Локи. Город без солнца.

Солнечное покрывало нового дня медленно опускалось на башни старинного замка, окрашивая его оранжевым цветом. В не успевшей рассеяться дымке тумана сверкали мельчайшие капельки воды, оседая на стенах утренней росой, блестящей на вековых камнях. Казалось, что замок был построен из янтаря.
Именно в такое раннее утро, много лет назад, Альвис, сменив на посту Радгивера, приехал принимать свои новые владения, выкупленные у бывшего главного советника из честолюбия. Он не планировал жить в лесной чаще за пределами Цверга в старом, разваливающемся замке. Но увидев величественное сооружение, залитое рассветными лучами солнца, Альвис влюбился.
Денег на тот момент у него было достаточно, и он полностью восстановил замок, расчистив и расширив территорию вокруг него.
Альвис сделал из заброшенной резиденции предшественника настоящую неприступную крепость: выстроил стены, прорыл множество подземных тайных ходов, ведущих в разные части леса, выкопал ров, установил огромный подъёмный мост — настоящее инженерное чудо. За стеной выросли добротные жилища, где по замыслу Альвиса жила его собственная маленькая армия. Люди, натренированные лучшими воинами в Девяти мирах — асгардцами — жили с семьями под защитой главного советника. Они получали кров и возможность добывать пищу в окрестных лесах (Все леса на территории Цверга являлись королевской собственностью, и охотиться в них было запрещено под страхом смертной казни), а взамен были верны лично Альвису и готовы подчиняться любому его приказу.
Главного советника любили и боялись. Он был сух в обращении, в меру циничен, крут нравом, но справедлив. Альвис неоднократно нивелировал распоряжения и указы Велунда, чтобы несильно бить по и без того пустым карманам жителей Нижнего Цверга. Жесток он был не от природы, а по обстоятельствам.
Альвис был выходцем из бедной семьи магов с мечтой стать таким же Великим чародеем как сам Тролман, но судьба распорядилась по-другому. Магический резерв оказался слишком мал, и Альвис не мог сотворить ни одного сложного заклинания.
Ему отказали в обучении в Гильдии Магии. Альвис не захотел становиться обычным ремесленником или вторым помощником секретаря четвёртого заместителя младшего разносчика перьев во дворце. И Альвис «пошёл» по головам к своей цели. А цель была одна, стать самым влиятельным человеком в государстве. Нет, на роль правителя он не претендовал, предпочитая сам собой распоряжаться, а не быть марионеткой в руках именитых вельмож, к тому же происхождение не позволяло. Альвис стал серым кардиналом, сам манипулируя Владыкой и знатной верхушкой, пока Велунд не возмужал: теперь правитель единолично желал принимать решения. К сожалению, они практически всегда шли в разрез с интересами государства, либо были выгодны для конкретной прослойки населения — элиты.
Из-за нехватки времени, во внутренние дела Цверга Альвис вмешивался редко, только в крайних случаях. Велунд за короткое время своего правления с бывшим главным советником ухитрились окончательно угробить и без того сотрясающуюся в предсмертных судорогах внешнюю политику государства. Максимум времени и титанических усилий Альвис тратил, дабы вернуть хорошие отношения с Асгардом, а из-за того, что правитель приволок младшего сына Одина в Цверг, все могло пойти крахом. Да и с Муспельхеймом дела шли не очень из-за прошлых дрязг.
Если советник не хотел вмешиваться в планы мести Велунда, то последний ему выбора не оставил, притащив в Цверг Локи. Внезапно для себя Альвис обнаружил, что асгардский царевич способен стать центральной фигурой в разыгрываемой партии.
Поскольку Велунд был крайне посредственным правителем: самомнения хоть отбавляй, по мере взросления ума не прибавилось, лишь возникло неуемное желание править и властвовать — пришлось размышлять о новом короле. «Самодур!» — никак иначе Альвис про себя уже некоторое время не называл Велунда.
