"Искупительница"

     Никогда бы не подумал, что такая комфортолюбивая особа, как Цуяко, способна жить в лесу. Она, конечно, наполовину лисица, но у неё столь аристократичный вид... Я спросил её об этом, но она настойчиво попросила меня приберечь свои вопросы на вечер. Весь день мы потратили на обустройство временного лагеря, который представлял из себя пространство где-то пять на пять метров, свободное от деревьев, кустов, густой травы, опавших листьев и тому подобного.

     Цуяко между делом всё не прекращала поражать меня меня своими способностями, явно даже сама того не желая. Например, когда я вознамерился высечь искру, дабы воспламенить заранее подготовленные дрова, как вдруг миниатюрная ладонь приземлилась на моё плечо, мягко отстраняя от незавершённого занятия, но ничем свой поступок не объясняя. А оно немудрено, ведь стоило мне вздеть голову кверху, как глаза мои застали пляшущие язычки пламени, беснующиеся середь приоткрытых губ Цуяко, игривый танец которых она умело обратила в жгучую струю, направленную прямиком на хворост. Собственно, так мы и обзавелись костром...

— А точно ли передо мной лисица?.. — с потаённой опаской спросил я её. — Драконья это всё-таки прерогатива, извергать огонь.

— Осмелюсь возразить. Огонь подвластен многим демонам, как одна из ключевых стихий. Лисицы, как вы понимаете, под исключение не попадают. Пламя служит превосходным дополнением к нашей иллюзорной магии. Огонь мы либо извергаем, либо же воспламеняем хвост и бьём при помощи него, хотя в зависимости от ранга лиса, махинации с огнём становятся всё более изощрёнными и мощными, нередко даже повергающими в трепет.

— Не вы ли уверяли меня в том, что неспособны навредить людям? — недоверчиво покосился я на неё. — При помощи магии имею в виду.

— Только если речь заходит об иллюзиях. — вооружившись лукавой ухмылкой, внесла лисица немаловажные коррективы. — Красный и белый — традиционные лисьи цвета, то и дело фигурирующие в шинтоизме. Красный цвет символизирует достаток и благополучие, а белый — беды и разрушение. Так же и огонь может как согреть и одарить едой, так и отнять у тебя всё дорогое. Хотя лично я считаю, что огнём эта философия не ограничивается... У каждой вещи есть обратная сторона, Харуки. Лишь от нас самих зависит, благо изольём мы в окружающий нас мир иль богомерзкую грязь... Как задействовать ту или иную вещь. Отдай добродушному человеку увесистый топор, умело заточенный нож и бутыль смертоносного яду, и воспользуется он ими, дабы дров наколоть, нарезать хлебу и чтоб избавиться от надоедливых вредителей, досаждающих его скромному полю. Или всучи отпетому негодяю самую обыкновенную корзину, безобидную подушку и каллиграфический набор, и не менее, чем чрез неделю, разовьёт он красиво оформленную аферу, шествуя вдоль шумных улиц и разводя на деньги доверчивых стариков, чьи сбережения будут жабами скакать из корзины в подушку, подальше от очей дотошной стражи. Всякое оружие вне рук людских — всего-навсего инструмент, чьё первозданное назначение было извращено пороком. И наоборот... Любое оружие при должной смекалке может отыскать совершенно безобидный метод эксплуатации.

     Или же когда я, организуя на речке небольшую засаду, обкладывая мелководье крупными камнями, дабы перекрыть рыбёшке всяческий путь отступления, внезапно забеспокоился насчёт диких животных, которых в Японии пусть и немного, но я не считал это поводом ослаблять бдительность. Так вот, тогда, стоя позади меня, Цуяко просто так взяла и высказала следующее...

— Не бойся, если к нам кто-то подойдёт, я его услышу.

     Я развернулся, совершенно озадаченный.

— Как вы?.. — запнулся я на ровном месте, ибо... — Я же ни единого слова не проронил!

— Мыслишь громко.

— Ага, конечно. — саркастически кивнул я, прямым текстом демонстрируя своё неверие. — Серьёзно, не увиливайте от ответа, как вы вот так запросто прозрели мои мысли? Сомневаюсь я, что уж настолько предсказуем.

     Однако же единственным подобием разъяснения с её стороны оказалась эта фирменная ухмылка, служащая жутким намёком на правдивость высказанных слов.

— Вы что... — опасливо схватился я за голову, тщетно пытаясь заслонить её от неведомых сил. — Серьёзно читаете мысли?

— Не совсем. — уклончиво прогулялась та зрачками вдоль небосвода, застланного белёсыми тучами. — Я их слышу... И то лишь в том случае, если с должным усердием навострю слух.

