Глава 22. Продолжение...
Огромные мрачные ворота тяжело распахнулись, пропуская внутрь конную процессию, возглавляемую Одином. По правую руку от Всеотца ехал наследный принц Асгарда — Тор, а по левую начальник личной охраны и по совместительству отец невесты наследника — Хенир. После пары дней пути они, наконец, достигли Муспельхейма.
Проехав сквозь раскрывшиеся перед ними створы, всадники оказались на центральной улице города огненных великанов, широкой, вымощенной обработанными обломками лав. Из-за них привычный топот конских ног слышался глухо, без привычного отзвука — застывшая магма, словно губка, впитывала звук. Дома были построены также из лавовых камней, потому всё вокруг выглядело черно и мрачно. Растительности не было. Даже малейшая травинка не могла пробиться сквозь многовековой пласт горных пород и магмовых образований. Вместо кустов и деревьев клумбы и палисадники были украшены изящными и сложными прозрачными переплетениями, выполненными из хрусталя и стекла. Тор во все глаза таращился на эти диковинные украшения — в Муспельхейме он находился впервые. По виду, переплетения напоминали диковинные растения, они преломляли свет, переливаясь всеми цветами радуги. На фоне чёрных улиц это выглядело невероятно красиво.
«Жаль Сиф не видит этого сказочного великолепия. Ей бы понравилось», — подумалось Тору и он потёр рукой шею, размазывая влажные капли пота. В городе было довольно жарко. Создавалось ощущение, что весь жар вулкана Муспель впитали в себя камни и лава, а теперь с лихвой отдавали.
Поскольку был день, то горожан на улице было немного. Практически все взрослое и здоровое население находилось на работах. В Муспельхейме не любили бездельников.
Вот, у ворот дома играет кучка ребятишек, явно ещё не очень смышленых, но размером они немногим уступают Тору. Они ярко-рыжие, с золотистой кожей, сквозь которую местами просвечивают бордово-красные вены. Черты лица у всех крупные с небольшими глазами-«угольками» — так и светятся оранжевыми искрами любопытства, взирающими на проезжающую мимо процессию. Одеты все просто, но добротно. Мальчишки босые, в штанах и льняных рубахах, подпоясанных кожаными плетёными шнурками. Девчонки в батистовых расшитых платьишках и удобных крепких туфельках. За этой небольшой оравой детворы наблюдал степенных лет мужчина. Он сидел рядом, на лавочке, и покуривал длинную трубку. Размеров он был очень внушительных. Если бы муспельхейец встал во весь рост, то Тор вряд ли достал ему даже до груди. Только сейчас царевич обратил внимание, что постройки и предметы вокруг в полтора-два раза превышают привычные размеры.
Муспельхейец одет был так же просто, как и дети. Высокие, до колен, сапоги, заправленные в них коричневые штаны и вышитая льняная рубаха, подпоясанная широким кожаным ремнём с огромной бляхой. У мужчины были красные волосы с чёрными прядями и жгучие тёмные глаза. Кожа была темно-золотистой, и вены под ней переливались от ярко-красного до тёмно-рубинового. Муспельхейец тоже с интересом наблюдал за следующей мимо кавалькадой.
Проехав вместе со всеми дальше по улице, Тор видел горожан — и мужчин, и женщин, и детей. Все они были больших размеров, неброско и удобно одеты. Муспельхеймовцы также беззастенчиво их рассматривали в ответ и скрывали улыбки. Жители, без исключения, были радушно настроены.
Наконец, процессия подъехала ко дворцу Сурта, уже не одну тысячу веков бессменного правителя Муспельхейма. Тор задрал голову и попытался рассмотреть верхушку столь величественного сооружения, но она терялась в облаках. Лишь, когда всадники спешились и поднялись по широченным и высоким ступеням, наследник понял — это не постройка. Дворец Сурта вырублен прямо в вулкане Муспель.
