Локи. Город без солнца.

Слегка оглушенный ударом о землю, Альвис в удивлении смотрел на сидящую на нем верхом девушку и кожей чувствовал упирающееся в шею острие собственного меча. Из-под пушистых ресниц на него смотрели не мигая испуганные карие глаза, мерцающие в сумраке словно две янтарные капли. Волосы, рассыпавшиеся медно-огненным водопадом, струились по плечам, опутывая их обоих, словно тончайшей сетью. Личико со светлой кожей и чуть вздернутым носиком было в золотистых брызгах веснушек. Из под ворота грубой холщовой рубахи выглядывали хрупкие ключицы и тонкая шейка. Одной рукой девушка упиралась в грудь советнику, а другой продолжала удерживать меч, который заметно дрожал в её руке то ли от тяжести, то ли от волнения.
— Мёнелис! — раздался сердитый возглас Олафа. — Медленно опусти оружие и отпусти Его Светлость!
Альвис почувствовал, что альвийка дрожит всем телом. На её глаза навернулись слёзы. По напрягшейся руке сразу стало понятно, что отступать она не намерена — решила идти до конца. Но советник не дал свершить глупость, молниеносно перехватив и заломив ей за спину руку, из которой со звоном выпал меч. Тут же Мёнелис оказалась сама лежащей на земле. Альвис ловко ее перевернул на живот и, заведя вторую руку девушке за спину, крепко связал запястья веревкой, быстро принесенной одним из его людей. Встав он ещё раз окинул альвийку задумчивым взглядом.
Подошёл Олаф и, схватив Мёнелис за локоть, резко вздернул её на ноги.
— Как ты посмела покуситься на жизнь Его Светлости? — тяжелая рука резко взметнулась вверх, замахиваясь для удара. Девушка с перепугу зажмурилась, и из её наполненных слезами глаз по щекам потекли ручейки. Но удара так и не последовало. Мёнелис осторожно приоткрыла глаза и увидела, что Альвис удерживает Олафа за запястье, сердито буравя его взглядом.
— Я так понимаю, она и есть сюрприз, который меня ожидал? — в голосе звучали металлические нотки, от которых у присутствующих по коже пробежал холодок. Глава селения удивлённо смотрел на худого советника. Тот был ниже Олафа, но похоже обладал недюжей силой — остановить удар цвергского гиганта советнику не составило труда.
Альвис отпустил руку Олафа, и тот с удивлением осмотрел запястье, на котором остались синяки от тонких пальцев Его Светлости — возникло ощущение, что сильные и цепкие руки советника из железа. Не хотел бы Олаф сойтись с Альвисом в кулачном бою... Никто и никогда не сказал бы, что тот при всей своей незаурядной комплекции настолько силён.
— Давайте не будем ссориться. Я выплачиваю вам вознаграждение в полном объеме за поимку преступников, и мы полюбовно расходимся, — с нажимом проговорил Альвис, подхватив одной рукой Олафа за локоть, а другой сделал знак своим людям, чтобы те увели девушку.
— Но второй же сбежал? — удивлённо проговорил глава, позволяя вести себя обратно к центру поселения.
— Не важно. Главное, девушка у меня, а мальчишка обязательно явится её спасать, — хитро улыбнулся советник.
— Я хотел бы с ней переговорить, — попытался возразить Олаф.
— Не стоит... Оставим это. Поверьте, всё, что нужно, я сам узнаю, а в остальное вам лучше не вмешиваться, — Альвис стряхнул несуществующую пылинку с рубашки главы. — А теперь, позвольте откланяться.
— Я бы хотел обсудить...
— Не нужно, мой друг. Мы поговорим после и на едине. Всего хорошего. — советник резко развернулся и направился к своим людям.
— И вам не хворать, — буркнул Олаф и направился к гостям, которые, усаживаясь за столы, обсуждали произошедшее.

