Глава 11.
Томислав и его товарищи по несчастью, как обычно, с первыми лучами солнца вышли на свою привычную работу. И первым, на что сын вождя речного народа обратил внимание, было именно то обстоятельство, что капитан Хамелеон всё утро старался всячески избежать не то что встречи, но даже взгляда дерзкого молодого человека. Похоже, всё шло именно к тому, что руководитель надсмотрщиков постепенно начинал его бояться, причём, сам Томислав не мог понять, кого именно, Манту или его, боялся Хамелеон.
«Что же, это только в мою пользу», - рассудил Томислав, и ведь с таким вот предположением он явно не прогадал. Венцеслав и Драган трудились рядом с ним, и Хамелеон счёл за лучшее оставить в покое и их, по крайней мере, в то время, пока Томислав был рядом. Работа шла своим чередом до полудня, когда трое юношей решили немного передохнуть, а руководитель стройки при этом не сказал им даже слова, что было для него крайне необычно.
- Парни, вы не заметили ещё, что пока вы находитесь поблизости от меня, вы в безопасности, ведь со вчерашнего дня никто из здешней стражи не спешит рисковать, со мной связываться, - с улыбкой обратился Томислав к друзьям, которые и в самом деле всё ещё умудрялись не видеть этого.
- Как же у тебя получилось достичь этого? – Венцеслав при таком заявлении своего старшего товарища радостно засмеялся, чего, между прочим, ни разу не делал с того самого дня, когда он оказался на этой страшной стройке, как и многие другие его товарищи по несчастью.
- А тут всё очень просто, Венцеслав, - весело ответил Томислав, который и сам едва сдерживался от громкого смеха. – Всё дело в том, что Манта совсем недавно узнал о том, как этот подонок руководит стройкой. И ему это ох как не понравилось, но, честно говоря, это именно я с неделю тому назад Манте рассказал о проделках Хамелеона, ведь не выдержал, когда этот поганый выродок на деда Драгана замахнулся. Мы ещё в тот день с этим живодёром сцепились, за что сполна получили оба. Я, как вы и сами знаете, в яме для провинившихся оказался, в которой провёл всю прошлую неделю, а этот ни на что не годный, пресмыкающийся ублюдок, в свою очередь, нарвался на грубость и жестокость своего владыки. Вчера же этот подонок попытался влезть в ту самую нашу с Мантой беседу, но тот припугнул его, и, честно скажу, на него это здорово, а главное, очень быстро подействовало.
- И как же он его напугал? – сразу же полюбопытствовал Драган, который был известным любителем интриг и даже сплетен. – Я, конечно, знаю, что он может, но интересно же, как именно он вчера это сделал?
- Да он всего лишь сказал Хамелеону, что он руки мне развяжет, если тот ещё раз вздумает влезть в наш с ним разговор, - хитро и звонко, но при этом не слишком уж и тихо рассмеялся Томислав, а юноши подхватили смех.
- А ну живо замолчать всем! – со всей злостью проревел Хамелеон, который, похоже, услышал разговор молодых людей. – И хватит вам уже отдыхать, быстро принялись за работу, это всех касается! Крепость должна быть готова к началу зимы, если кто из вас об этом вдруг вздумал забыть!
В это время на стройку вошел Манта, а Хамелеон, как следствие, понял, что в данный момент лучше убавить свой пыл. Да и вообще, каждый раз, когда на всех тех местах в крепости, где шла стройка, появлялся пиратский адмирал, трусливый подхалим, лишь благодаря его хорошему расположению духа сумевший однажды принять чин капитана, делал всё возможное для того, чтобы его в это время не было видно. Справедливости ради стоило бы также заметить, что делал он всё ещё и для того, чтобы его не было и слышно.
- Хамелеон, верный мой соратник, - дружелюбно, если не сказать, ласково, обратился пиратский адмирал к капитану, хотя, например, Томислав давно и хорошо знал, что тон этот наигран. – Ну, вот скажи мне, приятель, зачем так орать на этих и без того несчастных людей? Я вот, как ни странно, ну никак не могу поверить, что они тебя сами на это подбивают.
