"ХЭБИ"
Стоило Харуки упомянуть в своём рассказе того или иного ёкая, я непременно ставила перед собою цель пусть мельком, но всё-таки изучить его. Нарыть хоть сколько-нибудь информации или — что не было редкостью — напроситься на лекцию от Цуяко. И до сих пор я не испытывала затруднений, будучи охотницей до мифов... Вплоть до вчерашнего дня, когда очередь дошла до сородичей госпожи Тоджо — хэби.
Впервые я столкнулась с тупиком в своих "исследованиях". Храмовый архив насчитывал по меньшей мере полторы сотни книг, как старинных, так и современных, а помимо них ещё и свитки с манускриптами, самые древние из которых в развёрнутом виде висят на стенах, хранимые слоем толстого стекла. Все свои силы вчера я потратила на безуспешные попытки отыскать на их страницах информацию о хэби, натыкаясь разве что на краткое описание демона, состоящее из всего нескольких строчек. Даже изображения мне отыскать не удалось! Единственная змея-ёкай, на которую мне удалось наткнуться — это нурэ-онна.
Бесспорно, хорошо, что я нашла хоть что-то, но победу я совсем не ощущала. Потому что как ни крути, а хэби и нурэ-онны это разные ёкаи. Хотя бы потому что "нурэ" подмечает связь с водой, а "онна" означает "женщина". То есть это ёкай исключительно женского пола, в то время как хэби могут быть и мужчинами. И они вовсе не обязаны быть прикованы к водоёму! Мозги уже свистят как чайник, а прогресса почти никакого...
Возможно, я её уже достала, но, похоже, мне опять придётся выпросить пару уроков у Цуяко. Однако же в случае с хэби меня всё равно терзают сомнения... Ведь если верить рассказу Харуки, даже Цуяко о них практически ничего не знает! Верится с трудом, однако прочесав столь много книг и оставшись практически ни с чем, и это представляется возможным... Цуяко умная, но всё же не всезнающая.
С этими мыслями я и отправилась на её поиски, которые никогда не являлись задачей со звёздочкой. Единственная блондинка в округе, не беря в учёт редких туристов, решивших посетить шинтоический храм.
Кстати, вот так каламбур... Как раз турист к ней, видимо, и пристал. Высокий, широкоплечий, подтянутый, с русыми кудрями... Типичный бабник, как бы предвзято это ни звучало. Флюидных самцов по глазам видно, только вот облом — не к той он клинья подбивает. Вернее кицунэ жены не сыскать, это официальный факт. Правда, работает он только в том случае, если лисица не убегает от любимого, раскрывшего её личину... И, как рассказала Нобуно, обычно так случается, когда человек раскрывает истинное лицо лисицы до начала романтических отношений. Не знаю, с чем это связано, но как уж у кицунэ заведено. Так что Харуки, стоящему неподалёку от них с недовольно скрещенными на груди руками, бояться не о чем. Цуяко сама его отошьёт. Или Акираби, на худой счёт. Благо, на этой неделе у неё почти нет работы, вот, видимо, и решила навестить подругу.
— No, no, listen. You misunderstood me. — хлопотал он со смартфоном в руке, пропуская свою речь сквозь интернет-переводчик.
(анг. "Нет, нет, послушайте. Вы не так меня поняли.")
— Watashitachi wa subete ga wakatta yo. — заступалась тем временем Нобуно, сверля заморского гостя осуждающим взглядом. — Hanarete zo. Koko de nanimo kusama no tame ni kagayaite ja nai!
(яп. "Всё мы поняли. Проваливай давай. Здесь тебе ничего не светит!")
— My God... — накрыл чужестранец своё лицо жилистыми ладонями. — I was obviously too pushy. Miss, let's start over.
(анг. "Боже мой... Я, очевидно, был слишком напорист. Мисс, давайте начнём всё сначала.")
— Otoko-san, anata wa kore ga miemasen ka? — подняла Цуяко свою левую руку, на безымянном пальце которой красовалось скромное серебряное колечко с двумя миниатюрными гранатами. — Ware wa kekkon no onna kara, daremo to aitakunai desu ne.
(яп. "Мужчина, вы не заметили? Я замужняя женщина и не хочу ни с кем знакомиться.")