Вскочив в седло, Альвис возглавил кавалькаду, и они направились обратно в Цверг. За конной процессией следовала закрытая повозка, увозившая Мёнелис.

— Интересно получается... — задумчиво проговорил Хенир, попивая золотистый эль из кубка.
— Что вы имеете ввиду? — в надежде хоть как-то разобраться в ситуации, Олаф подсел к асгардцу.
— Послушайте, — Хенир проигнорировал вопрос альва. — У вас же очень хорошо обученные охотники? Поймайте мне этого мальчишку раньше, чем он попадёт к Альвису.
Торговец живым товаром удивлённо уставился на начальника личной охраны самого Всеотца.
— Я за него одного заплачу вам вдвое больше, чем Его Светлость за двоих, — наклонившись поближе к Олафу, доверительно проговорил Хенир.
— Не губите! Умоляю! — простонал глава поселения.
Асгардец с удивлением уставился на альва.
— Поймите же, мы находимся совсем рядом с Цвергом и именно от Альвиса зависит наше благополучие.
— Но советника всегда можно заменить, — усмехнулся в золотые усы Хенир.
— Можно, но сложно, — передразнил начальника охраны Олаф. — Если опустить все влияние и мощь, которыми обладает Альвис, то найти такую же высокопоставленную особу, относящуюся к нам столь положительно и всячески поддерживающую, будет весьма проблематично. Я... да и не только я, мы все потеряем на этом огромные состояния. Неужели этот смазливый мальчишка стоит таких затрат?
— Пожалуй, вы правы, — согласно кивнул асгардец, а про себя подумал: «Стоит, ещё как стоит. Если этот гадёныш доберётся до Одина, то мне может ой как не поздоровиться. Но ничего, кто предупрежден, тот вооружён. Если малыш ускользнёт от Альвиса, то в Асгарде его будет ждать «тёплый» приём».
— Позвольте вам показать остальных пленников, может вас ещё что заинтересует? — Олаф попытался отвлечь от мыслей начальника охраны.
— Я с удовольствием посмотрю оставшийся товар, — натянул улыбку Хенир. — «Нельзя чтобы этот мужлан что-либо заподозрил. Слишком хитер и прозорлив. Если он узнает, что у него был в руках асгардский царевич, то можно будет ожидать всего. Даже самому интересно, что предпринял бы Олаф. Вполне возможно уже заправлял бы Цвергом с легкой руки самого Всеотца».

Ближе к полуночи торги были завершены, и гости, погрузив свою добычу на повозки, распрощались с радушными хозяевами. Хенир, выбравший трёх рослых ванов и одну светлую альвийку, направился в Муспельхейм. Там его с товаром ждал старинный друг, который увезёт бедолаг и перепродаст.
Работорговлей Хенир стал промышлять уже давно, когда ещё в окрестностях Асгарда можно было встретить невольничьи рынки. Отец Одина Бёр предпочитал на это закрывать глаза — хотя ему и не нравилось, старые законы менять он не спешил, да и во дворце было немало невольников. Бёр занимался в основном делами военными. С внешней политикой был полный разлад, войну приходилось вести аж на три фронта: с Муспельхеймом, Ётунхеймом и Свартальхеймом. Численность асгардских воинов стремительно сокращалась, и, дабы восполнить потери в армии, на фронт сгоняли рабов, многие из которых были готовы послужить Беру и идти в самые кровавые битвы, чтобы получить свободу. Это было намного лучше, чем влачить жалкое существование безропотной вещи.
В скором времени подрос Один, став незаменимым помощником своего отца. Он быстро привёл в порядок все внутренние дела, полностью взяв на себя заботу об Асгарде. Бёр со спокойной душой окунулся в тройственный конфликт и довольно быстро решил проблему с Муспельхеймом и Свартахельмом, попросту говоря, объединил свои силы с Суртом и уничтожил тёмных альвов. Ну а конфликт с Ётунхеймом решил оставить в наследство сыну, очень уж устал от военных действий, да и ранения давали о себе знать. Потому быстренько передав бразды правления Одину, Бёр ушёл на покой, а вскоре и почил в Вальгаллу.