- Работают плохо, господин, как тут сдержаться? – слабым и при этом сильно дрожащим от страха голосом ответил Хамелеон. – И вот так здесь всегда, как бы это ни было удивительно. Приходится постоянно повышать на них голос.
- Плохо работают, говоришь? – вроде бы и снисходительно, но в то же время коварно улыбнулся хозяин крепости. – А я тебе разве не говорил, что всех этих людей надо бы лучше кормить, капитан? Один хороший человек мне сказал об этом, и я вот посчитал, что он был в целом прав.
- Кто же сказал Вам такое, господин адмирал? – несмотря на слишком сильно дрожащий голос, Хамелеон осмелился задать своему повелителю вопрос, что само по себе в такие моменты было крайне смелым поступком, уж, по крайней мере, для Хамелеона это было слишком смело.
- А вот какое твоё дело, Хамелеон? Я же тебе сказал, это один очень хороший человек, явно не обделённый умом, - очень спокойным тоном ответил Манта и покосился в сторону Томислава и его друзей, но уже в следующую секунду его тон наполнился яростью гневом. – А вообще здесь я вопросы задаю, а твоё дело лишь отвечать на них! Так я говорил тебе об этом или нет?!
- Да, Вы говорили об этом, господин адмирал, но Вы тоже поймите, что эти живые орудия иной раз не понимают хорошего отношения к ним, вот мне и приходится недокармливать и кричать на них, - в ужасе лепетал перед своим повелителем Хамелеон, но пиратский адмирал не пожелал его выслушивать.
- Значит, я тебе об этом говорил, - спокойным ледяным тоном оборвал его Манта, легко улыбаясь при этом. – А теперь проверим, внимательно ли ты меня слушал или же не слишком? И тебе же лучше будет, если окажется, что ты меня выслушал внимательно. А если нет, то я тебе, капитан, не завидую.
Хамелеон в тот момент побледнел от страха. Надо бы сказать, что он всегда ненавидел Манту, но всегда же он был и слишком труслив для того, чтобы хотя бы попытаться избавиться от него. А ещё он прекрасно понимал, что если пиратский адмирал сейчас спросит любого невольника о том, какое у здешней стражи отношение к нему, то никто из них не станет молчать обо всех его издевательствах, раскроет всю подноготную о здешних работах.
- Ну что же тогда, Томислав Яромирович, - бодрым тоном окликнул грозный пиратский адмирал сына вождя речного народа. – Подойди сюда, друг мой речной, я просто хотел бы узнать об одной детали здесь именно с твоих слов.
Томислав, всегда так скверно реагировавший на оклики и приказы пиратских офицеров, на этот раз повиновался беспрекословно. Ведь он, как и все рабы, которые трудились на этой стройке, отчётливо слышал, о чём только что вели разговор адмирал и его капитан. И хотя они оба говорили на своём родном языке, Томислав, как и многие из его товарищей по несчастью, за то время, пока он пребывал здесь, научился понимать имперскую речь, и суть этого разговора он понял прекрасно, от чего у него снова поднялось настроение.
- Томислав, приятель, я вот чего хотел, - заботливо, можно сказать, вполне отцовским тоном, обратился к юноше адмирал. – Скажи, будь так любезен, тебя вчера вечером накормили досыта? А сегодня утром, перед началом работ, позаботился ли кто о том, чтобы ты был сытым?
Нет, Томислав никогда не был доносчиком и ни в коем случае не собирался им становиться, но для ненавистного ему, да и не только ему, руководителя строительства он решил хотя бы раз в жизни такое сделать исключение.
- Нет, конечно, никто об этом не заботился, - весьма правдиво ответил сын вождя племени Осетра, а со стороны его друзей и других невольников сразу послышались одобрительные восклицания и смех. – Да, и вот я сейчас не совсем понял, о каком таком утреннем приёме пище ты мне сейчас говорил, господин адмирал, может, объяснишь? Вот сколько я тут уже нахожусь, а по утрам я никогда ничего не ел, да и никто, насколько я знаю, не ест.
