Нити Данталли

<4 года назад>

Грат, Малагория.

Двадцать первый день Юстина, год 1485 с.д.п. 

Мальстен невозмутимо провел своего пленника мимо дворцовой стражи. Послушная марионетка выглядела естественно, ни у кого не вызывая подозрений по пути во дворец. Стражники у ворот уважительно кивнули Мальстену, смерили его спутника оценивающим взглядом и пропустили их. Вопросов задавать не стали: принц не запрещал своему другу приводить гостей.

Добравшись до нужной комнаты, Мальстен с досадой осмотрел пустующие покои Бэстифара: он надеялся найти его именно там и сократить время контроля над плененным охотником, но надеждам не суждено было сбыться.

— Мальстен, ты не ошибся комнатой? — с усмешкой окликнула его темноволосая женщина, неслышно появившаяся в коридоре. — Твои покои в другом крыле.

Мальстен тяжело вздохнул и обернулся на голос.

— Кара, ты не подскажешь, где сейчас принц? — спросил он. Женщина приподняла подбородок и скрестила руки на груди. Она всегда держалась с Мальстеном подчеркнуто холодно, хотя не скрывала, что он вызывает в ней опасливый интерес.

— Спустился в подземелье, — ответила она. Взгляд ее тем временем изучал пленного охотника. — Кто это с тобой?

— Гость, — сказал Мальстен. Кара прищурилась, глядя на кинжал, убранный за пояс мужчины в красной рубахе.

— Вооруженный гость, — констатировала она.

— Он не опасен.

Кара невольно посмотрела на руки Мальстена. Они были расслаблены, и разглядеть нити было невозможно, хотя Бэстифар не раз в подробностях описывал их ей. Аркал видел их, как видел любую причину боли. Каре это было недоступно.

— Принц внизу, — повторила она и поспешила удалиться.

Мальстен благодарно кивнул и проследовал к лестнице. Все это время охотник покорно молчал и сохранял миролюбивое выражение лица. Именно таким его впервые увидел аркал, когда данталли довел свою марионетку до подземелья.

— Бэс, — окликнул Мальстен.

Бэстифар стоял посреди небольшой вымощенной кирпичом комнаты напротив холста, исписанного непонятными разноцветными узорами.

— А, Мальстен! — Он расплылся в улыбке. — Заходи! После твоего представления на меня, можно сказать, напало вдохновение. Мне до ужаса захотелось посмеяться над псевдохудожниками и теми ослами, которые называют вот это, — он указал на перепачканный красками холст, — искусством. Я рассказывал тебе, как недавно ко мне зашел один знакомец моего отца? Мы заговорили с ним о живописи, и я сболтнул, что немного увлекаюсь ею. Представь себе мое удивление, когда я показал ему это уродство, а он назвал это новым веянием среди художников! Абстракция, так он сказал!

Мальстен оставался серьезным, предчувствуя, как расплатится за контроль над человеком в красном. История Бэстифара не вызвала у него и тени улыбки. Аркал внимательно посмотрел на руки Мальстена и изучающе приподнял голову.

— Вижу, ты привел особого гостя, — улыбнулся он. — Столько нитей на одного человека! Ты нас представишь?

— Он охотник, Бэс, — сообщил Мальстен. — Напал на меня, когда я вышел из цирка. Говорил, что пришел за тобой.

Бэстифар улыбнулся лишь уголками губ, в глазах блеснули угольки азарта. Он обошел охотника со всех сторон, рассматривая нити, опутавшие его.

— В самом деле? И ты, выходит, контролируешь его полностью? Даже дыхание? Потрясающе!

Мальстен нахмурился.

— Решай сам, как с ним быть.

Бэстифар полностью погрузился в свое восхищение. Он разглядывал охотника, как коллекционер изучает диковинный экземпляр для своей коллекции.

— Даже мимика! — восторженно воскликнул он, только не хлопнув в ладоши от радости. — Это просто поразительно! Редко выпадает шанс увидеть твою работу вблизи, мой друг. Он может быть более приветливым?

Мальстен почувствовал обуявший охотника гнев. Однако вместо того, чтобы выразить его, марионетка расплылась в дружественной искренней улыбке. Бэстифар соединил подушечки пальцев.