Замужняя, но не совсем. — усмехнулась я про себя. — По факту они с Харуки до сих пор не поженились, так как в последнее время дождик с ясного неба не лил. Но они его так ждут, что заранее купили кольца. И плюс ко всему, Цуяко так надоели эти ухажёры, что она решила примерить кольцо раньше времени, чтоб отгоняло третьих лишних. Вообще, многие японки трепетно относятся к своей замужней жизни и предпочитают не носить кольца на работе, дабы не распространятся, но, как видите, Цуяко совершает это нарочито. И в принципе-то оно правда работает, но некоторых даже узы брака не смущают. Откровенно говоря, рисковое решение... Ну, я о ношении обручального кольца. Ведь жрицам мико не положено быть замужними... Коли вышла замуж, так покидай храм — так здесь всё заведено. Благо, с ней из других жриц почти никто не общается и не обращает на это внимания.
— I don't flirt with you! — ох, ну и глупо же искривилась его смазливая физиономия. — Maybe I want to call you for tea, talk about Shinto...
(анг. "Да я же не флиртую! Может, я хочу пригласить вас выпить чаю, поболтать о шинтоизме...")
— Dewa Fujimuri-bokushi ga shoutai shimashite ne. — усмехнулась Цуяко своему же предложению, подтягивая кверху уголки тонких губ. — Kare wa roujin kara, ware yori atama ga ii yo.
(яп. "Тогда пригласите настоятеля Фуджимури. Старец явно знает побольше меня.")
Ах да, настоятель Фуджимури... Тоже немаловажный фактор, сыгравший роль в её поступлении на храмовую службу. Добрый старичок такой, очень открытый и набожный. А ещё пребывающий в курсе, касательно личности Цуяко... Да-да, он знает, что она кицунэ, причём высшая. И счёл за великую честь любой ценой принять в храм это божье создание, оказывая ей всяческое содействие. Например закрывал глаза на то же обручальное кольцо, коего у мико быть не должно. Как и, собственно, мужа...
— Maji de yo. — подхватила Акираби, с издёвкой глядя докучливому пикаперу прямиком в его сникшие глазки. — Soshite kare wa koucha ga suki da na...
(яп. "В самом-то деле. Плюс, он очень любит чёрный чай...")
Видимо, осознав, что неудачно он избрал свою добычу, кавалер сконфуженно поблагодарил лисиц и побрёл, разумеется, не в направлении комнаты настоятеля Фуджимури. Ну хоть к Нобуно не стал цепляться следом, вот это в самом деле выглядело б максимально смехотворно.
— Kokoro wo kowasu daro, anata no tokui-bun'ya sa. — вставила и я свою долю, обращаясь к Цуяко.
(яп. "Похоже, разбивать сердца — ваше призвание.")
— Ох, если бы речь ещё о сердце шла. — приправив интонацию скептическим смешком, подняла она секатор с забора и принялась подрезать вылезшие за его пределы ветки, из почек которых лишь недавно проклюнулись свежие листья.
— Вот именно. — буркнул раздражённый Харуки. — Никаких ведь моральных принципов.
— Знал бы ты, что люди вытворяли со мною в своих головах... Наверняка, с Акираби тоже.
— Да не то слово. — подтвердила Нобуно. — Порою слышать человеческие мысли это далеко не так приятно.
— Харуки, спокойно. — обратилась я к почившему самураю, заприметив как его чуть не трясло от гнева. — Это просто мысли, они нематериальны.
— Да, как и мои кулаки. — незамедлительно ответил он, провожая взглядом удаляющуюся от нас фигуру. — А ведь как жаль... Одно лишь утешает, верность невесты.
— А как иначе? — неотрывно щёлкая ножницами, заметила Цуяко. — Подкаты должно сразу пресекать, пока эти дон-Жуаны не распустили руки. Принадлежать кому-то и позволять дотрагиваться до себя каждому встречному это удел куртизанки.
— Вот за такую женщину не стыдно умереть. — наконец-то злоба отпустила Харуки, стоило раздражителю исчезнуть, а сомнениям рассеяться.
