Всё пропало
Можно ли представить, чтобы солнце никогда не всходило на востоке и не закатывалось на западе? Или как река вмиг изменяет своё русло? Как пламя бы потухло без причины? Скорее всего, нет, ведь так не бывает. На все явления в этой жизни у человечества есть ответы, потому что человек привык отвечать на вопросы. Причина тому – страх, мы боимся неизвестности и вечно пытаемся её избежать, скрыться от нового ради обшарпанного, но привычного старого. Но как бы мы ни старались убежать от наших проблем и до конца не признаваться самим себе, что ничего не знаем, нас всё равно ждут крайне неизвестные повороты...
Рота стояла, как вкопанная, ни один не осмеливался сделать лишнее движение. Командовал Штерн:
— Равняйсь! – приказным тоном промолвил он, смотря на выражение лица ротного капитана, который зачем-то стоял в центре роты, – этого пожелал подполковник. Его желание ничем не было обосновано, просто он так решил.
— Смирно! – солдаты все, как один, повернулись и приняли соответствующее команде положение. – Сегодня на нас с вами возложена важная задача, от которой зависит честь нашей части, и мы не можем оплошать в столь важном для нас моменте. Мы должны найти и захватить штаб противника в лице военной части номер сто двадцать два. И задача эта будет выполнена! Ведь так?
— Так точно, товарищ майор! – хором сказали солдаты, глядя честными глазами на человека, являющегося для них командующим.
— Вместе с вашим ротным приступайте к разработке тактики, после чего я проверю. И если она будет достойной, и в ней будет присутствовать правильный потенциал, то приму ее, а вы будете выполнять работу согласно этой тактике, – Давид от чувства ответственности смущённо закончил.
Солдаты отдали честь и пошли в огромную палатку строем, который замыкал капитан. Давид был удивлен слаженности солдат: несмотря ни на что, они все ещё были верны государству, лишившему их самого дорогого – женщин. Ведь если бы не тупое стадное чувство правительства, все бы было в порядке.
Пока Давид сидел в своём навесном «офисе» и ждал приказов, правительство принялось ко второму этапу своей масштабной махинации.
Вторым этапом являлась пропаганда, которая в этот солнечный день гремела по всем радиостанциям. Пропаганда о нападении Виктории на Аделаиду с западного фронта. Давид и все солдаты не знали ещё об этом, а вот город был уже уведомлен. С воздуха по приграничному гарнизону Аделаиды был нанесён удар своими же ВВС. Тысячи людей оказались заложниками политических интриг правительства. Погиб весь гарнизон. Затем убрали тех, кто выполнял эту операцию. На следующий день все радиостанции страны сообщили, что это дело рук Виктории и предоставили грамотно сработанные доказательства. Машина закрутилась.
Андрей Степанович знал о давно спланированной акции, представляющей собой плачевный исход. По сути, соблюдалась лишь формальность, для того чтобы не было бунта со стороны населения.
Тем временем в Буркиле.
— Товарищ полковник, задание выполнено, эфир забит, – сказал курносый капитан, стоя в проёме двери кабинета полковника.
— Отлично, можешь быть свободен, – откликнулся глава штаба.
Солдат скрылся, а полковник, оторвавши свой взор от города, повернулся к креслу, стоявшему напротив.
— Господин президент, приказ выполнен, – сказал он.
— Я слышал, – ответил президент, сидевший в кресле. Он докурил сигарету и потушил бычок об стол главнокомандующего. – Механизм запущен, с чем вас и поздравляю, генерал. – Он достал из кармана генеральские погоны и бросил их на стол. – Теперь ты вместо Гредаля, мальчик мой.
— А как же товарищ генерал? – спросил полковник, беспокоясь о судьбе своего уже бывшего начальника.
Речь шла о старичке, выступавшем перед Штерном пять дней назад.
— Он пошел в отставку, ибо слишком стар, чтобы руководить этим процессом. Ты что, против повышения?
— Нет, вовсе нет, просто мне было интересно - ответил, заикаясь, новоиспеченный генерал.
— Никогда не задавай лишних вопросов. Твоё дело – выполнять мои приказы. Если я тебя повышаю, значит, ты достоин.
— Так точно, выполнять приказы! –прислонив руку к виску, произнёс генерал.
— То-то же, –улыбнулся гадкой улыбкой человек в костюме.
— Через три дня приступай к третьему этапу, – произнёс президент, и, встав с кресла, покинул кабинет.
