Нити Данталли

Олсад, Везер

Семнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

Дверь трактира «Серое ухо» распахнулась, и на пороге появилась светловолосая женщина в компании мрачного пошатывающегося спутника. Одежда обоих примерно до пояса тяжелела от воды, вид был утомленный — особенно у одетого во все черное незнакомца в плаще.

Владелец заведения Ганс Меррокель удивленно уставился на гостей. Женщину он узнал сразу, однажды она спасла его от разорения: прогнала тамера из подвала трактира. Быстрая и прожорливая безухая тварь размером с откормленную кошку, пугала Ганса до дрожи, а эта молодая женщина не побоялась ни ядовитых зубов, ни острых когтей, ни отвратительного внешнего вида тамера. Обрадованный Ганс пообещал в будущем принять у себя Аэлин Дэвери за счет заведения. Впрочем, делая свое предложение, он не был уверен, что снова встретит ее в Олсаде: она была в городе лишь проездом и с неприязнью отзывалась о вездесущем запахе конюшен, витавшем в округе. Ганс был уверен, что его гостеприимство останется лишь словесным жестом благодарности.

Он ошибся.

— Леди Аэлин! — Ганс хлопнул в ладоши и приготовился выйти к гостье, но передумал. Привалившийся к стойке спутник Аэлин отпугнул его своим видом. Он казался то ли захмелевшим, то ли больным и не вызывал никакого желания к нему приближаться. Тем не менее, Ганс постарался держаться непринужденно: — Очень рад вас видеть! Какими судьбами? Желаете откушать?

Ганс был уверен, что именно этого гостья и потребует, но не угадал.

— Нет времени, Ганс, — скороговоркой начала Аэлин, опустив приветствие. — Помнится, ты обещал принять меня в любое время за счет заведения. Что ж, пора подкреплять слово делом. Нужна комната и поскорее. А еще нитки и игла.

Ганс неуверенно закусил губу и с подозрением посмотрел на спутника своей гостьи. Спешка, которой от них веяло, несмотря на утомленный вид, наводила на неприятные мысли. Он чувствовал, будто его заманивают в опасную авантюру, но не мог разобрать, в какую именно. Принимать поспешные решения ему не нравилось, и он за эти несколько мгновений успел не раз пожалеть о неосторожно брошенном предложении.

— Нитки и игла? — Его взгляд вновь перебежал с Аэлин на ее спутника. — Ваш... компаньон ранен? Может, лекаря позвать?

— Не надо лекаря, Ганс. Сделай, что прошу. Ты же мне должен, — отчеканила Аэлин, вновь обращая его внимание на себя.

По телу Ганса прошла волна дрожи. Напоминание о долге сковало ему руки: боги немилосердно сделали его человеком слова.

— Хорошо, хорошо, как скажете, — примирительно затараторил Ганс. — Нитки с иглой я принесу. Ваша... прежняя комната сейчас свободна, правда, — он замялся, вновь посмотрев на Мальстена, — она только одна. Скоро ярмарка, постояльцев много и у меня, и в «Сытом Хряке». Там-то, поди, вообще все комнаты уже расхватали, будь они неладны со своими слухами про крыс...

Аэлин покачала головой, раздраженно прерывая хозяина.

— И одна сойдет. Давай ключ.

Ганс ушел в комнату за стойкой и вернулся оттуда с ключом. Лицо раскраснелось, а от необходимости торопиться появилась одышка. Глаза глядели обиженно, будто своим визитом Аэлин принесла Гансу множество страданий и отказывалась это замечать.

Выхватив ключ из рук трактирщика, Аэлин указала своему спутнику на лестницу, ведущую на второй этаж.

— Идите, я догоню, — тихо попросила она. Пока мужчина медленно направился к лестнице, Аэлин вновь повернулась к Гансу и доверительно оперлась на стойку. — Прости, сейчас я ничего не могу тебе объяснить. Поспеши с нитками, очень тебя прошу. Я все расскажу тебе позже. Идет? 

Ганс страдальчески посмотрел на гостью.

— Ладно, но... — пролепетал он.

— Спасибо тебе! — выдохнула Аэлин и быстро нагнала своего спутника.

***

Мальстен с трудом переставлял ноги, поднимаясь на второй этаж трактира, названия которого не сумел запомнить. Голова кружилась, ступени причудливо танцевали перед глазами, страшно клонило в сон. Несколько раз он тяжело опирался на перила, опасаясь, что не сумеет сделать больше ни шагу, однако заставлял себя двинуться дальше.

Аэлин успела обогнать его, отпереть комнату и вернуться к лестнице. Она подоспела вовремя: поднявшись на этаж, Мальстен сильно качнулся в сторону и сумел удержаться на ногах только благодаря Аэлин.