В те незапамятные времена и сдружился Хенир с наследником асгардского престола, юным Одином. Вместе играли, вместе учились, вместе воевали, вместе за красотками ухаживали. Жизнь друг дружке неоднократно спасали. Будущий начальник личной охраны был тогда беден, и если наследного царевича это нисколько не смущало, то Хениру хотелось роскоши. Разгребая с Одином дела государства, много богатств не получишь, а воровать считал недостойным. Процветающая же, на тот момент, работорговля позволяла очень хорошо разжиться, чем и не преминул воспользоваться лучший друг наследного принца. Ничего зазорного в этом он не видел. Купить и продать человека для него было также нормально, как заниматься торговлей скота. Да и в Асгарде это считалось вполне обычным делом. Откуда же у Одина взялись «моральные устои» — для Хенира было загадкой. С чего это новый асгардский царь, только взойдя на престол, запретил работорговлю и разогнал невольничьи рынки? Назначил наказания и решил остальные государства подбить на запрет торговли живым товаром. Волей неволей пришлось прислушаться и выполнить требования Одина.
Военная мощь асов возросла настолько, что Всеотец вправе был диктовать свои условия и требовать от правителей дружественных государств, если не полного подчинения, то безоговорочного принятия решений, касаемо взаимоотношений между ними и Асгардом.
Доходы Хенира значительно упали, что его не радовало, и пришлось искать различные пути пополнения собственной казны. Так и вышел, спустя много лет начальник личной охраны Всеотца на Олафа, единственного оставшегося поставщика живого товара на близлежащих территориях. И как оказалось, не все согласны с отменой работорговли. Доход того же Цверга очень даже высок, именно за счёт поставки рабов в те государства, до коих Один ещё не добрался со своей политикой морали. Потому и покрывает Велунд с приближенными Олафа с его приспешниками. Так и примкнул к ним Хенир и вновь обрёл приличный доход. Его верным воинам не составляло труда «скупать» живой товар в селении и переправлять в различные государства, иногда просто доставлять в Муспельхейм для отправки в другие миры. А бывало, что и под заказ сам возил невольников.
В этот раз Хенир был послан своим царем в Муспельхейм для подготовки будущих переговоров между Одином и Суртом. По дороге он решил заскочить к старому приятелю Олафу для поживы, может и удалось бы отхватить несколько редких экземпляров для продажи, как раз время с проведением торгов совпало. И неудачно так совпало. Наткнулся ни на кого-нибудь, а на самого пропавшего принца, собственной персоной. А уж этот змеёныш не преминет папочке нажаловаться, как вернётся. Оставалось одно — сделать так, чтобы не вернулся. Но маленький гадёныш удрал. И, надо сказать, красиво так сбежал. Теперь для Хенира нужно быть крайне осторожным, а потому, отобрав несколько привлекательных особей, решил не засиживаться в селении, чтобы не возникло ненужных вопросов, по поводу его задержки в пути.
Радушно распрощавшись с гостеприимным хозяином, Хенир со своими воинами и погруженными в повозки «покупками» выдвинулся в сторону Муспельхейма.

Почувствовав, что повозка остановилась, Мёнелис сжалась от страха. Ладно побег, но она рискнула угрожать жизни самого Альвиса. Сначала ей было всё равно на себя, лишь бы Локи удалось сбежать. После разговора с Дир, которая не стала давать зелье и объяснила, что многим людям требуется помощь, стало понятно, насколько важен асгардский принц и его возвращение домой. Ради такого количества жизней можно было и рискнуть. Теперь же — стало страшно.
Двери повозки распахнулись, впуская в полумрак желтый, мерцающий от танцующего на факелах огня, свет.