Генерал сел за свой стол, вытащил из шкафчика сигареты и бутылку дорогущего виски.
— Вот ублюдок... – сказал он под звук наполнения стакана.
Закурив сигарету, новоиспечённый генерал облокотился на спинку кресла, прогнувшуюся под весом его тела, глава штаба знал, что генерала просто убрали, так как он мог нарушить операцию, выступая против применения ядерного оружия...
...
— Товарищ Майор, разрешите войти, – постучавшись в дверь, спросил капитан.
— Да-да, войдите, – прозвучал ответ командующего.
— Вот план действий. Они, скорее всего, пойдут к реке, намечая перехватить нас с тыла. Поэтому мы пойдем через устье, где и застанем их врасплох.
Командир роты протянул схемы Штерну. Ознакомившись с ними, Давид кивнул, дав понять, что он даёт добро – план был составлен четко до последней детали.
—Разрешите выполнять? – спросил капитан.
—Разрешаю, – ответил Штерн, и ротный скрылся за импровизированной дверью, завешанной простой шторкой.
Давид чувствовал, что ему становится тяжело служить людям, забравшим его семью. Раньше он просто винил ситуацию, но ведь ситуация сама себя не создает, в этом виноваты и те, кому он ранее отдавал честь и чьи приказы выполняет сейчас, Штерн стал задумываться об отставке. Он решил не ждать перевода в главный штаб. «Хватит с меня этой дряни, завтра напишу рапорт и уеду отсюда куда-нибудь, где останусь наедине с самим собой», – думал Давид, уже уверенный в своем решении. Майор снял фуражку и достал портсигар с недорогими папиросами. «Я служу государству, которое не может обеспечить меня нормальным куревом, зачем оно мне надо, уволюсь к чёртовой матери, и вправду уволюсь», – сказал он, выпуская струю табачного дыма.
Штерн уже представлял, как он прощается с Ильёй, которого больше не увидит. На сердце легла тоска. После некоторых размышлений Давид вспомнил и Рому, который так и не рассказал ему о смысле дальнейшей жизни. «Нет, нужно ещё найти Романа и поговорить с ним, а потом уже поеду», – обдумывал он ситуацию в надежде погасить тяжкую грусть.
Командир роты был талантливым человеком в сфере военной жизни, поэтому в том, что он совершит триумф, не нужно было сомневаться, Штерн этого не знал, но Андрей Степанович был уверен и даже хотел назначить его на должность Давида, но письмо о переводе Штерна изменило судьбу капитана. Он надеялся на повышение и жил им. После «Адского приказа» под номером 150302, другими словами, после истребления всех женщин, он попал в психиатрическое отделение местной лечебницы. Сами подумайте: у паренька забирают мать, сестру и девчонку, которая не отвечает ему взаимностью, но это не было для него поводом её не любить. Мать с сестрой садят в большой грузовик, а из кузова виднеются знакомые женщины – мамины подруги, соседка Тетя Таня и даже старушка с третьего этажа. Женщины кричат в недоумении, они не понимают, что их ждёт. Мужчины возмущённо хотят пробиться к своим женам, матерям, дочерям, но их отсекают люди в белых экипировках, и вдруг один мужчина нападает на военного и начинает его избивать.
«Уйди, сука!» – кричал ещё один белый, отбиваясь от мужика.
Мужчина не унимался и бил не переставая, его пытались утихомирить уже четыре белых агента, но у них ничего не выходило. Через некоторое время один из них отошёл от дикаря, достал револьвер и прострелил ему голову. Галдеж усилился, женщины кричали что есть мочи, а мужчины стали немного скованней.
Убийца видел страх у ранее опасной толпы и совсем озверел. Он не переставая стрелял в воздух и кричал:
— Стоять, суки! Назад!
Многие мужчины отступили назад, но человек десять ринулись в атаку. Люди в белом произвели автоматную очередь. Через минуту их не стало – теперь они лежали ничком и больше не возмущались. Остальные мужчины отступили окончательно.
И представьте в этой толпе паренька, который видит, что только что у него забрали сестру и мать, а он ничего не может сделать. Отец лежит в собственной лужи крови, вытаращенными глазами смотря в пустоту. Паренька ждал детский дом, полный одиночества и безысходности. Постепенно его психика была сломлена.
Под действием буйной пропаганды это списали на Викторию, тогда под её властью находились все государства, точнее на правительство. Еще когда парень стоял в толпе пугливых хлюпиков, он понял, что будет мстить и станет самым лучшим воином, защищающим свою страну.
