Локи. Город без солнца.

— Итак! Я жду объяснений! — леди Грескара переплела руки на груди и изящно отставив маленькую ножку, обутую в парчовую, расшитую жемчугом туфельку, нервно притопывала ей.
Молчание несколько затянулось. Альвис, не ожидавший такого поворота событий, пытался сообразить, как объяснить появление Мёнелис у него во дворце, не посвящая свою пассию в дела государства. Но двусмысленность возникшего положения не позволяла ему на этот раз выйти сухим из воды. Как объяснить, кто такая и какую роль играет в его жизни тёмная альвийка...
— Леди Грескара? — возглас эхом прокатился под сводами зала. — Неужели это и правда вы?
Мёнелис, резко отодвинув стул, подбежала к альвийке и, взяв её за руки, несколько раз покружила по залу, отчего драгоценности замерцали яркими вспышками, и у Альвиса зарябило в глазах. Главный советник Владыки совершенно растерялся.
— Мне Альвис столько всего рассказывал о вас! — Мёнелис нагнулась к миниатюрному ушку леди и заговорщически зашептала, — Прямо все уши прожужжал. Но в действительности вы столь прекрасны, что даже жаркие и волнующие описания вашей внешности меркнут с реальностью. Милый кузен! — тёмная альвийка выпустила нежные холёные ручки Грескары и, уперев кулачки в бока, с вызовом развернулась к советнику.
— Вы обещали нас уже давно познакомить и что же? Если бы леди сама не пожаловала к вам, насколько бы ещё затянулись ваши обещания? Великий Иггдрасиль! — Мёнелис картинно закатила глаза и, подхватив под руку растерявшуюся леди, подвела ее к столу и усадила рядом с собой, оказавшись между Альвисом и Грескарой. Бесцеремонно впихнув ей в руку тарелочку с пироженым и поставив свою чашку с чаем из которой ещё не успела отпить, продолжила монолог.
— Ну что же я всё о себе? Вы чем-то расстроены? Ох, вёльвы, у вас был такой печальный вид, когда вы появились. Неужели кузен мог расстроить столь прелестное создание? Хотя зная нашего дорогого советника... Он сведущ лишь в делах государства и совершенно теряется, когда доходит до романтических отношений. Альвис совершенно не может понять, как порой тоскует девичье сердце без любимого и возникает неуёмное желание увидеть хоть на миг... — Мёнелис выжидающе посмотрела на леди Грескару.
Откусив пироженку и жалостливо хлюпнув припудренным носиком, светлая альвийка тут же начала без стеснения жаловаться девушке на Альвиса. Советник продолжал сидеть каменным изваянием с трудом пытаясь переварить происходящее. Похоже с легкой руки Мёнелис, он обзавёлся двоюродной сестрой, и проблемы нахождения девушки рядом с ним решились сами собой. Теперь нет нужды её прятать от общества. Да и с леди Грескарой не возникнет проблем.
Между тем светлая альвийка продолжала свои жалобы на недостаток внимания возлюбленного к своей персоне. Мёнелис ее слушала и сочувственно кивала, не забывая при этом орудовать ножом и вилкой, отправляя в рот кусочки омлета и бекона. Чашку с чаем ей принесли новую.
Леди Грескара тем временем успокоилась и принялась рассматривать темную альвийку, пытаясь найти сходство с главным советником. Но его не было. Они были абсолютно разные. Поскольку леди была не глупа и славилась своими интригами, то как только шок от столь бесцеремонного обращения прошёл, в голову сразу же закрались сомнения. Хитро прищурившись, она сама решила перейти в наступление, пока это рыжее создание темных альвов не провело контратаку, разбив по всем фронтам.
— Любимый! А почему ты мне не рассказывал о том, что у тебя есть сестра? — уж Альвиса она быстро уличит во лжи. Врать на бытовые темы советник не умел. Весь его острый ум был сосредоточен на политической арене, а дела любовные были чужды. Альвис всегда действовал спокойно и в своих интересах. Он точно знал, что хочет получить и прямо об этом заявлял — интриги дел амурных его не интересовали.
— Ох, Великий Имир! Кузен! Как вы могли?! Вы правда обо мне ничего не рассказывали? — вклинилась Мёнелис обиженным голосом и достав из складок платья кружевной платок, смахнула несуществующие слёзы. — Вы стесняетесь меня?
У советника вытянулось лицо. Такого спектакля он не ожидал и теперь не знал, что ответить.