Смена власти — не простая задача, но стоило только об этом задуматься, как на его сторону пришёл сам Тролман. Это было крайне неожиданно: главный советник и Великий маг не особо ладили. Альвис «ковырял» обиды прошлого — именно Великий назвал его никудышным магом и отказал в обучении. Казалось, что Тролман вообще не обращает внимания на советника, поскольку считает его пустышкой, охочей до власти и денег, да и при стремлении к высокой должности Альвис не всегда показывал себя с хорошей стороны. Но оказалось, маг просто наблюдал. У них не только нашлось много общего, но и были одинаковые взгляды на управление государством. Именно с подачи Тролмана и его непосредственном участии советник начал искать пути для смены правящей верхушки, чтобы при этом не вызвать волнения в народе.
Цверги были на редкость пассивны и староустойны. Испокон веков правила династия, а вот её как раз менять не хотелось — это вызвало бы протесты в народе. Если бы удалось найти хоть какого ближайшего родственника Велунда, можно не блещущего умом, главное, без неконтролируемых амбиций и неуёмной жажды власти, с пониманием сложившейся ситуации...
Перерыв все архивы с царской родословной, Альвис выяснил, что из ближайших кровных родственников были только девицы, да и те, в основном, без детей. Приличных мужей для них, среди аристократии, днём с огнём не сыщешь. А те, которые уже замужем, имели крайне ушлых родственников, связываться с которыми не было ни малейшего желания. Хоть самому женись на одной из Фавнировских троюродных племянниц и делай наследника. Но опять же... Вряд ли аристократия воспримет нового правителя, который будет наполовину плебеем. Окончательный раскол среди слоёв общества приведёт к полному краху внутренней политической обстановки. Потому единственным приемлемым вариантом пока был Локи.
Достаточно послать гонца к Одину и сообщить, что Велунд насильно удерживает царевича в Цверге, и было предпринято несколько попыток его убить и, вуаля... Под стенами города тут же окажется Всеотец с армией асгардских воинов. Подписание безоговорочной капитуляции, полное содействие, Цверг возымеет нового правителя, а волнения населения на себя полностью примет Асгард. Правда, при таком раскладе Альвис терял и должность, и положение в обществе, поскольку со сменой правителя, произойдёт и смена аристократических верхов. Это была бы большая жертва — главный советник сам для себя ещё не решил, готов ли он ради благополучия и процветания Цверга лишиться всего.
Альвис отвернулся от окна, посмотрел на спящую Мёнелис и вздохнул. «Ещё одна зверушка в коллекцию. Великий Имир, на что я подписался?!» Вдруг советнику стало смешно — он представил Мёнелис рядом с собой при дворе: «Она точно произведёт фурор!» Это рыжее пугливое существо среди блистательных представительниц аристократии. «Ни манер, ни поведения!» – Альвис обреченно прикрыл глаза и потёр переносицу.

Солнечный луч скользнул в окно и, проскочив мимо советника, медленно пополз по подушке к спящей девушке. Добравшись до лица, он пробежал по подбородку, поиграл с веснушками и зажег золотом и без того рыжие ресницы. Мёнелис зажмурилась, попыталась спрятаться от назойливого лучика под одеяло. Просыпаться совершенно не хотелось, но чувство беспокойства неумолимо заставляло покинуть мир Морфея. Слишком тихо было вокруг, слишком мягкая постель, слишком тонкий и нежный аромат цветов витал в воздухе – очень много слишком вызывало беспокойство. Альвийка сдвинула одеяло до кончика носа и открыла глаза. Прямо перед кроватью стоял главный советник и смотрел на неё сталью своих холодных серых глаз.
— С добрым утром, — улыбнулся Альвис, но взгляд остался неприветливым.
— Здравствуйте, — чуть осипшим со сна голосом прошептала Мёнелис.
Советник взял со стеклянного столика, стоящего у изголовья, бокал с чистой родниковой водой и протянул его девушке.