— Спасибо, — тихо сказал он. — Простите... за это. Похоже, у вас со мной одни проблемы.

— Не говорите ерунды, — мягко ответила Аэлин. — К тому же, все не так плохо. Было бы хуже, если б мне пришлось волочь вас сюда от самого берега реки.

— Пожалуй, — устало усмехнулся Мальстен.

На лестнице послышались тяжелые шаги. Вскоре на втором этаже появился Ганс Меррокель. Он нес тканевый мешочек с швейными принадлежностями и кувшин с водой, которую чуть не расплескал по дороге.

— Я принес еще воды, леди Аэлин. Теплой... вы не просили, но я решил, что... — пыхтя и отдуваясь начал он.

— Спасибо, — не дослушав, поблагодарила Аэлин и приняла из рук трактирщика воду и мешочек. Она заметила, что его подозрительный взгляд снова остановился на Мальстене, который тяжело опирался на стену, обессиленно уронив на пол сумку с вещами.

Аэлин внушительно посмотрела на Ганса, и тот энергично закивал.

— Все, я вас оставляю. Если что-то понадобится...

— Спасибо, Ганс! — вновь перебила Аэлин и закрыла дверь прямо перед носом трактирщика.

— Сурово вы с ним, — заметил Мальстен. Голос звучал слабо, язык с трудом ворочался во рту.

— Иначе он может болтать без умолку, — отмахнулась Аэлин и кивнула на кровать. — Ложитесь, снимайте плащ и рубаху. Нужно скорее заняться вашей раной.

Мальстен совладал с головокружением и замер.

— Не нужно на кровать, — сказал он. — Кровь синяя... могут остаться следы...

Аэлин на миг растерялась. Ей совсем не нравилось, что она начала терять из виду важные нюансы. Усталость сказывалась на ней сильнее, чем она думала.

— Вы правы, — кивнула она, оценивая взглядом комнату. — Давайте на стол.

Мальстен шатко добрался до стола и снял тяжелый плащ. Аэлин повесила его на крюк в стене, чтобы просушить. В это время Мальстен снял рубаху, и вид посиневших бинтов привел охотницу в ужас.

— Боги! Как вы только на ногах держитесь, если потеряли столько крови?

Она приблизилась к нему и вновь помогла не упасть, когда его ноги предательски подогнулись.

— Простите, — вновь извинился Мальстен.

Аэлин понадеялась, что он не обратит внимание на румянец, заливший ее щеки в тот момент, когда его горячее дыхание обожгло ей шею. Она неловко кашлянула и помогла ему улечься на стол.

— Будет вам извиняться... — Любопытный взгляд невольно упал на бледное тело данталли. Она отметила несколько старых шрамов на его теле и с трудом подавила интерес к историям, сопровождавшим каждый из них.

Взяв себя в руки, Аэлин вернулась к оставленным у двери кувшину и швейному мешочку, поставила их на стул и нависла над Мальстеном. Старые повязки она ловко взрезала стилетом и как можно осторожнее отняла бинты от раны.

— Хорошая новость: кровотечение остановилось, — сказала она, невольно поморщившись, — но зашить нужно обязательно. И это будет жутко больно.

Лицо Мальстена осталось спокойным.

— Не волнуйтесь на этот счет.

Аэлин недоверчиво прищурилась, но комментировать этот ответ не спешила. Смачивая рану водой, чтобы промыть, она приготовилась к стонам и шипению, но Мальстен остался неподвижен, а на лице не дрогнул ни один мускул.

— Мальстен, я должна спросить. Вы не чувствуете боли? — не сдержалась Аэлин.

— Почему вы так решили?

— Просто я знаю такие раны и знаю, как они болят. А вам будто все равно... Если такая рана не болит, это странно и может быть тревожным знаком. Поэтому я и спрашиваю. — Аэлин замолчала и неловко отвела взгляд.

Мальстен снисходительно улыбнулся.

— Я чувствую, — сказал он. — Но я бы не назвал эту боль сильной.

Аэлин застыла, медленно переведя на него взгляд.

— Хотите сказать, что по сравнению с расплатой это пустяки?

Мальстен не ответил, но лицо его напряглось. Аэлин поняла, что об этом он говорить не готов, поэтому решила не продолжать расспрос, а сосредоточилась на ране. До первых стежков она думала, что слова Мальстена о «несильной боли» — обычная бравада, но в процессе стало понятно, что он не лгал.

— Нужно приподняться, я снова вас перевяжу, — сказала Аэлин, когда края раны были сшиты.

— Спасибо вам. — Мальстен приподнялся и сел. На бледном лице появилась рассеянная улыбка. — Должен признать... вы с нитями обращаетесь получше моего.

Аэлин усмехнулась.

— Не знала, что вы шутник.

Мальстен смутился.

— Простите... шутка и вправду неуместная. Я не подумал.