— Я понимаю, вы многого добились. Ваше положение в обществе столь высоко, что многие об этом даже боятся мечтать. Но зачем же столь пренебрежительно относиться к своим родственникам. К тому же я теперь осталась совсем одна, в бедственном положении. — на Альвиса смотрели карие глаза. — Я очень признательна вам, дорогой кузен, за участие в моей судьбе и сочувствие, но не нужно отказываться от нас.
— Нас?! — возглас леди перебил начавшего отвечать советника.
— О, да, нас, — Мёнелис повернула голову и улыбнулась Грескаре. — У меня чудесный сын Тиль, нам скоро 3 годика.
Леди сморщила свой очаровательный носик.
— Не очень люблю детей, особенно маленьких. Все эти пеленки, распашонки, слюни, сопли и кхм, кхм.... ну, вы меня поняли... Это совершенно меня не интересует.
— Как? Вы не собираетесь подарить вашему будущему мужу ребёнка? — Мёнелис удивлённо уставилась на Грескару.
— О. Нет. Нет. Вы меня неправильно поняли. Я не очень люблю чужих детей, а в своих буду души не чаять,— леди нервно рассмеялась и резко поднялась. — Прошу меня извинить, мне нужно отдохнуть и привести себя в порядок, последний час был несколько волнительным.
Кивнув Мёнелис и натянуто улыбнувшись Альвису, светлая альвийка скрылась за распахнувшимися перед ней дверями.
Альвис ещё некоторое время не произносил ни слова, Мёнелис так же молчала. Задумчиво перебирая между пальцев салфетку, он перевёл взгляд от закрывшихся дверей на альвийку. Девушка спокойно добирала изящной филигранной вилочкой с тарелки остатки завтрака.
В зале стояла полная тишина, которую внезапно взорвал громким хохотом советник. Он смеялся раскатисто и от души, откинувшись на кресло и вытирая всё той же салфеткой выступившие от напряжения слёзы. Надменный и чопорный Альвис, который казалось мог убить сталью своих глаз и заморозить холодными словами смеялся, как мальчишка. Как оказалось, любовные интриги не такое уж скучное занятие. Мёнелис недоуменно посмотрела на советника.
— Это было великолепное представление. Не думал, что у столь запуганной жертвы, находящейся в логове хищника хватит ума и смелости так ловко выкрутиться из сложившейся ситуации. Примите мою благодарность. Вы сохранили мое время и нервы, которые я бы потратил объясняясь с леди, — отсмеявшись, сказал советник.
— Мне и одного хищника в логове хватит, ещё не хватало второго заиметь, — пробурчала Мёнелис.
— А здесь вы, пожалуй, правы. Несмотря на свою хрупкость и миниатюрность, леди Грескара действительно маленький, но очень злобный хищник, который за своё не оставит и клочка от соперника.
— И чем же вы руководствовались, позволив нам встретиться? — возмутилась Мёнелис.
— Честно говоря, мне последнее время претят отношения с сей особой, и я планировал в скором времени от них избавиться, — пожал плечами Альвис.
— То есть, вы хотели подставить меня под удар? — возмутилась альвийка.
— Не думал об этом. Это банальное стечение обстоятельств. Даже в мыслях не было, что леди заявится сюда, да ещё на следующее утро после моего приезда. Предполагал вас отослать к вечеру в городской особняк, который я уже приобрёл для вас с сыном, но теперь это не только не имеет смысла, но, пожалуй, наведёт на неправильные мысли. Поэтому пока вы останетесь здесь, дорогая сестренка, — усмехнулся советник. — Может, я даже выведу вас в свет. И если будете такой же ушлой, то думаю, вам не составит труда подыскать себе достойную партию и выйти замуж. Поверьте, при дворе столь же распущенные нравы как и в Нижнем Цверге. Ребёнок, конечно, проблема, но то, что вы уже не невинны, мало кого смутит. Кстати, у вас действительно чудный малыш. Интересно, кто его отец? Ведь Тиль явно пошёл в него, на вид можно подумать, что он чистокровный светлый альв.
— Это вас не касается! — Мёнелис вспыхнула и вскочила со стула. Альвис удивлённо выгнул бровь.
— Столь больная тема? — насмешливо спросил он.
— Это не ваше дело! — почти прорычала альвийка.
— Знаете, я презираю таких распущенных особ, которые без брака вступают в интимные отношения, к тому же плодят на свет бастардов. Нижний Цверг и так наводнён беспризорными детьми и девицами легкого поведения, — усмехнулся советник.
