Глава 8.
Между тем, прошла неделя, на которую Томислава определили в яму, и вот наступила пора освобождать его. Пиратский адмирал, когда вспомнил об этом, приказал сразу после освобождения доставить наследника речного края к нему, вернее, в его обеденный зал. У тирана были планы, и, надо бы отдать ему должное, вполне доброжелательные, на этого узника.
Когда приказ Манты был весьма точно и своевременно исполнен, пиратский адмирал спокойно и оценивающе осмотрел юношу, которого он почти всегда был вынужден наказывать за проступки. Проведя неделю в яме, Томислав осунулся, под глазами же у него возникли заметные круги, и, само собой разумеется, этот юный невольник предстал перед хозяином крепости и его капитанами с весьма прочно связанными руками. Однако во взгляде юноши сохранились уверенность в себе и бесстрашие, что, конечно же, приятно впечатлило Манту, который прекрасно знал, что далеко не все среди его разбойников обладают подобным характером. А ведь всем было известно, что тиран подобные личные качества всегда ценил и, надо сказать, высоко.
- Прости, я забыл, как тебя зовут, юноша? Если тебя это не затруднит, то я бы попросил тебя снова назвать своё имя – вполне дружелюбным тоном начал беседу Манта, перешедший с имперского языка, на котором только что вёл разговор со своими людьми, на родное для юноши племенное наречие.
- Родители нарекли меня Томиславом. Но вот лично для тебя и людей, тебе подобных, моё имя Томислав Яромирович, - очень смело для человека в его положении начал, было, вступать в эту, мягко говоря, не слишком приятную для него беседу наследник речного края. Однако, за такой ответ пиратскому адмиралу, да ещё и в редкостно дерзком тоне, юный сын вождя немедленно схлопотал подзатыльник от стоявшего за его спиной капитана Хамелеона.
- Да как ты, жалкое ничтожество, смеешь вот так нагло разговаривать с моим господином, а кроме того, ещё и при всех?! – как всем в этой крепости было прекрасно известно, в этом и был весь Хамелеон, трус и подхалим.
- Хамелеон, хоть бы ты сейчас молчал! – грозным тоном произнёс адмирал, не терпящий подобных сцен и черт характера, причём, в этот момент хозяин крепости говорил на племенном наречии. – Я вот ему сейчас возьму и руки развяжу, и посмотрю, как после этого ты эти слова повторишь в его сторону, ты, судя по всему, этого и хочешь? Ты теперь понял намёк, идиот, или мне сейчас применить к тебе более крутые меры? Стой и не вмешивайся, пока я сам не дам тебе для этого знак! Пока я тебя сам не попрошу, недоумок!
Да, Манта, несмотря на то, что лично назначил Хамелеона своим капитаном, глубоко презирал этого человека. То же самое касалось и близкого друга Хамелеона, капитана по рангу и лакея по своей сути Варана, а вот что насчёт их высоких должностей и капитанских рангов, то им и в самом деле с ними всего лишь просто повезло, и знали об этом все.
- А ты пока что присаживайся, юноша, - предложил адмирал пиратов, указав на ряд скамей, стоявших у пиршественного стола, говоря всё так же чисто на племенном наречии и всё так же дружелюбно по отношению к невольнику.
- Да нет, я уж лучше постою, - отказался Томислав, твёрдо решивший, что так унижаться перед этим предводителем разбойничьей армии он совершенно точно никогда не будет, ведь явно не на того напал хозяин крепости.
- Что же, как тебе угодно, Томислав Яромирович, - лидер пиратов был крайне заинтересован в том, чтобы расположить этого молодого бунтаря к себе, вот и относился к нему пока что как можно терпимее. – У меня, между прочим, к тебе есть весьма интересное предложение. Поэтому, ты друг мой, уж будь так добр, меня выслушай, притом, выслушай внимательно, потому как от того, какой ответ я сейчас услышу от тебя, может зависеть твоя дальнейшая судьба, а при одном из раскладов, возможно, что и моя тоже.
- Ну что же, я весь в нетерпении, - с сарказмом отозвался на слова адмирала юноша, всё так же открыто демонстрируя своё неповиновение и нежелание заводить беседу ни с предводителем пиратов, ни, тем более, с его людьми.
- Так вот, сын вождя племени Осетра, я веду речь о том, что я всегда уважал людей с характером, подобным твоему, - всё так же добродушно и вежливо продолжал хозяин крепости, неспешно подходя к основной сути беседы.
- Знаешь, а он мне и самому нравится. Так ты, что, меня вот за тем и позвал, чтобы сказать, что тебе характер мой по душе? – в этот момент не сдержался и довольно гневно огрызнулся Томислав. – Или, может быть, ты прекратишь сейчас все эти ненужные мне похвалы и перейдёшь уже, наконец, к делу?
Манта, конечно, начал сердиться на своевольного пленника, однако умения вести переговоры с различными людьми ему было не занимать, поэтому он продолжал выглядеть вполне себе дружелюбным и улыбчивым.
- Томислав Яромирович, а ведь ты, если ещё этого не успел заметить, сейчас со старшим по возрасту разговариваешь, - рассмеялся адмирал, который уже начал ясно осознавать, что не договорится он с наследником речного края, но, тем не менее, не оставляющий попытки найти с ним общий язык.