— Уму непостижимо! Даже выражение глаз! Я не устану повторять тебе, что ты истинный художник, Мальстен!

Данталли устало вздохнул.

— Так что мы будем с ним делать? Я... могу попытаться взять под контроль его сознание, и он...

— Нет, нет, — спешно остановил его Бэстифар. — Дай и мне поработать. Это весьма интересный экземпляр. Будьте любезны, дорогой друг, возьмите вон тот стул и присядьте. — Последние слова были обращены к охотнику. Марионетка, ведомая нитями данталли, послушно взяла деревянный стул из угла комнаты, поставила его перед принцем и села.

Бэстифар закрыл дверь в комнату и открыл ящик стоящего у стены стола, извлекая оттуда веревку. Разрезав ее на четыре части кинжалом, взятым у охотника, он старательно привязал его руки и ноги к стулу. После он отложил оружие на стол, как можно дальше от марионетки, оглянулся на Мальстена и улыбнулся.

— Можешь отпускать его, мой друг, — сказал он.

Мальстен помедлил, затем все же убрал нити, переставая контролировать охотника. Выражение лица плененного мужчины резко изменилось на враждебное. Бэстифар с нескрываемым восторгом наблюдал за этой переменой.

Боль пришла моментально. Мальстен плотно стиснул челюсти и выпрямился, тело его напряглось, как струна, он с трудом сдержал стон, чувствуя, как краска отливает от лица. Бэстифар участливо повернулся к нему.

— Думаю, сначала стоит поработать с тобой. 

Мальстен упрямо качнул головой. Он боялся злоупотреблять влиянием аркала: с каждым разом расплата усиливалась, и выносить ее становилось труднее. Слишком велика была опасность полной зависимости от сил Бэстифара. И смерти — в случае, если он откажет.

— Я в порядке, Бэс, — выдавил Мальстен. Аркал сочувственно сдвинул брови. В вопросах боли обмануть его было невозможно. — Я лучше пойду.

— Опять ты за свое. Мы оба знаем, что ты врешь, — мягко произнес он.

Охотник не терял времени. Он отчаянно пытался вырваться из пут, выворачивая руки так, чтобы освободиться. Бэстифар это заметил. 

— Поглядите-ка, какой резвый, — хмыкнул он, и выставил вперед ладонь, засветившуюся алым. — Сиди смирно!

Охотник ахнул, задохнувшись от резко нахлынувшей боли. Влияние длилось всего пару мгновений, но и этого было достаточно, чтобы в его взгляде промелькнул страх. Надо отдать ему должное, он быстро овладел собой и вновь с вызовом уставился на аркала.

Мальстен тем временем собирал волю в кулак, чтобы не упасть. Бэстифар участливо положил руку ему на плечо.

— Тебе разве совсем не интересно послушать нашу беседу? — спросил он.

— В другой раз.

— Может, передумаешь?

Расплата вдруг смолкла. Ладонь Бэстифара вновь сияла знакомым алым светом под осуждающим взглядом Мальстена.

— Нет, — холодно сказал данталли. — Не передумаю. 

— Уверен, что дойдешь до комнаты, если я отпущу? Если так, будь по-твоему.

Мальстен не успел ответить и скривился от резко накатившей боли, едва не сбившей его с ног.

— Проклятье, Бэс! — с нескрываемой злостью процедил он.

— Я лишь хочу быть уверен, что ты сумеешь дойти до своих покоев, мой друг. Пока у меня на этот счет сомнения, — развел руками Бэстифар. — К тому же ты поступишь весьма невежливо с нашим гостем, если не останешься побеседовать с нами. Так что скажешь? Мне продолжить уговаривать тебя и игнорировать его попытки сбежать, или уже уделим ему должное внимание?

Мальстен прикрыл глаза, признавая поражение: он знал, что не сумеет добраться до своей комнаты, если Бэстифар еще хоть раз повторит свой излюбленный прием.

— Ладно, твоя взяла, — сказал он, не без труда сохраняя голос ровным. — Да.

Для аркала этого было достаточно. Ладонь вновь засияла, и миг спустя от боли не осталось и следа. Мальстен тяжело вздохнул.

