Глава 4
Ксавьер был просто темной тенью на фоне коры дерева, тенью, которую Брейт едва мог отличить от леса. Он провел сотню лет в темноте, преуспев в ней, когда другие потерпели поражение, но теперь почти темнота была суровым напоминанием о том, что он потерял единственное, что имело для него значение. И он потерял ее, потому что был идиотом, дураком. Он потерял ее из-за какой-то сучки, которую он выбросил из дворца за то, что она оскорбила Арию. Он должен был убить Лорен вместо того, чтобы позволить ей жить.
По правде говоря, он был причиной этого ужасного беспорядка. Он знал это, он презирал себя за это, но он не мог изменить этого сейчас, как бы сильно он ни хотел.
Он поклялся, что если когда-нибудь вернет ее, то проведет остаток своей жизни, пытаясь облегчить последствия своих грехов. Он загладит свою вину, если сможет, если она когда-нибудь сможет его простить, и если они не уничтожат ее первыми. Красная дымка его зрения потемнела, когда он разочарованно сжал кулаки.
«Держи себя в руках, - напомнил он себе. Держи под контролем, это единственный способ вернуть ее живой. Успокойся. Они должны были быть готовы, если есть шанс вернуть ее, к победе в этой войне, они должны быть готовы, иначе они проиграют.
Однако оставаться спокойным было почти невозможно. По коже пошли мурашки, в животе кипел огонь. Он знал, что был на грани полного разоблачения и позволил монстру внутри взять верх. В его клыках покалывало желание вонзить их в шеи его отца, брата и всех, кто когда-либо касался ее. Он жаждал их смерти со свирепостью, которой никогда раньше не испытывал. Он хотел, чтобы их тела валялись на земле у его ног, и он хотел этого сейчас.
Если бы он не был уверен, что его убьют прежде, чем он доберется до нее, он бы пошел за ней без остальных. Если бы он думал, что они освободят ее в обмен на него, он с радостью подошел бы к воротам дворца и сдался бы. Он бы с радостью умер за нее, но его смерть не спасла бы ее от этого, и она никогда не простит ему того, что он разрушил все, ради чего они так усердно работали. По правде говоря, он никогда себе не простит. На кону было слишком много жизней, слишком много было под угрозой. Были люди, о которых он заботился ...
Это было худшей частью всего. Он пришел позаботиться о них. Эшби разозлил его, но Мелинда любила этого идиота, и он не был таким неприятным. Джек бесил его до бесконечности, но он все еще был его братом, и Брейт всегда любил его. Он даже полюбил и восхитился семьей Арии. Он не мог подвести их всех. Он не мог заставить себя уничтожить единственный шанс на счастье и мир, которого они когда-либо надеялись достичь, чего Ария когда-либо надеялась достичь. Она простит ему, что он не придет за ней немедленно, он это знал, но она никогда не простит ему, если он все испортит.
Ария была жива; он чувствовал это своими костями. К тому времени его отец понял, что она важна для него, он, вероятно, обнаружил свою кровь внутри нее, увидел следы, оставленные Брейтом на ее коже. Он будет использовать ее против Брейта; он будет пытать ее, пока она не сломается без возможности восстановления, но Брейт знал, что его отец продержится до тех пор, пока не появится Брейт. Он намеревается сделать так, чтобы Брейт стал свидетелем худшего из того, что с ней сделают. По крайней мере, Брейт цеплялся за эту надежду, иначе он знал, что оставит эти леса и отправится во дворец. Иначе он все испортит, и Ария погибнет.
Он не позволит этому случиться с Арией, даже если бы это означало отдаться тьме, которая таилась внутри него и была так близка к тому, чтобы поглотить его сейчас. Он просто должен был держать это в страхе, пока они не были готовы двинуться. Он мог поддаться тьме, когда найдёт своего отца и брата; он может позволить этому управлять им, чтобы уничтожить их. Может быть, если он и Ария выживут, он сможет спасти все, что осталось от него после.
Он не чувствовал сожаления по поводу убийства своего отца и брата. Они не захотят пытать его, убить его и заставить страдать единственное, что его заботит. Единственная разница в том, что он сделает их смерть быстрой, но они не ответят ему взаимностью.
"Что ты знаешь?" - потребовал ответа Брейт.
"Что ты имеешь в виду?"
«Не прикидывайся дураком, Ксавьер. Ты знаешь больше о нашей истории и истории человечества, чем любой из нас. Я вижу, как ты смотришь на Арию, как изучаешь ее. Если бы я думал, что это потому, что она была тебе интересна как женщина, я бы давно положил этому конец, но мы оба знаем, что женщины - это не то, что тебе нужно. Я знаю, что ты не смотришь на нее, потому что тебя интересует я.
"Откуда ты это знаешь?"
«Ксавьер», терпение Брейта подходило к концу. Какая бы ни была влюбленность Ксавьера в него, она исчезла много лет назад, когда Ксавьер признал тот факт, что Брейт не интересовался мужчинами.