Их провели сразу в тронный зал, где на огромном троне, под стать себе, восседал правитель Муспельхейма. Это поистине был великан. Из разумных и цивилизованных существ, о которых знал Тор, Сурт, пожалуй, был самым большим. Тролли не в счёт — их можно приравнять к животным. Для правителя и первого лица государства Сурт был одет слишком просто: Чёрная кожаная туника с широким ремнём и серебряной пряжкой, такие же чёрные кожаные штаны, высокие сапоги со шпорами. Поверх был накинут бархатный жилет пурпурного цвета с расшитыми серебром полами, доходящими до середины голени. От пояса до самого низа были разрезы, чтобы одежда не сковывала движения.
Сурт поднялся с трона и поспешил к Одину, приветственно раскинув руки. Подойдя вплотную, правитель нагнулся и сжал царя Асгарда в крепких дружеских объятиях. Тор вовсю таращил глаза. Всеотец и сам был немалых габаритов, но по сравнению с хозяином дворца выглядел мелковато, хотя не менее величественно. И если Тор отцу был по плечо, то Сурту он едва доставал до пояса.
Вблизи наследник рассмотрел лицо правителя Муспельхейма — он был красив. Правильные крупные черты лица, высокий лоб, четко очерченные скулы, мощный подбородок и чёрные омуты глаз, в которых горели алые искорки теплоты. Морщинки в уголках глаз и рта говорили, что их обладатель добродушный весельчак. Рыжая копна волос подчеркивалась чёрными прядями. Осмотревшись на остальных придворных, Тор сообразил — когда огненные великаны стареют, их волосы не серебрятся почтенными сединами, а чернеют, словно потухшие угли, оставшиеся на месте полыхающего жизнью огня.
— Я рад вновь приветствовать тебя, Один, в моих чертогах, — Сурт расплылся в дружелюбной улыбке, — Отдохните с дороги, а после ужина мы поговорим о делах.
— Ты как всегда гостеприимен, мой дорогой друг, — ответил Один. — И мы с радостью этим воспользуемся.
От таких речей двух царственных особ Тор пребывал в прострации. Неужели все разговоры о нелегко сохраняемых отношениях с царством огненных великанов — пустышка? Отец и Сурт беседуют и лобызаются, как старые друзья, а не главы двух соперничающих государств.
Небольшая комната раскрасилась разноцветными лучами солнечного света, проходящими сквозь узкое и высокое витражное окно. Локи сладко потянулся и с трудом разлепил глаза. Желудок недовольным урчанием возвестил о том, что пора бы его чем-нибудь набить и желательно, чтобы это было чем-нибудь вкусным. Он не отказался бы от парочки смёрребрёдов с копчёной рыбкой и сочными помидорками.
— Нибегиннер! — громко позвал царевич. Звать ради такого Тролмана было просто неприлично.
Минут через пять в комнате возник Нибегиннер — в рубахе на выпуск, кое-как заправленными в сапоги штанами, нечесаными волосами, больше напоминающими гнездо — он зевал и почёсывался со сна.
— И чего тебе, высочество, не спится?
— Я голоден! — буркнул Локи. Обида на альва ещё до конца не отпустила.
Нибегиннер, широко зевнув, попытался прикрыть рот ладонью, но не успел и только махнул рукой.
— Сейчас, умоюсь и соображу что-нибудь на двоих, — ученик Тролмана растворился.
Перекатившись на бок, приняв сидячее положение, царевич свесил ноги с кровати и попытался встать. На удивление, это ему удалось довольно легко. Боли в груди почти не было, а дыхание от физической нагрузки даже не сбилось. Вид у него был не лучше Нибегиннера. Длинная ночная рубаха почти до пола и такая широкая, что так и норовила соскользнуть с плеча. Волосы на затылке сбились в какой-то невообразимый колтун, а лицо припухло ото сна. Шлепая босыми ногами по полу, Локи добрался до стоящего между большим зеркалом и дверью комода. Порывшись, он нашёл приличные серые, почти по размеру, штаны и тонкую белую, отделанную кружевом, сорочку. В углу он заметил умывальник — точнее, большой медный таз, стоящий на высоком табурете, и кувшин, висевший на веревке у стены — рядом на полочке лежал кусок мыла. На спинке кровати обнаружилось небольшое полотенце. Умывшись и приодевшись, царевич бросил все силы на поиски расчески, но такого предмета в комнате не обнаружилось, пришлось воспользоваться руками и пальцами. Кое-как расправившись с колтуном и пригладив волосы мокрыми руками назад, чтобы не топорщились в разные стороны, Локи задумался об обуви. Хоть ётуны и менее чувствительны к холоду, но стоять босиком на холодном плиточном полу, было неприятно.