- Манта, а может быть, в таком случае ты вспомнишь, как я здесь оказался больше двух лет тому назад? – чуть более спокойным, но всё, же полным негодования тоном ответил дерзкий юноша. – И что именно ты сделал в ту ночь, когда я пополнил вереницу твоих невольников.
- Вот ты о чём сейчас говоришь, Томислав? Уж не том ли, как я воспитателя твоего, или кто он там тебе, убил? – решил уточнить, а кроме того, выяснить причину злобы этого юноши пиратский адмирал. – А ты, друг мой, случайно, не забыл, почему я с ним таким жестоким образом обошелся?
- Да, Манта, хоть бы и об этом. Он ведь, всё же, был представителем моего народа, как бы оно там ни было, - ещё более открыто начал показывать своё возмущение по поводу былого дела Томислав. – Ты, между прочим, мог бы ограничиться в отношении него лишь тем, что заковал бы его рядом со мной и другими невольниками, но вместо этого ты хладнокровно разрезал ему глотку и бросил его тело прямо на месте ночлега. Да, он такой вот был, не очень порядочный человек, но я уверен, что работал бы он хорошо, а вот ты по своей же глупости лишился дополнительной пары рабочих рук.
- Да брось ты эту тему, Томислав. Господа капитаны, а вот вы теперь только посмотрите на этого юного глупца, - обратился Манта к Геккону, Удаву и Сцинку, но как заметил юный невольник, явно не к Хамелеону и не к Варану, с мнениями, которых он никогда не считался. – Как лично по мне, вот этот юноша на вид так умён и честен, а сейчас взял и такого низкого и грязного предателя, как тот его спутник, пожалел. Не стоит он твоей жалости, и, на мой взгляд, никогда не стоил, Томислав. Он ведь просто такого не достоин, учитывая то, как он с тобой поступил. И ты ещё скажи мне, что тебе ещё и Стервятника неожиданно стало жаль, урода этого безрукого.
- Что же, коль скоро ты про Стервятника вспомнил, то вот мне тоже найдётся, что сказать тебе на этот счёт. У тебя мой кинжал, очень для меня ценный, и я надеюсь, что ты об этом тоже помнишь? – Томислав уже начал выходить из себя, а особенно это проявилось в тот момент, когда он вспомнил о кинжале.
- Ладно, Томислав, ты правильно говоришь, - Манта, который теперь казался уже не таким дружелюбным по отношению к этому юному невольнику, всё же решил направить разговор в нужное русло. – Я тебя, сын вождя осетров, зачем вызвал, собственно, в этот зал. Я всё собирался спросить тебя о том, как ты смотришь на то, чтобы стать одним из моих капитанов?
- Почему ты это именно мне предлагаешь? – при этих словах тирана вдруг с явным негодованием вскинулся Томислав. – Как будто двое рабов с твоего огорода на эту должность не подходят? Ты, так к слову, и без этого всего их всегда и во всём поощряешь, да и кормишь ты их лучше, чем нас.
- Томислав Яромирович, ну вот зачем же ты мне постоянно глупые вопросы задаёшь, юный ты мой друг? – наигранно расстроенным тоном задал на этот раз свой вопрос пиратский адмирал. – Ведь ты очень заметно отличаешься от сброда, которого полно как среди невольников, так и в составе моей армии.
- Знаешь, адмирал, вот какое предложение я сейчас от тебя слышу, такие вопросы и ты слышишь с моей стороны, - юноша уже вполне осознавал, что лезет на рожон, но не пытался сдержаться, а, напротив, наслаждался этим.
- Послушай, Томислав, а ведь я уже давно ищу такого, как ты, а кроме того, я постепенно прихожу к одному выводу. К выводу о том, что вот некоторые из моих людей на эти должности не годятся, - в тот момент уже сложно было определить, в самом ли деле Манта огорчён предстоящим отказом юного сына вождя речного народа или же снова разыгрывает сцену.
- Некоторые из твоих людей, говоришь? Это, если не тайна, которые же из них, хотелось бы мне знать? – тут же проявил интерес Томислав, который сразу понял, что подобные сведения могут быть полезными не только для него, но и для остальных его товарищей по несчастью.
- Да вот эти двое, к примеру, - Манта указал на Хамелеона и Варана, причём, он сделал это с видимым презрением и, перейдя почти на шёпот, так чтобы эти слова слышал только Томислав. – Я ведь сейчас не шучу, и действительно жалею, что поставил их над другими своими бойцами. Они же для вот этих должностей совершенно непригодны, потому как один из них соображает слишком уж медленно, а второй только и умеет, что подлизываться ко мне и срываться на тех, кто слабее. Одним словом, Томислав, я думаю, что ты сам должен решить, какой ответ тебе лучше дать на это предложение, а времени на это я тебе даю одну неделю. Столько времени тебе уж точно должно хватить, и, к слову, любому другому человеку я дал бы меньше времени на вот это размышление, а вот этим двоим я вообще не давал возможности об этом думать, просто назначил их, вот и всё. Но учти, друг мой, что если ты всё же согласишься, то жалеть ты ни о чём не будешь. У тебя свои личные слуги будут, да и кинжал я тебе твой отдам. Он, между прочим, сейчас у меня в коллекции находится, как особо ценный предмет. Да, сын вождя осетров, я люблю и всегда любил коллекционировать оружие, но вот в случае твоего согласия ты его немедленно получишь назад, и безо всяких разговоров, а ведь слово моё крепкое, и это все знают. Да и тебе тоже об этом прекрасно известно, насколько я понимаю. К слову, кроме того, что я сказал, из моих солдат я тебе тоже готов доверить самых достойных и опытных.