Его плечо слегка приподнялось, и Брейт пожал плечами. "Ты симпатичный мужчина..."
Брейт наклонился к нему, заставив Ксавьера сделать резкий шаг назад к дереву позади него. «Не играй со мной, Ксавьер. Нет никого и ничего, через что я не пойду, чтобы вернуть ее. Я не в настроении для твоих коварных игр или манипуляций ». Ксавьер не съежился перед ним, но Брейт почувствовал тревогу вампира. "Что ты знаешь?"
«Я ничего не знаю».
Рука Брейта врезалась в дерево. Последователи Ксавьера были бы в ярости, если бы он его убил, они могут уйти, они могут даже повернуться против него, но он приближался к тому моменту, когда он охотно принял бы это, чтобы немного успокоить свою ярость. Он не думал, что сможет выжить так долго. Он собирался сломаться; как тетива, намотанная слишком туго, он собирался порваться. Он просто не знал, что произойдет, когда он это сделает, и скольких он возьмет с собой.
«Я подозреваю, что есть кое-что, - спокойно продолжил Ксавьер.
«Ксавьер, не сейчас».
Потребовалось все его терпение, чтобы разобраться с окольными путями Ксавьера. Ксавьер, казалось, почувствовал это, схватив его за руку. «Ты должен держать себя в руках, Брейт, здесь на карту поставлено гораздо больше жизней, чем ее».
«Как ты думаешь, почему я все еще здесь? Как ты думаешь, почему я еще не пошел за ней? Но тв должен сказать мне, что подозреваешь ».
Ксавьер склонил голову. «Имей в виду, что я действительно ничего не знаю наверняка. Я хочу поговорить с ее отцом ».
«Хорошо, но что это...»
Брейт замолчал, когда его внимание привлекло что-то еще. Он выпустил дерево, за которое так отчаянно цеплялся, когда двинулся к краю холма. Под ним лес расплывался в виде темных образов и холмов. Среди твердых объектов тени двигались и сливались, скользя по деревьям. Он слышал приближение остальных, но ему не нужно было поворачиваться, чтобы знать, что Гидеон идет впереди. Его шаг был несколько громче, чем более тонкая фигура Эшби и более опытные движения Джека. Приближаясь, Уильям, Дэниел и Дэвид почти не шумели; он уловил их запахи, а не их звуки.
«Они приближаются», - категорично заявил Гидеон.
«Они идут», - согласился Брейт.
«Мы должны отступить в пещеры, пока они не пройдут мимо». Брейт скрестил руки на груди и откинулся назад. Тени двигались сквозь его кроваво-красную дымку, он едва мог видеть, как они крадутся сквозь деревья, пока они неуклонно поднимаются на холм. Джек встал позади него, а Гидеон вышел вперед. «Их как минимум пятьдесят, - заметил Гидеон.
«Мы здесь, чтобы начать войну», - напомнил ему Брейт. «Ты предлагаешь, чтобы мы отступали каждый раз, когда возникает угроза?»
«Мы не хотим подтверждать свое присутствие в этих лесах».
«Он знает, что мы все равно здесь, а почему еще, как ты думаешь, сейчас по лесу ползает с лишним пятьдесят солдат?»
«Я не понимаю, почему их так много», - пробормотал Уильям. «Они видели только четверых из нас в городе».
Гидеон скрестил руки на груди, размышляя о холме перед ним. «Возможно, Ария сказала ему, что здесь есть еще кое-что».
"Она бы никогда этого не сделала!" - возразил Уильям. «Ты не знаешь, что творится в этом дворце, на что способен король».
"Нет!" Макс рванул вперед. Он ткнул пальцем в грудь Гидеона, заставив пожилого вампира сделать шаг назад. «Ты не знаешь, что там происходит, и ты не знаешь Арию. Она бы им ничего не сказала, она умрет прежде, чем подвергнет кого-либо из нас опасности! »
Гидеон схватил Макс за палец и оттолкнул его. «Не трогай меня!»
«Хватит», - рявкнул Брейт, встав между ними. «Это моя кровь вытянула их, предупредила короля о моем присутствии в этих лесах. Он подозревает, что мы здесь по какой-то причине, но не знает, сколько их с нами. Отправьте большинство людей в пещеры; они могут решить, кто из них останется снаружи. Я хочу, чтобы большая часть наших войск оставалась скрытой. Если кто-то из людей короля выживет, я не хочу, чтобы они могли доложить королю о численности наших войск.
«А если мы потеряем часть своих?» Гидеон был не такой тенью, как солдаты, пробирающиеся через лес, но Брейт не мог ясно разглядеть его черты.
«Это война, Гидеон, мы потеряем часть из своих», - прорычал он. «Отправьте людей в пещеры. Ты можешь вернуться, - добавил он, прежде чем Уильям успел возразить.
Уильям кивнул и бросился в лес. «А ты, Брейт?»
"А что я?" - потребовал он у Эшби.
«Твое зрение...»