- Так вот оно что, значит? Ладно, Томислав Яромирович, в общем, ты пока что можешь идти и работать дальше. А у меня тут другие дела, которые ни тебя, ни твоих товарищей касаться не должны, - Манта при этом изобразил на своём лице удивление, после чего резко перевёл взгляд на Хамелеона, которому так и хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не связываться в эту минуту со своим господином. – Знаешь, а дай мне своего любимца, капитан, и уж постарайся сделать это быстрее, и я не собираюсь повторять.
- Какого любимца, господин адмирал? Я вообще в упор никак не понимаю, что Вы сейчас имеете в виду, - Хамелеон как мог, пытался выкрутиться из сложившейся ситуации с как можно меньшими для себя потерями.
- Хамелеон, может, хватит притворяться?! Всё ты прекрасно понимаешь, а я тебе говорю, чтобы ты вот это мне дал! – с этими словами адмирал пиратов выхватил у Хамелеона кнут и раза три щёлкнул им. Этого хватило для того, чтобы и без того не отличавшийся храбростью капитан окоченел от ужаса.
- Господин, прошу, не делайте этого, - молил Хамелеон, чьи глаза выражали панический страх, но мольбы его остались тщетными. Ведь этот капитан уже далеко не в первый раз нарушал указания своего адмирала, о чём господин его давно и хорошо знал и всё искал подходящий метод наказания.
- Что, капитан, теперь страшно тебе? – прорычал Манта и обрушил на спину капитана первый удар чудовищной силы. – Ну что же, в следующий раз ты будешь внимательнее относиться к тому, что я говорю, не так ли?
Затем пиратский адмирал столь же безжалостно нанёс провинившемуся начальнику стройки ещё не меньше пятнадцати ударов кнутом, которые по силе отнюдь не уступали первому. Капитан громко кричал от боли на потеху невольникам, а когда Манта всё же закончил, на теле наказуемого просто не осталось живого места, были лишь сплошные ссадины и кровоподтёки.
Когда же хозяин крепости, исполненный мрачного удовлетворения, наконец, вышел с территории стройки, Хамелеон подошёл к Томиславу и уставился на него взглядом, полным злобы и искренней ненависти.
- Знаешь, что я с тобой сделаю, сын вождя осетров, в тот момент, когда мы останемся с тобой один на один? – злобно прошипел капитан, который от предвкушения удовольствия на время даже забыл о своей изуродованной его же кнутом спине, в самое ухо Томислава. – Я тебя возьму и убью, просто выберу удачный момент и удавлю вот этим самым кнутом, а Манте я потом скажу, что ты упал и сломал шею при падении. И ты можешь не сомневаться, что уж в таком случае он мне совершенно точно поверит.
- Прости, друг мой, я не расслышал, что ты ему говоришь, поэтому будь так любезен, повтори это ещё раз, - раздался в ту же секунду елейный голос с ласковыми нотками, который мог принадлежать только одному человеку.
В следующее же мгновение Хамелеон оказался лежащим на бетоне, притом снова будучи преисполненным ужаса. Была у Манты и такая завидная черта, как незаметное появление в том месте, где его совсем не ждали.
- Хамелеон, ну и ублюдок же ты! – взревел пиратский адмирал, схватив при этом руководителя стройки за грудки и притянув его к себе. – Ты что же это, думал, что сможешь сделать нечто такое, о чём я не узнаю, и что сможешь так легко обвести меня вокруг пальца? Думал, что покалечишь мою рабочую силу и останешься безнаказанным за подобную выходку?
- Нет, господин адмирал, я никогда и не помышлял ни о чём подобном, Вы уж не думайте обо мне так, - отчаянно залепетал попавший в очередную немилость своего господина капитан. – Да ведь у меня и в мыслях такого вообще никогда не было, поверьте мне, я прошу Вас.
- Уж помолчал бы ты уже, капитан! – оборвал его адмирал Манта, который, и без того никогда не уважая начальника строительства крепости, в тот момент испытывал к подхалиму полнейшее омерзение. – В общем, так, слушай меня сейчас очень внимательно и запоминай. Если с этим невольником, хоть что плохое случится, если я, хотя бы один синяк на его теле замечу, отвечать за это будешь ты, тебе это понятно? И в лучшем случае ты за такое окажешься на его месте, вот в этих самых цепях. Этот юноша, чтобы ты понимал, один стоит, по крайней мере, четверти всех остальных рабов, а потому, капитан, ты можешь не сомневаться в том, что за его смерть или увечья, если такое случится, заплатить придётся тебе, и заплатить очень дорого.
