данталли, поднимается под самый купол цирка, и ее гибкое тело начинает вытворять на высоте сложнейшие комбинации с неимоверной легкостью.

Зал то и дело разражался аплодисментами и восторженными криками.

Когда очередь выступать дошла до Грэга, он не сразу понял, что делает. На огромном вращающемся агрегате, на концах которого были закреплены две металлические клетки в форме колес, Грэг и его «соперник», играющий данталли, перескакивая из одной клетки в другую, сошлись в смертельном поединке-танце. Одно неверное движение могло стоить жизни.

Тело Грэга ловко подхватило два поя, подожгло их налету о горящий под куполом цирка обруч, через который ловко перелетала гимнастка в предыдущем номере, и руки принялись выписывать на вращающемся агрегате изумительные огненные узоры. Ноги при этом балансировали внутри вращающегося колеса, не теряя равновесия.

Грэгу хотелось вопить от страха, но с губ не срывалось ни звука. Зрители ревели от восторга, напряженная нагнетающая музыка не оставляла им шанса отдышаться.

Грэг не верил, что его тело способно на такое, однако он с поразительной легкостью продолжал играть роль. Его персонаж в конце постановки «был убит» артистом, играющим данталли, и зал разразился ликующими овациями.

Выходя на поклон, Грэг понимал, что это представление значило для Мальстена очень много, и не просто так именно его он поставил на роль палача. Образ Бенедикта Колера, распалившего Сто Костров Анкорды, угадывался в каждом действии персонажа, которого Грэг играл на арене. 

Представление длилось три полных часа, и все это время Бэстифар шим Мала с упоением наблюдал за развитием сюжета в специально отведенной ложе.

Когда зал опустел и артисты стали расходиться, нити повлекли Грэга за кулисы, где Мальстен Ормонт ждал его.

Они медленно направились во дворец, и Грэг понял, что его снова провожают в подземелье. Он был особенным «артистом» для этого цирка — сам постановщик был его сопровождающим.

— Как видишь, я тебя не угробил, — заговорил Мальстен, вырывая своего пленника из раздумий.

— Вижу, — кивнул Грэг.

— Как тебе представление?

— Ты хочешь знать мое мнение? — Грэг усмехнулся, но Мальстен остался серьезным. Похоже, он действительно ждал от своего пленника отзыв. — Сильная история. Но предсказуемая. Данталли в ней пострадавшие, жрецы Культа — злодеи и палачи. Меня это не удивило.

Мальстен скептически приподнял бровь.

— Говоришь так, будто фольклор Арреды пронизан такими историями, но лично я не слышал ни одной. Как правило, никто не сопереживает данталли. Принято считать, что они лишь порабощают волю, а чувств у них нет.

Грэг пожал плечами. Теперь, когда представление закончилось, он вновь не ощущал нитей, хотя и знал, что все еще находится под их контролем.

— Зал аплодировал тебе и твоей истории. Он сопереживал данталли. Ты получил, что хотел, разве нет? Что тебе от меня нужно? — спросил Грэг. — Если хотел поразить меня, поставил бы представление, где злодеем является тиран-аркал, который пытает людей. Вот тогда я бы удивился.

Мальстен заставил его остановиться и замер напротив него.

— Для наемника ты уж больно сильно ненавидишь Бэстифара, — сказал он.

— Я охотник на иных, — прошипел Грэг в ответ. — И такого, как Бэстифар, я убил бы и бесплатно. Он опасен. А ты этого не видишь!

Палец Грэга уткнулся в грудь Мальстену, и нити не препятствовали этому.

— Хочешь мое честное мнение? — вновь заговорил Грэг, когда они возобновили путь к дворцовой тюрьме. — Ты не так плох, как я о тебе думал. У тебя есть совесть и чувства. При этом я понимаю, почему вся Арреда судачит о твоей силе и мощи — видел, что ты вытворяешь на арене. Это впечатляет и пугает. Но бесчувственным монстром я тебя не назову. В отличие от Бэстифара. Он наслаждается всем, что делает: пытками, скандалами, твоей расплатой, в конце концов! Ты не разубедишь меня в том, что он чудовище.