"В порядке."
"Твоё зрение?" Ксавьер пробился сквозь Джека и Эшби. «А что насчёт твоего зрения?»
«Все в порядке», - настаивал Брейт.
Ксавьер схватил Брейта за руку, когда тот собирался отвернуться. "Это связано с ней?" - потребовал ответа Ксавьер. Брейт вырвал руку из хватки Ксавьера. «Я предполагал, что твои глаза, наконец, зажили за эти годы, но не ее ли кровь вернула тебе зрение?»
"Ксавьер..."
«Ответь мне, Брейт!» Голос Ксавьера был высоким; в нем был тон, граничащий не с испугом, а скорее с недоверием, может быть, даже с энтузиазмом.
«Нет, это была не ее кровь».
"Ох." Ксавьер, казалось, сдулся перед ним, но в реакции вампира было что-то, что возбудило любопытство Брейта. Что-то, что побудило его раскрыть больше, и какая разница, честно говоря, была? Почти все, кто здесь стоял, уже знали, что его зрение было связано с Арией, а те, которые, возможно, не были ее семьей.
«Это связано с ней».
Среди тел что-то шевельнулось, и, судя по запаху, вперед выступил Макс. "Что ты имеешь в виду?" - потребовал ответа Ксавьер.
«Ее присутствие, просто присутствие - вот что вернуло это. Она была грязной и растрепанной, но она была самым красивым, что я видел за сто лет, когда она стояла и ждала, когда ее продадут с аукциона.
Дэвид резко вдохнул, Ксавьер пробормотал что-то, похожее на молитву, и Макс подошел к нему на шаг. «Когда Джек забрал ее из дворца, я снова потерял зрение».
«Но теперь ты все еще можешь видеть?» - настаивал Ксавьер. «Также, как и когда она рядом?»
Челюсть Брейта стиснулась и разжималась. "Нет, я не могу. Я вижу только тени и размытие. Это больше, чем я мог видеть до того, как встретил ее, но гораздо меньше, чем когда она была со мной ».
Ксавьер схватил его за руку, его пальцы впились в плоть Брейта. Он чувствовал пристальный взгляд Ксавьера, когда тот пытался посмотреть сквозь очки. Он почувствовал, как рука Ксавьера схватила оправу, но Брейт высвободил его руку и отбросил ее в сторону, когда тот попытался стянуть очки с лица. Ксавьер немного потерял равновесие, но он взял себя в руки и выпрямился, чтобы снова взглянуть на Брейта. - Не надо, - прорычал Брейт.
«Не надо», - вставил Джек. «Если вы забыли, у нас есть компания».
Хотя Брейт знал, что ему следует беспокоиться о людях в лесу, его внимание по-прежнему было сосредоточено на Ксавьере, когда тот пытался привлечь вампира в поле зрения. Было крайне неприятно не иметь возможности разобрать тонкие нюансы лица Ксавьера, не иметь возможности угадать, что Ксавьер имел в виду. Ему отчаянно нужно было знать, что подозревал Ксавьер.
Но Джек был прав, у них была компания, и Брейту не терпелось драться. Он жаждал крови. Он хотел излить на кого-нибудь свою ярость и разочарование, и солдаты короля были хорошим началом. Он беззвучно скользил между деревьями вместе с другими, не сводя глаз с движущихся теней, пока он оттачивал свою жертву. Он думал, что ему следует опасаться острых ощущений, волнения и жажды крови, которые охватили его, но это не так. Он сделает все, что потребуется, станет тем, что нужно, чтобы вернуть ее. Ему было все равно, кого он должен уничтожить, чтобы это сделать.
Присев за деревом, он закрыл глаза от отвлекающих теней. Опираясь на чувства, которые он отточил за сто лет слепоты, он смог получить более четкое представление о том, что происходит вокруг него, чем если бы он использовал свои сломанные глаза. Его уши предупредили его о приближении людей, его нос уловил их запах задолго до того, как они достигли вершины холма. Он был неподвижен, как камень, пока слушал и ждал, пока солдаты подойдут ближе.
Затем, когда люди обогнули вершину холма и все, что он знал, это тьма, в которую превратился мир, он выскользнул из-за дерева и напал на людей, как демон-мститель. То, чего он опасался на самом деле. Он чувствовал себя достаточно темным, чтобы быть единым целым, чувствовал себя пустым и наполненным ненавистью настолько, что он вышел прямо из глубин ада. Еще до того, как он схватил первого солдата, он знал, что выживших не останется.
Когда он загнал первого солдата в землю, он понял, что не ускользнул в темноту, которой должен обладать демон. Он ускользнул во тьму, которой обладал король. То, что было внутри него сейчас, было тем, что он часто видел отражением в глазах своего отца. Хуже всего, понял он, уничтожая сначала одного вампира, а затем другого, было то, что ему было все равно. Он приветствовал это, обнял и наслаждался смертью вокруг него, поскольку она ненадолго успокаивала его измученный дух.