Минуту Альвис рассматривал, забившуюся в дальний угол девушку. Затем, щёлкнув перстами для привлечения внимания, поманил её рукой. Мёнелис осторожно выбралась из угла и ,выпрямившись в полный рост — крыша повозки это свободно позволила —, осторожно приблизилась к выходу. Советник сделал шаг назад, позволяя альвийке спуститься на землю. Девушка, сев на край повозки, спустила ноги и спрыгнула на мощеную узорной плиткой дорожку. Быстро оглядевшись и поняв, что находится у огромных ворот, Мёнелис спрятала взгляд под шелковые ресницы, не смея взглянуть на Альвиса. Тот, ещё раз окинув её взглядом, бросил ей под ноги узел с какими-то вещами.
— Забирай свои пожитки, — советник развернулся и направился к воротам. — Развяжите ей руки и отведите в подвал, остальные распоряжения получите утром.
Огромные, окованные железом ворота, с шумом захлопнулись за вошедшим внутрь советником.
Один из охранников легким взмахом кинжала освободил связанные запястья от пут и, сунув ей в руки её нехитрый скарб, грубо подтолкнул в нужном направлении. Сопровождаемая охраной, Мёнелис, обогнув замок по левой стороне и зайдя с торца, оказалась перед небольшой металлической дверью. Если бы не чёрная ночь, то ей удалось бы рассмотреть величественный и огромный замок. Но из-за тусклого света факелов, не видно было дальше трёх-четырёх метров. Хотя по размеру камней, из которых был сложен замок, можно было представить габариты этого сооружения.
Охранник подошёл к двери и, сняв с пояса связку ключей, отомкнул дверь одним из них. Распахнув её, он жестом показал девушке следовать в помещение.
Подойдя к проему, Мёнелис опасливо ступила внутрь. Оказавшись на небольшой площадке, девушка со страхом посмотрела вниз, куда уходила узкая винтовая лестница из металла, но ничего не смогла увидеть. Взявшись рукой за перила, альвийка стала осторожно спускаться по крутым ступеням. Поскольку она была по-прежнему босиком, звука ее шагов не было слышно, зато позади грохотали, кованные железом, тяжёлые сапоги охранников. Казалось, что эта лестница никогда не закончится, столь глубоко они спускались.
Через некоторое время стал различим тусклый свет. Мёнелис оказалась перед широким коридором, который слабо освещался факелами. Снова тычок в спину, подталкивающий идти вперёд – вглубь подвала замка.
Они шли по проходу, мимо множества деревянных дверей с тяжелыми засовами, решетками в верхней части и маленькими окошечками снизу . Все они были закрыты. Воздух в подвале был спёртый, пахло сыростью и плесенью.
На плечо Мёнелис легла тяжелая рука, заставив остановиться. Дверь по правую руку распахнулась, и её втолкнули в тесную камеру. Девушка едва успела рассмотреть валявшийся в углу ворох соломы, больше взгляду было не за что зацепиться. Лишь серые каменные стены со стекающими от влажности капельками воды. Дверь тут же захлопнулась, оставляя девушку в полумраке. Почти наощупь Мёнелис добралась до соломенной подстилки и обессилено рухнула на неё. Стоило только прикрыть веки, как она погрузилась в тревожный сон. После произошедших событий сил не было ни моральных, ни физических, а думать о своём неопределенном будущем не хотелось.

Неспешно расступился лес, пропуская под свою сень молодого жеребца, везущего на спине асгардского принца. Приближался рассвет, небо светлело, и верхушки деревьев начали золотиться от первых лучей восходящего солнца. По земле стелился густой, похожий на кисель, туман. Он медленно сползал по стволам вековых сосен, цепляясь за кусты и оседая в траве, оставляя на ней сверкающие капельки утренней росы.
Проехав вглубь леса к ручью, Локи остановил коня и спрыгнул босыми ногами прямо на влажную землю. Привязав коня, царевич вытащил флягу и свою одежду из седельной сумки. Подойдя к ручью, принц сложил пожитки на поваленное сухое дерево и, раздевшись, направился к воде.