— Вот и славно, — одобрительно кивнул Бэстифар, поворачиваясь к охотнику. — А теперь твоя очередь. Как тебя зовут?

Пленник молчал. Аркал усмехнулся.

— Упрямец, — констатировал он, сладко оскалившись. — Люблю упрямцев. С ними интереснее всего. Что ж, посмотрим, как ты держишься.

Бэстифар показательно приподнял ладонь, вокруг которой вновь начало роиться алое свечение. Охотник стиснул зубы, готовясь терпеть боль, но уже через мгновение рот его раскрылся в немом крике, тело напряглось, а на виске надулась венка. Он молчал около четверти минуты, а затем отчаянно застонал. Бэстифар выдохнул. Лицо его приобрело странное умиротворенное выражение. В редкие минуты присутствия на подобных допросах Мальстен всегда наблюдал за ним, пытаясь понять, что же он чувствует. Его будто привлекал не столько момент передачи боли, сколько процесс, этому предшествующий. Бэстифар испытывал сострадание, граничащее с извращенным наслаждением. Мальстен никогда не мог понять этого.

Свет вокруг ладони аркала погас. 

Охотник часто и глубоко задышал, пытаясь прийти в себя. Мальстен вздрогнул, узнав столь характерный прием, которым пользовался Бэстифар: придержать боль, избавить от мучений на короткое время, чтобы потом возобновить их с новой силой. Мальстен по себе знал, что проще терпеть, когда боль непрерывна. Но когда она прекращается на короткий миг, чтобы снова вгрызться в каждый нерв, это невыносимо.

— Так как? Представишься, или продолжим? — не переставая улыбаться, спросил Бэстифар. Он не скрывал, что надеется на второй вариант.

Пленник молчал, буравя принца глазами.

— Похоже, мне сегодня везет. — Бэстифар качнул головой, приближаясь к охотнику. — Это ведь мое любимое занятие, и мало кто может надолго разделить его со мной, так что я должен поблагодарить тебя за то, что ты хочешь продолжить. 

Лицо охотника не выражало ничего, кроме отвращения. Он плюнул, метясь аркалу в лицо, но тот отклонился, и плевок попал на его красную рубаху. Бэстифар снисходительно улыбнулся.

— Полагаю, на твоем языке это можно расценивать как «не за что», — спокойно произнес он и сжал руку в кулак. Алое сияние вновь обволокло его кисть. Лицо охотника исказилось страшной мукой, венка на виске, казалось, вот-вот лопнет. Бэстифар небрежно кивнул Мальстену. — А он силен. Интересно, сколько еще он сможет вытерпеть ради своего имени. Сколько оно стоит?

Сияние стало ярче. Охотник плотно стиснул зубы. Мальстен поморщился и отвел взгляд. Пытка продолжалась около минуты, затем охотник запрокинул голову и воскликнул:

— О, боги! Грэг! Грэг Дэвери!

Бэстифар расплылся в улыбке, хотя в глазах мелькнуло разочарование.

— Ты хороший экземпляр, Грэг Дэвери. Интересно, когда ты начнешь умолять меня прекратить...

Мальстен напряженно посмотрел на друга.

— Бэс, — предупреждающе окликнул он. Бэстифар раздраженно выдохнул и остановил свое воздействие.

Охотник устало уронил голову на грудь.

— Мой друг — очень беспокойная натура, Грэг, — непринужденным тоном сообщил Бэстифар. — Можно сказать, тебе повезло, что он здесь. Я иногда увлекаюсь, когда мне выпадает шанс так поработать.

Охотник обжег Мальстена взглядом.

— Я разузнал о тебе, — хрипло произнес он. — Мальстен Ормонт, анкордский кукловод. Выходит, слухи врали, и ты не изжарился на одном из костров Колера!  

Губы Мальстена скривились. Грэг Дэвери заметил это и нервно хохотнул.

