"Искупительница"

     На следующее же утро мы с Цуяко разминулись и я пошёл своей дорогой обратно в Токофу, мою скучную и Богами забытую деревню... Как бы я ни чувствовал своё место подле неё, но слово есть слово и я обязан был его сдержать. Я понимаю, что в данной ситуации нет виноватых, ведь каждый из нас преследовал собственные цели... Я следовал зову сердца, а она напротив не желала терзать своё собственное.

     А ведь я так до сих пор толком о ней ничего не узнал. Только что у неё были брат и сын, но не что с ними стало. И как бы я ни гадал, ответы о себе самой может дать мне только Цуяко, но мы больше не увидимся. Печально было думать об этом, вороша угольки в костре, от которых в воздух поднимались слабенькие искорки.

- "Красный и белый - традиционные лисьи цвета. - крутились у меня в голове её слова. - Красный цвет символизирует достаток и благополучие, а белый - беды и разрушение. Так же и огонь может как согреть и одарить едой, так и отнять у тебя всё дорогое. Хотя лично я считаю, что огнём эта философия не ограничивается... У каждой вещи есть обратная сторона, Харуки. Всё зависит лишь от нас самих, поэтому располагай собою мудро."

- У всего есть две стороны. - тихо сказал я самому себе. - Будучи бедным, ты не боишься ограбления. Будучи невеждой и не осознавая этого, ты по-настоящему счастлив. Но... Какие плюсы в одиночестве?

     И снова я вспомнил слова госпожи Накамуры:

- "Лучше уж ничего не чувствовать, чем ходить с больным сердцем."

     А так ли оно? Что действительно лучше? Боль - это признак бытия, её испытывает всё живое. Жить и ничего не чувствовать - это ли не смерть наяву? Я никогда не был склонен к философии, я обычный деревенский парень, которому нет дела до большого мира за своим окном. Вздохнув, я подбросил веток в костёр.

- А ведь если задуматься, то у меня нет смысла жизни. Я живу инертно... У меня нет страсти, только самовнушённые обязанности. Может, поэтому я пошёл за вами? - поднял я глаза к ясной и почти полной луне. - Потому что решил, что с вами я пойму, чего хочу? Жить страшно, а умирать страшнее. Но что может быть хуже жизни, приговорённой к смерти? Только смерть, приговорённая к жизни... По крайней мере так я понимаю своё существование. Я ведь пошёл за вами, даже не боясь погибнуть... За женщиной, окутанной мистикой, которая могла вытворить со мною что угодно... Может быть, я даже хотел умереть? Я не...

     Услышав сбоку, в чаще, треск веток, шелест листьев и быстрые шаги, я моментально прервал свой монолог. Разнылся тут, а как дело доходит за реальности, так защищаю свою "ненужную" жизнь... Схватив с земли крупную палку, я осторожно направился к источнику шума, который, судя по всему, затаился в кустах, так как я заметил в них какое-то движение.

- Кто здесь!? - как можно строже спросил я.

     Но никто мне не ответил... Будучи каждую секунду наготове, я тактично наступал к кустам. Добравшись до них, я наконец-то немного раздвинул ветки, но к увиденному я не был готов. Передо мной, скрутившись от страха, сидел гигантский енот, чья серая шерсть то и дело слипалась от крови: где засохшей, а где ещё свежей. Он явно боялся меня больше, чем я его.

- Не говори, где я! Прошу!.. Прошу!!! - умолял он меня.

- Не говорить кому? - спросил я его.

     И в следующую же секунду я услышал конный топот и ржанье. Енот от страха прижался к земле, а я недоумевающе уставился на четырёх приближающихся всадников в лёгких красных доспехах с позолотой. Сперва я хотел спросить их, что здесь происходит, но они даже не сбавили скорости. И более того, ведущий всадник вытащил длинную, но тонкую дубинку и ударил ею меня по голове! Я сообразил, что нужно уклоняться слишком поздно и в итоге моему лбу жутко досталось... Упав на спину, я начал терять сознание. Машинально я схватился нетвёрдыми руками за свой лоб, но мне было так плохо, что я даже не почувствовал их. Эти окроплённые в крови руки были единственным, что я увидел расплывающимся взором.

- И поделом тебе, проклятый тануки! - услышал я от кого-то из всадников.

- Не слишком ли сильно вы его ударили? Так недолго амнезию заработать, а господин Цубаса ведь его ещё допросит.

- С ёкаями по-другому нельзя. Не щади их, ведь тебя они в жизни не пощадят. Ладно, помоги-ка мне погрузить его на лошадь.

- Что-то его чары не спадают...

- Дело времени. Грузи, кому говорят!