— Что!? Вообще-то это вторжение в личную жизнь! Не забредала ли в вашу головушку мысль, что это нечестно?

— Не поверишь, но нет. Зачем-то же Боги одарили меня такими способностями, значит я имею все права на их использование, логично? А впрочем, я с чистой душою могу заверить тебя, что отнюдь не всегда я читаю всякого подошедшего. Мне самой это неприятно.

— Да неужели? — скептически скрестил я руки на груди. — С чего это вдруг, интересно узнать? Вы уж простите меня, но силюсь я измыслить хоть одну весомую причину, чтобы отказаться от столь подлого, но больно уж удобного приёма, обнажающего перед вашими очами каждую точку давления на вашего собеседника.

— Заглянуть к человеку в голову — всё равно, что разрезать яблоко и увидеть в его сердцевине мерзкого червя, копошащегося в собственных испражнениях. Подавляющее большинство человеческих мыслей воистину ужасно, так что сложно сказать, одарена я или проклята. Не поддаётся исчислению количество порочных помыслов, адресованных мне, которые я услышала за всю свою долгую жизнь. Однако ж глупо отрицать и то, что сила данная уже не раз спасала мою рыжую шкурку и, к сожалению, не в силах я отринуть то, что несомненно упрощает мою жизнь, особенно середь изрядно взвинченных людей, дрожащих предо всем, что посчитают чуждым собственной природе.

— Упрощает, например, в сфере азартных развлечений? Понятно теперь, почему вы так любите карты.

— Нет. — аж какая-то обида затесалась среди нот её размеренного голоска, как неприметная песчинка, гонимая хладными струями, оторванная напором кристально чистых вод, стекающих с седого пика многовековой горы. — Нет-нет-нет, Боги мне свидетели, играю я честно, кроме разве что тех случаев, когда игра идёт на чью-то жизнь. Хотя признаю, я знаю приёмы мухлежа, но я изучала их лишь дабы прижучивать своих оппонентов-жуликов. Играть, заведомо зная, что ты победишь — это так скучно, разве нет? Ради риска и азарта люди и садятся за игорный стол, а с чтением мыслей я эту комбинацию ощущений не соберу.

     Быть может, я отношусь к ней излишне предвзято? А то уж совесть начала колоть, как спящий ёж, переворачивающийся с бока на бок... Тягостен, должно быть, лисий удел... В каждом твоём поступке люди ищут подводные камни и я не исключение. Однако что ж поделать, если даже средь людей доверие испокон веков ценилось на вес золота, а здесь речь и вовсе идёт о хвостатой плутовке, чья хитрость вот уже не раз позировала для моих неискушённых глаз?

     С наступлением позднего вечера, Цуяко постелила на землю тонкий коврик и мы устроились на нём, согреваясь возле костра. Ужином нам послужили несколько рыбёшек, что я выловил, а вот Цуяко взяла на себя их чистку и приготовление. И пусть она посетовала, что в нашем распоряжении простой костёр, а не цивилизованная кухня, даже с этим учётом её суп вышел неподражаемым. Часть продуктов она достала из своей сумки, а остальное нашла в лесу. Как выяснилось, этой падкой на азарт манипуляторше совсем не чужда хозяйственность... Признаться, я даже удивлён.

— Игра в безлимитный техасский холдем представляет из себя торги, которые не кончаются до тех пор, пока все игроки, кроме последнего, не обанкротятся. — вдруг заговорила она ни с того, ни с сего, принявшись тасовать карты. — В начале игры каждый игрок имеет, как правило, примерно равное число фишек, условно заменяющих деньги. Обанкротиться — значит проиграть. На столе есть три кнопки: дилер, который ходит последним, смалл блайнд, который ходит следующим и обязательно ставит на кон небольшую сумму фишек, и биг блайнд, обладатель которого обязуется уже заплатить сумму, вдвое большую, чем обладатель смалл блайнда. С каждой раздачей кнопки эти движутся из рук в руки по часовой стрелке, а игроки, не обладающие ими ходят по стандартной схеме. В их распоряжении следующие ходы: колл — уравнять ставку, рейз — поднять ставку, а также фолд — уйти в пас. Коли не уравняешь ты свою ставку с текущей максимальной, то ты не сможешь участвовать в раздаче. Исключение составляет ход "алл-ин", при котором ты инвестируешь всё, что у тебя есть, однако это очень рискованно, если ты не уверен в силе своей руки. Рейзы и бэты — продолжения ставки — необходимы, дабы выжать из соперников побольше денег, однако не факт, что именно ты сорвёшь банк, поэтому располагай своими фишками разумно. Уйти же в фолд — или, простым языком, спасовать — подразумевает под собою полный отказ от участия в текущей раздаче. Ты лишаешься возможности выиграть что-либо, но и у тебя уже ничто не отнимут, это стальная гарантия. Есть ещё один ход под названием "чек". Он возможен в том случае, если ставку не повысили, да и ты её повышать не хочешь.