Альвийка робко взяла бокал, слегка задев дрожащими пальчиками его руку. От прикосновения у Альвиса пробежали по спине мурашки: так случайно, так трепетно, так нежно его никогда никто не касался. «Это от неожиданности»,— успокоил себя советник, ничем не выдав своего смущения.
Сделав несколько глотков, девушка вернула бокал Альвису и улыбнулась в ответ.
— Спасибо, – в голове крутилось множество вопросов, но начать разговор не хватало духу. Советника боялись все, и Мёнелис не была исключением.
— Я приветствую вас в моем замке и надеюсь, вы простите мне произошедшее накануне недоразумение, — Альвис решил сразу перейти в наступление, стараясь сохранить добродушное выражение на лице.
Мёнелис непонимающе смотрела на советника. По её мнению, она была преступницей, и почему она находилась в покоях, а не в темнице, было непонятно.
— Вам совершенно не было нужды убегать и подвергать ваши жизни опасности. Ни вам, ни Локи ничего не грозит, — продолжил Альвис. — Решение нашего правителя относительно вас было вынесено посредством неправильного толкования причин, побудивших нарушить закон. А сам Локи неправильно понял наши мотивы. Мы искренне хотим помочь вам.
Мёнеслис в растерянности смотрела на советника.
— Ваше пребывание в темнице — это вынужденная мера с моей стороны. Вы находились не в себе, раз рискнули броситься на меня с оружием. Надеюсь, в дальнейшем я могу не опасаться за свою жизнь? – Альвис по-доброму улыбнулся, но в его взгляде так и сквозил насмешливый сарказм.
— Я искренне приношу извинения, — Мёнелис изо всех сил постаралась изобразить на лице ответную улыбку. — Мне действительно очень жаль, что так произошло. Я была крайне напугана и совершенно растерялась.
Но виноватый взгляд и нежная улыбка не убедили Альвиса в искренности принесённых извинений. Ровно как и Мёнелис не чувствовала доброжелательности в словах советника.
— Я позову прислугу, вам помогут привести себя в порядок и одеться. Буду ожидать вас внизу к завтраку, – советник слегка кивнул головой, в знак уважения к даме, и вышел.
Мёнелис начала разглядывать покои, в которых совершенно не помнила как оказалась. Комната была очень светлой, выкрашенной в голубые тона с позолоченными барельефами на стенах. Синие шторы, висящие по бокам большого окна, слегка колыхались от свежего утреннего ветерка. Золотые лучи играли солнечными зайчиками на узорном паркете.
В дверь постучали. Альвийка натянула одеяло до подбородка и робко обратилась к  стучавшему в покои: «Войдите!».
— С добрым утром, госпожа! — в дверь впорхнули три светлых альвийки и приветственно поклонились. Поскольку Мёнелис молчала, удивлённо разглядывая вошедших, они сразу решили объяснить свой приход. — Господин главный советник велел нам помочь вам одеться. Он будет ожидать вас к завтраку через час.
Мёнелис кивнула и выдавила из себя улыбку, эти юные и очаровательные прелестницы её смущали.
— Вы не волнуйтесь, госпожа! — поспешили успокоить её альвийки. — Мы вас переодевали к ночи.
Тут только девушка обнаружила, что она не в своей одежде, а в тончайшей голубой с золотыми кружевными оборками ночной рубашке. Мысль о том, в каком виде она беседовала с советником мигом окрасила ее щеки в красный цвет. «Прародитель Имир! Чувствую себя в этом наряде, как предмет интерьера этой комнаты!»
Альвийки расценили по-своему смущение Мёнелис и разулыбались.
— Пойдёмте, мы с Фливертиной проводим вас в купальню, а Сидама подготовит одежду.
— А как вас зовут? — Мёнелис постепенно начала расслабляться. Девушки вызывали в ней самые тёплые чувства, и их забота была очень приятна.
