"АКАНАМЭ"
Лёгкие полусапожки отбивали размеренный ритм, ступая по отполированному кафелю. Эдакая барабанная доля в заурядной симфонии торгового центра, состоящего из посторонних звуков и неразличимого сонма людских голосов, как правило всегда заглушающая унылую мелодию, раздающуюся из колонок, коими увешаны углы. Жизнь моя — или, вернее сказать, смерть — разнообразием похвастаться не может, но побывать в магазинчике всегда приятно. А уж когда ты можешь что-то выклянчить, дела вообще окрашиваются во все семь цветов радуги.
— Что ж, вроде как успеваем... — подала голос Акираби, глядя на дисплей смартфона. — Но если всё уж раскупили, ты уж не серчай.
Говоря, она старалась не глядеть на меня. Но я знаю, это не из грубости... Просто из людей, коих здесь чёртова туча, меня никто не видит, а на дурочку она не хочет походить. Даже наушники решила надеть, чтоб выглядеть, как говорящая по телефону, благо современные технологии позволяли так исхитриться.
— Раскупили, так раскупили. — смиренно пожала я плечами. — Значит, выпрошу другое чтиво.
— Вот и правильно, не унывай. — одобрительно улыбнулась восьмихвостая.
Чтобы подняться на второй этаж, пришлось нам встать на эскалатор. Правда, вперёд нас прошмыгнула группка пацанов, с громким гоготом помчавшаяся вверх по механизму, движущемуся вниз. На секунду переглянувшись, мы с Нобуно сдержанно посмеялись и взаимно нарекли их долбанутыми на всю голову.
Благополучно поднявшись, мы побрели в поисках книжного отдела. Люблю я подобные вылазки на пару с Акираби. Как бы я ни уважала Цуяко, как бы ни любила её, но с её характером уж очень ощущается разница в возрасте. А вот при общении с Нобуно, я будто провожу время со сверстницей и оно немудрено, учитывая как она фанатеет от нынешней поп-культуры. Чёрт, да она даже сэйю работает, что уж ещё говорить? Кажется, и мангакой пыталась стать, но рисует паршиво... Что ж, зато голос у неё действительно приятный.
— А прикол, отыщем что-то, что ты озвучивала? — по пути пристала я к ней с вопросом.
— Ам... — неловко усмехнулась она. — Может, найдём. Но какой смысл читать сюжет, который можно посмотреть?
— Экранизаторы любят урезать материал, тебе ли не знать?
— Ой, да... Как, например, в...
Наверное, в неважности подобных разговоров и кроется вся их прелесть. Хорошо, когда не о чем напрягаться. Когда даёшь волю сознанию и просто ловишь момент.
Книжный, как всегда, радует своим безумным разнообразием. С авторскими правами в Японии всё довольно сложно. Они, вроде, есть, однако это не мешает некоторым авторам спокойно работать с чужими героями, то сталкивая их друг с другом, то шипперя между собой. И пол, разумеется, не имеет совершенно никакого значения. Яоем я не увлекаюсь, но надо же порой дразнить парнишек в храме, говоря как это мило, правильно?
Так или иначе, я сюда не за додзинси пришла. И Нобуно, наверное, тоже, хотя как знать... Пробежавшись по стендам, я убедилась в правоте последней... Надо полагать, не я одна хотела ухватить желанный экземпляр той манги... И это, меж тем скажу, не тоненький комикс, а произведение толщиною в полноценную книгу. Читается, конечно же, быстрее, но это всё равно порядком больше комиксов про Микки Мауса. Обидно было уходить с пустыми руками, так что я решила изменить преждевременно принятым решениям и прихватить с собою фанатский томик про Хиширо и Кайдзаки. Хоть чем-то подслащу вечер и, быть может, не один.
Итак, выбор сделан. Но как бы мне не хотелось уже сейчас вцепиться в книжку, я даже открыть её не смогу. Потусторонний мир устроен так, что я могу взаимодействовать только с вещами, возложенными на алтарь... Поэтому по возвращении в храм, Акираби преподнесёт эту книжку, как дар духам... Да, странно. Однако, в нашем храме преподносили и не такую лабуду, поверьте мне. Мыльные пузыри, игровые консоли, некоторые открыто требовали что-то эротическое... Не очень пахнет святостью, ага?
— А ты что, ничего не взяла? — удивилась я, глядя на пустующие руки лисицы. — Обычно и себе что-то покупаешь.
— Я сейчас конкретно так залипла на одну визуальную новеллу, так что не до чтива мне. — пояснила она по пути.
— У тебя же, кажется, есть парень, не? — полюбопытствовала я.
— Ну есть и что?
— По-моему, в новеллы задротят одинокие. — поделилась я своей заметкой.
— Ай, одно другому не мешает! — навеселе отмахнулась она. — И к тому же, кто знает, как долго продержатся эти отношения?