— Именно поэтому ваша невеста до вас перебывала во многих альковах. И спите вы с ней, не заключив брак. Думаете, если эта особа родит от вас, то вашего бастарда минует участь бездомного ребёнка Нижнего Цверга?
— А вот это вас не касается! Даже если от моих связей появится внебрачный ребёнок, он не будет ни в чем нуждаться! — рявкнул Альвис, так же резко поднимаясь со стула и впившись взглядом в Мёнелис.
— Да вы об этом даже не узнаете! Знаете, сколько детей, рождённых раньше срока, полагающегося после заключения брака находится в Нижнем Цверге? Повитухи каждый месяц приносят корзинки с младенцами, оставляя их у дверей трактиров, в надежде, что их заберут и, они выживут. И те же девицы, которых вы презираете, забирают младенцев и растят их, пока они не смогут сами о себе позаботиться! Так что возможно среди них, если хорошо поискать, найдутся и ваши незаконнорожденные дети?
— У меня нет внебрачных детей! — прорычал советник, до побелевших костяшек сжав край стола, — Я не советую выводить меня из себя. Ваше положение крайне шаткое. Поверьте мне не хотелось бы расстраивать Локи сообщением, что с вами произошел несчастный случай.
— Локи никогда вам не поверит, — парировала Мёнелис.
— Ваша правда, — усмехнулся советник. Ему удалось взять себя в руки и, придвинув стул, он сел напротив стоящей альвийки и закинул ногу на ногу. — Я приношу извинения. Я был не прав. Каждый в этом мире выживает, как может. И если у альвиек отсутствует гордость, они опускаются на самое дно, продавая себя за корку хлеба.
Щеки Мёнелис запылали, словно к ним приложили горячие угли. Ей впервые в жизни захотелось убивать. Просто вцепиться ногтями в глаза этому самодовольному альву, выцарапать их вместе с этим ненавистным презрительным взглядом и придушить собственными руками, чтобы хрипел и бился в предсмертной агонии.
— Здесь не вам судить! Сидя во дворце, под крылышком Велунда. Вы хоть раз голодали? — чувство самосохранения помахало ручкой и скрылось в неизвестном направлении, уступив место праведной ярости. От накатившей злости Мёнелис не могла пошевелиься, и ей стало трудно дышать. Корсет нещадно давил на рёбра.
— Представьте себе. И я голодал и еле-еле сводил концы с концами. Мои родители умерли довольно рано. Я ещё обучался, а за обучение нужно было платить, поскольку я выбрал министерское направление. Если бы я пошёл ремесленником, то положение моё было намного лучше. Я имел бы постоянный доход. Но прозябать всю жизнь, горбатясь на других, я не собирался. Поверьте, в министерстве низшие служащие живут намного хуже, людей зарабатывающих ремеслом. Многие ломаются. Я прошёл с самого дна этого гадюшника до верхушки. И теперь я на пике славы.
— У всех разные возможности. У вас была крыша над головой и выбор. Вы сами взялись за эту стезю и пошли до конца. Но если бы вы её не выбрали? Стали искусным ремесленником, зарабатывали хорошие деньги, жили по-прежнему в своём доме, доставшимся по наследству... Вы сами сделали свой выбор и шли к цели! Никто. Слышите? Никто не принуждал вас голодать и терпеть лишения. Вы знали, что в любой момент можете все прекратить! А в Нижнем Цверге так не получиться, если у вас изначально нет ни крыши над головой, ни монетки в кармане! А заработанные медяки вы думаете на что потратить, на ночлег на одну ночь или на корку хлеба, чтобы завтра у вас были силы работать!
— Не драматизируйте. Каждый альв сам куёт своё счастье, будь то светлый или тёмный, — отмахнулся Альвис. — Сброд, обитающий в Нижнем Цверге работать не желает. Легче грабить, убивать, торговать своим телом. Ведь так? Я вижу перед собой падшую женщину с нагулянным ребёнком, попавшуюся на воровстве!
Точка кипения Мёнелис была достигнута, и Альвис еле успел увернуться от запущенной в него тарелки. В меткости альвийке оказалось сложно отказать, и от встречи головы главного советника со старинным фарфором ручной работы спасла только молниеносная реакция. Альвис увернувшись отпрыгнул на порядочное расстояние и во время. Следующий снаряд из серебряного блюда с остатками бекона едва не попал в грудь. Перепрыгнув через стол, советник решил применить тактическое отступление, попросту сбежать из зала и позвать слуг, чтобы скрутили и заперли в покоях разбушевавшуюся фурию. Но позолоченный поднос с фруктами, пролетев в паре сантиметров от уха Аливиса, врезался в двери, до них советнику оставалась пара метров, и осел на витых вертикальных ручках, заблокировав створы, в которые уже пытались прорваться слуги, прибежавшие на грохот.