Томислав после столь заманчивого предложения удержался от того, чтобы не броситься на хозяина крепости, только потому, что за эти два года Манта обращался с ним относительно неплохо. Да и о той милости, которую оказал ему пиратский адмирал после нападения на Хамелеона, наследник речного края тоже хорошо помнил. Только лишь, поэтому юноша нашел в себе силы сдержать агрессию и ответить на предложение относительно спокойно.
- Мне для этого не нужна неделя, Манта, - потратив несколько мгновений на то, чтобы собраться с духом, и всё равно немного боясь того, что сейчас он не сможет совладать с собой, ответил Томислав. – Я тебе отвечу прямо здесь и сейчас, что отказываюсь от таких условий. Не нужно мне ничего этого, да и вообще, мне все твои поблажки совершенно ни к чему.
- Ты об этом хорошо подумал? Ну, в общем, сам смотри, а то не видать тебе семейной ценности как своих ушей, - начал издеваться Манта, не забывая наблюдать за реакцией сына вождя речного народа. – А эта вещь, знаешь ли, могла бы вернуться к тебе уже сегодня, точнее, даже прямо сейчас, ведь для хорошего человека мне ничего не жаль.
- Да, Манта, я хорошо подумал. Должность капитана в твоей банде всё равно остаётся всего лишь должностью, - с слишком уж равнодушным выражением лица ответил юноша и добавил. – А ещё я прекрасно понимаю, что я в таком случае для таких, как ты, своим всё равно не буду. Так что лучше уж я так и буду твоим рабом, но для меня здесь самое главное, что при всём этом я буду в равных условиях со своим народом. Да, пусть будет так, Манта, я, конечно, понимаю, что ты разочарован, но таков уж мой выбор.
- Что же, я тебя понял, Томислав, - прежде чем отдать свой очередной приказ Хамелеону, Манта разочарованно и тяжело вздохнул, ведь, как пиратский адмирал в глубине души и догадывался с самого начала этой затеи, так и не смог он договориться с дерзким юношей. – Хамелеон, ну что же, вот теперь твой ход, и ты можешь уводить этого человека к его товарищам.
- Да, господин, сейчас всё будет сделано, - почти в тот же момент последовал обычный подлизывающийся и заискивающий ответ Хамелеона, после чего он резко сменившимся грубым тоном крикнул юному бунтарю, с которым только что так и не нашёл общего языка Манта. – А ты теперь давай вставай и живо, ещё раз тебе говорю, живо пошёл за мной, ты, ничтожество!
- Твоё дело, Хамелеон, просто вести его, так что не вздумай его избивать или вытворять с ним ещё что, - добавил Манта, который, как известно, давно уже знал о мерзком характере этого капитана. – И учти, что я тут же узнаю, если ты меня на сей раз ослушался. Я об этом узнаю и буду очень недоволен, а ведь тебе, приятель, не хочется испытать моё недовольство на своей шкуре?
- Да, я Вас понял, господин адмирал. Но Вы не сказали, куда именно мне его вести, значит, сейчас в яму его? – задал уточняющий вопрос руководитель стройки всё с тем же заискиванием. – Он ведь тут у Вас так и напрашивался на новые неприятности, да ещё и позволял себе грубить Вам постоянно.
- Да нет, зачем же такие крайности. Незачем его давить без повода, так что отведи в загон его, к остальным, - с этими словами, Манта, чтобы успокоить нервы после напряжённой беседы, налил себе кубок белого вина.
Тем временем Томислав, впервые за последние дни, вернувшись в загон, сразу же нашёл взглядом Венцеслава, которого Манта счёл нужным выпустить из ямы для провинившихся за день до него. Что же касается их товарищей по несчастью, Нартица и Гордана, то эти двое всё ещё находились в этой самой яме, но и они должны были выйти на следующий день.
- Томислав, так зачем же Манта позвал тебя к себе? – сразу же счёл нужным задать подобный вопрос знатный юноша из племени Фазана, от чьего столь острого внимания, как уже успел заметить наследник речного края, не ускользало почти никогда и ничего. – Зная его, могу предположить, что он, наверняка, предлагал тебе нечто такое, от чего ты не смог бы отказаться?
- Да, ты прав, ещё как предлагал, - с заметной долей раздражения в голосе ответил сын вождя племени Осетра. – Можешь себе представить, Венцеслав, Манта неожиданно предложил мне стать одним из его капитанов.