Ручей оказался довольно глубоким, хотя был и несильно широк. Хорошо разбежавшись, можно было запросто перепрыгнуть. Локи осторожно погрузил руку в воду. Она была ледяная. Прикрыв на долю секунды глаза, принц принял ётунскую ипостась. Благодаря книге, которую ему подарил Нибегиннер, он мог использовать магию ледяных великанов, правда, пока только то, что выучил, но менять теперь свой облик по желанию, без дополнительных манипуляций было просто. Ётунская сущность больше не бунтовала и не вылезала всякий раз, как к принцу прикасалось что-нибудь холодное. Полуётуну вода не казалась такой холодной, и Локи спокойно окунулся.
Сполоснувшись и наскоро обсохнув, асгардский царевич вновь стал собой. Натянув свой излюбленный камзол, штаны, рубашку и тяжёлые сапоги, Локи вновь почувствовал себя сыном Всеотца Одина, а не загнанным испуганным зверьком. Теперь он был готов дать отпор и Олафам и Хенирам, всем, кто попробует ещё раз посягнуть на его свободу и честь асгардского принца. Теперь оставалось добраться до отца и всё ему рассказать. Один немедленно примет меры и со всем разберётся. В этом царевич не сомневался.
«А что будет со мной? Может, Мёнелис права, и родители любят меня, зная, кто я есть на самом деле. Но почему они скрывают от меня правду? Это я узнаю, лишь вернувшись в Асгард. Сейчас главное — это судьба Мёнелис, Дир и остальных невольников».
Локи вскочил в седло и направился в сторону Цверга. Чтобы попасть в Асгард, нужно было вновь пройти через обитель светлых альвов. Теперь принц знал, что не такие они и «светлые» — у них довольно много тёмных сторон.
Так, размышляя о своей судьбе, о судьбе невольников и о светлых и тёмных альвах, царевич ехал к подземному городу. Можно было бы конечно и объехать это опасное место, но, сколько потребуется для этого времени, Локи не знал. И не будет ли это более опасным? Большая часть города находилась под горой, протяженностью которой он никогда не интересовался, судя по вздымающимся хребтинам понадобится не один день пути. Если бы повезло найти проводника, наверняка есть тропы, ведущие через гору. «Кстати, нужно будет узнать её название», — подумал царевич. Он никогда не интересовался этой частью местности. Его всегда манил Ётунхейм своими серебряными льдами, и Муспельхейм – лавовыми водопадами и огненными реками.

Примерно в то время, когда Локи держал путь к Цвергу, Мёнелис очнулась от своего беспокойного сна. Глаза уже привыкли к полумраку, и на полу девушка заметила узел со своими пожитками, слабо освещаемый полосками света, пробивающимися через решетку в верхней части двери. Встав с соломенного вороха, альвийка отряхнулась и подошла к скарбу. Развязав узел, она убедилась, что все её вещи на месте. Прислушавшись и убедившись, что за дверью тихо, и никто не собирается к ней наведываться, Мёнелис быстро переоделась. На её хрупкую шейку вернулся кулон, который принадлежит её сыну. «Как он без меня? Мой малыш, не обижают ли тебя?» – ей так захотелось прижать своего мальчика, зарыться пальцами в его светлые шелковые волосы, покрыть горячими поцелуями розовые щёчки. «Тиль, мой маленький Тиль. Я смогу... Я постараюсь вернуться за тобой. Ты, главное, дождись меня и знай, что мама любит тебя», — на глаза навернулись слёзы, секунду подумав, Мёнелис решила не сдерживаться и, прижав к сердцу дорогой ей кулончик расплакалась.
