Неписанное правильно

Марк уже не слышал гомона за столом. Его взгляд, словно магнитом, притягивало к кухне, где стояли Дария и Никита. Никита что-то оживлённо рассказывал, жестикулируя, а она лишь кивала, опустив глаза, её плечи слегка напряглись — деталь, которую заметил только он. Это едва уловимое движение, эта невидимая стена, что росла между ней и Ником, была для Марка откровением.

«Она избегает его», — подумал он, и эта мысль зажгла в нём искру надежды, тут же заглушённую чувством вины.

— Марк, ты вообще с нами? — голос друга вырвал его из транса.

— А? — он моргнул, осознавая, что пропустил вопрос.

— Тебя спрашивают, кто выиграет в следующем сезоне, — хохотнул парень, тыча в телефон с таблицей футбольной лиги.

— Пожалуй, "Барса", — бросил Марк небрежно, лишь бы отвязаться, его мысли всё равно были заняты ею.

Когда Никита и Дария вернулись в гостиную, ничего не изменилось: Никита сиял энергией, как всегда в центре внимания, а она оставалась в тени, тихая, отстранённая. Но в какой-то момент она, будто почувствовав его взгляд, подняла глаза. Их взгляды скрестились, и на этот раз она не отвела их сразу. В её глазах мелькнуло что-то — вызов? Мольба? Он не успел разобрать.

Никита, не замечая напряжения, схватил её за руку.

— Пошли, Даш, ты сто лет не танцевала! — его улыбка была всё той же, что когда-то заставляла её смеяться.

— Я лучше посижу, — ответила она, мягко высвобождая руку.

Марк не сдержал лёгкой улыбки. «Не хочет быть с ним», — пронеслось в голове, и эта мысль была одновременно триумфом и мукой.

Но позже Никита, в своей привычной манере, снова попытался втянуть её в танец, на этот раз с шутливой настойчивостью. Дария, поддавшись уговорам, неохотно встала, и Марк смотрел, как Никита кружит её по комнате под смешки друзей. Это зрелище резало его изнутри, как нож. Он не выдержал.

— Кто за новый бокал вина? — громко бросил он, вставая и привлекая внимание.

Никита остановился, ухмыльнувшись:

— Давай, брат, ты всегда знал толк в напитках!

Дария, воспользовавшись моментом, выскользнула из его рук и вернулась к столу, бросив на Марка взгляд, полный молчаливой благодарности. Он почувствовал, как его сердце сжалось.

На кухне он делал вид, что занят бутылками, хотя на самом деле просто пытался унять бурю внутри. Шаги за спиной заставили его обернуться. Дария стояла в дверях, её поза была напряжённой, но глаза горели.

— Устала от компании? — спросил он тихо, разливая вино в два бокала.

— Можно и так сказать, — она пожала плечами, но её голос дрожал от усталости.

Марк шагнул ближе, протягивая ей бокал.

— Тяжёлый вечер, да?

Она встретила его взгляд, и в этой тишине воздух стал густым от напряжения.

— Ты хочешь что-то сказать, Марк? — её голос был спокойным, но глаза метали искры.

Он не сдержался. Шагнув ещё ближе, он хрипло выдохнул:

— Да. Но это разрушит всё.

Дария замерла, её пальцы стиснули бокал. Его слова, такие тихие, но тяжёлые, как камень, заставили её сердце забиться быстрее. Она стояла, не в силах пошевелиться, чувствуя, как граница, которую они оба боялись переступить, была уже в шаге.

— Тогда не говори, — наконец выдавила она, поднося бокал к губам. Её голос был твёрд, но рука дрогнула.

Марк поставил свой бокал на стол, его взгляд не отпускал её.

— Я пытаюсь, — прошептал он, подходя так близко, что она ощутила жар его тела. — Но ты делаешь это невозможным, Даша.

Она подняла глаза, их лица разделяли считанные сантиметры.

— Я? — она вскинула брови, выдавливая усмешку. — Ты винишь меня?

— Да, — твёрдо ответил он. — Каждый раз, когда ты рядом, я теряю контроль. Забываю про Ника, про дружбу, про всё. Ты даже не представляешь, что творишь со мной.

Его слова обожгли её, как раскалённый металл. Она отступила, но он шагнул следом, не давая ей уйти.

— Марк, — её голос дрогнул, — ты знаешь, что это неправильно. Ник…

— Ник, Ник! — он перебил её, в его голосе вспыхнуло раздражение. — А что с нами, Даша? Что правильно для нас?

Она молчала, её дыхание сбилось. Его слова рушили все её защиты, и она ненавидела себя за то, что не могла их опровергнуть.

Марк провёл рукой по волосам, пытаясь взять себя в руки, но его взгляд снова нашёл её, полный огня.

— Проклятье, Дария, — хрипло выдохнул он. — Я столько раз говорил себе, что отпущу тебя. Что ты не моя. Но каждый раз, когда ты рядом…

Он замолчал, разрываемый между яростью и страстью, и вдруг схватил её за руку. Дария ахнула, но не отстранилась. Их взгляды столкнулись, и в этот миг всё исчезло — кухня, голоса друзей, весь мир.

— Я устал притворяться, — прошептал он и накрыл её губы своими.

Этот поцелуй был не мягким, не ласковым — он был полон отчаяния, голода, как будто Марк пытался вобрать в себя всё, что она могла дать. Дария вскинула руки, упираясь в его грудь, но не отталкивая, а словно цепляясь за него. Его сила, его близость затягивали её, как водоворот, смешивая страх и желание.

— Прекрати… — прошептала она, когда он оторвался, чтобы заглянуть ей в глаза, но её голос был слабым, почти молящим.

— Я не могу, — хрипло ответил он, притягивая её ещё ближе. — И ты не можешь.

Она хотела возразить, но всё, что вырвалось, — его имя, произнесённое шёпотом, как признание. Их губы снова нашли друг друга, и в этот раз она не сопротивлялась, растворяясь в его тепле, в его отчаянии. Но где-то в глубине её сознания всё ещё звучал голос, напоминающий, что этот пожар сожжёт их обоих.