Альвис развернулся и решил принять бой, других вариантов не было. Со стороны, наверное, это выглядело комично. Раскрасневшаяся Мёнелис, которая метала в советника всю снедь и посуду, находившуюся на столе, и Альвис, которому пришлось воспользоваться коллекционным щитом, украшавшим стену, закрываясь от съедобных и несъедобных снарядов.
Минут через десять стол опустел. К удивлению советника, Мёнелис не стала использовать более серьезную артиллерию в виде ножей и вилок, это могло закончиться плачевно.
Альвийка стояла, оперевшись о стол, и тяжело дышала. Из-за корсета воздуха категорически не хватало, девушка медленно осела на пол. Перед глазами плыли разноцветные круги, силы совершенно покинули её, и Мёнелис расплакалась от своего собственного бессилия. Советник осторожно обошёл стол, подошёл вплотную к альвийке и присел на корточки.
— Ну вот, я же говорил. Как только запал кончается, сил уже дальше нет, и вы становитесь на все готовыми. Распускаете нюни и покорно ожидаете своей участи, — усмехнулся советник. Сначала он был удивлён, потом на смену пришёл гнев, а сейчас комичность ситуации заставила его улыбаться. Он чувствовал превосходство и вновь одержанную победу, хотя камзол и пострадал.
— Вы жестоки-и-ий ииии беспринци-и-ипный! Вы же-е-е ничего не зна-а-аете. Как вы-ы-ы можете суди-и-ить?
— Да что вы? Удивите меня... — рассмеялся Альвис.
Мёнелис открыла было рот, чтобы вывалить на альва свои злоключения, поведать, что она девушка честная, и Тиль её приемный сын, но тут же закрыла. «Если и, правда, Тиль какой нибудь, не приведи Вёльва, высокородный бастард, брошенный в лесу умирать? Его могут у неё забрать и что будет с её самым лучшим на свете малышом? Ну уж нет. Не добьётесь вы от меня правды, господин советник! Считайте меня кем хотите!»
— Простите. Я погорячилась. Зачем вы меня оскорбляете? Я не сделала ничего предосудительного: никого не убила, не оклеветала, не предала, толком и не украла ничего — он же всё равно его выбросил...
— Кого? — не понял Альвис.
— Тот кусок ткани, из-за которого меня и Тиля хотели-и-и, — воспоминания налетели неожиданно, и Мёнелис принялась вновь рыдать. И в этот момент двери затрещали под натиском пытавшейся прорваться прислуги, ещё больше перепуганной резко воцарившейся тишиной.
Советник недолго думая — не хотелось быть центром последних сплетен — подхватил Мёнелис на руки и, подойдя к стене и нажав ногой незаметный для глаз рычаг, скрылся в потайном ходе. Доставив альвийку в её покои, поскольку идти она не могла, а оставлять её в таком виде и состоянии крайне неосмотрительно, Альвис отправился окольными путями к себе, чтобы принять ванну и переодеться, камзол был безнадежно испорчен, а остатки омлета застряли в волосах.

Открыв глаза, Локи прежде всего осмотрелся. Он готов был оказаться где угодно — плененный в закрытой наглухо повозке, везущей его в Асгард, как несостоявшегося убийцу или в темницах Велунда, как пособник беглой преступницы — но, он лежал на мягкой кровати в комнате, выделенной ему Тролманом при первом посещении башни мага. В кресле, у тлеющего камина, мирно посапывал Нибегиннер.
Царевич осторожно приподнялся на локтях, прислушиваясь к своим ощущениям, при этом пытаясь понять, все ли части тела на месте и нормально ли они функционируют. Получить заряд Гургниром — это вам не шутки. На первый взгляд все было не так плохо, как могло бы быть: лишь тупая боль и жжение в груди напоминали о произошедшем. Дышать было сложновато, и от этого казалось, что в комнате нестерпимо душно и жарко. На синем лбу выступила испарина — ётунская сущность требовала прохлады.
— Не вздумай пока обращаться! — предупредил разбуженный возней на кровати альв. — У ётунов регенерация быстрее и болевой порог меньше.
— Как я здесь оказался? — просипел Локи. В горле пересохло, и голос скрипел, как несмазанная телега.