— Неужто тебе неприятно об этом говорить? Считаешь себя пострадавшим? Изгнанником? Несправедливо осужденным? Я видел таких, как ты! Мните себя высшей расой, помыкаете людьми, как марионетками! Убиваете их, не моргнув глазом! А сами прячетесь за спинами таких монстров, как этот, еще со времен битвы при Шорре! — Взгляд Грэга Дэвери обратился к Бэстифару. — Даете им силу, чтобы они отдавали вашу боль кому-то другому! Сколько человек уже умерло, потому что аркал заставил их почувствовать твою расплату? А, данталли? Сколько?!

Мальстен широко распахнул глаза и недоверчиво посмотрел на Бэстифара.

— Мою расплату? — упавшим голосом переспросил он. Бэстифар непонимающе приподнял брови. Пленник усмехнулся.

— Хочешь сказать, ты не знал? Аркалы могут ведь не только отнимать боль, но и передавать ее! Откуда, по-твоему, у этого выродка силы? — Глаза Грэга Дэвери нехорошо блеснули.

Мальстен не сводил глаз с Бэстифара, а тот сохранял до безобразия невинный вид.

— Это так, Бэс? Ты использовал расплату для пыток?

— А как, по-твоему, я должен был увести тебя тогда из дэ'Вера? — нахмурился Бэстифар. — Сомневаюсь, что Томпс так легко отпустил бы нас, заставь я его почувствовать боль от пореза на боку или какого-нибудь перелома. Нужно было нечто посерьезнее.

Мальстен поджал губы.

— Но люди не могут этого пережить! Они не...

— Здесь нет твоих зрителей, данталли! — усмехнулся Грэг. — Можешь не притворяться, что печешься о людях! 

Бэстифар хмуро посмотрел на охотника, и его ладонь вновь засветилась.

— Ты не видишь, мы разговариваем? — процедил он, заставив пленника задохнуться от боли.

— Бэс! — возмущенно воскликнул Мальстен. Бэстифар закатил глаза.

— Мальстен, это лишь малая часть того, что я могу ему передать. Она его не убьет. По крайней мере, не должна. — На последних словах губы Бэстифара вновь тронула нехорошая усмешка. — Что ж, Грэг, я хочу узнать о тебе побольше. Расскажи о своих близких.

Лоб охотника заблестел от испарины. 

— У меня никого!.. Я один, — прорычал он. Однако аркал лишь усилил воздействие, и Грэг мучительно застонал.

Бэстифар приподнял голову, погружаясь в свое умиротворяющее наслаждение.

— Так долго скрывал свое имя, и вдруг потерял терпение? Мне кажется, ты лжешь мне, Грэг, и кто-то близкий у тебя есть. Расскажи о нем. Или о ней.

Ладонь Бэстифара пошевелилась, и Грэг закричал, запрокинув голову. Мальстен почувствовал, как оба его сердца начинают биться чаще.

— Нет! Стой! — воскликнул он. — Не надо, Бэс!

Свечение вокруг руки аркала погасло, а глаза загорелись требовательным ожиданием. Охотника била дрожь, и он выглядел постаревшим на несколько лет, измученный толикой расплаты, которая ему не предназначалась.

— Я не могу так, это слишком, — покачал головой Мальстен, не сводя виноватого взгляда с Грэга Дэвери.

— Он пытался убить тебя, мой друг, — напомнил Бэстифар. — Не больше получаса назад.

— Знаю! Но пожалуйста, Бэс, не нужно этого делать. Он не данталли. Мы расплачиваемся за силу, данную богами, люди такого испытывать не должны. Сделай с охотником что угодно, но не это. Больше никогда так не поступай. Умоляю...

Бэстифар тяжело вздохнул. Грэг приподнял голову, недоверчиво глядя на Мальстена.

— Для него это похоже на игру в хорошего и плохого монстра, — с усмешкой произнес аркал. — Что ж, будь по-твоему, хороший монстр. Это ты привел его, и я не буду портить твою игрушку. Думаю, он станет отличным артистом нашей труппы.

Мальстен изумленно посмотрел на Бэстифара.

— Что? Ты хочешь оставить его в цирке?

— Ну не отпускать же его на волю, чтобы он вновь попытался расправиться с нами! — усмехнулся аркал. — Можно, конечно, просто убить его. Но, знаешь, мне любопытно посмотреть, как охотник будет выступать под твоим художественным руководством, мой друг. Он хотел пробраться в цирк, и он это сделал.

