Цена выбора
Дария, собрав последние крохи самообладания, отстранилась от Марка, её пальцы всё ещё дрожали от его прикосновений, будто его тепло впиталось в её кожу. Грудь сжалась, воздух стал густым, почти неуловимым. Его взгляд, полный ярости и боли, прожигал её насквозь, но она не могла позволить себе поддаться.
— Нет, Марк, — её голос был тихим, но звенел стальной решимостью. — Это неправильно. Мы не можем.
Он замер, его дыхание стало тяжёлым, а глаза потемнели от бури внутри. В них не было понимания, только гнев, смешанный с чем-то, что разрывало его изнутри.
— Ты не слушаешь меня, — его голос был низким, почти угрожающим, но в нём сквозила боль. — Ты никогда не слушала, Даша. Ты отталкиваешь меня, но я больше не могу это выносить. Каждый раз, когда ты рядом, я схожу с ума. А ты… ты продолжаешь держать меня на расстоянии, но всё равно тянешь к себе, даже не осознавая этого.
Дария отступила, сжав губы, чтобы не дать слезам прорваться. Его слова резали, как лезвия, заставляя её чувствовать себя слабой, уязвимой. Но она не могла позволить себе сломаться. Не сейчас.
— Мы не можем быть вместе, — сказала она, сдерживая дрожь в голосе. — Ты знаешь, что есть Никита. Ты не можешь так со мной поступать, Марк. Это несправедливо — ни к тебе, ни к нему.
Марк издал хриплый, горький смешок, полный отчаяния. Он шагнул к ней, но она отступила быстрее, пряча глаза, чтобы не видеть его боли.
— Ты думаешь, я не знаю, что это неправильно? — его голос стал громче, пропитанный мукой. — Думаешь, мне легко смотреть, как ты с ним? Видеть, как ты улыбаешься ему, хотя я знаю, что ты чувствуешь ко мне? Каждый раз, когда ты отталкиваешь меня, я теряю частицу себя, Даша.
Её сердце сжалось, но она заставила себя заговорить, цепляясь за остатки решимости:
— Марк, хватит! Это ничего не изменит. Я не могу быть с тобой, это разрушит всё. Я не хочу быть той, кто сломает тебя. Или Ника. Или нас всех.
Его глаза вспыхнули яростью, и он резко схватил её за плечи, удерживая с такой силой, что она едва не задохнулась от его близости.
— Ты думаешь, я хочу всё разрушить? — его голос дрожал, балансируя между гневом и отчаянием. — Ты думаешь, мне не больно? Быть рядом с тобой, видеть тебя с ним — это убивает меня, Даша. Но я не могу притворяться, что мне всё равно!
Он отпустил её, отступив, его лицо пылало, дыхание было тяжёлым, как будто он пытался вдохнуть весь мир.
— Ты хочешь, чтобы я ушёл? — хрипло спросил он, его голос надломился. — Чтобы я просто забыл тебя?
Дария молчала, её глаза блестели от непролитых слёз. Внутри всё кричало, что она не хочет этого, но разум твердил: это единственный выход. Она знала, что должна быть сильной, даже если это разрывало её на части.
— Да, — наконец выдохнула она, её голос был полон боли, которая эхом отдавалась в её груди. — Я хочу, чтобы ты ушёл. Это единственное, что правильно.
Марк замер, его взгляд потух, будто кто-то выключил свет внутри него. Он отвернулся, его шаги были тяжёлыми, глухими, как удары молота. Дария смотрела ему вслед, чувствуя, как её сердце разламывается, но она знала, что другого пути нет. Она осталась одна на кухне, сжимая бокал так сильно, что он мог бы треснуть, а её мысли кричали: «Что я наделала?»