— Очень удачно приземлился в Цверге, отброшенный магическим зарядом твоего родителя, — усмехнулся Альв и протянул Локи кубок с непонятной жидкостью алого цвета. Царевич неохотно взял сосуд и залпом выпил содержимое. Вряд ли это отрава, никто не стал бы ждать, пока он очнётся, чтобы лишить его жизни. Дышать сразу стало легче, жжение прекратилось, осталась лишь тупая боль. Локи приспустил одеяло и обнаружил, что торс туго перебинтован.
— У тебя ожог, и целители наложили заживляющие мази, — пояснил Нибегиннер.
— А как я в башню попал?
— Тролман вовремя обнаружил твою подпаленную тушку, валяющуюся около портала и перенёс в башню, — пожал плечами альв.
— Информативно, — усмехнулся царевич.
— Мы понятия не имеем, что произошло. Просто сработал один из порталов, помчались туда, а там ты. Перемещение произошло благодаря амулету, который ты у меня стащил, когда я сознание потерял. Ты меня чуть не убил! Я несколько часов в себя придти не мог! До сих пор голова подкруживается и в глазах при резких движениях темнеет!
— Ненавижу предателей! — фыркнул Локи.
— Я тебя не предавал! — возмутился альв.
— Я видел тебя у портала с воинами и слышал всё, что ты говорил!
Нибегиннер в ответ картинно закатил глаза.
— У меня в отличии от некоторых с головой всё в порядке, — съязвил Локи.
Альв передвинул кресло к кровати, на которой лежал царевич, и уселся напротив.
— Я думаю, нам нужно объясниться. Давай я начну, а по мере рассказа ты будешь задавать вопросы? Если таковые возникнут.
Локи утвердительно кивнул и сложил руки на груди, поморщившись.
— Начинай.
— Накануне вечером, когда я организовывал твой побег, меня вызвал к себе Владыка и велел организовать твой побег.
— Что? — глаза Локи округлились от удивления, а бровки взметнулись вверх.
— Велунд приказал мне организовать твой побег, — повторил Нибегиннер. — Я должен был привести тебя в западню и сдать на руки стражникам. Изначально сам побег хотели приписать в качестве вины, но тут удачно подвернулась Мёнелис, и ты автоматически стал пособником преступницы.
— И ты так просто решил меня предать? Я вроде тебе ничего плохого не делал? Мне казалось, что мы можем подружиться?
— Давай ты дослушаешь, а вопросы всё-таки будешь задавать после? А то, мы потеряем суть повествования, — вздохнул Нибегиннер.
— Хорошо, продолжай, — согласился царевич.
— Велунд сказал, что Тролману не стоит тебя обучать, и чтобы Великий не воспротивился, поскольку уже проявил к тебе интерес, тебя нужно препроводить в Асгард к отцу.
— То есть, меня просто под конвоем должны были доставить прямиком домой?
— Подожди. Не спеши. Мне это тоже показалось странным, и я пошёл прямиком к Тролману и обрисовал ему сложившуюся ситуацию. Она Великому в корне не понравилась и он велел следовать плану. Но! — Нибегиннер многозначительно поднял палец вверх.  — Тролман должен был тебя забрать прямо из портала, когда тебя сопровождали бы под охраной назад в Цверг. Он собирался скрыть тебя от Велунда в своей башне.
— Зачем? — удивился Локи.
— Великий сомневался в искренних помыслах нашего правителя в отношении тебя, — пожал плечами альв. — И, как оказалось, не зря. Если я правильно понял, тебя должны были убить при побеге.
— Или я сам должен был себя убить? Или убить Тора? — возмущённо спросил Локи.
— Кого? Зачем? — не понял Нибегиннер.
— Вот и я думаю, зачем мне подсунули отравленный меч?
— Какой отравленный меч? — альв совсем растерялся.
— Которым Локи должен был убить Тора, — в комнате материализовался Великий маг.
— Я не знаю ничего ни про какой отравленный меч, — Нибегиннер на всякий случай поднял руки вверх, поняв, что правитель явно подложил не только отравленный меч Локи, но и ему самому хорошую свинью.
— Мы это знаем. Иначе ты бы сидел не здесь, да и сомневаюсь, что был бы жив. Но, уже снаряженного коня тебе дали по приказу Велунда. Там действительно был меч, отравленный сильнейшим ядом и для усиления заговоренный на Тора. Хотя, убить им можно было любого. Кстати, а куда он подевался? Нехорошо, если столь опасное оружие попадёт не в те руки, и может погибнуть невинное создание, — обеспокоился Тролман.
— Уже к сожалению погибло, — вздохнул Локи.
— Кто?!  — в один голос воскликнули чародей и его ученик.