     Но я отключился раньше, чем они даже дотронулись до меня и, наверное, к лучшему. Понятия не имею, где я находился и сколько времени приходил в себя, но очнуться меня вынудили далеко не самые приятные ощущения. Я сидел на коленях, будучи прикованным к полу кандалами, а на затылок мне капала ледяная вода. К тому же, судя по болезненным ощущениям, делала она это уже давно. Пусть вам это не кажется ерундой - перед вами официально признанная пытка. Стиснув зубы от боли, я поднял глаза и увидел перед собой лысого старика в церемониальном одеянии и с лисьей шкурой на своих плечах, вошедшего в сопровождении двух воинов, всё в тех же доспехах.

     При обычных обстоятельствах я бы долго приходил в себя, но холодная вода причиняла мне такую противную боль, что не успел я даже прогнать туман из глаз, а уже начал шипеть и стонать.

- Либо он невероятно могучий... - с подозрением взглянул старик на воина слева. - Либо же вы ошиблись.

- Это невозможно, господин Цубаса. - ответил ему другой самурай. - Отцом родным клянусь - он тануки.

- Тануки не такие мастера-иллюзионисты, как кицунэ. А он пережил удар по голове и несколько часов пытки холодной водой, и всё равно не расстался с человеческим обликом. Как вы это объясните?

- Не знаю. Но всё равно я ручаюсь, что он ёкай.

     Старик перевёл мрачный взгляд на меня, отчего мне стало не по себе.

- Ну так проверим. - сказал он и молитвенно сложил руки. Спутники последовали его примеру и начали зачитывать буддийские молитвы.

     Ощущение такое, что меня предают Божьему суду... И что я вот-вот обращусь в кучку пепла. Но прошла минута, две... А ничего не изменилось. Появилось разве что чувство морального стыда за связи с ёкаем, но что-то мне подсказывало, что я сам его напридумывал.

- Как я и говорил. - выдохнул Цубаса. - Уберите воду, он не ёкай.

- Но как! - прокричал непонимающий самурай. - Этого быть не может!

     Наконец-то ледяная вода перестала капать на мой затылок. Цубаса бросил возле меня подушку и медленно сел на неё, пристально сверля меня взглядом.

- И кто же ты тогда? - спросил он.

- Путешественник, если можно так сказать. - обдумав свои слова, хрипло произнёс я.

- И что же ты делал в том лесу, когда мои экзорцисты охотились на тануки?

- Просто остановился на ночлег. А тануки этого вашего я видел - он в кустах прятался. Я пошёл на шорох, а он начал умолять меня не выдавать его. Но не успел я даже понять происходящего, как получил удар по голове.

     Цубаса медленно повернул голову к самураю, в котором я только сейчас узнал виновника своей головной боли.

- Есть, что сказать? - спросили его.

- Нет... Господин. - стыдливо произнёс он.

- Может, объясните мне, что здесь происходит? - решил я задать вопрос.

     Однако, мне ничего не ответили. Только бегло взглянули на меня, обменялись мнимыми взглядами и ушли, оставив меня в полнейшем одиночестве. Разумеется, я попытался выбраться из тисков, но это оказалось бесполезно. Наверное, только через час ко мне пришли два других самурая, уже без Цубасы.

- Ничего личного. - сказал один из них, вынимая из ножен кодачи. - Просто ты стал свидетелем того, чего не должен был видеть.

     Вот и всё. Неужели я погибну вот так, даже не до конца понимая - отчего? Мне хочется верить, что сейчас госпожа Накамура снова спасёт меня, но что-то мне подсказывает, что она знать не знает, где я... Что ж, хотя бы меня убьют быстро.

- Постой. - сказал ему товарищ, положив руку на плечо.

- Ну что та?..

     Но не успел он договорить, как другой самурай полоснул ему ножом по горлу. Мой неудавшийся палач выронил кодачи, прижал руки к смертельной ране и, захлёбываясь кровью, рухнул в руки своего убийцы, который аккуратно положил его тело на пол. Не успел я даже понять произошедшего, как он расстегнул мои оковы и сказал:

- Забери его доспехи и переоденься поскорее.

- Что? Что здесь вообще происходит?

- Потом объясню, нужно бежать пока нас не обнаружили. - невольно заозирался он по сторонам.

- Зачем ты мне помогаешь?

- Я - тот тануки. Хоть и приходить сюда было опасно, совесть взяла надо мною верх. Ты ведь сюда из-за меня попал.

     Меня, как и любого другого, с детства учили, что ёкаев нужно сторониться, однако что-то со мной явно не так... Мне люди больше угрожают, чем эти демоны. Переодевшись так быстро, как я только мог, я спросил:

- Как твоё имя?

- Онато.

- Я Сэнши. Давай выбираться отсюда.

