Нити Данталли

Вальсбургский лес, Гинтара

Шестнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

Недалеко от берега реки Мотт растущие близко друг к другу густые сосны образовывали плотный навес, способный укрыть путников от дождя, который, судя по затянутому серыми облаками небу, должен был начаться в ближайшую пару часов.

Устроив под ветвями временное убежище, Аэлин направилась к реке, набрала воды и занялась костром, расположив кострище так, чтобы самые низкие ветви не загорелись. Все это время она старалась отгонять от себя мысли о данталли, который лежал на расстеленном одеяле без движения. Что будет, когда он очнется? Аэлин не знала, продолжат ли они путь вместе, или она лишь добьется от него правды о малагорском цирке и отправится на поиски отца в одиночестве.

Для начала нужно было, чтобы он пришел в себя. 

Аэлин достала из сумки небольшой котелок и согрела над огнем воду. Она знала, что рану Мальстена нужно побыстрее промыть и перевязать, но не могла на это решиться. Синяя кровь, которую ей вновь предстояло увидеть, пугала и отталкивала ее. Ей было бы проще, приди Мальстен в себя и займись своей раной сам, но он продолжал лежать без движения, бледный, как Жнец Душ.

Наконец, вода согрелась. Аэлин нерешительно приблизилась к Мальстену, откинула полу плаща и приподняла рубаху, с опаской поглядывая на его неподвижное лицо. Ткань вокруг раны сильно промокла от крови. Ранение оказалось глубоким. Как он мог его не заметить, оно ведь должно было причинять страшную боль! Края были рваными и грязными: пока Аэлин волокла Мальстена в укрытие, в порез, должно быть, попали комочки земли.

Обработка раны заняла немало времени. В процессе перевязки Аэлин успела запыхаться и устать, а Мальстен так и не пришел в себя. Она злилась на него: за ложь и за то, что он вот так запросто потерял сознание, доверив ей решать его судьбу. Глупо было злиться на то, что он никак не помогает ей с обработкой раны, но Аэлин сетовала и на это. Ей было проще негодовать и ворчать, чем вспоминать слова Мальстена о Грэге. Проще ругать своего проблемного спутника, чем думать о том, как охотник должен поступить с иным. Мальстен был демоном-кукольником, одним из самых опасных существ на Арреде. Его беззащитность — слишком большой подарок Тарт, принять который Аэлин никак не решалась. Раздобыть бы что-то красное, связать кукольника, допросить его и убить, но...

Я не буду сопротивляться. Вам — не буду.

— Проклятье, — шепнула Аэлин, сжимая кулаки. 

Она с требовательным ожиданием уставилась на раненого данталли, но он даже не пошевелился. На свежей повязке проступало едва заметное синее пятно.

— Боги, за что же вы так жестоко шутите со мной? — прошептала Аэлин, подняв взгляд. Над ней смыкались плотные сосновые ветви, за которыми не было видно неба.

Аэлин редко позволяла себе предаваться воспоминаниям, но сейчас они настойчиво рвались к ней из закоулков памяти. Она помнила, какой счастливой была в свои юные годы в де'Вере. Тарт благословила ее на удачу, и Аэлин родилась в семье, лишенной предрассудков. Грэг Дэвери — барон, прославившийся своей близостью к народу, — нисколько не воспротивился желанию дочери обучаться основам охоты на иных наравне с братом. Любой отец на его месте пришел бы в ужас и усадил дочь в клетку, заставив ее вышивать, учиться музыке и читать книги. Грэг, чье увлечение охотой еще с юности переросло в настоящее ремесло, заключил с Аэлин договор: если хочет учиться охоте вместе с Алленом, она должна уметь подавать себя в обществе, как и он. Аэлин посчитала эти условия честными и проявила завидную усидчивость в занятиях с учителями и гувернантками. В этом они с Алленом тоже соревновались — так им было куда веселее.  

Потом в ее жизни появился Филипп Тремейн. Она влюбилась в него пылко и страстно, и боги не стали мешать их любви. Филипп и Аэлин были выгодной друг для друга партией, и в семьях быстро пошли воодушевленные разговоры о свадьбе. Но церемонии было не суждено состояться. Началась Война Королевств, и Филипп уехал на службу, вступив в армию Ларии. Во время битвы при Шорре данталли заставил его натолкнуться на вражеский меч.

Аэлин была безутешна. Она уверилась, что ее жизнь разрушена, и только усердные яростные тренировки позволяли ей не рассыпаться на части. Она вкладывала в них свои злость и отчаяние. Отец, мать и брат помогли ей справиться с горем.

Потом Аллена тоже не стало. Он пал от рук анкордских захватчиков, занявших дэ'Вер. Земля была разорена и разграблена, множество людей погибло. Семье Дэвери пришлось бежать, жить впроголодь и сражаться. У Аэлин и Грэга была подготовка. У баронессы Недерии — нет. Смерть сына и крушение привычного образа жизни надломили ее. Недерия перестала разговаривать. Затем спать. Затем есть. Как ни старались Аэлин и Грэг, вырвать ее из лап безумия они не смогли. Вскоре Недерия скончалась. 

Грэг не сдавался. Он оставался сильным ради дочери, а она — ради его. Они посвятили себя охоте на иных и скитались от трактира к трактиру. Превратившись в изгнанников на собственной земле, они не потеряли боевой дух и были готовы выдерживать испытания, которые боги Арреды посылали на их головы. Влиятельные знакомые, которыми обзавелся Грэг, направляли его на задания, не исключавшие убийств неугодных людей, и он брался за это. Аэлин знала и не одобряла этого, но ничего не говорила отцу. Он был единственным родным человеком, который у нее остался. Но Аэлин отказывалась участвовать в таких заданиях, и Грэг ее не винил.

Все чаще они стали разлучаться, принимаясь за работу в разных уголках материка. Они выбирали трактир и уславливались встретиться в нем через определенное время.

Однажды Грэг сказал, что уезжает не меньше, чем на три месяца. Он не распространялся о том, куда и зачем собирался отправиться, а Аэлин не спросила его. Теперь она горько жалела об этом. Не желая слышать о возможной работе наемника, Аэлин понадеялась на удачу и была уверена, что Грэг вернется в назначенный срок. Но он не вернулся и через месяц после обговоренной даты. И через два.

Аэлин отправилась искать его, с каждым месяцем теряя надежду.

Она почти отчаялась, но Тарт смилостивилась над ней и привела ее в Сальди.