Адмирал больше не удостоил внимания провинившегося офицера, думая лишь о том, что обещание своё он на этот раз уж точно исполнит, а вместо этого он перевёл взгляд на Томислава и его друзей. По его лицу было видно, что властный пиратский лидер возмущён несправедливостью жизни.
- Томислав, я вот хотел бы тебе напомнить, что моё предложение всё ещё в силе, и ты запросто можешь передумать, - уже спокойнее произнёс Манта, решив, всё же, ещё раз поговорить с юношей. – Если судить по правде, то на твоём месте сейчас действительно должен быть Хамелеон.
- Но ведь я не передумаю, Манта, - резко ответил Томислав, произнося эти слова мысленно ожидавший наказания. – И я же, вроде как, тебе вчера уже успел объяснить, почему я не приму твоих условий, причём, объяснил я всё вполне доходчиво, а ты вроде бы всё прекрасно понял.
- Да, Томислав, ты всё объяснил, - согласился Манта, сделав при этом такой вид, как будто он только что вспомнил об этом. – Что же, хорошо, сын вождя племени Осетра, пусть будет так. Только вот скажи мне в таком случае, зачем ты так спокойно взял и рассказал мне о выходках начальника стройки, ведь ты бы мог его мне и не выдавать, а вместо этого благоразумно промолчать?
- Да потому что он это заслужил, - спокойно ответил сын вождя речного края, выпрямившись, несмотря на мешающие ему цепи. – Если бы речь сейчас шла о другом человеке, то я бы с ним, вероятнее всего, так не поступил.
- Снимите с этого юноши цепи, - велел после такого ответа юноши пиратский адмирал двум рядовым стражникам, стоявшим неподалёку и видевшим всю сцену наказания и унижения их начальника. – Мне надо бы поговорить с ним с глазу на глаз, но, всё же, лучше свяжите ему руки, уж больно он силён.
Надсмотрщики поспешили исполнить приказ Манты, после чего пиратский адмирал терпеливым, но весьма властным взглядом и широким взмахом руки поманил юного невольника к выходу с территории стройки.
- Всем остальным живо за работу! – обернувшись уже на выходе, крикнул хозяин крепости, после чего, выйдя за территорию, на которой трудились невольника, он перешёл к нелёгкому, но душевному разговору с юношей.
- Знаешь, Томислав, о чём я сейчас жалею? – спросил Манта, а затем сам же и ответил на свой вопрос. – О том, что ты не на моей родине вырос, и что ты не подался в своё время на мой флот. Тебе бы тогда цены не было, а я бы тебе наверняка свой лучший корабль доверил. А на это отребье я бы при таком раскладе даже и не взглянул, и жил бы ты сейчас, припеваючи, а так вот ты камни и брёвна должен таскать. Таскаешь тяжести, пока эти два капитана, Хамелеон и Варан, которые на деле являются безмозглыми трусами и законченными подонками, живут в сытости и в роскоши, которую никоим образом не заслуживают, да и никогда не заслуживали.
- А как это ты выучил наше наречие? – спросил хозяина крепости наследник речного края, который давно хотел задать Манте этот вопрос, но никак не находивший возможности для этого. – Ты так чисто разговариваешь, а вот твои капитаны могут выговаривать на нём только команды и оскорбления.
- Да просто однажды, ещё несколько лет назад, мои головорезы захватили в плен одного из ваших здешних колдунов, такие, насколько мне известно, у вас волхвами или же духовниками называются, - с лёгкой улыбкой на лице пояснил юноше пиратский адмирал. – Вот он меня вашей грамоте и научил, причём, знаешь, научил, как следует. Говорить я научился довольно быстро, а вот письменности у вас не было, и нет, как я понял. Я, к слову говоря, велел этому старику и офицеров моих обучить, но только один из них в этом был успешен, центурион, по прозвищу Василиск. А ты уже его видел, и это, кстати, очень ценный для меня воин. Что же насчет остального офицерья, то оно и на моём родном языке, до сих пор ни читать, ни писать толком не умеет, но многие из моих рядовых бойцов ваш язык хоть как, но сумели освоить.