Для человека, бывшего в психушке, он добился многого: капитан доказал, что таких, как он, мало. Его взяли в училище с третьего раза, и то из-за жалости начальника училища, наблюдавшего за тем, как парень стремился туда попасть. После этого жизнь капитана, если его существование можно так назвать, пошла в гору, он был лучшим на курсе, поэтому его перевели служить в свой город. Это был последний выпуск, больше офицеров не выпускали и не выпускают, по сей день, таков закон. Теперь понятна причина его грубых ответов на замечания Давида – его просто обидели.
— Товарищ майор, мы захватили последних из роты противника, – через два часа передал Штерну по рации капитан.
— Отлично, возвращайтесь назад, будем выезжать обратно в часть.
Волна сбилась, и майор самостоятельно пошел оповещать водителей о том, чтобы они готовили машины.
Подполковник был в курсе нападения и как человек старой закалки знал, что просто нападением это не обойдется. Поэтому он готовился к приближающейся войне. Уже час, как в уши вливалась огромными дозами ложь. Командиру части позвонили и сказали, чтобы его часть была готова к неожиданной обороне. Подполковник был человеком возрастным, поэтому стремился не прятаться за штабной стол и принять свинец на поле боя.
Через полчаса капитан привел роту, и они поехали обратно в часть. Никто ещё не знал о «нападении», что и дарило спокойствие в машинах и разговоры на отдалённые темы.
— Слушай, парень, – начал Штерн, – ты не злись, если, что не так. Я скоро уеду и больше не увидишь меня, потерпи ещё немного.
— Да бросьте, товарищ майор, я вовсе не обижен, – соврал капитан.
— Можешь без субординации, давай просто поговорим.
Офицеры разговаривали до конца пути. Капитан рассказал, что он должен был быть заместителем командира части, но из-за перевода Штерна всё пошло не так: Давид его успокоил, ведь он и правда надеялся, что уволится накануне. Давид и Максим (так звали чернявого капитана) нашли общий язык, и необоснованная обида исчезла.
Прибыв в часть, Штерн должен был доложить о выполненной операции. Он отправился в кабинет Андрея Степановича.
К этому времени тот уже был немного пьян:
— А-а, Штерн, заходи, – с некоторой иронией сказал подполковник, увидев Давида, приоткрывшего дверь. – Ну, что скажешь? Справился с заданием?
— Да, товарищ подполковник, рота из 122-й части была перехвачена, – отдавая честь, произнес Давид. Он почувствовал что-то неладное, на столе стояла бутылка водки.
— Ну вот, майор, учение, так сказать, ты освоил, значит, и на войне не ошибёшься, – сказал командир части, похлопав Штерна по плечу.
— В каком смысле, Андрей Степанович? – в недоумении спросил Штерн.
— Война, сынок, скоро. Сегодня уже было нападение около Феральды, а это не так уж и далеко от нас.
Андрей Степанович вернулся в своё мягкое кресло, открыл бутылку и наполнил рюмку, которая отражала лучи солнца. В кабинете воцарилась тишина. Выпив, подполковник вынул из кармана портсигар, достал сигарету и закурил.
— А может и не будет ни хера, шут его знает, – сказал он, выдохнув облако седого дыма.
— Ну, чего ты встал, я не пойму? – раздраженно продолжил он, показывая своим видом, что не желает никого сегодня видеть. – На сегодня свободен, молодец, – уже не добро продолжал командир части.
Поняв это, Давид развернулся и молча покинул кабинет. Он был обескуражен, ведь только хотел уволиться, а тут на тебе! «Сейчас рапорт точно не примут, ой, не примут!», – причитал внутри себя он. «Ну и хрен с ним, тогда уж надо пойти деньги просадить. Зачем они мне нужны, чтобы я их экономил?» - сказал он вслух и двинулся на выход из части. Ему не хотелось ни слушать музыки, ни смотреть в окно. Он сел автобус, не думая совершенно ни о чем, решив сегодня не ехать за вещами, Давид хотел хорошо выпить.
Приехав в центр, он почувствовал некоторый страх в лицах людей наблюдался какой-то испуг. Все куда-то спешили и не замечали друг друга. Бары переполнены. Народ был не глуп и знал, что это нападение – лишь повод для новой страшной войны. А зачем тогда людям деньги? Поэтому лучше истратить их.
Мужчины скупали алкоголь. Было много мест, где люди стояли и пили, потому что свободных столиков уже не было. В городе было много пьяных мужчин, кругом царила полная неразбериха.