— О, прошу прощения. Меня зовут Фрисур, я буду заниматься вашими волосами. Фливертина поможет вам искупаться, а Сидама займётся вашим гардеробом. Господин Альвис велел о вас заботиться, пока вы находитесь в замке.
Мёнелис выбралась из кровати и последовала за Фрисур и Фливертиной.
— А чей это замок, и где я нахожусь?
— О, так вы не знаете? — радостно продолжала щебетать Фрисур. — Этот замок, как и его окрестности принадлежат главному советнику его величества. Мы находимся недалеко от Цверга.
— Так мы не в городе?  — удивилась Мёнелис.
— Нет. Хотя господин Альвис имеет во дворце собственные комнаты и целый штат прислуги, он предпочитает свой замок. Во дворце он остаётся только при необходимости. Эта неделя у него выдалась крайне напряженная, и он только вчера вернулся. Мы краем уха слышали, что вы очень пострадали. Сам Альвис на руках принёс вас в покои и позвал лекарей. Бедняжка, сколько же вам пришлось пережить? Лекари, правда, уверили, что ничего страшного. Они посоветовали покой и хорошо кушать. Господин советник велел нам заботится о вас.
— Я очень благодарна вашему хозяину за заботу.
— Наш господин очень хороший, мы рады служить ему. Он строг, но справедлив.
Девушки вошли в купальню. Здесь было тепло, а от воды в большом бассейне поднимался пар. Фливертина помогла Мёнелис снять ночную рубашку и забраться в бассейн. От воды шёл нежный аромат благовоний, а плавающие цветочные лепестки приятно щекотали кожу. Альвийка засмущалась своей наготы. Щеки стали цвета спелой вишни.
— Не стесняйтесь, милая госпожа, – Фливертина мягко улыбнулась. – Вы не первая девушка в этом дворце. Наш господин очень популярен среди фрейлин. Он красив, богат и имеет почти безграничную власть. Скольким красавицам мы помогали с туалетами и прическами.
Оглядевшись вокруг и склонившись к самому уху Мёнелис, альвийка прошептала: «Многие замужние дамы предпочитают общество главного советника своим мужьям. Представляете, сколько красоток мечтают выйти за него замуж, а не только оказаться в его постели. Некоторые красавицы даже подолгу задерживались и появлялись неоднократно. А сейчас у него в пассиях ходит самая красивая альвийка Цверга — леди Грескара».
— Да, да. Представляете, — подключилась к разговору Фрисур, так же шепотом, — она приезжала пару дней назад и устроила целый скандал. Требовала немедленно найти ей господина Альвиса, видите ли, она его уже больше месяца не видела, и сердце её тоскует и кровью обливается.
— Леди Грескара сколь красива, столь же и ужасна характером, — перебила Фливертина подругу.
— Ох, и сколько же она нам крови попортила, все ей не так и не эдак. А больше всего Сидама пострадала, — продолжила Фрисур.
— Представляете, леди пыталась снять заколки с волос и запутала одну из них. Бедняжка Сидама, как старалась помочь госпоже справиться с бедой. Но несколько локонов все равно пришлось отрезать. Как же она кричала на Сидаму! Отхлестала по щекам, требовала обрезать ей волосы и выпороть на конюшнях. Как же перепугалась наша подружка, —  сокрушенно покачала головой Фливертина.
— Мы все тогда перепугались, ведь госпожа считается невестой нашего хозяина и часто распоряжается здесь, как у себя дома, — вновь продолжила Фрисур.
— Да, да, — подхватила её подруга, — господин закрывает глаза и не обращает внимания на ее характер. Я слышала, как на одном из приемов кто-то из достопочтенных обсуждал, как она ненасытна. Её темперамент сразу видно.