- Ты, Манта, на вид такой умелый флотоводец, что даже странно слышать от тебя такой отзыв о твоих же офицерах, - резонно заметил юноша, который всегда считал пиратского адмирала весьма грамотным повелителем, уж, по крайней мере, в отношении его бойцов. – Ну, вот если они такие тупые, как ты говоришь, то зачем ты их повышал по службе? Ты мог бы ведь найти и более достойных людей на такие должности, я уверен.
- Да просто выбор был невелик, - невозмутимо ответил Манта, который как раз потягивался после того, как ему только что впервые за долгое время пришлось применить физическую силу. – Ну а, кроме того, если сейчас быть по отношению к тебе честным, то я теперь настолько вот искренне жалею, что назначил капитанами только тех двоих, на которых я тебе вчера указал, в то время как остальные справлялись со своими задачами вполне неплохо, да и вообще они были отличными моряками. Кроме того, они и на суше смогли достойно показать себя на руководящих должностях.
- Манта, а всё же поясни мне вот что, - Томислав поспешил вернуть беседу с хозяином крепости в нужное русло. – Зачем же ты меня сейчас оторвал от столь важной для тебя же работы и о чём ты хотел со мной поговорить?
- Для начала, Томислав, я хотел тебе сказать, что то, как ты поступил, тебе уважения нисколько не добавит, - рассудительно пояснил адмирал, начав отвечать на вопрос юноши издалека. – Каким бы он ни был, не стоило тебе сдавать его мне сейчас. Я надеюсь, ты понимаешь, что за подобные поступки тебя могут наказать твои же товарищи? Когда я был простым матросом, а лет мне было не больше, чем тебе сейчас, мне часто доводилось участвовать в процедуре наказания тех, кто частил с этим. И что, ты думаешь, что офицеры заступались за этих предателей? Конечно же, нет, да и более того, они же сами и отдавали таких, вот разговорчивых матросов на растерзание их уже бывшим товарищам, и жизнь их обычно заканчивалась за бортом, так что ты сделай выводы о том, как ты поступил с человеком. Плохой он или хороший, а поступать так с ним, да и вообще ни с кем, не следует.
- Манта, а ты мне не ответишь на такой вопрос, коль скоро я вспомнил об этом моменте в здешней обстановке? – серьёзным тоном спросил Томислав о том, о чём давно уже хотел спросить. – Зачем же тебе нужны те двое рабов, что постоянно возделывают твой огород, и почему ты с самого начала держишь их не в общем загоне, а в своём доме? Они такие ценные для тебя, или, может быть, здесь дело в чём бы то ни было другом?
- Понимаешь, Томислав, тут дело было так, - ответил Манта, который всё ещё искренне верил, что сможет повлиять на сына вождя племени Осетра так, что тот всё же примет его предложение. – Когда мои бойцы их схватили, а было это примерно за полгода до случая с тобой, я вот первым же делом обратил внимание на то, что у них обоих нет этих Знаков, которые есть, например, у тебя или у твоих товарищей. Я спросил у них, как так вышло, что они не носят их, на что они мне ответили, что были изгнаны из своего народа.
- И это, между прочим, правда, - перебил Манту Томислав, что было крайне неосторожно с его стороны при подобном раскладе. – У нас тут есть люди из того народа, из которого их изгнали, так что мне про них рассказывали.
- Я ведь не договорил, приятель, - спокойно ответил Манта, который ведь мог и более агрессивно отреагировать на этот выпад. – Они мне тогда сами и сказали, что если я их направлю к вам в загон, то другие невольники их, скорее всего, убьют, заметив, что Знаков на них нет. Да, Томислав, знаю же я, как люди из ваших народов относятся к изгоям. Да и в Империи их тоже, к слову, никто особо так не жалует. Да, у меня на родине к некоторым людям применяется и такая мера наказания. Вот я и сжалился над ними, и решил впустить в жилое помещение, велев возделывать огород, и знаешь что, сын вождя племени Осетра, вроде бы все вполне этим довольны.