— И чего вскочил? — за спиной появился Небигиннер с подносом. Хоть это и было ожидаемо, но царевич всё равно вздрогнул. Альв уже имел вполне пристойный вид. Он успел переодеться, умыться и причесаться. Локи недобро окинул его взглядом. От расчесанных волос до мягких кожаных сапог. Эх, не нравилась царевичу альвийская обувь, но сейчас он был согласен и на неё.
Нибегиннер в ответ оглядел Локи и усмехнулся. Поставив поднос на стол, он вновь исчез, но уже через минуту появился и протянул царевичу большой свёрток с одеждой, поверх которого лежала расческа. Поставив на пол тяжелые асгардские сапоги Локи, Нибегиннер сполоснул руки и принялся раскладывать еду.
Обернув ногу льняной тканью, Локи с удовольствием натянул сапог и потопал им по полу, усаживая, тоже самое проделал и со вторым. Принесенную одежду царевич положил на кровать и вымыл руки. Придвинув стул, уселся за стол и сразу налил себе прохладного ягодного морса — очень хотелось пить.
— Тролман сказал, что ты можешь вернуть привычный облик, поскольку регенерация сработала отлично, а целебный сон сделал своё дело. Если все пройдёт хорошо, то нас сегодня ожидает к обеду Альвис.
— Намечается серьезный разговор? — Локи намазал обжаренный ломоть хлеба расплавленным сыром, затем положил сверху помидор, две небольшие рыбки и несколько луковых колец.
— Я думаю, да. Мы сейчас все в одной лодке, и нам нужно решить, как действовать дальше, — пожал плечами Нибегиннер и провёл те же манипуляции с едой, что и асгардский царевич.
— Поверь мне, я знаю теперь многих, кто находится за бортом этой лодки. И у меня к советнику множество вопросов и крайне серьезный разговор, — Локи ножом отрезал от смёрребрёда небольшой кусочек и, ловко наколов на вилку, отправил в рот. Альв закатил глаза, вздохнул и, обхватив двумя руками, чтобы не развалилось, своё творение откусил приличный кусок.
— Ты всегда так жеманничаешь, даже когда голоден? — спросил Нибегиннер с набитым ртом.
— Просто предпочитаю оставаться культурным при любой ситуации, — вопросительно изогнув бровь, Локи разделался с очередной порцией.
— Ох, уж эти светские манеры... Научат же...
— Этикет во дворце никто не отменял, а когда с детства ты в этом вращаешься, то это уже привычка, — усмехнулся царевич и протянул Нибегиннеру салфетку. — Вытри рот.
Альв смерил его нечитаемым взглядом, но салфетку взял.
После разговора с Тролманом Альвис попросту сбежал, сославшись на неотложные государственные дела. Леди Грескара в бессильной злобе металась по покоям. Сначала было жуткое желание разбить бутылку дорогого ваннахеймского вина, но решив, что это всё-таки жидкость, Грескара принялась заливать пожар в своей душе.
Нет. Альвиса она не любила и не была ему верна, благо сам советник об этом не знал. Леди всегда была осторожна, а с советником нужно было быть вдвойне, поскольку планы на него были. Она уже давно ждала предложения. Шутка-ли, самая красивая девушка королевства, родовитая и именитая проявила благосклонность к безродному альву. Хотя высот Альвис добился колоссальных. Именно благодаря своему посту советник был неприлично богат. Положение же блистательной леди требовало огромных затрат, и оставленное родителями состояние стало заканчиваться. Ещё немного, и кредиторы начнут осаждать особняк Грескары. Альвис же не торопился с предложением руки и заверением в вечной любви.