— Госпожа... — растянул я, сконфуженно хмуря брови, прямо чувствуя, будто тупею. — Это всё, бесспорно, крайне познавательно, однако на кой чёрт вы объясняете мне покерные основы?

— А на такой, мой милый Харуки, что предстоит тебе сыграть со мною. Скромная карточная баталия и станет твоим испытанием.

— Что!? Нет-нет, я же вас в жизни не обыграю! — даже неутомимые ножки сверчка, пропитывающие прохладу сумерек своей симфонией бы позавидовали той скорости, с которой я секундой позже взмахивал перед Цуяко хладными ладонями. — Молю, придумайте иное испытание!

     Это просто смехотворно... Всё равно, что состязаться с каппой, кто быстрее переплывёт реку. В покер, да против Цуяко!? Что же я сразу не уразумел?..

— Другого испытания я не дам. — серьёзно хмуря брови, сказала она. — Каждый из нас преследует цель, которую мы всеми силами алчем осуществить. Ты хочешь сопровождать меня, а я же в свою очередь — отпустить тебя, избавив от скудного существования, которое ты явно переоцениваешь. Пусть игра и взвалит на плечи свои роль беспристрастного судьи.

— Но это будет нечестно. У вас огромный опыт, а я новичок.

— На чью сторону всенепременно должно перебежать везение. — не знаю я, что значила эта её ухмылка. То ли являла из себя своеобразный метод убеждения, метод внушения положительных чувств своему собеседнику... То ли насмешку, отчего я мог поставить под сомнение не то, что собственную веру в эти суеверные бредни, но и её тоже.

— Конечно, разумеется... — саркастически вздел я глаза к звёздному небу, всё же склоняясь ко второй версии.

— Я досконально объясню тебе правила, а саму игру клянусь судить честно и безо всяческих подлянок. Даже если ты не поймёшь, что удачно сходил, я укажу тебе на это. Но рекомендую тебе закрепить игровые правила как можно более надёжно. Ты ведь, наверняка, не питаешь сильного доверия к рыжей лисице, м? А дабы приправить нашу партию перчинкою интриги, за каждый удачный ход мы будем задавать друг другу вопросы, на которые проигравший обязан будет ответить честно. И имей в виду, брехню я опознаю за секунду, Харуки. Не магией, но элементарной наблюдательностью.

— Так... — заинтересовался я, во мгновение ока вышвырнув из головы предостережения о зоркости её хитрющих глаз, однако же раз отступать было уже поздно — всё равно она уже приметила ту вспышку в глубине моих очей, красноречивее любого слова крикнувшую ей, что я попался на её крючок — решился избежать дешёвых оправданий и просто уж двинулся напролом. — То есть я могу спросить вас о чём угодно, рассчитывая честный ответ?

— Да. Но предупреждаю тебя сразу, чтоб не превращать игру в чистой воды допрос — коли спросил один раз, так и жди всего один ответ. То есть если я спрошу тебя, хорошо ли ты сегодня благоденствовал, то ты ответишь мне, допустим, "превосходно". Не в моих полномочиях будет спросить у тебя, а что же в нём было такого прекрасного. Всё уловил?

— Ну... Кажется, да. — пожал я плечами, пусть и отчасти кисло, вяло и уныло, ибо осознал, что уж в который раз иду на поводу навязанных ею условий. Чему не то, чтобы проблематично противостоять — сложно вовремя понять, что заплываешь в её сети, плетённые словесным волокном. — Ладно, что там по правилам?

— Осталось объяснить тебе лишь комбинации карт. Пройдёмся мы, пожалуй, по возрастанию силы, с каждым шагом приближаясь к пику пьедестала. Самая его ниша представлена вариантом, не представляющим из себя совершенно никакой комбинации — в таком случае сила руки игрока определяется непосредственно самой сильной картой из имеющихся в его арсенале. Именуется это "старшей картой". Следом за ней по силе идёт пара, то есть две карты одного номинала. Разумеется, две пары или "допер" выглядят куда заманчивее одной. Затем следует сэт, трипс, триплет, тройка... У комбинации сей несколько названий. Это в свою не менее логичную очередь три карты одного номинала.

— А если, допустим, пара есть у обоих соперников? — спросил я, подпирая щёку кулаком, воодушевлённый тем, что ну хоть что-то понял.

— Выигрыш прыгает в карман обладателя сильнейшей пары. Например, пара семёрок проиграет паре королей. Что, как мне казалось, ясно и без лишних слов.