Наплакавшись, альвийка почувствовала себя легче. Безысходность отступила, и появилась решимость вырваться из этого проклятого места куда её привезли силой. Когда они с Локи ехали в Муспельхейм, Мёнелис точно знала, что вернётся за сыном. События, последовавшие после их приезда в селение Олафа, пошатнули её уверенность. Напав с мечом на советника Альвиса, она уже мысленно попрощалась со своим дорогим ребёнком. «Я, ведь ещё жива. Может, у меня есть шанс вернуться и забрать моего мальчика?» — Мёнелис вновь уселась на солому. Мысленно девушка пыталась представить все возможные варианты исхода. Многие её не радовали, а некоторые просто приводили в ужас. Звук открывающегося засова прервал размышления.
— На выход, — рыкнул появившийся в открывшемся проеме силуэт стражника. Девушка поднялась на ноги и пошла по направлению к фигуре, ожидавшей ее. Стражник посторонился, пропуская Мёнелис в коридор.
— Руки за спину, — скомандовал он и стянул заведённые назад запястья альвийки грубой верёвкой. Девушка поморщилась, но перечить не решилась. Вновь предстоял долгий поход по сумрачному коридору, и они удалялись все дальше от выхода из подземелья.
Мёнелис со своими охранниками оказалась в большом зале. Оглядевшись, альвийка пришла в ужас. Это была настоящая камера пыток. Нет. Камера — слишком мелко. В таких масштабах это был целый зал. Пожалуй, в пару заходов здесь запросто можно было до смерти замучить весь Нижний Цверг. Каких только приспособлений не было. Казалось, что можно заживо вынуть душу, изувечить и засунуть обратно в разодранную плоть. Мёнелис начала бить крупная дрожь, и она никак не могла подавить в себе этот страх. К такому альвийка не была готова.

На возвышении, в огромном старинном кресле, восседал Альвис. Закинув ногу на ногу, облокотившись локтем на массивную ручку своего «трона», он в задумчивости теребил подбородок и осматривал трясущуюся от страха девушку. Главный советник Его Величества не был приверженцем пыток и казней. Сей устрашающий арсенал достался от предыдущего владельца замка, бывшего советника бывшего короля. Альвис выкупил поместье на аукционе. Уж очень оно ему понравилось своим мрачным видом и уединенным расположением. Габариты впечатляли и вполне без стеснения вместили слуг, верных людей и даже собственную маленькую армию. Но, несмотря на небольшое количество солдат, в бою они были намного лучше даже личной охраны Велунда. Для их обучения, по личной просьбе Альвиса, Хенир сам отбирал лучших асгардских мечников и стрелков.
Советник планировал вытрясти из альвийки все, что ей известно. Но сейчас, при взгляде на трясущуюся от страха девушку, пыл как-то спал. «Может, и не стоило её так пугать?» – подумалось Альвису. Он резко встал и, спустившись по ступенькам, оказался прямо перед Мёнелис. Взяв её за подбородок, советник вынудил девушку посмотреть в глаза. Зрачки альвийки в ужасе расширились, в них сверкнул отблеск факела. Короткий взмах золотыми ресницами, и в руках Альвиса оказывается бессознательное тело. «Действительно, не стоило её так пугать», — советник подхватил Мёнелис на руки и направился к выходу из жуткого зала, отослав бросившихся на помощь слуг подготовить комнату.

Советник осторожно внёс девушку в гостевые покои. Несмотря на то, что альвийка не была миниатюрной, вес её не ощущался, и Альвис спокойно прошёл расстояние от темницы до комнаты для гостей, хотя пришлось преодолеть не один лестничный пролёт.
— Вам не тяжело? – в углу, развалившись в кресле с бокалом бордового напитка, сидел Тролман. Великий маг насмешливо смотрел на растерявшегося Альвиса, который и сам толком не понял, почему решил позаботиться об альвийке. Советник быстро взял себя в руки и, осторожно уложив девушку на кровать, выпрямился и обернулся к Тролману.
— Чем обязан столь ранним визитом?
— К чему столь официальный тон? – развёл руками маг. – Мы с вами в одной лодке.
— Вы следите за мной? – Альвис скрестил руки на груди и вопросительно изогнул бровь, глядя на Тролмана с лёгким прищуром.