— Если бы не наш господин... Бедная Сидама – так попасть под горячую руку. Как же господин осадил леди Грескару. Был такой сердитый. Ох, от одного его взгляда все поджилки начинают трястись. Хозяин сказал леди, что если ей не нравятся его слуги, пускай возит своих. Умение Сидамы его вполне устраивает. А раз Грескара хочет наказания, то он не против, поэтому запрещает Сидаме не только приближаться к леди, но и на глаза ей показываться, — продолжала быстро шептать Фрисур.
Мёнелис старалась уловить смысл из этого потока слов. Девушки шептали быстро, перебивая друг друга и перескакивая с темы на тему. Но одно стало понятно — с этой леди она наверняка пересечется и может даже не раз. Сколько времени понадобится Локи чтобы её найти, она не знала. Главное, чтобы он успел спасти остальных и Дир. А сама она сейчас вроде в безопасности...
— Она так обрадовалась, что избежала наказания, – щебетала уже в полный голос Фливертина — щекотливые моменты кончались и она уже не боялась, что их кто-нибудь услышит, – потом хозяину чуть руки не целовала.
Пока девушки продолжали дальнейший рассказ о невесте главного советника, они успели вымыть Мёнелис и теперь, обтерев пушистым полотенцем, завернули в шелковый халат и уже вели в комнату. Там, усадив на позолоченный стул с резными ручками из красного дерева, стали сушить волосы, пока Сидама показывала ей различные наряды и украшения к ним.
Теперь успокоившись, девушка смогла рассмотреть своих случайных товарок. Фрисур и Фливертина явно были сёстрами. Они были похожи не только внешне, но и поведением, и манерой речи, и разговорами. Альвийки словно были отражениями друг друга. Маленькие, хрупкие и изящные. Чем-то обе напоминали птичек – порхающих и постоянно щебечущих. Но их болтовня, на удивление, не напрягала, слушалась легко и непринужденно, позволяя даже во время разговора подумать о чем-то своём или проанализировать беседу. Каштановые волосы были заплетены в тяжелые косы через голову. Фарфоровые личики с мелкими чертами и курносыми носиками смотрелись очень мило. Глаза были одинаково синими, а вот бровки у Фрисур были домиком, а у Фливертины дугой. Платья были одинакового покроя с разницей лишь в цвете, под стать занятию. У Фливертины платье было цвета морской волны — она смотрела за ванными комнатами, а у Фрисур золотисто-коричневое – как у всех тупейщиков. Сидама была чуть выше и на вид постарше на пару сотен лет. Черты лица были крупными с пухлыми розовыми губками и фиалковыми глазами (такой цвет был крайне редким для светлых альвов, обычно он встречался у темных). Светлые волосы пшеничного цвета спускались по спине крупными волнами и были перехвачены в нескольких местах серыми лентами. Такого же свободного покроя серое платье с широким поясом, на котором крепились ножницы в чехле, игольница и мешочек с всевозможных расцветок нитками.
— Выбрали что-нибудь, госпожа? – спросила Сидама.
Мёнелис вновь засмущалась. Она не представляла, какое платье выбрать, такую роскошь она видела разве только в витринах магазинов Верхнего Цверга, когда её сопровождали под конвоем в зал суда и к месту казни. Но больше всего её смутило, что все платья были тёмно-синего цвета. У девушки не укладывалось в голове, почему советник решил нарядить её в цвета министерской касты. Она не имела отношения ни к Альвису, ни к делам государства.
Увидев замешательство в глазах девушки, Сидама поняла, что Мёнелис не имеет понятия о тонкостях в выборе нарядов. — Вы знакомы с дворцовым этикетом?
Мёнелис отрицательно покачала головой и виновато улыбнулась.
— У нас ещё полчаса, – подмигнула Сидама своим подругам.
Через пятнадцать минут альвийка сидела в кресле перед небольшим стеклянным столиком на золотых витых ножках. На ней было парчовое темно-синее, расшитое золотом платье со спущенными плечами, приталенное и юбкой в пол из множества складок, рукава были длинными в обрамлении плетёных золотых кружев. На шее красовалось лёгкое колье из золота и сапфиров. Медные волосы были уложены в простую прическу и заколоты сапфировой брошью из того же гарнитура, что и колье. Макияж наносить не стали, лишь слегка подкрасили губки жемчужным блеском.