Штерн хотел встретиться с Ильёй и, подойдя к телефонной будке, позвонил ему домой. Сотовая связь ушла в лету. В момент стремления подавить друг друга противники шли на любые меры, но Аделаида ещё светила блёклым огоньком своей, возможно, скверной и пошлой жизни.
Илья поднял трубку: «Ало...», – прозвучал его немного дрожащий голос.
— Да, привет, это Давид. Слушай, приезжай в центр, поговорим, выпьем, ты не занят? – быстро сказал майор.
— Конечно, не занят. Сейчас подъеду, – несколько вяло отвечал Илья.
—Я буду в баре «Бешеная цапля», здесь людей поменьше.
Давид бросил трубку и сел за барную стойку в «Цапле».
Илья приехал быстро. Такое ощущение, что у него появились крылья, и он прибыл на бал, разрезая этот серый и едкий воздух. Он вошёл, окинув помещение бара немного рассеянным взглядом. По выражению его лица было видно, что у него есть о чём сказать Давиду. Он присел.
— Привет, дружище, – начал он, протянув руку Штерну.
— Привет, – пожимая её, с улыбкой ответил майор.
— Слушай, сегодня мы пьем так, будто делаем это в последний раз.
— Я уж понял, – доходчиво дал понять Илья, что он совсем не против.
Они не говорили о новостях, которые могли напомнить про этот пустой мир, друзья пили и делились чем-то уже давно былым. Когда в жизни есть проблемы, хочется просто о них забыть. Так они и сделали. Давид смотрел на Илью и не узнавал его: раньше тот пил медленно, смакуя напиток, а сейчас он пил, чтобы забыться.
— Наверное, всё идёт к лучшему, – уже опьянев, сказал он.
— Да, Илья, скоро всё закончится, скоро, – сказал глубокомысленно Давид.
Бар забивался людьми. Те, кому не хватило места, стали садиться на пол. Кого только не встретишь в такой день, тут были и оборванцы, пропивающие последние деньги, и довольно богато одетые люди. Грань между классами стёрлась. Общение велось независимо от социального и финансового положения. Такую картину и ранее приходилось наблюдать Давиду – во время второго этапа, когда война затихла перед ним на целый год и тогда уже не было женщин.
Пьяные офицеры просидели ещё в баре часа два и, оплатив счет, покинули заведение. Город охватила тьма, оставшиеся фонари освещали безобразие этого серого болота. Давид и Илья шли молча: то, что можно было сказать, они уже сказали и теперь тишина для них была ценнее, чем пьяный треп. Подойдя к остановке, Давид задержал свой взгляд на доске с. И что он увидел: на постере виднелось до боли знакомое лицо, это был Роман.
— Илья! Смотри! – с отрезвляющим тоном произнес Штерн.
— Музыкант какой-то, ну и что? – недоумевая спросил он.
— Это Рома, я с ним пил, когда работал в главном штабе.
— Здорово, ты пил с музыкантом, который завтра дает концерт в нашем городе? Весьма интересно, Давид, – отрешённо проговорил Илья.
— Завтра? Мы должны сходить на этот концерт, – улыбка не могла сойти с лица Штерна, так впилась в голову та маленькая беседа с Романом, произошедшая около недели назад.
— Как хочешь, я тебя в любом случае поддержу, – сказал старший лейтенант, и они двинулись по отсутствующему городу дальше.
Буркиль. Секретная военная лаборатория
—Я решил создать женщину, – сказал хиленький паренёк в белом халате, смело глядя в глаза генералу.
— Что за глупости? Это невозможно, – ответил генерал Фёдор Хольт (именно так звали бывшего полковника главного штаба).
На такую недоверчивость ученому захотелось рассмеяться во весь голос, но он просто ухмыльнулся.
— Ещё как возможно, сэр! С помощью ДНК женщины и биологической капсулы, которая создавалась для «Гиртида» можно искусственно вырастить новый образец, – говорил он весьма правдоподобно.
Хольт был немного в смятении, Он не мог поверить в серьёзность намерений этого сумасшедшего
— Ты хочешь сказать, что твоя женщина не будет ничем отличаться от первозданной? – спросил Хольт.
— Будет. Из-за того, что жизнь будет развиваться не в чреве матери, а в капсуле. У неё будут отключены некоторые рецепторы, к примеру, ей не будут страшны ядерные отходы и пепел, но она и чувствовать вкус еды будет наполовину, – шутливо ответил молодой учёный.