— Ну что вы, дорогой друг. Я вам полностью доверяю. Наши методы, впрочем, как и взгляды во многом совпадают, – маг улыбнулся и перевёл взгляд на девушку. – Собственно, я почувствовал в лесу, недалеко от Цверга, небольшую активность ётунской магии и отправил туда разведчиков. Вот, что они мне принесли...
На небольшом столике, рядом с Тролманом, возникла небольшая кучка тряпья. Альвису не составило труда понять, что эта одежда принадлежит бежавшему асгардскому царевичу. Именно её Локи неосмотрительно оставил у ручья.
— На одежде присутствуют следы магии. Мне не составило труда определить, чьей. Я сразу поспешил к вам, чтобы уведомить о находке. Но вижу, вам известно намного больше.
— Пока ещё нет. В деталях конечно больше, но они не имеют весомого значения, как мне кажется, – Альвис вздохнул и, ещё раз окинув взглядом бессознательную девушку, жестом пригласил Тролмана проследовать за ним. Маг поставил стакан с соком на столик рядом с одеждой Локи и последовал за советником.
— Как только альвика придёт в себя – доложите! — приказал Альвис слугам и в сопровождении Великого мага покинул покои.

Спустя полчаса Тролман был уже в курсе произошедшего.
— Нужно снять все патрули, – задумчиво проговорил маг. – Иначе мы спугнем Локи.
— Вы уверены, что он направляется обратно в Цверг?
— Более чем. У него просто нет другого выхода. Из всего изложенного я понимаю, что Локи должен в срочном порядке попасть в Асгард и предстать пред Всеотцом. Поверьте, милый друг, в ближайшее время Одину станет известно о тёмных делах светлых альвов. – Великий маг откинулся на спинку кресла и вытянул ноги, положив одну на другую.
Они находились в кабинете Главного советника, который располагался в восточной башне замка, на самом верху. Поскольку помещение занимало весь этаж, то подслушивать о государственных делах, творящихся под руководством Альвиса, не представлялось возможным. У двери дежурила верная стража и в каждом лестничном пролёте, стояло по часовому. Советник ревностно берег свои секреты.
Кабинет представлял собой круглую комнату с несколькими большими, вытянутыми окнами, по бокам которых ниспадали раздернутые шторы. Через окна в комнату попадало достаточное количество света. По стенам располагались ниши, заполненные всевозможными книгами, заваленные манускриптами и чертежами. Напротив двери располагался большой камин, от которого веяло теплом и спокойствием, так мирно потрескивал в нём огонь. Справа ближе к окну располагался массивный стол, отделанный зелёным сукном. По другую сторону стоял огромный комод со всевозможными ящичками и множеством миниатюрных статуэток животных на полированной столешнице. В центре кабинета лежал большой круглый ковёр с вытканным причудливым узором. На нём находились два кресла и столик между ними. Кресла были повернуты так, чтобы можно было смотреть на собеседника и в тоже время любоваться танцующими язычками пламени. Именно в этих мягких и уютных креслах и расположились Тролман и Альвис.

— С чего вдруг возникла такая уверенность, что Локи отправится к Одину? – Альвис был удивлён спокойствием Тролмана.
— Познакомившись с темпераментом юного принца, могу с точностью сказать, что сбежав от Олафа он отправился к отцу, чтобы спасти свою подругу. К тому же, не сомневаюсь, что круг знакомств у него расширился. Действуя один, Локи вряд ли смог бы выбраться. От Олафа ещё никто не уходил по собственной воле, – улыбнулся маг.
— Вы знаете про Олафа? – глаза советника удивлённо расширились.
Тролман от души рассмеялся.
— Друг мой, вы иногда меня удивляете. Откуда такая наивность у Главного советника самого Владыки?
Альвис стушевался и потупил взор, рассматривая узор на ковре.