Мальстен молчал и не собирался переубеждать Грэга.

Путь до подземелья они проделали молча. Стражник открыл тюремную камеру, Мальстен направил Грэга нитями внутрь и дождался, пока дверь запрут на ключ. 

— Что теперь? — спросил охотник, когда данталли развернулся и собрался уходить. — Пойдешь к аркалу, чтобы он избавил тебя от расплаты? Укрепишь свою зависимость от него?

Мальстен резко замер, будто его пронзила стрела. Он повернулся к стражнику.

— Оставьте нас. Я позову, когда вы будете нужны. — Не увидев моментального повиновения, Мальстен доверительно добавил: — Нет нужды беспокоиться, все под контролем.

Стражник недоверчиво посмотрел на кукловода  и его марионетку, но, поразмыслив, послушался и удалился.

Взгляд Мальстена сурово впился в Грэга и показался угрожающим, однако охотник уловил испуганное, затравленное выражение, поселившееся в глубине его глаз.

— Ты зря постоянно меня провоцируешь, — проговорил Мальстен, с трудом сдерживая злость. — Я заступился за тебя, потому что Бэс пытал тебя моей расплатой. Но это не ставит тебя в особое положение перед другими пленниками. Если ты будешь забываться, и Бэстифару это не понравится, я не смогу тебя защитить от его гнева.

— Сможешь. Если захочешь, — осторожно напомнил Грэг. — Однажды ты уже это сделал. Ты можешь действовать ему наперекор.

Мальстен приблизился к решетке и угрожающе прошипел:

— Чего ты добиваешься?

Грэг смотрел на него исподлобья, изучая его, как разозленного хищника. Он опасался Мальстена, но не собирался превращаться в смиренного сломленного узника.

Мальстен же в любой момент мог уйти, но почему-то не делал этого. Пытался внушить Грэгу, что он обычный пленник, однако опровергал это своим поведением. Что-то в Грэге не давало ему покоя, и именно это задержало его сейчас здесь.

— Можешь не верить, но я напоминаю тебе о твоей независимости перед аркалом в твоих же интересах. Ты не обязан идти у него на поводу.

— Я и не... — Мальстен осекся и нахмурился, поняв, как жалко будут звучать его слова. Он терпеливо вздохнул и сделал шаг прочь от клетки. — Это бесполезный разговор.

Он снова собрался уйти, но Грэг схватился за прутья решетки и скороговоркой прокричал:

— Ты отрицаешь свою зависимость от него, но ты ведь сам себе врешь! Иначе ты бы не среагировал так на вопрос о расплате! — Мальстен все еще двигался в сторону лестницы, и Грэг яростно стукнул кулаком по прутьям. — Ты же не хочешь отдавать ему расплату! Ты и тогда не хотел! А он вынудит тебя, слышишь?!

Мальстен остановился и повернулся к Грэгу. Охотник продолжил, поняв, что ему дали возможность высказаться:

— Аркал не даст тебе разорвать эту связь. Он может зваться твоим другом, но он питается тобой, неужели ты не видишь? Рано или поздно ты не выдержишь расплаты. Он же тебя попросту убивает!

— Еще минута, и мне покажется, что ты хочешь меня спасти, — тихо сказал Мальстен, нервно усмехнувшись.

— Не допускаешь, что так и есть? — Грэг вернул ему усмешку.

Мальстен помрачнел.

— Как-то не заметил этого во время нашей первой встречи. — Он покачал головой. — В общем, бросай попытки настроить меня против Бэстифара. Если ты хочешь сыграть на моем страхе перед расплатой, чтобы я помог тебе его убить, у тебя ничего не выйдет.

Грэг поджал губы. 

— Я и не стану подбивать тебя к этому, я же не идиот.

— Тогда зачем?

Грэг помедлил с ответом.

— Там, в подземелье... — он поморщился от одного воспоминания, — я испытал на себе малую толику твоей расплаты. Мне сложно представить более сильную боль, а твоя... твоя в разы хуже. И с каждым разом становится сильнее. Знаешь, на твоем месте я бы, наверное, злорадствовал, если бы таким страданиям подвергли моего врага, а тебе хватило сил посочувствовать мне и остановить Бэстифара.