Грэг молчал, опасливо глядя на своих чудовищных тюремщиков. На хорошего и плохого монстра.

— Бэс, ты уверен, что это... 

— Мальстен, у тебя выдался тяжелый день. — За миролюбивым тоном Бэстифара скрывалось раздражение. — Иди наверх, отдохни. А я отведу нашего нового артиста в его покои. Охрана будет надежной. Поверь, он больше не представляет угрозы. В противном случае ему снова придется поиграть в данталли. А что-то мне подсказывает, что эта роль не в его вкусе.

Мальстен знал, что Бэстифар может быть жестоким. Сейчас он проявлял неслыханную милость, и не стоило его злить. Мальстен решил, что подождет с уговорами выслать Грэга Дэвери из страны, пока Бэстифар не потеряет к нему интерес, а охотник не будет достаточно напуган, чтобы никогда не вернуться в Грат.

Покидая подземелье, Мальстен вспоминал собственное знакомство с расплатой, в котором он тоже был зрителем. 

Он был совсем мальчишкой, когда в Хоттмар явился высокий худощавый незнакомец со странным именем, ударения которого падали на последний слог. Его длинные черные мелко вьющиеся волосы, схваченные в низкий хвост, напомнили Мальстену прическу сельской барышни, а приказной тон показался слишком дерзким.

Мальстен капризничал, надувал губы и топал ногами, заявляя, что он герцог и ничего не собирается делать по приказу безродных крестьян. Сезар Линьи спокойно снес его недовольство. Его будто не интересовало расположение этого мальчишки, он изучал обстановку: снующих туда-сюда слуг, селян, играющих детей, животных. Животные его сторонились, некоторые даже опасливо скалились или начинали беспокойно скулить. Мальстена животные тоже недолюбливали, и тогда ему было приятно увидеть, что это происходит не только с ним. 

Сезар держался подчеркнуто спокойно, говорил складно и не реагировал на выкрики Мальстена, который заявлял, что хочет другого учителя. Он лишь сказал, что другого не будет, и счел это исчерпывающим объяснением. А затем Мальстен увидел работу данталли. Чей-то ребенок, забравшийся на ветку дерева, начал падать, но черные нити, вытянувшиеся из рук Сезара Линьи, коснулись мальчика, и тот умело приземлился на ноги. Хотя не должен был — Мальстен это видел. Он был поражен и вытаращился на таинственного учителя, начав сыпать вопросами. 

Тогда спокойствие Сезара Линьи впервые сменилось строгостью. Он схватил Мальстена за ухо и грубо потащил в сторону. Расспросы перешли в протесты и причитания. Сезар Линьи отреагировал на это с нескрываемым отвращением, что быстро заставило Мальстена затихнуть. Он надолго запомнил слова своего наставника:

Значит так, слушай сюда. Никакой ты сейчас не герцог. А вздорный мальчишка, который своим неосмотрительным поведением может погубить себя и свою мать! Госпожа Ормонт пригласила меня обучить тебя тому, чему больше никто не обучит, и, если будешь паинькой, научишься искусству, которому нет в природе равных. С этого дня зовешь меня не «ты», а «вы, учитель», и выполняешь все, что я скажу. Иначе рано или поздно ты совершишь ошибку и умрешь. Ты меня понял?

Мальстен понял. И испугался.  

А затем учитель сморщился и немного согнулся, словно от боли. Всего на мгновение, но Мальстен заметил. Сезар Линьи кивнул, давая понять, что ученик не зря обратил на это внимание.

Это оборотная сторона силы, которая тебе дана, — сказал он тогда. — За нее приходится расплачиваться, Мальстен. Иногда жестоко. Но, поверь, расплата — часть нашей жизни, и ты приспособлен к ней природой. Твоя матушка умело оберегала тебя раньше от всего, что связано с данталли. Пришло время открыть тебе, кто ты на самом деле. И научить тебя тому, что определит твою жизнь.

Завороженный Мальстен спросил:

— Вы научите меня тоже выпускать такие... веревки, учитель?

— Мы, вообще-то, называем их нитями, — ответил Сезар и смерил его колким взглядом. — Не сразу. Сначала я научу тебя терпеть боль.