- И неужели ты на это согласился? – глаза Венцеслава при этом расширились, так как он тут же сделал поспешный вывод. – Да, вот уж не ожидал я от тебя подобного, Томислав, никак не ожидал. Ну как же ты мог принять от этого тирана такое предложение, вот скажи ты мне на милость?
- Венцеслав, юный ты мой друг, ну вот если бы я только что согласился на подобное, сидел бы я сейчас здесь? - отвечая на такой вопрос, Томислав не сдержался и широко улыбнулся своему товарищу. – Вот как ты сам думаешь, разве позволил бы Манта новоиспечённому капитану ночевать в загоне?
- Да уж, и это тоже верно. Ты прости, дружище, я и в самом деле на этот раз не подумал обо всех этих мелочах, - но после столь искренних извинений из Венцеслава вопросы так и посыпались. – А может быть, Манта о чём ещё с тобой вёл беседу, не помнишь? Да, так к слову, он во время вашего с ним разговора не сболтнул, случайно, при тебе ничего лишнего?
- Межу прочим, говорил, и говорил он о том, что давно уже жалеет о своём выборе касаемо своих приближённых. Манта на самом деле всегда терпеть не мог Варана и Хамелеона, - достаточно эмоционально ответил на данный вопрос своего юного друга Томислав. – Оказывается, жалеет он, о том, что в своё время назначил их капитанами. Похоже, что сегодня я заметил одно из слабых мест в его хвалёной разбойничьей армии. Хотя вот с другой стороны, я думаю, что такой лидер, как Манта, всё же достаточно умён и расчётлив, а ведь такой человек всегда найдёт, когда, кого и кем заменить.
- Но, тем не менее, эти сведения полезны, вот только, похоже, что больше ничего важного он тебе так и не сообщил? – сделал свой очередной вывод Венцеслав, при этом слегка вздохнув. – Ну что же, пусть будет так, значит, мы будем ждать, что же там будет дальше. Ну а пока что для начала нам хорошо бы дождаться возвращения Гордана и Нартица, ведь без этих двоих мы, как ты и сам это прекрасно понимаешь, ничего сделать всё равно не сможем.
- Ещё было бы хорошо новые инструменты добыть, - резко перейдя на тихий шёпот, осторожным тоном сказал Томислав. – Вот надо же мне было тогда доверить тот напильник этому повару. Ведь лично мне прекрасно видно же было, что никак не годится он для такого вот труда.
- Разумеется, мы сможем их добыть, - Венцеслав при этих словах сына вождя речного народа столь же резко поспешил перейти на шёпот, потому как он тоже не слишком доверял окружающим. – Ну а за тот напильник ты так уж сильно не переживай, дружище, он и так был уже надломанный, и всё равно долго он не прослужил бы, а вот спокойствие нам всем надо бы сохранять.
- Думаю, нам стоит прятать старые инструменты в то время, когда мы в поте лица трудимся на стройке крепости Манты, - всё тем же осторожным шёпотом продолжал рассуждать Томислав. – И ты, дружище, и сам хорошо понимаешь, что делать это мы должны с величайшей осторожностью, ведь ты хорошо знаешь этого начальника кладовых, капитана Сцинка, у которого украсть любой предмет очень сложно. Кроме того, о том, чтобы попробовать своровать новый инвентарь, и вовсе не может быть речи.
- Да уж, Томислав, это ты, конечно, правильно говоришь, мы себе в данной обстановке и в самом деле никак не можем позволить себе так рисковать ради совсем уж нового инвентаря, - Венцеслав сразу поддержал эту более чем разумную мысль своего нового товарища по несчастью, который очень быстро стал для него близким другом. – Но ты его знаешь, он же иной раз и старого инструмента может не досчитаться.
- Парни, а вы о чём это вы говорите? – рядом с двумя заговорщиками в этот момент весьма неожиданно для них обоих раздался ещё один шепоток, по интонации своей хитрый и осторожный. – Из всего того, что я только что услышал, я так понимаю, что речь идёт о капитане Сцинке и об его известной скупости в плане различного добра, что есть в крепости? Что же, как по мне, это достаточно частая тема, но почему именно сейчас вы об этом говорите?
Этот осторожный шёпот принадлежал Драгану, ещё одному молодому рабу, который происходил из племени Лебедя. Этот юноша был ненамного старше Томислава, всего лишь двадцать два года от роду, а весь его внешний вид ярко выражал его натуру, по которой было видно, что это хитрец и мошенник со склонностью к тому, чтобы устраивать заговоры. Сам этот юный плут был рыжеволосым человеком средней физической силы с несколько раскосыми карими глазами и бледным лицом, на котором весьма часто, если не сказать, всегда играла плутовская усмешка. Что же до его товарищей по несчастью, то они относились к нему в целом равнодушно, без сильной неприязни, но и не слишком уж тепло, потому как хитрецов, сплетников и интриганов, подобных этому юноше, здешние невольники никогда особо не жаловали.
- Уйди, Драган, не до тебя сейчас! – явно не с добрым настроем зашипел в сторону рыжеволосого плута Венцеслав. – Мы потом с тобой поговорим, а сейчас вот у нас, как ты и сам видишь, имеются свои заботы!
