Глава 7
Ночь и день. Тень и роса.
Так теперь жил Грозовник.
Ночью — он был с Росинкой. В её голосе он находил покой, в её прикосновениях — нежность. Она выслушивала его, рассказывала о травах, иногда просто молчала рядом, и это было как дыхание в тишине. Она смотрела на него, как будто он был светом, что озаряет её путь.
И он не мог уйти. Не хотел. Он отвечал ей. Он чувствовал к ней слишком многое.
А днём — Теневая Звезда. Страстная, сильная, решительная. С ней было жарко, ярко, живо. Она рвала его с собой в высокие травы, к старым дубам, к покинутым границам. Она требовала, ревновала, целовала — и он терялся в ней, как в пламени.
И он не мог уйти. Не хотел. Он любил её не меньше.
Он перестал спать нормально. Часто забывался в чужих снах и просыпался с пустотой в груди. Он уставал, но не мог отказаться ни от одной из них.
Они не знали. Ни Росинка, ни Теневая Звезда.
Они думали, что он принадлежит только им.
Однажды утром, когда Грозовник вышел из лагеря с охотничьим патрулём, он заметил, как Росинка смотрит ему вслед. Долго. Глубоко. Не как обычно. И в тот же день, на границе, Теневая Звезда спросила:
— Ты что-то скрываешь?
Он усмехнулся, но в груди защемило.
— Я просто устал, — соврал он.
Но устал он не телом. Устал душой.
Каждый раз, когда он прижимался к Росинке, он чувствовал аромат Теневой Звезды.
Каждый раз, когда он целовал Теневую Звезду, ему мерещился тихий голос Росинки.
И он боялся.
Боялся, что если скажет правду, потеряет обеих.
А может… обе всё уже знают?
Он не выбирал.
Он не мог.
Каждая ночь с Росинкой была как вдох — тихий, живой, исцеляющий. Её голос становился его якорем в хаосе дня. Она гладила его щёку лапой, говорила шёпотом, словно боялась разрушить хрупкое счастье.
— Я молюсь за тебя перед звёздами, — шептала она ему в ночь, прижавшись боком. — Но молчу… потому что если спросят — я не смогу солгать.
Он кивал, прижимал морду к её груди, слушал, как бьётся её сердце. Он хотел остаться навсегда. И каждый раз уходил до рассвета, пока племя не заметило.
Днём он уходил в лес — и там, среди мокрых папоротников и старых дубов, ждала она.
Теневая Звезда — гордая, дикая, безмерно живая. Она смотрела на него, как будто видела в нём больше, чем он сам.
— Почему я начинаю скучать по тебе, стоит тебе уйти? — спросила она однажды, когда он опоздал к их тайной встрече. — Это же глупо, да?
Он не ответил. Просто прижался к ней. И остался до заката.
Он начал понимать: без них он не может.
Без спокойствия и ласки Росинки — ему было холодно.
Без силы и страсти Теневой Звезды — ему было пусто.
Обе тянулись к нему — искренне, с болью, с любовью.
И он тянулся в ответ. И боялся, что если хоть одна узнает правду — всё исчезнет.
Он начал путаться в словах. Начал забывать, кому что уже говорил. Однажды почти назвал Росинку «Звездой» — вовремя прикусил язык. Другой раз ушёл ночью — и чуть не опоздал к утренней встрече с Теневой Звездой.
Его сердце стало полем битвы. Там не было предательства — была только любовь, слишком большая, чтобы втиснуться в одно имя.
И однажды ночью, лёжа рядом с Росинкой, он впервые прошептал себе:
> — А может… я просто создан любить двоих?
Тихая ночь. Лёгкий ветерок тронул ветви деревьев, и звёзды, казалось, заполнили всё небо, окружая их своим мягким светом. Всё было спокойно, а вокруг, как и всегда, царила тишина.
Росинка лежала рядом, её дыхание было ровным и спокойным, но внутри она чувствовала, как её сердце бьётся быстрее с каждым его шагом. Она знала, что этот момент близок. Они оба давно признались друг другу в любви, и их сердца давно стали одним целым, но что-то ещё оставалось нерешённым — что-то, что они оба прятали в глубине души. Что-то, что было больше, чем просто слова.