— Нет, оно было понятно, я не об этом спрашивал. Что если у обоих игроков пара одного достоинства?

— О, а ты зришь в корень, аж такую ситуацию предвидел. — к собственному диву искупался я в лучах её впечатлённого взгляда. —Тогда в дело вступает кикер. Если же обе одинаковые пары карманные — что бывает крайне редко — то объявляют сплит-фаер, то есть делёж банка между обоими соперниками. Обычно им оканчиваются лишь те раздачи, где, на доске выстраивается общая комбинация, например стрит или флеш. Не переживай, сейчас я и о них расскажу. Уж о чём, а о покере я могу чирикать с рассвета до заката.

— Хорошо. И о кикере не поленитесь поведать, я всё-таки намереваюсь подойти к делу со всей надлежащей серьёзностью.

— Обязательно, но позже, иначе окончательно захлебнёшься в вареве, бурлящем на плечах твоих. Дальше идут уже комбинации средней силы: стрит и флеш. Стрит — это пять карт, следующих по возрастанию. То есть, например... Семёрка, восьмёрка, девятка, десятка и в завершение — валет. Флеш же — это пять карт любого номинала, но зато идентичной масти. Что ж, переходим к самым последним, мощным и, естественно, заманчивым комбинациям, к которым каждый уважающий себя игрок обязан тянуться, как подсолнухи, несложно догадаться куда. Моя любимая комбинация, фулл-хаус — состоит из одного сэта и пары сразу. Следующим звеном этой незамысловатой цепи является карэ — четыре карты одинакового достоинства. На втором месте чинно восседает стрит-флеш, у которого название говорит само за себя: пять карт одной масти, идущие по номинальному возрастанию. И, наконец, редчайшая и мощнейшая, непобедимая и неоспоримая рука в техасском холдеме, которую даже мне ещё ни разу не посчастливилось скомпоновать — флеш-рояль или по-другому роял-флеш.. Десятка, валет, дама, король и туз... Все до одного единой масти.

— Чувствую, что без банальной памятки мне просто-напросто не обойтись... — задумчиво высказал я, с лёгким нажимом массируя виски с целью профилактики мигрени, что только-только начинала распеваться, как зяблик поутру. — Иначе инструкции ваши просто разлетятся, подхваченные ветром ночным...

— Не проблема, лоскуток бумаги, перо и чернила я уж точно откопаю в своей походной сумочке. Я тоже не с ходу это заучила.

     Стоило мне под диктовку и с примерами записать все десять карточных комбинаций, как Цуяко продолжила объяснять мне правила:

— Осталось пояснить тебе только раздачу карт. Торги могут тянуться от одного до четырёх раундов. Первый раунд зовётся префлопом и на нём каждому игроку сдаются по две карманные карты. Выдаются они закрытыми, то есть знают их лишь сами обладатели карт. Дальше идёт уже флоп — выкладывание трёх общих открытых карт. Игроки сопоставляют свои карты с флопом и, опираясь на силу своих комбинаций, выбирают, сбрасывать им карты, принимать ставки или поднимать их. И, наконец уже, пришла пора обговорить небезызвестный кикер. Предположим, обоим игрокам выпала тройка, которая появилась ещё и на флопе. До конца торгов сила рук обоих оппонентов не менялась и поскольку пара слабая, оба игрока решили воздержаться от сомнительных инвестиций. Только вот у одного игрока вторая карта — пятёрка, а другого — дама. Поскольку иерархическое положение дамы порядком выше жалкой пятёрки, игрок-обладатель более высокой карты перебьёт её и загребёт весь банк в свои карманы. Выражаясь предельно ясно, кикер — это бьющая карта, но не забывай, что карты, лежащие на доске, в равной степени принадлежат всем игрокам, так что порою кикер становится общим, как, например, нейтральный туз. И в таком случае, опять же, банк делится поровну. Всё уяснил?

— Вроде да... — сказал я, хотя ещё толком не уложил ничего в голове.

— Хорошо. На третьем раунде выкладывают тёрн — четвёртую открытую карту. Ну и в завершение, в последнем кругу торгов на доску кладут ривер — последнюю общую карту. Когда вопрос ставки в очередной раз решают, соперники вскрываются на шоудауне и подводится итог, где сильнейший оппонент срывает куш. Вот по сути вся игра, преисполненная хитростью в, казалось бы, совсем нехитрой схеме.

     Ей вот легко говорить, а у меня плохое предчувствие... Но я обязан обставить Цуяко в её же игре, если хочу остаться с ней. Я выпросил у неё пару часов на подготовку, но что-то мне подсказывает, что мне нужна пара недель. Но кто знает... Жизнь, как я уже давно зарубил на носу, полна неожиданностей. Может, мне и правда, как новичку, улыбнётся удача?