Дима. Без проблем.
В декабре я не часто виделся с друзьями. Если быть точнее, со всеми, кроме Олежи. С ним я встречался почти каждый день: он подгонял мне дозу. Не бесплатно, конечно. Поэтому через день-два я грузил вещи на склад.
Я ждал Олежу около дома того чувака, который в первый раз дал мне попробовать дез. Востриков, кажется. Друг должен был купить у него четыре инсулинки с наркотой. Две мне, две ему.
Честно, я пытался слезть. Но каждый долбанный раз, когда накрывала депрессия, когда меня начинало выбешивать любое слово, шум или звук, когда кости начинало ломить так, что казалось, будто я уже горю в аду, я срывался. Как последний трус бежал за жалким шприцом.
Олежа вышел и хлопнул подъездной дверью. В руках он держал коробку из под чайных пакетиков. О, знакомая «Принцесса».
— Взял?
— Как видишь. — Он тряхнул коробкой. — Куда пойдём?
— К тебе. — Мы направились в сторону остановки. — Так и будешь держать их под сердцем?
— Ой, чёрт.
Я остановился, и Олежа положил в мой поношенный рюкзак «Принцессу Нури».
Олежа работал кладменом.
Обычно ими становились люди, либо желающие больших денег сразу, либо люди, которым нечего терять. Так вот, он — явно второй вариант.
Когда-то у него было всё: любимая жена и дочка пяти лет, собственный дом, хорошая работа. Но в один миг Олежа потерял всё. Жена отвозила дочь в детский сад, как на дорогу вылетел белоснежный мерс. Они умерли сразу, а тот ублюдок, что был за рулём, сейчас отдыхал где-нибудь на Бали. Моего друга выгнали с работы за постоянные пропуски, после чего он продал дом и купил квартиру, еле вмещавшую даже его одного. Он связался с не лучшей компанией, начал употреблять, затем и развозить «заказы», чтобы обеспечить себе очередную дозу героина.
Дерьмо случается.
***
Мы зашли к нему на хату. Светло-зелёные обои в горошек, отодранные тут и там, царивший во всех комнатах полумрак, созданный закрытыми шторами.
Прошёл в зал, сел на одноместную кровать и достал из рюкзака дряхлую коробочку. Я сверлил её взглядом, а в голове возникало две картинки. Первая: мы с Алекс смотрели на первый снег, вторая: когда первая моя игла вонзилась в кожу, и в вену попал спасающий героин, а я, в свою очередь, попал в другую реальность. В тот вечер с Алекс мне так отчаянно хотелось быть рядом с ней, увидеть то, как она взрослеет. Просто встречаться с ней и остальными уютными вечерами, болтать обо всём на свете и становиться лучше. Но, представляя вторую картину, я вспоминал, каково это жить без проблем и постоянно ноющей боли в груди. На какие-то жалкие часы тогда ничего не было. Это прекрасное чувство невесомости, будто ты находился в вакууме вдалеке от всего.
Лет десять назад моя жизнь пошла под откос: постоянные издёвки в школе, что я бедный и моя мать наркоманка, довели меня до явно не той компании. Там меня, конечно, никто не осуждал, наоборот даже, все прекрасно понимали. Они пили, курили, баловались наркотиками. Рассказывали, насколько несправедлива жизнь к таким, как мы. Говорили, что без денег и связей в нашем мире ничего не добиться. Что наше будущее — постоянно вкалывать на трёх работах и при этом жить в нужде. Я им верил, так и получилось.
Я ходил в не самую лучшую школу, где не давали толком никого образования, денег на репетиторов и тем более на высшее образование у бабушки не было, поэтому я закончил одиннадцать классов и пошёл в техникум. Понятное дело, контингент там был соотвующий. Будущее было потеряно.
Но сейчас в моей жизни появились Рина и Алекс. Первую я любил, как женщину, вторую — как сестру. Они стали моей семьёй. Да, когда-нибудь я скажу Рине о своих чувствах, однако для этого нужно стать лучше, сильнее...
Я знал, что нужно выбрать, что будет правильнее, лучше. Но почему-то сделал совершенно противоположное:
достал новую инсулинку, закатил рукава толстовки. На одной руке вены уже «спрятались», и я взглянул на другую. Увидел.
— Я колюсь! — крикнул Олеже, двигающему что-то на кухне.
— Ага.
Попал прямо в цель и ввёл мутный раствор в тонкую вену. Скоро не будет ничего. Ни проблем, ни боли, ни даже меня.
***
Был вечер. Уже грязный снег валялся везде, а чистый бешено летел вниз. Метель.
Олежу вызвали на заказ, а я пошёл домой.
Из-за снега и темноты ничего не было видно, только редкие фонари еле как освещали дорогу.
Неожиданно послышались визги сирены, звук тормозящих машин. Я побежал за угол какого-то дома посмотреть, что случилось. Понимал, что это очень опрометчивый поступок для человека, у которого в рюкзаке лежали наркотики, но дурное предчувствие подсказывало: посмотри, посмотри!
Выбежал и увидел на детской площадке две мусорские машины и пару самих мусоров, ведущих под руки мужчину. Больше рассмотреть не получалось, а я не решался подойти ближе. Но тут они встали около машин, и свет фар осветил мужчину в центре. Лысый, толстый и спокойный, словно кот, будто это не его за руки тащила полиция. Он неожиданно посмотрел в мою сторону и слегка улыбнулся. На секунду мне показалось, что в этот момент он был счастлив.
Олежа, ну что же ты наделал?