Грозовник пододвинулся ближе, его взгляд был мягким и полным чего-то глубокого, настоящего. Он осторожно приподнял её голову, положив свою морду рядом с её, ощущая её тепло. Их глаза встретились, и на секунду мир вокруг исчез — остались только они двое, соединённые в этом едином моменте.
— Росинка… — его голос был тихим, но полным нежности. — Я не знал, что можно так чувствовать.
Она улыбнулась, её лапы слегка дрожали от волнения, но она сдерживала эмоции, отвечая ему взглядом.
— Я тоже, — шептала она, её голос был почти потерян в ночной тишине. — Но я не хочу, чтобы это заканчивалось.
Её слова были как обещание, как желание, которое они оба, наверное, не могли больше скрывать. Она позволила себе быть уязвимой, и в этот момент она чувствовала, что он был тем, кто понимает её, кто чувствует так же.
Грозовник наклонился, их морды соприкоснулись в мягком поцелуе, не требующем слов. Это был поцелуй, наполненный всем тем, что они прятали в себе — нежностью, страстью, страхом. Он медленно прижался к ней, и она ответила ему тем же, её дыхание ускорилось.
Он осторожно коснулся её шеи, как будто боялся её испугать, но она мягко потянулась к нему, встречая каждое его прикосновение. Всё, что было раньше — заботы, тайные встречи, чувства — растворилось в этом мгновении. Было только они двое, ночь и незабвенная близость, в которой не нужно было слов.
И хотя они оба понимали, что эта связь была не только физической, но и глубокой, они не хотели торопиться. Каждое прикосновение было как обещание. И всё это было для них новым и захватывающим.
Росинка прижалась к его телу, её сердце билось в унисон с его. Они не говорили ничего, просто позволяли себе быть рядом. В этом моменте не было места для сомнений, было только одно — они были вместе, и этого было достаточно.
В этот вечер они были не просто Целительницей и Воином, не просто частями племени. Они были собой, целыми, едиными. И в их глазах не было ни сомнений, ни страха.
Только любовь.
Свет дня и тени чувств
Солнечный свет пробивался сквозь редкие ветви высоких сосен, освещая мягкими бликами поляну за границей территории племени. Здесь, где никто не мог подслушать, не увидеть, не задать вопросов, Грозовник снова оказался рядом с ней.
Теневая Звезда уже ждала, сидя у подножия куста, приглушённо мерцая в лучах солнца. Её глаза вспыхнули, когда она увидела его, и всё напряжение в её теле исчезло.
— Ты пришёл, — сказала она тихо, как будто боялась, что это окажется сном.
Он не ответил словами. Подошёл ближе, остановился рядом и мягко коснулся её носом. Она закрыла глаза и глубоко вдохнула, впитывая его запах, его тепло.
Он осторожно облизал её щеку, задержался, поглядел ей в глаза. Его прикосновения были тёплыми, ласковыми, как у кота, которому не нужно притворяться. Он любил. Не кого-то одного, не иначе — но здесь, с ней, сейчас — он любил её. Он был её.
Теневая Звезда ответила тем же — потянулась к нему и облизнула его морду, затем снова и снова, осторожно, будто боялась разрушить хрупкое счастье. Он не отстранился. Он остался рядом.
— Я помню, — прошептала она, уткнувшись носом в его шею. — Помню тот вечер, когда мы впервые сказали это вслух. Слова, что сдерживали луны. Я их не забыла. Я не могу забыть.
Он обвил её хвостом, прижал ближе, их тела соприкоснулись боками. Он тоже помнил. Как тогда её голос дрожал, как она смотрела в глаза, будто боялась услышать отказ. Но он не отказал. И не мог.
— Я с тобой, — сказал он наконец, — и я… не хочу терять ни дня.
Теневая Звезда прикрыла глаза. Она уже не была предводительницей. Не сейчас. Сейчас она была просто кошкой, которая ждала, чтобы её обняли. Которой нужно было тепло. Которая верила — хотя бы здесь, в этом месте, подальше от лагеря и взглядов, — что они могут быть вместе.
Они остались там надолго, забыв о мире, забыв, что день на исходе. Тёплый ветер играл в их шерсти, листья шептали над головами, а сердца стучали в унисон.
Их чувства были тайной, но любовь — настоящей.