Прерывистый вздох Мальстена заставил Грэга замолчать и уставиться на него.

— Поверь, я бы не так сочувствовал, если б не испытал этого на себе, — неловко улыбнулся Грэг. — Но так уж вышло, что я...

— Хватит, — тихо попросил Мальстен, и голос его прозвучал надтреснуто. — Я остановил Бэса, потому что люди не должны испытывать расплату.

— Ты тоже не должен! — с жаром воскликнул Грэг. Мальстен многозначительно взглянул на него, давая понять, какую глупость он сказал, и охотник поспешил оговориться: — По крайней мере, она не должна становиться хуже. Хотя бы не каждый раз.

Мальстен устало пожал плечами.

— Ни ты, ни я не можем на это повлиять.

— Можем. — Грэг криво улыбнулся. — С момента моего пленения аркал не горит желанием спускаться сюда. Когда он отдал меня тебе на поруки, он дал понять, что я его раздражаю. Он не пойдет сюда, если ты отпустишь нити здесь. Ты ведь до сих пор их держишь.

Мальстен отвел взгляд и ничего не сказал. 

Грэг упорствовал:

— Прийти сюда за тобой значит наступить на горло собственной гордости.

— Как ни странно, ты прав, — усмехнулся Мальстен. — Ты неплохо изучил его во время допроса.

— Раньше, — серьезно сказал Грэг. — Я навел справки о его повадках, прежде чем приходить сюда. Так вот, игнорируя меня, Бэстифар демонстрирует превосходство. Показывает, что я не стою его внимания и намекает, что ты не пойдешь ему наперекор и не выпустишь меня отсюда, даже если останешься со мной наедине.

— Очень грубая попытка манипулировать, — качнул головой Мальстен. — Я тебя действительно не освобожу, так что выгод у тебя никаких.

— Знаю, — кивнул Грэг. — Можешь считать, что не дать аркалу превратить тебя в зависимую куклу — мой единственный способ его задеть. Такая у меня выгода. Можешь успокоиться и принять помощь. — Он доверительно улыбнулся. — Я правда хочу помочь.  

Мальстен помедлил, не зная, что можно на это сказать. Что значило пойти на этот шаг? Вернуться в то время, когда приходилось мучиться после каждого сражения за дэ'Вер? Это было страшно. Особенно теперь,когда расплата стала многократно сильнее. Однако было в словах Грэга Дэвери нечто, что Мальстен Ормонт уже давно потерял — надежда на самостоятельную жизнь, не подчиненную настроению жестокого и властного аркала, которым Бэстифар действительно являлся.  

— Так как? — недоверчиво прищурившись, спросил Грэг. — Отпустишь нити или отправишься к Бэстифару?

— Уже отпустил, — печально улыбнулся Мальстен, медленно прислоняясь спиной к стене и съезжая по ней на пол. Его лицо начало заметно бледнеть, черты заострялись на глазах.

Грэг встрепенулся, не понимая, как ему следует себя вести. Отчего-то сейчас, когда Мальстен Ормонт принял его предложение и решил отказаться от помощи аркала, Грэг совершенно растерялся.

— Ох, боги... Хоть бы предупредил, — растерянно пробормотал он.

— И что бы это изменило? — выдавил Мальстен.

— Ничего, но я был бы готов. Впрочем, неважно, — отмахнулся Грэг, тут же сочувственно поморщившись. — Я могу что-то сделать, чтобы...

Мальстен прикрыл глаза, прислонившись к стене затылком. Дыхание его участилось, челюсти плотно сомкнулись.

— Ничего, — выдавил он. — Отвернись. Не смотри на меня. Не слушай. Как будто тебя тут нет.

— Знаю, тебя это вряд ли утешит, но ты поступаешь правильно.

— Замолчи и сделай, что я сказал, — процедил Мальстен. И зачем-то добавил: — Пожалуйста.

Грэг поджал губы, однако кивнул в ответ и отошел в дальний угол камеры.