Альвийки наперебой щебетали вокруг, объясняя, что локти на стол класть нельзя, говорить с набитым ртом тоже, кушать маленькими кусочками и тщательно пережевывать. Руками есть нельзя, только столовыми приборами, чавкать нельзя, прихлебывать напитки тоже неприлично. Поскольку столовых приборов великое множество, то посоветовали следить какой из них будет брать советник и пользоваться таким же.
Мёнелис закатила глаза к потолку и поняла, что кушать ей уже как-то и не хочется.
В дверь постучали.
— Войдите, — вздохнула альвийка.
В покои зашёл пожилой мужчина и объявил, что Мёнелис ожидают в малой столовой' и он имеет честь сопроводить её. Девушки разулыбались, а Фрисур, стоявшая позади, ободряюще сжала её плечи. Мёнелис проследовала за альвом.
Он вёл её по широким коридорам замка. Вдоль стен висело много картин и кое-где стояли доспехи воинов. Мёнелис мельком удалось бросить взгляд в окно. Внизу была довольно большая площадь, вымощенная брусчаткой, по ней сновали какие-то люди, очевидно занимаясь своими делами. Постройки девушка не успела рассмотреть.
Альв привёл Мёнелис в большой светлый зал с огромным столом посередине, за таким спокойно можно было рассадить двадцать человек. Во главе сидел советник, а слева от него альв, разложивший какие-то бумаги.
— Я думаю, с вами мы закончим позже в моем кабинете, — оборвал Альвис давно начавшийся разговор. Мужчина быстро собрал бумаги и поклонившись удалился.
Советник встал и подошёл к Мёнелис. Склонив голову в знак приветствия, он взял её руку и поцеловал запястье. Девушке показалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди, так отчаянно и быстро оно забилось. Щеки запылали, а глаза увлажнились и заблестели янтарным светом. Альвис улыбнулся и, не отпуская её руку, повёл альвийку к столу. По его спокойному виду невозможно было понять какой пожар пылает внутри него. «Это от недостатка женской ласки, — решил для себя советник, — Из-за всех этих проблем я совсем забросил отношения с леди Грескарой, нужно будет нанести ей визит». Усадив Мёнелис справа от себя, Альвис распорядился подавать завтрак.
— Как вам нравятся ваши покои? Довольны ли вы отношением слуг? Все ли ваши приказы выполняются? — советник обратился к альвийке с дежурными фразами, как добропорядочный хозяин. Его серые холодные глаза придирчиво изучали девушку. Внешний вид был просто восхитителен, но Альвис никак не мог понять, что же во внешности Мёнелис его завораживало. Она была красива, конечно не столь, как Грескара, но в чём-то даже выигрывала. А вот в чем? Почему ему нравилось смотреть на неё, почему рядом с ней он ощущал спокойствие и непринужденность, почему её общество было приятней общества блистательной леди?
Мёнелис же пыталась сообразить, что ответить на вопросы советника, последний её даже немного заставил напрячься. Она не чувствовала себя госпожой, пожалуй, по происхождению она была намного ниже тех девушек, что с такой добротой ей сегодня помогали одеться и привести себя в порядок. Поэтому ничего лучше Мёнелис не придумала и просто ответила: «Да».
— Что «да»? – не понял Альвис. За своими мыслями он уже успел забыть о заданных дежурных вопросах, а по правилам этикета Мёнелис должна была рассыпаться в благодарностях за столь тёплый и радушный приём.
— Ну, на все — да, — потупила свой взгляд альвийка. — Мне очень понравилась комната, у вас замечательная прислуга и все мои просьбы выполняются.
— Просьбы? — Альвис расхохотался. — Вы обращаетесь к прислуге с просьбами?