— Естественно, я, как Великий маг, знаю всё и обо всем. Мне известны дела Цверга. Также, я осведомлён и о твоих делишках с Олафом, и что казна Велунда с этого имеет. Не нужно быть большого ума, чтобы понять — Цверг не протянет без вливаний извне. А поскольку самодурством предыдущего Владыки Фафнира город был закрыт для торговых отношений, то мы имеем намного меньше средств в городском бюджете. Нижний Цверг окончательно забросили — превратили в свалку отбросов... — Тролман сокрушенно покачал головой.
— Я не имел ввиду вашей неосведомленности. Просто никогда не думал, что вы интересуетесь политикой, — Альвис, виновато улыбнувшись, посмотрел на мага.
— Тут уж приходится интересоваться, – вздохнул Тролман. – Правитель, правителя хуже. Фафнир, упёртый самодур, боясь покушения, закрыл Цверг даже от торговых отношений, а сам сломя голову помчался спасать сестру и угодил в ётунскую ловушку... Сын его тоже не далеко ушёл: своей жаждой мести он не только душит Цверг, но и ставит под угрозу хорошие отношения с Асгардом.
— А нам ничего и не остаётся, кроме как всеми силами стараться помешать ему, при этом не вызвав подозрений, — сокрушенно покачав головой, продолжил советник. – И как же нам быть?
— Будем ожидать появления Локи в Цверге. Надеюсь в этот раз нам удасться его перехватить и спокойно все объяснить. Мы оба понимаем, что всем нам не сулит ничего хорошего, если Локи доберётся до отца. Со своей стороны я уже принял меры. Вам тоже следует подготовиться. Времени мало. И, ради Великого Имира! Не напортачьте вновь!
Альвис кивнул в ответ.
— За сим позвольте откланяться, – Тролман растворился в воздухе, оставив после себя, медленно оседающую в кресло, голубую дымку.
Советник же задумался, нервно теребя себя за подбородок. Нужно что-то было придумать, чтобы царевич сам пришёл к нему.

День близился к полудню, когда Локи подъехал к потайному проходу в Цверг, из которого они с Мёнелис выбрались несколько дней назад. Царевич без труда нашёл его: ориентировался на местности он прекрасно, а память никогда не подводила. Он надеялся, что с туннелем ничего не сделали и по нему ещё можно войти в город.
Спешившись, Локи вместе с конём укрылся в близлежащих кустах. Рисковать он не хотел и отправил прогуляться по проходу иллюзию цвергского горожанина, одного из тех, чей образ ему запомнился. Та, неспешно прошла прямо сквозь зелёный полог из листьев, скрывающий потайной вход, даже не шелохнув их.
Время тянулось крайне медленно, и хотя по переместившейся тени от дерева прошло приблизительно минут пятнадцать, принцу показалось, что прошёл уже целый час. Но вот из листьев вышла его копия и остановилась. Локи взмахом руки растворил горожанина и вышел из укрытия, ведя под уздцы коня. Отодвинув в сторону зелёный занавес, царевич ступил в проход. Тут же по туннелю, отражаясь от стен, понеслось звонкое эхо цокающих копыт.
— Корни Иггдрасиля! – процедил сквозь зубы Локи и резко остановился, напряжённо прислушиваясь. Эхо затихло, и тёмный коридор вновь погрузился в тишину, нарушаемую ударяющимися об пол редкими каплями. Постояв несколько минут и убедившись, что всё тихо, Локи расстегнул седельную сумку и достал из неё холщовую ткань, в которую была собрана провизия. Стараясь не шуметь, он аккуратно разорвал её на полосы. Обернув копыта жеребца, царевич двинулся вперёд, ведя его за собой и освещая впереди небольшой участок дороги при помощи магического огонька, мирно парящего в воздухе перед ним.
Локи вышел из туннеля и присел на корточки, чтобы размотать копыта коня. Не хотелось привлекать к себе лишнее внимание.
— Долго же тебя пришлось ждать...
От этого голоса душа ушла в пятки и по спине побежали противные и колкие мурашки.