Глава 2
Грозовник проснулся до рассвета. Лагерь ещё дышал сном, над поляной клубился ночной туман. Тени казались гуще, чем обычно, и только редкое посвистывание сверчков напоминало, что жизнь продолжается.
Он вышел из воинской палатки неслышно — лапы знали дорогу к целительской норе сами. Он не знал, зачем идёт. Просто чувствовал: нужно. И шагал.
У входа в нору тихо шевелились травы — Росинка была внутри. Её силуэт в полумраке казался призрачно лёгким. Она разбирала сухие листья, разложенные по плоскому камню. На спине лежал тонкий слой пыли — видно, не ложилась спать вовсе.
— Ты опять всю ночь тут? — негромко спросил он.
Она вздрогнула, но не испугалась. Повернула голову, улыбнулась.
— А ты опять бродишь, будто тень. Что, сны не идут?
Он пожал плечами, подходя ближе.
— А у тебя что, нет помощника?
Росинка усмехнулась тихо.
— У меня есть Соринка. Но у неё ночной сон священен. Я не заставляю её вставать из-за нескольких корешков. — Она наклонилась к пучку зверобоя, нюхнула и поморщилась. — Сырой. Придётся выложить сушиться.
Грозовник сел рядом, наблюдая за её движениями. Она работала легко, с привычной точностью, будто пела беззвучную песню.
— Позволь помочь, — сказал он после паузы.
Она приподняла бровь.
— Воин в траволапах? Надо бы запомнить этот день.
Он хмыкнул, но аккуратно взял зубами край пучка трав и помог разложить его на сухую кору.
Так они и работали — в молчании, как будто были частью утреннего ритуала. Время текло мягко, будто лапа по шерсти.
— Ты меня не боишься, — вдруг сказал он. — Почти никто не смотрит прямо. Даже Теневая Звезда — и та будто ждёт, что я укушу.
Росинка поставила последний стебель и повернулась к нему.
— Я не боюсь боли. Я её вижу каждый день. — Она наклонила голову. — А ты не жестокий. Ты просто... несёшь в себе что-то сломанное. Но не злое.
Он слабо выдохнул.
— Думаешь, я сломан?
— Нет. — Она улыбнулась. — Думаю, ты лечишься.
И тогда она потянулась к нему ближе. Носом — к щеке, чуть касается. Её запах был тихий, как мята после дождя.
Он не отпрянул. Не ответил — не знал как. Только сидел, пока рассвет не раскрасил небо розовым.
— Грозовник, — тихо сказала она напоследок. — Не спеши. Слишком быстрое тепло сжигает.
Он кивнул. Но внутри уже что-то менялось. Не пылало — тлело. Глубоко, осторожно, как зарождающийся огонь в сердце старого дерева.
…Рассвет уже наливался медью, когда в тишину целительской норы вплёлся чужой шаг.
— Грозовник, — раздался голос у входа. Чёткий, как отблеск на клинке. — Мне нужно с тобой поговорить.
Он обернулся. Теневая Звезда стояла в проёме, как тень самой листвы — хищная, уверенная. В глаза Росинке она не смотрела.
Грозовник встал, отряхнулся.
— Сейчас?
— Сейчас, — коротко кивнула она и развернулась, не дожидаясь.
Он бросил взгляд на Росинку. Она кивнула одними глазами, чуть грустно, как будто отпуская. И он вышел.
Солнце ещё только касалось верхушек деревьев, когда они двинулись в сторону границы. Рядом шагали два воина из старшего круга. Грозовника держали ближе к Предводительнице — словно это было её личное дело.
— Появились следы чужаков у старой берёзы, — произнесла она негромко, когда они свернули к роднику. — Я хочу, чтобы ты был там. Ты знаешь, как двигаются одиночки. Твой взгляд полезен.
— То есть я не просто воин? — отозвался он, прищурясь.
Она остановилась, повернувшись к нему.
— Ты не просто кто-то. Ты — тот, кому я доверяю. Пока.
Пауза.
— Но ты странно сблизился с Росинкой.
Он молчал. Лапы коснулись влажной травы.
— Она тебе что-то значит? — спросила Теневая Звезда.
Он не ответил сразу. Слишком много всего было в её тоне — и вызов, и осторожная ревность, и что-то почти неуловимое.
— Она лечит, — сказал он. — Меня, и других.
Теневая Звезда прижала уши.
— Она не знает, кто ты на самом деле.
— А ты знаешь?
— Я догадываюсь, — ответила она, подходя ближе. — И всё равно ты рядом. Это значит больше, чем ты думаешь.
Она провела хвостом по его боку — чуть, случайно. Или нет.
---
Патруль нашёл следы чужаков у самой границы. Два запаха. Один был слабый, другой — недавно уходящий. Росинка пришла позже, чтобы осмотреть траву на наличие ядовитых растений. Они пересеклись — снова.
И в этой встрече уже было напряжение.
Не между ними — между двумя взглядами, что держали Грозовника.
Росинка смотрела с заботой.
Теневая Звезда — с контролем.
Он стоял между ними, словно между двумя реками. Одна — несла спокойствие и тёплую глубину. Вторая — мощную силу, от которой нельзя оторваться.
---
В ту ночь он долго не спал.
Смотрел в небо.
И спрашивал себя — может ли сердце быть верным, если оно бьётся сразу в двух ритмах?
День клонился к закату. Лагерь наполнялся мягким гулом — кто-то делился новостями, кто-то возвращался с охоты. А в целительской норе, среди запахов мяты, полыни и мха, царила тишина.
Росинка сортировала зверобой. Кончиками когтей разбирала спутанные стебли, стараясь не думать о недавнем — о взгляде, полном чего-то глубокого, что она не смела называть.
Шорох у входа заставил её поднять голову.
Теневая Звезда.
— Я не ранена, — сразу предупредила она, заходя. — Просто… хотела поговорить.
Росинка отложила травы, кивнула.
— Конечно.
Предводительница остановилась у входа, как будто не желала заходить дальше обычной кошки. Глаза — проницательные, уверенные, холодные, как прозрачная вода перед бурей.
— Ты много времени проводишь с Грозовником.
Росинка встретила её взгляд спокойно.
— Он часто приходит сам. Спрашивает про травы, иногда просто молчит. А иногда рассказывает, что болит.
— Он не говорит, что болит мне.
Тишина. Росинка склонила голову.
— Ты хочешь знать, что между нами?
— Да. — Теневая Звезда не отводила глаз. — Ты целительница. Но ты тоже кошка.
Росинка вздохнула — легко, без вызова.
— Между нами — ничего. И не будет.
Она подошла ближе к мешку с сухими листьями.
— Я лечу его. Он — один из самых тяжёлых случаев, которых я видела. Не лапами. Душой. И я знаю, как легко ошибиться. Как просто можно захотеть быть рядом — не как целитель, а как… кто-то ещё.
Она замолчала на миг.
— Но я дала клятву. И я её не нарушу.
Теневая Звезда кивнула. Осторожно.
— Я верю тебе, Росинка.
Но когда она вышла из норы, ветер с поля вдруг показался холоднее.
Потому что в глубине груди — она не радовалась.
Не потому что боялась измены.
А потому что Росинка знала Грозовника лучше, чем позволяла себе Теневая Звезда.
И это было больнее любой лжи.