- А не докладывают ли они тебе, часом о том, кто из остальных невольников и что делает не так, как надо? – сын вождя речного народа на сей раз решил задать вопрос прямо, и очень вовремя. – Они же изгои, а такие, как они, на всё способны, ведь их не просто так изгнали, ты же понимаешь?
- Понимаю, да и подозрения твои очень даже обоснованы, но дело всё в том, что у них нет возможности этого делать, - равнодушно ответил на эти слова сына вождя речного народа лидер пиратов. – Это потому, что мои стражники пристально следят за тем, чтобы ни один, ни второй не сделали, ни единого шага с огорода и ни с кем из остальных не разговаривали, но, между прочим, в течение первых дней пребывания здесь они пытались это сделать, но я и моя стража сразу же вмешивались. Я посчитал тогда, что эти двое слишком вольно себя ведут, и если уж просили оградить их от остальных рабов, значит не о чем с ними говорить, и, на мой взгляд, это справедливо, ведь мои люди уже однажды пошли им навстречу. А ведь нельзя позволять невольнику вот такую роскошь, тем более, такому, как вот эти двое, потому, как это же и на всех остальных невольников может повлиять не лучшим образом.
- Что же, здесь я с тобой согласен, Манта, - весьма резким тоном, в котором слышался праведный гнев, отозвался Томислав. – Изгои и так не должны ни с кем из выходцев из наших племён заговаривать, согласно обычаям.
- Так вот и не уподоблялся бы ты им, Томислав, - строго произнёс в ответ хозяин крепости, который, сам не зная, давал юноше понять, что в крепости дела не так уж и плохи для юноши. – Иначе вполне возможно, что твои же друзья и товарищи спустя некоторое время будут относиться к тебе точно так же, как ты относишься к этим изгоям. И вот что главное, сын вождя речного народа, я никогда не потерплю доносительства в стенах крепости, а посему будь так добр, имей это в виду. И к слову, ты ведь ещё не забыл, как я в своё время с твоим воспитателем обошёлся, не так ли? А ведь я это сделал с ним именно за то, что он предал человека, а в том случае, между прочим, речь шла конкретно о тебе, да и боец мой, что носит прозвище Стервятник тогда тоже без руки именно по его милости остался. А он, между прочим, сильный и работящий у меня был и сражался всегда храбро, а теперь он вообще ничего толком делать не может. И, на твой взгляд, хорошо это, Томислав, вот как ты сам об этом думаешь? Я тебе говорил об этом в ту ночь, а ты, похоже, уже и забыть успел об этом? Понимаю, конечно, что времени уже довольно многопрошло, и, возможно, я и сам бы забыл, будь я на твоём месте.
- Да нет, Манта, я как раз всё помню, - Томислав ясно вспомнил события той ночи, последней его ночи на свободе. – Но и ты пойми, что я всего лишь не выдержал сегодня, и поэтому не умолчал. Слишком много крови Хамелеон попил из меня и из других, вот я и не сдержался, выпалил все как на духу.
- Томислав, я же тебя не наказываю, - звонко засмеялся Манта, чётко давая понять, что этот разговор можно закончить. – А это, в общем, и значит, что я тебя как раз прекрасно понимаю. Ну и я искренне надеюсь, что этой беседы для тебя было достаточно, выводы ты сделаешь. Ты же парень, как я вижу, далеко не глупый и, я думаю, ты поймёшь всё правильно. Да, вот я сразу же обратил внимание на то, что ты заметно отличаешься от других невольников.
- Этого больше не повторится, Манта, - искренне ответил сын вождя племени Осетра, глядя тирану в глаза. – Здесь ты можешь на меня положиться, и, если честно, я рад узнать о том, что ты относишься к предателям именно так, ведь они большего и не заслуживают. Но должен признать, что вплоть до этого разговора я был уверен, что ты, наоборот это поощряешь, а вот теперь я даже жалею о том, что был о тебе настолько плохого мнения.
- А вот знаешь, Томислав, в отличие от этого Хамелеона, на тебя и в самом деле вполне можно было бы положиться, - ответил хозяин крепости с долей горечи и отнюдь не наигранного сожаления. – Вот именно поэтому я тебе и предлагал то, от чего ты с таким гневом отказался. Ну ладно, это был твой выбор, а сейчас пора тебе возвращаться к работе. Не обижайся, но цепи я на тебя буду вынужден снова надеть, ты и сам знаешь.