— Конь. Его поймали воины отца и при осмотре меча, он случайно порезался.
— Кто? — маг схватился за сердце.
— Конь. Я же говорю — погиб конь.
— А Всеотец?
— А Всеотец огрел меня Гунгниром два раза, — обиженно засопел Локи.
— Ты выдержал два удара? — брови Тролмана взметнулись от удивления вверх.
— Я сомневаюсь, что отец хотел меня убить, скорее оглушить и взять живым. Первый был довольно слабый — проверял на прочность — для альва или асгардца думаю достаточно, но я был ётуном, а они к магии более устойчивы. Второй был прямо то, что надо, отец не прогадал. Если бы не удачное стечение обстоятельств — артефакт и портал — я был бы уже наверняка в казематах Асгарда.
— Один понял, что это ты?
— Нет. Ни он, ни Тор меня не узнали. Вначале я был в капюшоне, а потом все произошло так быстро — вряд ли они успели меня рассмотреть, — пожал плечами Локи и поморщился от боли. Жжение потихоньку начало возвращаться.
Это не ускользнуло от глаз Великого мага.
— Отдыхай, когда будешь полностью здоров, мы поговорим об этом более подробно. Мы считаем, что во избежание дальнейших недоразумений следует тебя посвятить в суть происходящего.
— Мы, это Велунд, вы и Альвис? — усмехнулся царевич.
— Поверь мне на слово. Владыки в этом списке нет. Мы с Альвисом решили объединить свои силы.
— Вот к Альвису у меня куча вопросов, — подскочил Локи, помятуя о том, что Мёнелис забрал советник после совершенного ей покушения на его жизнь, и скривился от боли.
— Успокойся, — поднял руку Тролман.  — Твоей подруге ничего не угрожает. Они с сыном гости в замке Альвиса.
— С сыном? — удивился царевич и осторожно вернулся на подушки.
— Совершенно верно. Альвис нашёл малыша и вернул его счастливой матери. Теперь, благодаря вашему вмешательству, жизнь Мёнелис изменится в лучшую сторону. Уж поверь мне. Я давно наблюдаю за советником, и хоть он не очень приятный в обращении, но вполне приличный альв.
— Приличный? — возмутился Локи.
— Всё потом! — Великий вскинул руку и погрузил царевича в магический целебный сон.
— Пока можешь показаться целителям и отдохнуть, Локи не проснётся до утра, — усмехнулся Тролман и потрепал Нибегиннера по голове. — А Альвису долго придётся доказывать царевичу чистоту своих помыслов.
Великий маг растворился голубоватой дымкой. Нибегиннер же отправился к целителям лечить свою ушибленную голову, отчасти довольный, что конфликт с асгардским царевичем начал потихонечку разрешаться.

Тронный зал был погружён в полумрак. На троне восседал сам правитель Цверга — Велунд, вид его был мрачен и слегка помят. Подняться пришлось раньше обычного, третий советник незамедлительно требовал аудиенции самого Владыки. И сейчас голодный, злой и с похмелья правитель ожидал того в тронном зале с неотлагательным докладом. В голове бродили то ли мрачные мысли, то ли вчерашний выпитый эль.
В зал быстрым шагом вошел низкорослый и довольно упитанный альв. Он происходил из светлых, но злоупотребления различными яствами заметно сказались на его фигуре. По силуэту он напоминал бочонок — в которых трактирщики настаивают пиво — затянутый в синий камзол, расшитый причудливыми золотыми узорами. Поверх камзола был надет кафтан в тон, с расшитыми рукавами и карманами, который добавлял ещё больше округлости. Голова небрежно торчащая из воротничка жабо, как яйцо из вороньего гнезда, была такой же маленькой и гладкой, без единого волоска с темными пятнами на лысине. Толстенькие ножки быстро семенили по каменной плитке тронного зала, приближая третьего советника к Владыке. От этих быстрых шажков чёрные туфли, украшенные массивными пряжками, противно цокали высокими каблуками, отдаваясь в голове Велунда набатом — от чего тот морщился и тёр виски.
— Я приветствую Вас, Владыка Цверга! — альв склонился в глубоком поклоне. Велунд каждый раз удивлялся, как этот пончик может ловко прикинуться рогаликом.
—  Здравствуй, дорогой Эккель. Что же за срочное дело позволило тебе меня побеспокоить в столь ранний час? — облокотившись локтем на подлокотник трона, правитель подпер голову ладошкой и изобразил на лице заинтересованность. Хотя кроме еды и ещё пару часов поспать его больше ничего не интересовало.