Надо полагать, не вовремя я заявилась со своими никому не нужными исследованиями. Вряд ли, конечно, это двое на людях начнут лобзаться, всё-таки они ценители приватности, да и Харуки никто из людей не увидит, но я здесь всё равно как-то не к месту. Потом, наверное, подойду... А сейчас втихаря смоюсь.
— Ты что-то хотела? — обратилась ко мне Нобуно, которая, к слову, тоже была третьей лишней, но в отличие от меня она хотя бы помогла отшить докучливого кавалера.
— Ам-м-м... — малость растерялась я, оказавшись под прицелом сразу шести глаз. — Да у меня вопрос был по фольклорной части, но, наверное, вам сейчас некогда на него отвечать?
И когда я только успела стать такой скромной?.. Сама себя не узнаю.
— Задавай. — спокойно сказала Цуяко, отдавая в руки Нобуно охапку срезанных ветвей. — Подержи-ка.
— А чего не выкинешь? — бросила Акираби непонимающий взгляд.
— На саженцы пойдут. Всем храмом будем садить вдоль вон той дорожки. Ну так что, дорогая, у тебя за вопрос? — мимолётно глянула лисица на меня, прежде чем вернуться к прежнему занятию.
— Да я вот заинтересовалась хэби после вашей истории... Перерыла целое собрание книг, прочих источников, но...
— Ничего не нашла? — её предположения опередили мои слова.
— Да! И решила, вдруг вы о них что-то знаете?
— Немного, как и прочие специалисты. — бесцветно высказала та. — Хэби это одни из самых таинственных и малоизученных ёкаев... Если вообще не самые таинственные и малоизученные, а оно вполне возможно.
— Помню, как мы удивились появлению Тоджо в нашей долине. — предалась Акираби воспоминаниям. — Чтобы хэби снизошла в наш мир должна быть веская причина, особенно учитывая тогдашние угрозы.
— Снизошла? — зацепилась я за подозрительное слово. — А они что, обитают в другом мире?
— Да. — подтвердила Цуяко. — В царстве Ками, в том же самом измерении, где скитаются души погибших ёкаев, а также людей, готовящихся к перерождению. Это не тот мир, в котором живёшь ты, милая. Ты, можно сказать, стоишь на пороге дома, в который тебя не пустили.
— Да я как-то не жалуюсь... — сказала я правду. — И что же столь заманчивое хэби отыскали в царстве Ками?
— Вопрос поставлен некорректно. Дело не в том, что существование наедине с духами чем-то прельстило змеям... Скорее уж они воротят нос от мира людей, ведь по их же собственным словам он... "Отравлен жизнью." Несовершенным, бренным и бессмысленным существованием.
— Интересно получается... Однако, госпожу Тоджо что-то удерживало в нашем мире.
— Не что-то, а кто-то. — сдержанно усмехнулся Харуки. — Её драгоценный Рюширо.
— Честно говоря, я не припомню, чтобы хэби влюблялись в людей, но опять же... О них почти ничего не известно. — говорила Цуяко. — И этот вариант действительно многое объясняет. Ибо Тоджо, прямо скажем, не соответствовала образу хэби.
— Не соответствовала? — переспросила я.
— Обычно они тихие, скрытные, осторожные, сдержанные, мудрые и справедливые недотроги, будто бы лишённые чувств. Но мирская жизнь, идущая в тесном контакте с человеком, определённо, взяла своё. Тоджо была вспыльчивой и эмоциональной. До сих пор помню, как она рыдала, когда я вскрывала господина Момоцуки. В общем, переменил он хладнокровную рептилию, возможно даже не желая этого. Впрочем, думается мне, что характер Тоджо уже давно возвратился к истокам, а сама она — в царство Ками. И больше никогда к нам не вернётся, чтоб не возникал соблазн опять влюбиться в смертного.
Ей можно посочувствовать... Не сказать, что я настолько привязалась к ней, как к персонажу, однако глупо отрицать, что змея-то была интересная. Что ж, надеюсь, что её истерзанное сердце наконец-то обрело покой. Не здесь, так в божьем царстве...
— Что вы ещё о них знаете? — не отставала я от Цуяко.