     Получив от Онато кивок, я последовал за ним. И хотя мы немного заблудились, но в конечном счёте всё же покинули осиное гнездо, выглядящее как недавно построенный храм из светлых пород дерева. Стоило нам уйти от него на пятьсот шагов, как Онато с облегчением вздохнул и навалился на дерево, возвращая себе истинное обличие.

- Спасибо тебе. - сказал я ему, снимая шлем. - Кто они вообще такие?

- Широтамаши. Кто-то вроде радикально действующего ордена экзорцистов и охотников на демонов.

- Впервые о них слышу. Правда, я раньше жил в глуши...

- Даже живи ты в самом Эдо, не знал бы. Орден долгое время спал, ведь шогун его не финансировал. Однако, теперь что-то заставило его передумать... Знать бы, что именно.

     Я уже догадывался... Бегство госпожи Накамуры. До чего же Иэмочи её боится.

- Цуяко... - прошептал я.

- Что? - удивился Онато. - Ты что, о Накамуре Цуяко?

- Ты её знаешь?

- Хах... Я-то ёкай, а она очень печально известная кицунэ. Но ведь ты человек! Это мне здесь нужно спрашивать подобное!

- Да, мы с ней знакомы. Она предложила мне замолвить слово перед шогуном, чтобы сделать меня самураем... А как только мы достигли Эдо, её арестовали и чуть не казнили, но она сбежала.

- Шогун хотел её казнить? - продолжал удивляться Онато. - Странно... Он же её должник, причём пожизненный.

- А за что он перед ней в долгу ты, случаем, не знаешь?

- Она не говорила?

- Ай. - отмахнулся я. - Сказала, будем в покер играть. Хочешь меня о чём-то спросить - выиграй раздачу.

- Это в её стиле. - захохотал Онато.

- Ну так чем она ему услужила?

- Она сняла проклятие с клана Токугава.

- Проклятие? Какое ещё проклятие?

- А вот такое. Ты когда-нибудь слышал о клинках мастера Мурамасы?

- Немного... Что они были настолько остры, что рассекали всё, что только ни встречали. Что Мурамаса, когда ковал их, нашёптывал что-то вроде "Да пребудет в мире хаос..." и что вынув такой меч из ножен, нужно обязательно пролить кровь, ведь если клинок не утолит свою жажду вражеской кровью, он ранит своего хозяина.

- Да. - кивнул мне Онато. - Но главным образом эти клинки прославились благодаря ненависти Мурамасы к клану Токугава. Токугава Иэясу, первый в своём клане шогун, чуть было не умер, даже толком не поправив страной. Его деда разрубили пополам мечом Мурамасы. Им же снесли голову его сыну. И отца его тоже сгубил клинок Мурамасы... А когда сам Токугава Иэясу поранился на тренировке с этим мечом, сомнений не осталось: эти мечи были призваны истребить клан Токугава подчистую.

- А Цуяко... Сняла это проклятие?

- Именно. И запросила взамен безграничную поддержку клана Токугава. С тех пор сменилось много правителей и все они помнили заветы первого шогуна своего клана, но видимо Иэмочи решил положить конец эксплуатации своего рода. Хотя я не знаю, как сильно Цуяко на него давила, ведь я с ней лично не знаком. Да и не желаю знакомиться.

- Почему?

- Я боюсь её, очевидно же! Боюсь, как и большинство других ёкаев.

- Не такая она и страшная. - пожал я плечами. - Я бы сказал, она даже приятная личность.

- Ты знаешь, какая она актриса? И как прекрасно она входит к людям в доверие только лишь затем, чтобы предать их?

     Чувствую, блеск исчез с моих глаз... Цуяко притворщица? Но... Так, постойте. Если бы она хотела войти ко мне в доверие, она бы не прогоняла меня. Иначе какой в этом смысл? Что Цуяко получила от меня? Да ничего!.. В словах Онато нет логики. И снова, снова я не понимаю госпожу... Или... Она заранее знала, что я вернусь к ней? Ах, нет, это уже откровенная паранойя.

- Неважно. - решительно посмотрел я в сторону далёкого Эдо. - Я верю ей и должен предупредить насчёт Широтамаши.

- Дело твоё. - отмахнулся Онато. - Всегда дивился, насколько смертные не дорожат своей жизнью.

     Что бы мне ни говорил Онато, я должен предупредить госпожу Накамуру о надвигающейся опасности. Она запретила мне возвращаться, так как не хотела подвергать меня опасности, но и её, находящуюся чуть ли не на мушке у Широтамаши, я оставлять не намерен. Может быть, этот путь приведёт меня к смерти, но я в жизни себя не прощу, если оставлю всё как есть. С этими мыслями я помчался обратно в Эдо.