Советник почесал лысый затылок, пытаясь сообразить про какой ранний час толкует Владыка, когда время перевалило за полдень. Эккель был несколько глуповат. Но обладал при этом просто феноменальной способностью всё про всех знать, собирать сплетни и вычленять из них крайне нужную информацию.
— Владыка Велунд. У меня крайне срочное донесение — дело не терпит отлагательств, поскольку мы можем потерять драгоценное время для его решения.
— Ну и что же это за дело? — недовольно спросил Владыка. — Учти! Если оное не стоит моего внимания — я, прикажу тебе на конюшне всыпать плетей, как простолюдину.
Советник поежился и на всякий случай ещё раз поклонился.
— На наследного царевича Асгарда было совершено покушение недалеко от главных ворот Цверга, — выпалил Эккель, надеясь, что с новостями он не прогадал. Пятая точка неприятно поднывала.
— На Тора? — Велунд резко выпрямился и впился взглядом в советника. — Как это произошло?
— Мне стало известно, что на наследника напал ётун. Но Тор не пострадал. Один с сыном и охраной направлялся на переговоры с Суртом в Муспельхейм. Немного не доезжая Цверга, выскочил конь без седока. Всеотец обнаружил отравленный меч, заговоренный на Тора. А также им был обнаружен и ётун.
Велунд сильно побледнел и откинулся на спинку трона. Комок застрял в горле, а на висках образовалась испарина. Так страшно правителю Цверга ещё никогда не было.
— Что с ётуном? Его поймали? — голос Владыки дрожал. — «Если Локи попался в руки Одина при таких обстоятельствах, то его несомненно будут допрашивать. Они все узнают и тогда...»
— Нет, — прервал размышления правителя Эккель. — Очевидцы рассказывают, что Всеотец сжёг ётуна Гунгниром. Правда пришлось за ним побегать.
«Значит Локи мёртв. Ну что ж... В связи с произошедшими событиями, пожалуй, это лучший выход. Очень жаль конечно, что Тора не прихватил с собой.»
— Но, есть ещё кое что... — пухлые губы советника растянулись в гаденькой ухмылочке, от чего маленькие глазки сощурились и Эккель стал похож на крота. — Я направил людей обследовать место происшествия. Самых лучших следопытов во всем Цверге. Они обнаружили место, где Один настиг ётуна, но вот следов магического заряда там не обнаружено. Они долго искали, подняли карты окрестностей и обнаружили отметку о магическом портале Тролмана. Этот портал ведёт в Цверг. Просмотрев план города, следопыты выяснили, где он находится и, тщательно осмотрев близлежащие окрестности, нашли следы. Трава была выжжена и четко прослеживался силуэт лежащего тела. Но главное! Там были следы древней магии, скорее всего оставленные Гунгниром.
— Все таки жив, — Велунд поднялся с трона и начал задумчиво ходить из стороны в сторону, заложив руки за спину.
Владыка резко остановился и посмотрел на советника.
— Кто мог знать, что он там оказался?
— Простите меня, Владыка. Я не аналитик, я лишь собираю сведения и факты, — Эккель снова поклонился.
— Если у тебя всё, то ты свободен, — кивнул головой Велунд.
Советник склонился и, не разгибая спины, задом попятился к выходу из тронного зала. Владыка вновь плюхнулся на трон.
«Кому мне поручить это дело? Альвис — моих действий по отношению к Локи не одобряет. Тролман — тёмная лошадка, и его помыслы мне не известны. Эккель прав — он не аналитик, но вот сведения собирает просто блестяще. Хотя, если последнему дать в помощь достаточно прозорливого и умного цверга, для анализа и сопоставления полученной информации... Думаю, это отличный вариант. Нужно ещё и мага какого-нибудь подключить, раз мы имеем дело с Локи».
— Подготовьте мне кабинет и организуйте завтрак! — громко оповестил Велунд. В тронный зал тут же вбежал слуга и поклонился.
— Да, и пригласите Эккеля через час! У нас с ним будет конфиденциальный разговор, пусть принесёт все материалы по сегодняшнему докладу. «Эккелю, конечно, я доверю вести это дело, но контролировать буду сам. Нужно предупредить его, что в происходящее должен быть посвящён минимальный круг альвов. Главное, чтобы Альвис не узнал, а то ещё вмешиваться начнёт. Пускай внешней политикой продолжает заниматься, а во внутренней меня все устраивает».
Пребывая в своих мыслях и рассуждая, кого ещё можно привлечь к расследованию, Велунд неспешной походкой отправился в свой кабинет.