Альвийка чувствовала себя полной дурой. Как же, она понадеялась на свою красоту и аристократический род. Пребывая в полной уверенности, что Альвису просто необходимо жениться на девушке из знатной семьи, чтобы укрепить своё положение. Но от чего-то советник не торопился.
В словах Мёнелис, так неосторожно сказанных, Грескара увидела отличное средство для скорейшего достижения своей цели. Почему она сама об этом не подумала? Конечно, детей рожать она не собиралась, но ведь это и необязательно. Всегда может что-то случиться, и можно объявить о трагической потери ребёнка.
Именно вчера леди решила, не откладывая в долгий ящик, провернуть свою аферу. Провести ночь с Альвисом, а через пару недель объявить о беременности. Но ее планам было не суждено сбыться. Тролман, будь он неладен, появился крайне несвоевременно, и советник, воспользовавшись случаем — сбежал.
«Да, как он мог? Почему он не вернулся ко мне? У нас были чудные ночи...» — леди Грескара продолжала бесцельно ходить из угла в угол. Она не понимала, почему советник её отверг. Хотя раньше был совсем не против. А из-за того, что близости не было довольно давно, наложить свои холёные ручки на состояние Альвиса, прикрываясь мнимой беременностью, пока не представлялось возможным.
Бутылка вина подходила к концу. Мысли начинали путаться, и леди, дойдя до постели советника твёрдым намерением его дождаться, плюхнулась на кровать и засопела.
Состояние Мёнелис оставляло желать лучшего. Она не спала всю ночь, терзаясь произошедшим — ей было неимоверно стыдно. Она не понимала, почему её так задели слова главного советника? И раньше бывали случаи, что альвы высмеивали и унижали, вменяли в вину «нагулянного» Тиля. Но никогда у неё не было такой реакции и таких срывов. Почему-то именно от Альвиса слушать эту несправедливость было больно и обидно. Девушка чуть было не поддалась захлестнувшему её порыву и не начала оправдываться. Как бы отреагировал советник на признание? Не стал бы он разыскивать родителей Тиля?
О том, что отец или мать — довольно родовитые альвы, говорил медальон, парчовое вышитое одеялко и рубашечка, в которую был одет малыш, когда Мёнелис его нашла.
Конечно, когда Тиль вырастет, она ему обязательно расскажет всю правду. И тогда, если он захочет, попробует узнать тайну своего рождения. Но, пока Мёнелис — его мама.
А советник? Альвийка не ожидала от него такой спокойной реакции на своё поведение. Нет, он, конечно, сам виноват. Зачем он стал её упрекать? Какое ему дело до её прошлого? Почему он так разозлился, когда говорил про отца Тиля?
«Он такой мужественный... И, добрый? Ох, Всеотец! Я вела себя, как базарная баба! Испортила еду, перебила кучу посуды... Но, советник был такой забавный в заляпанном камзоле и с омлетом в волосах. Он улыбался. И совсем не был похож на грозного Главного советника Владыки. Ой...», — Мёнелис прижала холодные пальчики к раскрасневшимся щекам. Внезапная догадка пронзила сердце, словно спицей. Ей приятен Альвис, он ей нравится, она в него...
«Что я делаю? Великий Имир! Где я и где господин главный советник! Даже не мечтай! Он просто разобьёт тебе сердце и даже не заметит этого. Ты для него никто! Просто нищая гулящая девка, которая только волей случая оказалась опекаемой асгардским царевичем», — подойдя к окну альвийка стала рассматривать облака, чтобы отвлечься и успокоиться.
— Госпожа Мёнелис! — дверь приоткрылась, и в неё заглянула Фрисур. — Прикажете подавать завтрак?
Мёнелис удивлённо смотрела на альвийку. Какое она имела право распоряжаться в доме советника?
— Господин Альвис уехал ещё вчера и до сих пор не вернулся. Он велел в своё отсутствие выполнять все ваши... кхм... кхм... пожелания, — с легким смешком сообщила Фрисур.
— Аааа, — протянула Мёнелис и улыбнулась в ответ. — Тогда, если можно, одеться и завтракать.
Альвийка кивнула, присела в легком реверансе и убежала отдавать распоряжения.
