Глава 19
Раннее утро окутывало лагерь прохладным туманом. Камыши шептались над головами спящих, ветер трепал ветви над палатками, словно пробуя разбудить мир. Грозовник, как всегда, встал первым — не потому, что нужно было, а потому, что спать не мог.
Он снова оказался возле палатки королев. Как и каждый рассвет в последние дни. Словно нечто тянуло его туда — зов глубже логики и обязанностей. Не шаги, а сердце вело его.
Внутри палатки царил полумрак. Котята шевелились, жмурились, зевали. Мягколапа тихонько вылизывала светло-серую шёрстку одного из малышей. При его появлении она мягко кивнула.
— Они проснулись. Можешь заглянуть, если хочешь. Только — тише, — шепнула она.
Он вошёл осторожно. Его глаза скользнули по маленьким комочкам меха, пока один из них не поднял голову. Серый котёнок с пятном на лбу. Тот самый.
— Папа?
Слово прозвучало неловко, неуверенно… но ясно.
Мир будто затрещал в его ушах. Воздух стал гуще. Он застыл. Маленький комочек моргнул, подошёл к нему, потянулся и ткнулся носом в его лапу.
— Папа! — повторил громче, с уверенностью. И улыбнулся.
Грозовник наклонился. Его дыхание сбилось. Он прикрыл глаза, медленно провёл языком по макушке сына. Он не знал, как котёнок это понял. Но он понял. Почувствовал.
И в этот момент всё встало на места. Он не мог больше жить в тени. Не мог прятать кровь и любовь, не мог позволить, чтобы кто-то — она — распоряжалась судьбой этих котят.
Он вышел из палатки, почти дрожащий. Лапы вели его сами, будто земля подталкивала. Прошёл мимо воинов, мимо забот и разговоров. Всё было приглушено, неважно. Только она.
Теневая Звезда сидела у выхода из своей палатки, глядя в небо. Холодная, как всегда. Уверенная. Не подозревающая.
Грозовник подошёл. И в первый раз — не склонил головы.
— Нам нужно поговорить.
Она повернулась к нему. В её взгляде промелькнула тень удивления, а потом — лёгкая тревога.
— О чём?
— О наших котятах, — произнёс он спокойно. Но голос его звучал, как удар грома.
Она напряглась.
— О чём ты…
— Ты больше не можешь быть предводительницей. Ты солгала всем. Ты убила кошку. Ты скрыла правду. Ты... мать моих детей, но ты не имеешь права растить их в лжи.
Молчание повисло между ними, густое, как туман.
— Я не позволю тебе лишить их выбора. Лишить меня права быть отцом. Лагерь должен узнать, кто ты на самом деле.
Он видел, как она дышит чаще. Она искала слова. Но было уже поздно. Его решение созрело. Он не жаждал власти — он жаждал правды.
Он развернулся, не дожидаясь ответа. Лагерь просыпался — и сегодня он проснётся в новом свете.
Грозовник знал — голых слов будет мало. Предводительницу не свергают за одно обвинение, даже если оно звучит, как удар грома. Ему нужно было больше. Улики. Свидетели. Истина, запечатанная в чужих глазах.
Он начал с Мягколапы. Она знала. Может, не всё, но достаточно. Она видела, как он приходил, как котёнок называл его отцом. А главное — она была рядом, когда Росинка ещё была жива.
— Ты ведь знала, — тихо сказал он ей ночью, когда все спали, а луна, словно светлое око, глядела с неба. — Видела, как она боялась. Как она знала, что её убьют.
Мягколапа кивнула. Её голос дрожал, но не от страха — от боли.
— Да… Она просила меня, если что-то случится — рассказать правду. Я молчала, потому что боялась Теневую Звезду. Но теперь… Я на твоей стороне.
Он поблагодарил её взглядом. И пошёл дальше.
Он говорил с целителем. О шрамах. О травмах, которых не было в бою. Он говорил с котёнком — со своим сыном — и тот повторил: «Папа». Он собрал всё, как охотник собирает кости на кострище. И в назначенный день — вышел на Скалу Совета.
— Племя! — Грозовник поднял голос. — Слушайте меня.
Коты обернулись. Теневая Звезда вышла из своей палатки, шаг за шагом, как будто уже знала, что не остановит бурю.
— Я долго молчал. Любил. Прощал. Но больше нельзя.
Грозовник поведал обо всём. Как Теневая Звезда завела с ним котят, хотя это запрещено. Как она убила Росинку. Как она солгала, сказав, что чужие напали. Как она хотела, чтобы её дети стали сильными — ценой лжи, крови, предательства.
Племя молчало. Потом поднялась Мягколапа. Подтвердила. Целитель встал и кивнул. Даже котёнок — не зная, что происходит — громко мяукнул: «Папа!»
И всё рухнуло.
Кошки вскочили, зашептались. Кто-то зарычал. Кто-то отвернулся от предводительницы.
Теневая Звезда стояла в центре, как тень. Но теперь — одинокая, обнажённая перед всеми. Она не сказала ни слова. Лишь бросила на Грозовника долгий, пустой взгляд. И ушла, не оборачиваясь.
— Пусть оставит котят! — раздался голос.
— Пусть Грозовник станет их отцом! — второй.
— Она не достойна быть предводительницей!
И так племя прогнало её. Не гневно, но твердо. Как ветер, сдувающий опавший лист.
---
Время прошло. Лагерь снова дышал. Солнечный свет ложился на мех играющих котят — тёплый, спокойный.
Грозовник лежал у палатки королев, наблюдая, как рядом играют его дети. Сын от Росинки, с тем же пятном, что и у него. И двое младших — от Теневой Звезды. Один — задумчивый, другой — с той же энергией, что и она… но без её тьмы.
Он обвил хвостом всех троих. Прижал их к себе. Он знал, теперь у них есть только он. Отец, вождь, стена между ними и прошлым.
И, впервые за долгое время, Грозовник позволил себе просто быть. Без страха. Без тайны. Только сердце — и мягкое, тёплое мурлыканье тех, ради кого всё это стоило.