— Вот это уже Мальстен Ормонт, которого я узнаю, — вымученно хохотнула Аэлин. — Нормальная была шутка. Просто вы редко это делаете, а вам идет.

Она не была уверена, что он ее услышал: взгляд серо-голубых глаз стал совсем мутным. Аэлин сосредоточилась на перевязке, после чего помогла ему встать и добраться до кровати.

— Постойте, мне хватит и кресла, — попытался протестовать он.

— Даже не обсуждается, — сказала Аэлин. — Вам сейчас нужен отдых, иначе мы не сможем продолжить путь.

— Но...

— Моя перевязка, мои правила. И мое кресло, — нервно усмехнулась Аэлин.

Выдержать спор Мальстен не сумел. Его глаза закрылись, стоило ему коснуться подушки. Глядя на него, Аэлин почувствовала, как тяжелеют ее собственные веки. Она из последних сил добралась до кресла и провалилась в глубокий сон. 

***

— Что скажете о них? — обратился Бенедикт Колер к своим братьям, стоя во дворе трактира «Сытый Хряк». В отдалении маячило пятнадцать силуэтов в алых рясах, воодушевленной походкой направлявшихся в сторону местного отделения Культа.

— Желторотики, — пренебрежительно фыркнул Ренард. — Ни один из них не участвовал в реальной схватке с данталли.

— Хорошеньких же «бойцов» нам отрядил жрец Леон, — проворчал Иммар. — Дадут боги, их хватит на борьбу с марионетками.

— Хорошо бы, — согласился Ренард.

Бенедикт от комментариев воздержался. Его задумчивый взгляд устремился в сторону берега реки Мотт, неприятные мысли смыли с лица тень улыбки.

Ренард Цирон прислушался к дыханию командира и положил руку ему на плечо.

— Фалетт? — спросил он.

— Похоже, ты и мысли умеешь читать, мой друг, — сказал Бенедикт, поразившись проницательности Ренарда. — Да, я думал о Фалетте и его людях. Они больше суток не выходят на связь. 

Иммар прищурился, также устремляя взгляд в сторону реки.

— Предлагаешь поискать их, пока наши «помощники» будут готовиться? — спросил он, перекрикивая ржание лошадей, доносящееся из загонов. Олсадские скакуны сегодня вели себя особенно неспокойно.

У Бенедикта мелькнула и тут же испарилась мимолетная мысль на этот счет — он отвлекся от нее, отвечая на вопрос Иммара:

— Не вижу смысла. Они мертвы.

— Откуда такая уверенность? — прошелестел Ренард.

Колер невесело усмехнулся.

— Демон легко справился с наемниками из Малагории. А ни для кого не секрет, как хорошо там готовят людей. Если люди Фалетта столкнулись с ним, вероятно, они эту встречу не пережили. И эревальна тоже, иначе она прилетела бы к нам, так ее обучили.

— Как Ормонту удалось перехитрить людей Фалетта? Они ведь были в красном, — заметил Иммар.

— Если бы с Мальстеном Ормонтом было так легко справиться, он уже поджарился бы на нашем костре, — сказал Бенедикт. — Рерих многое порассказал мне об этом данталли. Я думал, он преувеличивает, но, похоже, этот монстр и впрямь так опасен.

Ренард удивленно вскинул брови.

— Так Рерих знал, кого привел в свой военный лагерь? Заранее? 

Бенедикт смиренно кивнул, готовясь к нападкам. Прежде ему никогда не приходилось обсуждать это с братьями. Они знали лишь то, что казнь анкордского кукловода в Чене была подставной, но других подробностей Бенедикт им не разглашал.

— Удивляешься, почему я его самого за это не отправил на костер? — хмыкнул он. Ренард и Иммар выжидающе молчали. Бенедикт вздохнул. — Конечно, Рерих знал обо всем. Его сведения оказались мне весьма полезны. И он сам — полезнее живым, нежели мертвым. Скандал и без того гремел на всю Арреду. Казнь монарха за пособничество — это было бы слишком для Анкорды в военное время. Это могло спровоцировать слишком много ненужных смертей.

— Бриггер знает? — послышался замогильный шепот Ренарда.

— Конечно, знает. Такие решения без его участия не принимаются, — ответил Бенедикт. Он напрягся, не зная, чего ждать от братьев.

— Хорошо, — сказал Ренард. — На будущее: не утаивай такие детали, пожалуйста. Это неприятно.

— Простите, друзья мои. Таков был приказ, — пожал плечами Бенедикт. Из груди вырвался облегченный вздох.

— Тогда нарушай приказ, — огрызнулся Ренард. — Мы должны знать.

Бенедикт улыбнулся и согласился, хотя и понимал, что Иммара незнание задело куда меньше, чем Ренарда.