— Боже, меня не волнует такая мелочь, – с безразличным тоном проговорил генерал. – Меня волнует, будет ли она давать полноценное потомство?
— Я думаю, что да, но, скорее всего, зачастую будут рождаться девочки, мальчики будут очень редким сценарием, ведь в неё будет заложена женское концентрированное ДНК и хромосомы.
— А нельзя добавить мужское?
— Ха, а какой смысл? Тогда и родится мужчина. По задумке «Гиртида», он может выращивать только один вид, – с огорчением произнес паренек.
— Почему именно сейчас ты решил мне это сообщить? – с удивлением спросил генерал.
— Прошу прощения, товарищ генерал, но до меня только недавно дошла информация о том, что этот старый хрен больше не является главнокомандующим.
— Почему такое отношение к моему коллеге? – с наигранной обидой, но с сохранением строгости спросил Хольт.
— Этот тюфяк не разрешил мне начать процесс для воссоздания женщин: мол, нельзя вмешиваться в законы природы, – передразнивая, старичка ответил он. – Старик не понимал, что несёт. Хорошо, что его уже нет. Этот пустомеля и думать не хотел о том, что природа не уничтожала женщин и что клонирование мужчин несет за собой то же самое.
— Что ты от меня хочешь? – устав от монологов паренька с потешным бейджиком, где виднелось имя «Евгений Лортраус», сказал генерал.
Евгений замялся, понимая, что лишнее слово может повлиять на исход, но всё-таки попросил:
— Отдайте эту лабораторию в моё личное распоряжение, и через месяц я создам то, что спасет наш мир.
Генерал, закурив сигарету, молчал. В раздумье он стал прогуливаться по лаборатории, улыбаясь, и словно чему-то радуясь. Когда от сигареты остался только фильтр, он сказал:
— Ладно, я пойду к тебе навстречу, но первая женщина, которую ты создашь, будет моей.
Паренек посмотрел на него с укоризной. По его мнению, это было эгоистично со стороны генерала. Однако другого выбора у него, к сожалению, не было.
— Да, я согласен.
— Как ты будешь создавать её, точнее, где ты возьмёшь ДНК? – уже заинтересованно спросил Хольт.
— Из секретного хранилища. Некоторые женщины были перед истреблением записаны, поэтому этот процесс не составит никакого труда, – ответил Евгений.
— Как это – «записаны»? – задал резонный вопрос генерал.
— Это значит, что перед смертью у них взяли ДНК, я помещу её в «Гиртид» и добавлю в неё семенную сыворотку.
— Значит, ты скопируешь женщину, которая когда-то уже существовала? – не веря ему, спросил генерал.
— Именно. Так будет легче, – с улыбкой сказал учёный.
— Тогда мне нужна женщина, у которой был ребёнок, – отводя взгляд в сторону, сказал Хольт, будто что-то скрывая.
Каждое предложение Хольта продолжало удивлять Лортрауса ещё больше, и он впадал в лёгкое недоумение. Однако ему было не до извращений какого-то безумного офицера, главное – это получить разрешение.
— Хм, интересно, но это ваше дело, я сделаю, как вы хотите, – ответил Евгений.
— Тогда до встречи, – покидая находившуюся под землей главного штаба лабораторию, сказал Хольт.
Вызвав лифт, генерал уехал. Ехав на машине домой, он думал об эксперименте: «Неужели это возможно?». И всё же, почему это не допустил старик? Может, он знал, что это опасно, а может, просто был старым дураком? Кто знает, кто знает...
Хольт вставил ключ в замочную скважину, и дверь отворилась. В прихожую из гостиной выбежал парень с криками:
«Папа! Папа! Ты пришел».
— Да, сынок я пришел, – успокаивая его, ласково проговорил отец, поглаживая сына по спине.
Пареньку было на вид лет двадцать пять, но вёл он себя, словно пятилетний мальчишка.
— Скоро у тебя появится мама, сынок, – сказал генерал сыну, который по-прежнему обнимал его.
— Ух ты! – отскочив от отца, сказал сын. – У меня будет мама! – договорил он и убежал в комнату.
Хольт вошел в квартиру и закрыл дверь. Никто не знал, что у него есть такой сын. Генерал стеснялся больного ребёнка. Но, несмотря ни на что, любил его, ведь это последнее, что у него осталось. Мальчик сидел и смотрел мультфильмы на старом экране телевизора. Последний ребенок в мире был счастлив новым известиями.