Мёнелис подняла взгляд, и янтарная волна захлестнула расплавленное серебро.
— Господин главный советник, давайте расставим все точки над и, — голос её был тихий и спокойный, но звучал твёрдо и решительно. — Я не понимаюю для чего весь этот маскарад? От того, что меня вырядили в богатые одежды и обвешали золотыми украшениями, моего положения это не изменило. Как я была темной альвийкой без роду, без племени, так ей и осталась. Я так понимаю, всей этой мишурой вы пытаетесь уверить меня, что я гостья в вашем замке? Вы напортачили в отношениях с Локи и пытаетесь вернуть его расположение через меня? Мол, вот какие мы хорошие и благородные. Ведь если бы между нами не стоял асгардский принц, вы бы меня убили?
— Да, – ответил Альвис, откинувшись на спинку стула и барабаня пальцами по столу.
— Что?
— На всё — да, — советник был просто поражён прозорливостью девушки, она сходу разгадала их план с Тролманом. — Да, ты действительно пленница, до тех пор, пока Локи не придёт за тобой. Да, мы очень сильно опростоволосились в отношениях с ним. Да, если бы не Локи, ты давно уже была бы мертва. Только ради налаживания отношений с ним ты ещё дышишь.
— То есть, если Локи придёт за мной, вы меня отпустите с ним?
— Да, отпустим.
— Так просто?
— А что ты собственно хочешь? Я забрал тебя из рук работорговцев, не убил за покушение на мою жизнь, ты будешь, как сыр в масле кататься до возвращения Локи. И заметь, — Альвис поднял указательный палец вверх, — царевич не сможет взять тебя с собой в Асгард, а он туда обязательно вернётся, иного пути нет. Там его дом, а ты останешься здесь.
— Я понимаю, — кивнула в ответ Мёнелис.
— Так вот, — продолжил советник, — а кто позаботится о вас с ребёнком? Ведь у тебя ни денег, ни крыши над головой...
— Значит, обо мне будете заботиться вы?
— Ты получишь в собственность дом в Верхнем Цверге, солидную сумму и хорошо оплачиваемую работу. Так что, о себе будешь заботиться сама, я просто предоставлю такую возможность.
В зал вошли слуги с подносами и стали расставлять блюда с едой.
— А что же от меня требуется взамен?
— Ни-че-го. Достаточно того, что ты будешь жить в хороших условиях и довольная жизнью, — пожал плечами Альвис.
— С мной теперь все ясно, а какая роль уготована Локи в вашем спектакле, господин советник? — усмехнулась Мёнелис.
— Поверь мне, оказать услугу сыну Одина — это дорогого стоит, и я говорю не о материальной стороне. А остальное уже не твоего ума дело. И, раз уж ты с царственными особами на ты и по имени, то можешь обращаться ко мне просто Альвис.
Советник положил себе на тарелку несколько кусочков поджаренного бекона и приличный кусок омлета. Слуга тут же налил яблочный сок на меду в позолоченный стакан. Небрежно бросив салфетку на колени, Альвис принялся за еду.
Мёнелис пожала плечами и повторила движения советника с той лишь разницей, что порция была почти раза в два больше. Советник удивлённо приподнял бровь.
— Я со вчерашнего утра ничего не ела, — возмутилась альвийка.
В соседней комнате послышался шум и ругань. Двери распахнулись, и в зал влетела миниатюрная альвийка из светлых. Она злобно сверкала синими глазами, а красивое личико было перекошено от гнева. Мёнелис готова была побиться об заклад, что под слоем пудры её лицо красного цвета. Золотые волосы растрепались и выбились из роскошной прически. Она была одета в столь пышное платье, что непонятно как прошла в дверь, а количество украшений могло соперничать с ювелирной лавкой. От всего этого блеска и обилия кружев рябило в глазах.
— Что здесь происходит? — взвизгнула красавица.
Альвис вздохнул и прикрыл рукой глаза, Мёнелис с интересом рассматривала ворвавшуюся гостью.