- Ну что, это дело сугубо ваше, парни, - понимающе и не слишком огорчённо вздохнул Драган, которому, всё же, явно была обидна такая реакция на его слова со стороны Венцеслава. – Но скажите, не боитесь ли вы двое с таким вот отношением к тем, кто вас здесь окружает, упустить свой шанс?
- Да ладно, успокойся ты, Венцеслав, - велел сын вождя речного народа не в меру разгорячившемуся сыну старейшины из племени Фазана, потому как сам он не был настроен так враждебно. – Похоже, что этому человеку есть, что сказать, так давай же дадим ему слово.
- Томислав, так чего же ты хочешь? – начал, было, задавать свой вопрос сын старейшины из племени Фазана, который в этот момент испугался за то, что их тайна немедленно будет раскрыта, и что этот юный плут вполне может оказаться доносчиком для пиратского адмирала и его людей.
- Пусть он для начала выскажется, - довольно резко, что вообще было ему несвойственно, оборвал его Томислав. – Ну а потом уже видно будет, ведь может быть, что этот парень и в самом деле скажет что по делу.
- Так вот, друзья мои дорогие, - с плутовской усмешкой сказал Драган, бегло осматривая остальных, уже спящих рабов. – Как будто я не понимаю, чего вы хотите, а мне, так к слову, самому, не представляете, как уже надоело здесь находиться, да и всем остальным, я думаю, тоже не терпится вернуться в родные края, так что нам нужно будет это устроить.
- Действительно, Драган, говорим об одном и том же, - тотчас же сменил тон Венцеслав, начиная проявлять интерес. – И что, у тебя есть некоторые мысли по этому поводу и, может быть, ты поделишься ими сейчас с нами?
- Разумеется, мысли у меня есть. Томислав, а тебе я, кстати говоря, особенно благодарен, ведь ты, между прочим, с неделю тому назад деда моего спас от хлыста верного подхалима Манты, - шепнул Драган, который ещё и смотрел на выражение лица сына вождя племени Осетра, думая, поймёт ли тот, о ком именно сейчас идёт речь. – Это я про того старого невольника, что в тот день имел несчастье подвернуться Хамелеону под горячую руку, и я даже не знаю, пережил ли бы он это? Этот руководитель стройки, как лично по мне, просто омерзителен, он ведь только и умеет, что пресмыкаться перед сильными и властными людьми и нападать после этого на людей старых и слабых.
- Так что же получается, Драган, старый Лесьяр Всесветович, оказывается, приходится тебе родным дедом? – искренне удивился этому моменту сын вождя речного народа, вспомнив того самого старика, защищая которого он вступил в драку с Хамелеоном и за это провёл затем по милости Манты всю последнюю неделю в яме, впрочем, избежав верной смерти.
К слову, адмирал Манта, устраивая набеги, направленные на поиски новых невольников, старался захватывать в рабство по большей части молодых людей, но вот старик Лесьяр, несомненно, самый пожилой из всех здешних пленников, был одним из немногих исключений. Манта угнал его в рабство всего за несколько дней до того, как к веренице несчастных невольников присоединился Томислав, и, как рассказывал сам старик, он путешествовал в торговом караване, который, выйдя из земель племени Лиса, направлялся к срединному селению племени Лосося, когда его и его попутчиков атаковала разбойничья армия пиратского адмирала. Как до этого уже упоминал сам тиран, спутники Лесьяра оказали разбойникам отчаянное сопротивление и даже смогли убить двух бойцов Манты, но и сами они, все как один, пали в неравном бою с остальными головорезами. Однако Манта, всё же, решил пощадить старого человека, хотя в случае с Лесьяром такая доброта вовсе не означала, что тиран полностью сохранил ему жизнь. Старик давно уже не мог работать наравне с остальными рабами, за что часто подвергался жестоким наказаниям со стороны Хамелеона. Все прекрасно понимали, что умрёт он, похоже, не на воле, а здесь, в крепости. Хотели даже попросить Манту о том, чтобы он освободил старика, да только это всё было бы без толку.
Внук же его, Драган появился лишь спустя полгода после того, как в неволе оказались его дед и его возможный новый друг, Томислав, у которого, как, оказалось, были планы схожие с его мыслями. Молодой хитрец в своё время решил совершить длительное путешествие и отправился далеко на восток от своих родных земель и путь свой держал, как это ни удивительно, в земли всё того же племени Лосося. В те самые земли которые уже успели принести столько несчастья его деду, его возможному будущему соратнику, целому каравану купцов, да и не только им. Драган собирался дойти до пристани, а по возможности и увидеть своими глазами Радинар, но по причине того, что в его судьбу вмешалась армия адмирала Манты за океан он так и не попал.
Этому юному плуту из племени Лебедя так же, как до него это случилось с сыном вождя племени Осетра, не посчастливилось устроить своё место для ночлега на самом берегу Рубинового океана, и, как ни удивительно, в землях не племени Лосося, а родного племени Томислава, племени Осетра.
- Да, я прихожусь Лесьяру внуком. Я никому здесь об этом не говорил, решил сохранить это в тайне от окружающих, так как, насколько мне было известно, среди всей остальной части здешних невольников подобного родства ни у кого не наблюдается, но с вами я решил поделиться. Тем более что у нас, как только что выяснилось, общий интерес, - ответил юноша из племени Лебедя.