Ну да... Если он прознает, что Акираби — кицунэ, то скорее всего она убежит от него, следуя лисьим традициям. И дело здесь не в том, что они какие-то блудницы, просто этот подход позволяет избегать слезоточивых ситуаций, когда бессмертное создание по-настоящему влюбляется в обычного человека. Харуки и Цуяко — это исключение из общего правила, ибо обычно любовь лисы и смертного кончается вполне себе горькой сценкой: молодая и прекрасная кицунэ навзрыд плачет над почившим старцем. Легкомысленный подход позволяет избегать сердечной боли, так кицунэ вынуждены жить... Впрочем, мне не совсем ясен пункт о разоблачении. Ведь если лисицу не раскрывают, то она также остаётся с любимым вплоть до его смерти, правильно? Она всё равно чувствует боль... Как будто изобличение усиливает её чувства.
Посетовав на малую нужду, Нобуно удалилась в уборную, а я же неспеша переминала ноги, исследуя один отдел за другим. На меня не распространяется стереотипное мнение, что все девушки идут в туалет парами или даже толпами. Во-первых, я смысла в этом не вижу, ибо и без того могу поболтать с Акираби в любой момент и обо всём на свете. А во-вторых, я даже сумочку её подержать не смогу, ведь в дар духам ту не принесли.
Я уже за угол ушла, как только в уши мои ударило знакомым визгом и последовавшим грохотом, совмещённым с нецензурной бранью. Поспешив на место происшествия, я заметила разве что размазанную скоростью тень, распахнувшую дверцы, ведущие на парковку и выметающуюся наружу в таком темпе, словно от того зависела её жизнь. Впрочем, учитывая красное от злобы лицо Акираби, может так дела и обстоят.
— Капец... — выпуская пар через усталый вздох, провела Нобуно ладонями вдоль разгорячённого лица. — Что в мире творится, писец просто...
— Что у тебя случилось? — полусмеясь, спросила я.
— Так чё! — в порыве эмоций, всплеснула та руками. — Захожу в кабинку, а там какой-то стрёмный тип в спортивках сидит и малюет маркером свой номер и рекламу услуг! В женском туалете, ни стыда, ни совести!
Всё же в призрачном состоянии есть свои плюсы. Например, я могу ржать сколь угодно громко, и меня никто не услышит. Так вот, сейчас я прооралась просто в голосину...
— Серьёзно? Коли не шутишь? — спросила я, утирая навернувшиеся слёзы с уголочков глаз.
— Не веришь, так сама глянь. — небрежным движением руки, пригласила она меня в женскую комнату. — Ещё и почерк отвратительный, вот честно.
Ну как же тут не согласиться? Мало же мне смехатулек, я не упущу возможности заправиться угаром. Незамедлительно проследовав за дверь, я очутилась в туалете и... Чёрт возьми, в самом деле, реклама. Причём, судя по всему, услуг совершенно любого типа. Уговорить бы Акираби подделать голос старушки и запросить у молодого человека что-нибудь пикантное, чисто ради троллинга. Не, ну серьёзно, кто в здравом уме возьмётся за выполнение любой услуги... За такие гроши!?
И только я собралась вернуться к подруге, как слух мой уловил шлёпающие отзвуки чьих-то торопливых шажочков. Обернувшись за секунду, я оглядела помещение взглядом, но никого не застала... Если мне не показалось, то источнику звука прятаться негде, кроме как в кабинках. Может, это опрометчиво, но что поделать? Больна я любопытством, что уж скрывать? Собрав в кулак всё собственное мужество, я осторожно присела на коленки и нагнулась, дабы заглянуть под дверцы. Благо, пол бы чистый. И что помещение пустовало...
Заглядывала, заглядывала... И только в подсобке я заметила подозрительное движение. Я успела зацепить глазами только маслянистую и длинную ногу, которой небольшое существо оттолкнулось от пола и запрыгнуло на стену. Ну теперь-то я точно уверена, что здесь поселилось нечто странное...
— Где тебя черти носят? — внезапно появившаяся Акараби одним своим присутствием разрядила напряжённую тишь, за что я ей действительно была благодарна.
Но вместо ответа я лишь нервно посмотрела на неё, поднеся указательный палец к губам и кивнув в сторону подсобки. Поначалу Нобуно лишь изогнула бровь дугой, но уловив мой серьёзный настрой, догадалась о моей просьбе.
Осторожно потянувшись к дверной ручке и обхватив ту тонкими пальцами, она ещё раз посмотрела на меня, явно всё ещё недоумевая, но и вместе с тем призывая меня приготовиться к любой неожиданности, что могла нас караулить по ту сторону двери. Но я не думаю, что там может сидеть кто-то опасный... Мы в центре города, много ли здесь опасных демонов? Я уже поняла, что самые лютые злюки всегда скрываются в отдалённых местах, куда ни один здравомыслящий человек никогда не сунется. А если же я ошибаюсь... Ну, Акираби — это восьмихвостая кицунэ, ёкай далеко не слабый.