На этом разговор был окончен, после чего адмирал и сын вождя речного народа почти на равных вошли на территорию стройки, вот только адмирал почти сразу и все тем же бодрым шагом вышел с нее, а на ногу сына вождя племени Осетра вернулась цепь. Та самая цепь, уже не первый день и даже не первый месяц связывающая его с друзьями и остальными невольниками.
- Томислав, а зачем это тебя Манта позвал? – тихим тоном сразу же спросил юношу Драган, осматриваясь по сторонам. – Вот неужели он только что опять вздумал предлагать тебе всё то же самое, что и вчера?
- Нет, Драган, не в этом дело, - задумчиво ответил Томислав, который всё ещё пытался осмыслить слова Манты. – Он поговорил со мной по душам о том, что не стоило мне так обходиться с Хамелеоном. Ведь он, как только что выяснилось, не любит предателей и доносчиков. Об этом я и раньше знал, вернее, догадывался, но на этот раз я не выдержал и сдал ему этого негодяя.
- Да Хамелеон сполна заслужил это! – горячо воскликнул Драган, и только тот момент, что капитан не понимал племенного языка, спас его от последствий, крайне негативных для него. – Сколько раз нам от него доставалось, парни, вы, случайно, не считали? Ладно ещё, мы, молодые, можем это вынести, но он ещё и стариков трогает. Вообще над всеми издевается, как только может, а я никогда ему не прощу нападки на моего деда. А Манта, хоть и угнал нас в рабство, но человек он не такой уж плохой. И нам надо бы отдать должное ему, потому как он справедливый, умный, и этого у него не отнять, а кроме того, он с достаточно заметной долей уважения относится к рабам.
- Кстати, вот что касается твоего деда, - едва слышно прошептал Томислав, который не рисковал говорить слишком громко. – Когда же мы уже начнём искать необходимые для его задумок растения, Драган?
- Похоже, некоторые из них я уже успел найти, - на сей раз так же прошептал в ответ Драган, снова осмотревшись вокруг. – Но вот не знаю, правда, те ли это травы, что ему нужны, а поиск их в любом случае ещё не закончен.
- И когда же ты успел их найти? – удивился Томислав такой находчивости и изворотливости этого молодого человека, поняв при этом, что юный плут из племени Лебедя будет для него весьма полезен. – Я вот не видел, чтобы ты в течение этого дня хоть ненадолго отходил от меня и Венцеслава.
- Так как я в травах, пусть и немного, но всё же понимаю, я могу тебе сказать, что некоторые из них были у нас под ногами, - хитро улыбнулся в ответ его новый друг, после чего добавил. – Но ещё больше нужных растений я успел найти во время этого вашего личного разговора с Мантой.
- И как ты думаешь, среди отобранных тобой растений есть те, что нужны нам для дальнейших действий? – с явным азартом задал этот достаточно глупый, но в то же время необходимый вопрос наследник речного края.
- Так, постой, Томислав, я вот думаю, что нам лучше потом договорить а пока что прервать эту нашу беседу, - ответил Драган, сощурив глаза и отведя взгляд в сторону, причём, Томислав заметил, что юный плут начал злиться.
Наследник речного края посмотрел в том же направлении и сразу же понял, почему притих его новый друг. Безсон, который до этого занимался укладкой бетонных плит, резко остановился и с откровенной наглостью, читавшейся в его взгляде и ухмылке, уставился на троих друзей.
- Безсон, чего тебе здесь нужно?! – рявкнул на этого крайне омерзительного человека Томислав, едва сдерживаясь от навязчивого желания забыть про цепи и броситься с кулаками на подонка. – Вот что ты на меня уставился, ты меня, что ли давно не видел?! Работай, давай, ты же только что занят был!
- А вот ты мне теперь лучше скажи, что это ты вдруг раскомандоваться тут вздумал, сын вождя осетров? – весьма презрительно вымолвил сварливый раб, упиваясь своим превосходством. – Тут Хамелеон распоряжается, так, что я буду работать тогда, когда он мне скажет, а не ты, так что никуда я не уйду.