- И как же ты рассчитываешь это сделать? – юный сын старейшины южного селения полевого народа, известный не только своей любознательностью, но и своей крайней нетерпеливостью, тут же перешёл к главному вопросу.
- Думаю, что нужно нам найти способ вывести из строя двух офицеров, а если быть точнее, Геккона и его помощника, Игуану, - ответил Драган, не позволяя себе хоть самую малость повысить голос. – Сразу могу сказать, с учётом моих уже довольно долгих наблюдений, что с центурионом справиться в целом несложно, потому что как офицер этот Игуана очень даже неплох, но вот для должности своей он явно не годится. Но вот Геккон, похоже, действительно крепкий орешек, его не так просто провести, как, например, того же Варана, и именно поэтому, на мой взгляд, его и нужно будет на время вывести из строя, и у меня, честно сказать, насчёт этого мысль уже есть.
- Это ты как себе представляешь? – попробовал уточнить Венцеслав, который в этот момент предельно насторожился. – Может быть, ты предложишь нам огреть его тяжёлым предметом по голове? Или ещё что придумать?
- Нет, Венцеслав, вот именно в этом случае нам будет лучше, если мы и в самом деле что ещё придумаем, - весьма загадочно ответил Драган, с лица которого тут же пропала улыбка. – Если же мы позволим себе применить по отношению к любому из солдат Манты грубую силу, то мы все неслабо так рискуем привлечь к себе слишком уж много внимания, так что это уж точно не тот расклад, что лучше всего подходил бы нам.
- А какие же ещё у тебя есть идеи, друг мой, насчёт того, как нам следовало бы уладить этот вопрос со стражей? – сын вождя речного народа, к слову, сппросил об этом с особенно заметным волнением, так как именно это тревожило его больше всего другого. – Если не грубой силой, то чем же этих кровопийц нам ещё из строя выводить, как ты думаешь?
- Если ты не заметил, Томислав, то на территории крепости можно найти великое множество самой разной растительности, а, между тем, дед мой своё имя полностью оправдывает, ведь он травник. И он, к слову, говорил мне уже, что нашёл здесь среди всей этой зелени несколько растений, отвар из которых может вызвать сонливость, - нараспев, но всё тем же шёпотом рассказывал юноша из племени Лебедя. – И вот что я хотел бы добавить к этому, Томислав, у меня нет причин не доверять его словам, причём, знаешь, не только потому, что он родной мне человек. Ещё и по той причине, что дед мой всегда был ровно настолько же честен с людьми, насколько и мудр.
- Значит, хочешь усыпить руководство стражи? – суть планов юного плута всё же дошла до Венцеслава, но этот вопрос он задал громче, чем следовало бы, и на его голос даже обернулись несколько рабов, уже успевших задремать.
- Венцеслав, ты бы говорил тише, - зашипел на него Драган, который, судя по цвету его лица в тот момент, был слегка напуган. – Разве не знаешь, что даже среди этих людей доверять можно далеко не всем.
- Да, об этом я знаю, Драган. Прости, я сейчас и в самом деле позволил себе быть не слишком осторожным и аккуратным. А что касается тех, кому лично я не стал бы доверять, то примером могут быть те двое, что трудятся в огороде у Манты и живут в его жилом здании. Ты их наверняка же знаешь, или уж, по крайней мере, мог их видеть? – перейдя на шёпот, спросил Венцеслав.
- Это те два брата с вечно мрачными лицами? – всё тем же шёпотом ответил юному сыну старейшины Драган. – Я забыл, как их зовут, и единственное, что я помню, что имена у них, мягко скажем, не самые красивые.
- Крив и Невзор их зовут, - подсказал Томислав, который так же, как и оба его собеседника, не мог говорить даже вполголоса. – Я на днях уже успел о них много чего узнать, в том числе, узнать и о том, кем они оба были до того, как попасть сюда, и могу сказать, что люди они, мягко говоря, не самые хорошие.
- О них ходит множество нехороших слухов. Но с другой стороны, они почти ни в чём не знают отказа со стороны Манты. Кстати, да, среди вот этих наших товарищей Крива и Невзора все чураются. Ты, кстати, не знаешь, почему они так к этим двоим относятся? – задал вполне справедливый вопрос Драган.
- До того, как сюда попасть, они были изгоями, - снова вступил в разговор Томислав, делясь со своим новым товарищем сведениями об этих двоих, которые он добыл от повара Гордана. – И насколько мне удалось узнать, они оба в своё время умудрились нарушить все порядки в своём племени, какие только можно было нарушить, а происходят они, между прочим, из племени Ворона, после чего и последовало их изгнание.
- Драган, ты, может быть, знаешь здесь и других людей, которым лично ты доверять уж точно не стал бы? – настороженным тоном спросил Венцеслав, который в этот момент посмотрел по сторонам. – Не может же дело в такой вот обстановке ограничиваться только этими двумя, ну разве не так?