Открывала она дверцу медленно... Аккуратно... Опасливо... Полоса света, отбрасываемого белой лапой посекундно расширялась... А мы всё высматривали в кабинке предмет моего беспокойства. И по всем законам хоррора, не обошлось без скримера в лицо: ни с того, ни с сего на Нобуно что-то набросилось, отчего мы обоюдно завопили, больше озабоченные спасением собственной шкуры, чем опознанием обидчика.
Впрочем, он быстро отстал от Акираби, свалившись на пол и брезгливо отползая в угол помещения, морщась и дёргаясь от подступившего отвращения. Что весьма забавно, ибо Акираби отреагировала на ёкая совершенно аналогичным образом.
— Меее! Какая ты чистая! — будто пытаясь смахнуть с себя остатки контакта с лисицей, существо дёргано водило по сальному телу своими тонкими и кривыми ручонками.
— Чего не скажешь о тебе! — ответила ему подрагивающая то ли от шока, то ли от омерзения Нобуно, уже доставшая из сумочки пачку дезинфицирующих салфеток и судорожно вытираясь ими.
Я же тем временем впилась глазами в это странное и неприятное на вид создание. Размеров оно было небольших — наверное, с годовалого ребёнка. Тело его обволакивал слой вязкой и омерзительной грязи. То ли это от неё он цвета болотной тины, то ли это его естественный окрас... Худоба его была просто страшенная, ибо одного взгляда на него было достаточно, чтобы представить в голове его скелет. Оканчивались его руки и ноги всего двумя когтистыми пальцами. На голове же у него был всего один глаз, а длинные, неухоженные сальные волосы образовывали неряшливую гриву, из которой даже торчали уши, только не львиные, а скорее уж какие-то гоблинские. То и дело изо рта высовывался длинный, покрытый клейкой слюной язык, которым ёкай вылизывал себя.
— Я уж думала, вы вымерли, аканамэ. — более-менее успокоившись, заговорила Акираби. — С учётом нынешних санитарных норм.
— Не напоминай... — сник ёкай буквально на глазах. — Это просто кошмар, мир будто стерильным стал!
— Ты кто такой? — пусть и не к месту, но я встряла в разговор.
— Аканамэ. — скрещивая руки на груди, пояснила Нобуно. — Ёкай-обитатель грязных бань и туалетов, рождённый из телесной грязи, которой он при жизни и питается, слизывая её своим длинным языком. Название его так и переводится — "Грязелиз", правда слово "Ака" многие ошибочно воспринимают, как "Красный", отчего его часто изображают краснокожим. Но, как видишь сама, он бывает разным. И дело не только в оттенках, число глаз у них может варьироваться от одного до двух, а вот число пальцев — от одного до пяти.
— Здесь, кажется, не так уж грязно, чтобы обитать такому чуду... — поделилась я своей заметкой, ещё разок окидывая взглядом этот туалет.
— Не так уж!? — истерично взвыл ёкай, заставив меня подскочить на месте. — Да здесь всё просто сияет! Куда ни пойду, везде чистота! Не могу я так больше, мне нужна грязь...
— А ты не можешь, ну... Пыль полизать, я не знаю?
— В пищу им годится только телесная грязь. — объяснила Нобуно. — Ты поэтому что ли набросился на меня?
— Угу. Только с тебя и слизывать-то нечего! Бррр... — аж передёрнуло его. — Не могла поменьше мыться?
— После тебя я помоюсь ещё раз. — хмуро бросила она ему, прежде чем взглянуть на меня. — Ладно, пошли уже.
— А... — малость опешила я. — А его можно здесь оставлять? Он не опасен для людей?
— Сам по себе не опасен. Аканамэ не желают людям зла, они просто подъедают отходы. Как тараканы в общем. У них ведь тоже есть право на жизнь, как и у всякой твари? Правда, их слюна — это настоящий кладезь болезнетворных бактерий, но с учётом нынешних гигиенических норм и мощности дезсредств, я думаю уборщики её нейтрализуют.
И на том покинули мы этот ненормальный туалет, прямо скажем, привлекающий неприятных личностей. А по дороге я всё размышляла об аканамэ и о развитии Японии. А точнее, о некотором отсутствии развития... Ведь многие японцы по сей день вынуждены посещать общественные бани за неимением дома ванных комнат.
И дело тут вот в чём. В Японии зима довольно мягкая и чтобы не замёрзнуть во время неё, можно вполне обойтись домашними обогревателями или котацу — столиком, по краям которого тянется одеяло, а под столешницей установлен обогреватель. Экономически невыгодно снабжать каждый дом отоплением и, как следствие, горячей водой, поэтому общественные бани всё ещё актуальны. Но раз уж даже аканамэ там не нравится, то, видимо, чистят их хорошо. Что просто не может не радовать...