В комнату тут же вошли Фливертина и Сидама.
— С добрым утром, госпожа! — приветливо улыбнулись девушки.
— О, вы плохо спали? — посочувствовала Сидама.
— Да, на новом месте никак не могла уснуть. К тому же вчера совсем нечем было себя занять. — виновато пожала плечами Мёнелис, а про себя подумала, — «Кроме чистки платья и приведения себя в порядок, чтобы не скомпрометировать Альвиса. Не зря же он меня из столовой утащил потайными ходами».
Пока девушки купали Мёнелис, они успели рассказать ей о вчерашних событиях. Попутно спросив, не в курсе ли она о том, что произошло в столовой.
— Нет, я вернулась в покои почти сразу после ухода леди, — пожала плечами тёмная альвийка. А в душе порадовалась, что Альвис сбежал от поползновений Грескары. Хотя умом понимала, что блистательная и родовитая интриганка — лучшая партия для Главного советника.
— Леди к завтраку не спустится? — задала Мёнелис, мучавший её вопрос. Сказать, по совести, ей бы этого не хотелось. Она боялась Грескару.
— Нет, леди изволят почивать в покоях господина Альвиса, — хихикнула Фливертина. И увидев удивленное лицо девушки, пояснила, — Госпожа столь сильно полыхали от негодования, что немного перебрали с успокоительным.
Мёнелис в удивлении вскинула бровки вверх, она сообразила, что леди попросту пьяна. Спустя некоторое время причёсанная и наряженная альвийка уже сидела в прибранной, после вчерашней баталии, столовой и завтракала.
Правитель Цверга уже второе утро был вынужден рано просыпаться. Чтобы трезво мыслить и быть свежим ему даже пришлось отказаться от вчерашних возлияний. Да и общество милых альвиечек не добавляло ясности восприятия. Но, несмотря на эти трудности, настроение было отменным. Вчера с Эккелем они подобрали двух отличных аналитиков из судебных обвинителей, свято преданных Велунду и нашли мага, который терпеть не мог Нибегиннера и считал, что Тролман взял на роль ученика недостойного. И сам Великий не особо того устраивал. Все складывалось просто отлично. Довольный правитель уже успел позавтракать и теперь спешил в кабинет, где ждал его Эккель со всей компанией. Они должны были перебрать и проанализировать весь материал, собранный третьим советником.
Уже засыпая, Велунд был уверен, что у асгардского царевича в Цверге появились сообщники. Но кто они? Вот это был вопрос. Может, у этой висельницы есть родственники или друзья? С кем он мог ещё подружиться, пока шлялся по Цвергу? То, что Локи в городе, не оставляло никаких сомнений. «Кто же его прячет?» — это был основной вопрос, задаваемый Велундом. И он хотел решить его как можно скорее. Здесь уже даже дело было, не столько в асгардце, сколько в том, что в городе есть недовольные его, Велунда, правлением. Иначе они не стали бы скрывать Локи, а выдали бы его сразу. Становилось понятным, почему даже объявленная награда за голову асгардского принца не сработала. «Ну, ничего... Я во всем разберусь. Ох, и полетят чьи-то головы!» — ехидно потирал ручки Владыка.
Сытый и довольный, Локи полусидел на кровати, облокотившись о подушки, и читал учебник по начальному курсу магии, переданный ему Тролманом.
— Почему в Асгарде всё так запущено?
Никаких азов, кроме тех, что втолковывала ему мама, в школе не преподавали. Даже в библиотеке Локи не видел ничего похожего. Фолианты с магическими заклинаниями, конечно, были, но без знания основ они были практически бесполезны.
После завтрака царевич успел обсудить с Великим магом ход своих дальнейших действий, и оба сошлись на том, что ближайшие полгода Локи будет посещать первый курс магической академии, начался он недавно, и царевич много не пропустил. Там ему будут преподавать начальный курс по зельям и травам, а также введения в заклинанетворение и магический реализм.
После пройденного курса Локи планировал вернуться в Асгард. Появляться, ввиду сложившихся обстоятельств, не подготовленным царевич боялся.