Тролман сидел в своём кабинете и читал старинный фолиант. Вдруг, на долю секунды, сознание покинуло его из-за мощнейшего выброса энергии. Что-то произошло с северным порталом не далеко от городских ворот. Великий маг вскочил и, позвав Нибегиннера, уже материализовался в северной части Цверга. Через минуту к нему присоединился его ученик, с всё ещё перебинтованной головой.
— Что случилось?
— Очень сильный всплеск энергии в портале, — коротко ответил маг и направился прямо к вибрирующему и полыхающему всеми цветами радуги светящемуся кругу. В состоянии покоя порталы были прозрачны и невидимы для обычных жителей. Любой альв мог пройти прямо сквозь магическое творение Тролмана, не заметив этого.
Не дойдя до портала несколько метров, они остановились перед распростертым на земле телом в прожжённом на груди камзоле. Это был асгардский царевич в образе ётуна.
— Мать моя вёльва! — воскликнул Нибегиннер. — Что здесь произошло?
Великий маг опустился на колени перед Локи и положил ему руку на грудь. Мягкое голубое сияние окутало тело принца.
— Это его Один так приложил, скорее всего Гургниром. Я чувствую древнюю магию. Его нужно срочно к целителям, — с этими словами Тролман резко поднялся и все трое исчезли, словно их и не было.

В это время, по ту сторону портала, Тор растерянно разглядывал место, куда рухнул ётун. Портал становился видимым, только если его активировать и поддерживать это состояние. Локи же, отброшенный магическим зарядом Гургнира, попал как раз прямо в центр портала, и поскольку на шее у него висел кулон, снятый с Нибегиннера, это позволило ему просто пролететь сквозь творение Тролмана и рухнуть аккурат в Цверге, недалеко от центральных ворот. Вспышка от сработавшего портала практически совпала с моментом, как царевич получил в грудь огненный заряд и ни Тор, ни Один не поняли, куда делся ётун.
— Отец, ты его уничтожил, — наследник был огорчён. — Теперь мы не узнаем, сам он хотел меня убить или по чьему-то указу.
Всеотец только вздохнул и пожал плечами, сокрушенно покачав головой.
— Удар был не настолько сильным, чтобы причинить существенный вред. Заряд должен был его только оглушить... Но, похоже я не рассчитал... — с сожалением проговорил Один.
— Остаётся только ждать. Если это было его желание, то, пожалуй, на этом и закончится. Но вдруг это был заказ... Тогда нам нужно быть готовыми к повторению.
— Ты прав, Тор. Возвращаемся. В ближайшем будущем тебе не стоит передвигаться одному. Я распоряжусь, чтобы приставили охрану.
Наследник тяжело вздохнул и промолчал. Отваги у него хватало, но положение, оставшегося в живых единственного сына своих родителей, обязывало забыть о безрассудстве.
Один протянул руку сыну, и тот запрыгнул на спину Слейпниру, позади отца. Пришпорив коня, Асгардский царь направился туда, где они оставили процессию. Прибыв на место и поручив Хениру провести расследование случившегося и выделить несколько отменных воинов в охрану Тора, они двинулись дальше в Муспельхейм. Сурт просил Одина о личной и неофициальной встрече. А поскольку сам владыка огненных великанов не мог покинуть Муспельхема и не спалить что-нибудь по дороге, то пришлось просить Всеотца вновь почтить его чертог своим присутствием. Он прекрасно знал — царь Асгарда не откажет. Союз между Суртом и Одином очень важен для обоих государств.

Расстроенный Велунд все еще спал. Из-за последних событий он очень сильно стал налегать на эль, и его полуночные попойки приводили к тому, что раньше обеда владыка всего Цверга не просыпался, и никто его не беспокоил. Тролман не собирался сообщать Велунду, что Локи наконец нашёлся и ещё в таком состоянии — в ближайшие пару недель точно никуда не сбежит.