После этих дерзких слов Безсона Драган не выдержал и, подобрав с земли камень, запустил его в подозрительного раба, но, к счастью для них обоих, на этот раз юный хитрец промахнулся. К счастью для обоих потому, что Драган наверняка убил бы Безсона, если бы попал в него. Вот только после этого стражники, что следили за ходом стройки, вероятнее всего, убили бы его, ведь плут не обладал такой защитой со стороны пиратского адмирала, как Томислав, и его смерть ещё могли бы назвать случайностью.
- Я смотрю, вы тут в яму захотели? – съязвил Безсон, который вроде бы начал понимать, что конфликт и не в его интересах. – Мы тут все равны, так что если вы будете драться, вы все живенько окажетесь там, а вот ты, Томислав, только что оттуда, насколько я помню, и вот неужели ты уже соскучиться по этому уютному местечку успел? Ах, да, оттуда же ещё, вроде как, двоих не выпустили, так что может быть, ты хочешь скрасить им их время наказания?
- А ты друзей моих не трогал бы! – в ярости воскликнул Томислав и сплюнул прямо между собой и этим сварливым рабом, после чего сумел с ненавистью выдавить из себя оскорбительное ругательство. – Какая же ты тварь, Безсон, вот я бы вообще тебя убил, будь на то моя воля.
Безсон на это оскорбление лишь криво усмехнулся и побрел прочь, бормоча себе под нос ругательства, а Томислав и Драган вернулись к прерванному его столь бестактным вмешательством разговору. К счастью, оба юноши быстро смогли вспомнить, о чём они перед этим вели беседу.
- Томислав, если я не ошибаюсь, - уже полностью перейдя на шёпот, ответил Драган, который после того, как их побеспокоил подозрительный невольник, не переставая оглядывался по сторонам. – То некоторые из тех растений, что я нашёл, мой дед использовал при мне в своих отварах, но это ещё не точно, нужно ещё продолжать поиски. И времени всё меньше, ведь ты сам видишь, как этот негодяй, Безсон, старается изо всех сил, чтобы как можно быстрее уложить эти бетонные плиты, мешающие расти здешним травам.
- Да, ты прав, нам нужно поспешить, - как ни странно, очень даже спокойным тоном подтвердил Томислав опасения своего друга. – Но время у нас, всё же ещё есть, пусть и не так много, потому как Безсон и остальные невольники, что заняты этой самой укладкой, потратят на неё ещё далеко не один день.
- Думаю, сегодня я еще смогу найти нужные травы, - ответил юный плут, всё же переставший с опаской осматриваться вокруг. – Вот только теперь от вас двоих потребуется слежка за капитаном, стражниками и, само собой, за этим мерзавцем, Безсоном, причём ему стоит уделить повышенное внимание.
- Не переживай за всё это, дружище, - твёрдо сказал Венцеслав, который как раз в этот момент позволил себе отдохнуть. – Пока ты будешь продолжать эти поиски, уж мы их точно из виду не упустим, причём, особенно, за ними будет наблюдать Томислав, мимо которого мало что проскальзывает, ну и я постараюсь не слишком уж от него отставать в ходе наблюдения.
Юноши, как, впрочем, и все остальные невольники работали в тот день ещё очень долго, почти всё светлое время суток, после чего, уже на закате, их, наконец, повели в загон для сна. Драган за рабочее время сумел найти ещё некоторое количество различных трав, ну а что касается Хамелеона, стражи, и сварливого раба, которого юноши так невзлюбили, то весь остаток дня все они отнеслись к Томиславу и его друзьям на удивление равнодушно.
Когда же невольники начали готовиться ко сну, Хамелеон привёл в загон Гордана и Нартица, причём, привёл их слишком спокойно для себя и при этом безучастно, что было неудивительно. Томислав, конечно, был очень рад встрече со своими товарищами по несчастью, но день оказался слишком уж насыщенным и тяжёлым для разговора с ними. Он успел всего лишь махнуть рукой в знак приветствия освобождённым из ямы молодым людям, после чего лёг на свою соломенную подстилку и почти сразу уснул.