Тем временем Альвис, лёжа в ванной, обдумывал свои действия по отношению к Мёнелис. Он никак не мог понять — с чего он вообще завёл этот разговор, закончившийся баталией? Какое ему дело до прошлого этой девушки, и почему претит сама мысль, что с ней кто-то был? Альв понимал, что вёл себя в высшей степени некорректно. Куда девалась его хваленая тактика и дипломатия? Он, главный советник Владыки Цверга, позволил себе сорваться на грубость и провокацию! Как этой девке... Нет. Не девке. После случившегося разговора язык не поворачивается так её назвать. Она бесспорно умна, сообразительна, красива...
Альвис плеснул себе водой в лицо и потёр его ладонями.
«Что-то не туда меня понесло. Попробуем ещё раз. Мёнелис... Имя-то какое красивое... Да, что же это со мной? Она безродная, безнравственная, беспринципная, бесцеремонная, буйная, ббб...Пфф».
Советник погрузился в воду с головой, дабы остановить поток мыслей. Вынырнув из ванной, Альвис на скорую руку помылся и, завернувшись в бархатный тяжелый халат, вышел в покои.
Не успев и дойти до середины комнаты советник остановился, как вкопанный. На его кровати, одетая в легкий полупрозрачный пеньюар нежно розового цвета в рюшах и кружевах, в соблазнительной позе возлежала Грескара.
— Милый, что тебя так задержало? — леди мило улыбнулась и, проведя пальчиком по линии бедра чуть приподнимая подол, похлопала пушистыми ресницами.
Альвис продолжал стоять, пытаясь сообразить, как ему помягче выпроводить Грескару из покоев. В другой ситуации он бы себе не отказал расслабиться с леди и приятно провести время. Но сейчас всё его существо бунтовало. И эта поза, и накрашенное личико вызывало лишь негативные эмоции, а на языке заранее чувствовался вкус пудры и этой дряни с клубничным вкусом, которой пользуются знатные альвийки, чтобы придать губам выразительность. Вся эта искусственная красота вызывала отвращение и желание окунуть Грескару в ванну и смыть эту гадость.
— Аливи-и-ис, — капризно протянула альвийка. — Ну, чего ты там застыл? Иди же сюда.
И она похлопала маленькой изящной ладошкой, с длинными ноготками, по покрывалу рядом с собой.
Но Альвис продолжал стоять. Что сказать, он не знал, а пересилить себя и приблизиться он не мог.
— Ты меня разглядываешь? — удовлетворенно хихикнула леди. — Ну так я тебе могу показать намного больше.
Грескара легко соскользнула с кровати. Пройдя несколько шагов в направлении советника она остановилась. Ловко развязав поясок пеньюара заставила его скользнуть на пол и осталась лишь в прозрачной сорочке, едва доходящей до середины бедра.
Альвис с трудом проглотил комок в горле. Вместо желания в нем поднималось отвращение ко всему происходящему. Сейчас, по сравнению с Грескарой, Мёнелис казалась ему невинным и непорочным созданием. От леди веяло похотью и какими-то приторными благовониями, запах забивал легкие и мешал дышать. Было ощущение, что вместо воды она купается в духах. Тошнота подступала все ближе.
— Господин Альвис! — за дверью раздался голос Сидамы. — К вам прибыл Великий Тролман.
Грескара недобро сверкнула синими глазами и, резко накинув на себя пеньюар, направилась к двери. Распахнув её, она злобно уставилась на девушку.
— Ты, предупредила, что Альвис не один и он занят?
Отшатнувшись, Сидама испуганно залепетала:
— Господин Тролман велел немедленно найти господина советника. Ууу него безотлагательное дело к нему. Он ска...
— Передай Великому, что я через минуту спущусь! — прервал лепет Альвис. И, развернувшись направился в гардеробную комнату. Действительно, через минуту он вышел. На нем были выше колен сапоги с отворотами, чёрные кожаные кюлоты и жилет с темно синими вставками, под ним была надета белая сорочка с кружевным воротником и широкими рукавами заканчивающимися зауженными манжетами.
Путь к двери ему преградила Грескара, обвив руками грудь советника и нежно поцеловав в уголок губ, она томно прошептала:
— Я буду ждать вас. Не задерживайтесь и распорядитесь, чтобы мне принесли фрукты и вина.
Альвис вымученно улыбнулся и вышел за дверь, мысленно благодаря Тролмана и пытаясь понять, почему с ним произошла такая разительная перемена.