- Да, Венцеслав, конечно же, не может. Вот на него хотя бы посмотри, это, на мой взгляд, отличный пример, - Драган указал на мужика по имени Безсон, происходящего родом из племени Лиса, который лежал на своем лежаке и то ли спал, то ли притворялся. Этот вечно угрюмый и сварливый невольник, который никогда не мог ужиться ни с кем из остального числа невольников, появился в крепости Манты примерно через год или полтора после того, как в ней появились Томислав и Лесьяр. – Скользкий он человек, да и кроме того я за всё время ни разу не видел, чтобы ему хоть раз от Хамелеона или ещё от кого из людей Манты прилетало. Как бы он для капитана своим не оказался, да и я тут не один, кто вот так презрительно к нему относится, ведь почти все остальные наши товарищи тоже никогда его особо не любили, и, так к слову, ни с кем он даже дружбы не искал и даже не пытался.
- Может быть, есть ещё кто? – железным голосом спросил Томислав, всё ещё не слишком доверявший Драгану. – Думаю, что нам всем будет лучше, если ты сразу назовёшь имена всех тех наших товарищей по несчастью, которым ты не доверяешь, и укажешь, каковы причины для такого отношения к ним.
- А разве этого мало, Томислав? – рассмеялся Драган, причём, этот тихий его смех словно так и подначивал собеседников юного плута на совершение того деяния, о котором они давно задумывались. – Ну, вот неужели, друг мой, ты не понимаешь, что столь неприятных и ненадежных людей мало не бывает да и, более того, просто быть не может? Что же касается остальных рабов, то в целом все они достаточно хорошие люди, которые, на мой взгляд, вполне заслуживают того, чтобы оказаться на свободе.
- Итак, всего три сомнительные личности? – уточнил, подводя черту под этой беседой, сын старейшины из племени Фазана. – Ни больше и ни меньше, но самое главное, что не больше? Да, нам повезло, что таких людей здесь мало.
- Именно, но ты, Венцеслав, не забывай, что даже столь малого количества таких личностей может оказаться достаточно для того, чтобы наши планы вдруг затрещали по швам. С остальными невольниками, как я и сам успел уже сказать, здесь полный порядок, и, само собой, в день, когда мы сделаем это, они пойдут за нами, - со своей вечной улыбкой подтвердил слова самого юного из заговорщиков всезнающий Драган. – Они никогда в жизни никого не предадут, я в этом всегда был уверен. Кроме того, уверен я также и в том, что все эти люди и поддержат нас всегда, и, чем смогут, помогут.
- Так всё же, Драган, объясни, - вернул разговор к главной теме Венцеслав, говоривший уже очень тихим шепотом. – Как ты хочешь использовать травы, о которых ты только что говорил? Да и, к слову, а почему сразу не отравить этого Геккона и этих его подчинённых стражников, чтобы они и после нашего побега никому не портили жизнь. Кроме того, преследователей при таком вот раскладе уж совершенно точно будет намного меньше.
- Нам нужно приготовить усыпляющее снадобье, и такое снадобье, по моим расчётам и, я так думаю, что, скорее всего, по расчётам моего деда, должно будет выглядеть именно как порошок, - на редкость грамотно, но при этом очень и очень тихим шёпотом, рассуждал Драган. – Ну, вот ты сам подумай, Венцеслав, какой нормальный и хотя бы немного соображающий боец из стражи Манты станет пить отвар из рук раба? А вот порошок, в отличие от отвара, можно попросту размешать в вине. Парни, а вы знаете, что Геккон, хоть и отличный командир, но пьяница он горький? Он вино как воду пьёт, я это лично видел, и не раз. Если он увидит лишний кувшин с вином, он сразу же заберёт его себе. Да и с Игуаной может быть поделится, и это вместо того, чтобы господину своему этот кувшин сдать. Он не откажется от такого, в этом вы точно можете быть уверены. Кроме того, я раздобуду для этого несколько кувшинов, чтобы на всех наверняка хватило. А вот травить их не надо, потому как есть риск, что в таком случае за нами будут вестись длительные поиски и погоня, ведь Манта никогда в жизни не простит нам смерти своих офицеров, да и погоню организует из своих лучших солдат. И у нас, к слову, нет никакой уверенности, что мы от неё сможем уйти. Пока что Манта ещё никого не убил ни одного из своих невольников. Самое страшное, что он с нами делал, было жестоким, пусть даже чересчур жестоким наказанием. Но для нас он в таком случае, скорее всего, сделает вот такое маленькое исключение, но вот лично мне, Томислав, умирать совсем не хочется, я ведь ещё молод, да и свободой, которую мы должны вскоре обрести, хочу вдоволь насладиться.
- А как же мы потом поступим, Драган? – Томислава тут же начали терзать сомнения в успехе такого плана. – Тут же не от одного Геккона всё зависит, и вопрос, лично на мой взгляд, стоит, скорее, о том, как бы нам всю стражу при осуществлении этого плана не пришлось спаивать.