— Ну... — ненадолго призадумалась она. — Боюсь, рассказ мой будет состоять сплошь из личных теорий. Думается мне, что общим предком каждого хэби является огромный демонический змей с восемью хвостами, восемью головами и восемью рогами а в длину он составлял восемь холмов и восемь долин. История эта стара, как сам мир... Спустившись с небес, Сусано, Бог Грома и Моря, оказался на берегу реки Хи, где его вниманием мгновенно завладел чей-то плачь. Последовав на источник его, Сусано встретился с Богами Земными: Ашинадзучи и его женой Тэнадзучи, а также их прелестной дочерью по имени Кушинадахимэ. Поведали они воинственному Богу о беде своей: о том, что семь уж дочерей пожрал змей-демон, именуемый Ямата-но-Орочи, и в слезах они встречают скорую кончину своего последнего сокровища, за коим змей являлся каждый год. Сусано вызвался сразить чудовище, потребовав в награду за свой подвиг Кушинадахимэ в качестве невесты, на что Боги Земные охотно согласились. Изрубив Ямата-но-Орочи на куски, в одном его хвосте Сусано отыскал заколдованный меч, Муракумо-но-Цуруги, который преподнёс в дар Божествам Небесным и который позже обратился в символ императорской власти среди людей. Реликвия эта до сих пор хранится в шинтоистском храме Ацута, в префектуре Айчи, в окрестностях Нагои. Правда, он уже давно переименован в Кусанаги-но-Цуруги, но не суть. Вернёмся к хэби... Смерть Ямата-но-Орочи, соединившая магию грома со змеиной кровью, повлекла к зарождению новых ёкаев, гораздо более сдержанных, чем их гигантский прародитель. Как именно они появились — остаётся лишь гадать. Быть может, божья магия очистила скверну в змеиной крови, из которой хэби и сформировались... Быть может, хэби обитали в тех лесах, которые произрастали на спине Ямата-но-Орочи и на самом деле те не родились, а просто-напросто спустились вниз, впервые за всю жизнь... Быть может, обыкновенные змеи умылись в демонической крови, впитавшей грозовую магию, тем самым совместив в себе как божью, так и бесовскую натуру... Никто, увы, не знает.
— Звучит так эпично... А вы это своими глазами видели?
— Нет, конечно! — прыснула та со смеху. — Я не настолько древнее существо!
— Ахах, пожалуй... — неловко почесала я затылок. — Так что получается, все существующие хэби — это те самые змеи, зародившиеся в столь давние времена?
— Я не удивлюсь, если они всё ещё живы, но нет, новые хэби рождаются и по сей день. Как и всякий зверь, достигнув почтенного возраста, змея вырастает до гигантских размеров и приобретает сверхъестественные силы, становясь так называемым "орочи", который позже и становится хэби. Правда вот... Источники утверждают, что все хэби ядовиты. Однако яд присущ отнюдь не каждому виду змей, поэтому тут два варианта. Первый — неядовитые змеи не эволюционируют в ёкаев. Второй — у хэби имеется своя иерархия, где неядовитые сородичи составляют самую нишу, выступая в роли слуг, коим непозволительно покидать царство Ками.
— Больше верится во второй вариант. — высказал Харуки, пожимая плечами.
— Хотела бы я и сама знать больше, но увы... Затронуть мне остаётся лишь роль змей в духовной жизни японцев. Для них змея является символом очень... Очень... Очень многих вещей. Плодовитости, дождя, огня, земли, баланса между жизнью и смертью, безудержной страсти, отравления и исцеления, круговорота событий и ещё много чего... Всё даже я не упомню. Всё в них сводится к балансу и вечности бытия. Наш храм посвящён в основном лисам и культу Инари, но в Японии немудрено наткнуться и на змеиные святыни, где нередко живут настоящие змеи, коих величают божьими посланниками. Особенно белых особей, которой Тоджо и являлась. Их кормят, хранят и даже исполняют ритуальные танцы, дабы выразить дань уважения.
Вот как знала, что надёжнее поговорить с Цуяко, чем копаться в пыльных книжках. Хоть она и не считает, что располагает множеством информации, но это всё равно порядком больше раздобытого мною. Может, Сусано и хэби это то же самое, что Инари с кицунэ? Два отдельно существующих культа. Хотя не факт, всё-таки Цуяко не упомянула их близкую связь... Может быть, Сусано всё равно на тех существ, которых он невольно породил.