- А дальше скажем, чтобы стражники из подчинения Геккона открыли ворота, и добавим, что это приказ Манты. Они поверят, потому, как особым умом эти люди, поверь мне, никогда не блистали. Сколько раз я вот так их обманывал в своих целях, правда, в целях мелких. Благодаря достижению этих самых целей я, так к слову, всегда был вдоволь и накормлен, и напоен, да и отдых себе иногда очень просто мог устроить, - тихо посмеиваясь при этих словах, похвастал своим новым друзьям Драган. – И то, нам придётся их уговаривать лишь при том условии, что они сами не станут пить из одного из этих кувшинов, что само по себе вряд ли возможно.
- И как же ты планируешь сделать это при свете дня? – при этих словах юного плута настороженно сощурил глаза Томислав. – Это же, как по мне, попросту невозможно, так как мы все, вероятнее всего, будем немедленно пойманы и после этого подвергнуты жесточайшим пыткам. Думаю, что Манта нам такой поступок уж точно никогда не простит, да и остальные невольники при таком раскладе вполне могут пострадать именно по нашей вине.
- Друзья мои, а я вам разве говорил, что мы на это дело, связанное с таким высоким риском, пойдём при свете дня? – хитро, если не сказать, коварно, усмехнулся, услышав этот вопрос, Драган. – Такое возможно только ночью, Томислав, причём, нам надо будет выбрать такой день, когда Манта устроит пир со своими офицерами или ещё с кем. А вот те самые кувшины, которые будут наполнены вином с нашим снадобьем, и которые стражники отберут у нас, только ещё больше спровоцирует Геккона и его подчинённых, ведь караульным, как это хорошо известно, пить вино, когда они находятся на своих постах, строго запрещено. Хотя ещё лучше будет, если этот капитан, который руководит стражей и любит принять на грудь, или же этот самый центурион, что вечно ходит рядом с ним и столь же часто попадает в глупые ситуации, сами лично его у нас отберут. Потому как в таком случае, они же сами его и употребят, причём, сделают они это немедленно, ну а мы после всего этого вполне сможем считать себя победителями.
- Ладно, Драган, считай, что мы поняли тебя, - поставил точку в этой беседе Томислав, чувствуя, что его клонит в сон. – И могу тебе сказать, что ты, лично, на мой взгляд, безусловно, правильно обо всём размышляешь, а кроме того, просчитываешь все ходы, да и на волю стремишься. Нам с тобой явно будет ещё, что обсудить и взвесить. И вообще, мне здесь очень нужны такие люди, как ты, но, знаешь, утро вечера мудреней. Само собой, мы к этим вопросам ещё вернемся в ближайшее время. Ну а сейчас самое время для сна, а день завтра, я так чувствую, предстоит нелёгкий. Опять Хамелеон будет выжимать из нас все жизненные соки и постоянно нападать на нас, да и на некоторых других наших товарищей со своим вечным недовольством и злобой.
Безсон, так не нравившийся Драгану невольник, действительно не спал, но всё же трём заговорщикам на этот раз повезло, так как благодаря именно тому, что парни перешли на шёпот, этот подозрительный и нелюдимый раб не услышал ровным счётом ничего. И это спасло молодых рабов, потому как если бы Безсон сумел расслышать хотя бы часть их разговора, они бы уже вряд ли когда вышли из ямы, из которой Томислав едва успел вернуться.
Этот невольник, выходец из племени Лиса, в отличие от, ровным счётом, всех остальных рабов Манты, в своё время умудрился достаточно быстро забыть о той вольной жизни, которую он вёл до момента своего пленения, и на то, безусловно, имелись достаточно весомые причины.
Безсон, живя в своём родном северном селении племени, чьи земли на востоке граничили с Великой Долиной, на протяжении всех своих тридцати девяти лет, занимался именно тем видом промысла, который с некоторых пор вызывал сильнейшее отвращение у Манты. Само собой, речь здесь идёт ни о чём ином, как о бортничестве, которое считалось наиболее опасным видом промысла, не считая охоты, и не без оснований.
Если говорить начистоту, то этот угрюмый изгой в своё время считался очень даже успешным добытчиком мёда и пчелиного клея, но само бортничество всегда являлось занятием, которое никак не может обходиться без риска, о чём Безсону, безусловно, прекрасно было известно. Он в своё время далеко не единожды наблюдал за тем, что случалось с теми из его товарищей по промыслу, которым попросту не так везло, как ему.
Безсон прекрасно понимал, что удача в тот период, когда он уходил из своего селения на промысел в лес, ему может и не улыбнуться, а ведь ему вовсе не хотелось сорваться с высокого дерева. Однако вышло так, что сама судьба избавила его, в отличие от многих других бортников, от подобной участи, при этом весьма ощутимо ограничив его свободу.
Однажды Безсон отправился в путь в одиночку, решив отвезти в западное селение племени Фазана на обмен собственноручно собранный им мёд, вот только добраться до земель полевого народа, ему не было суждено, потому, как он во время ночлега в землях племени Коня был схвачен разбойниками Манты, которые оказались поблизости. Головорезы, не уделив никакого внимания его товару, зарезали и пустили на мясо его лошадь, а его самого заковали и доставили в крепость пиратского адмирала. Ну а после того, как бывший бортник познал условия рабов, он решил, что в неволе жизнь не так опасна, как та жизнь, которую он вёл до своего пленения, а потому, в отличие от почти всех своих товарищей по несчастью, он на волю не спешил.