Алекс. Совет.
Прошло два месяца. Морозный воздух заставил всех переодеться в куртки и шапки, но мы заходили в клуб, где было жарче, чем в преисподне.
Рина в белом пуховике и смешной голубой шапке болтала о чём-то с Кирой в короткой чёрной курточке и юбке (бессмертная, ей-Богу) и, как обычно, ярко накрашенной. Серый жаловался Диме на свою машину, которая в очередной раз сломалась; а я плелась в конце, размышляя о нашей странной дружбе.
Мы не раз встречались за прошедшее время. Сидели у Рины, гуляли, даже ездили за город и с каждой встречей становились всё ближе. Такие разные, но уже родные. Теперь я не представляла жизни без них, хотя раньше считала дружбу делом слабаков и неудачников. Думала, что друзья могли лишь вонзить нож в спину. Я никогда так не ошибалась. Друзья могли сделать тебя лучше и при этом не подставлять, не обзывать за спиной и не бросать в тяжёлый момент. Им, в конце концов, было небезразлично моё состояние. Они всегда помогут, не поменяют тебя на каких-то левых типов. С ними я чувствовала себя в безопасности. Это самое главное.
Я даже Киру приняла, может, и полюбила, по-своему. Да, мы пускали в друг друга колкие шуточки, но при этом уважали и ценили. Я зауважала её тогда, когда она пришла с замазанным синяком под глазом на наш девичник и рассказала, что с ней случилось. Кира не ныла, не жаловалась, а сухо рассказала, лишь после того, как мы с Риной завалили её вопросами. Я восхищалась кириной силой духа, как бы пафосно это не звучало, ведь мне оставалось только мечтать о такой же. Ещё бы она не ревновала меня постоянно к Серому, как последняя малолетка, так вообще бы жизнь показалась сказкой.
— Ты где летаешь, птичка?
Вспомнишь солнышко, вот и лучик. Мы разделись и стояли в очереди у гардероба. Я сдала куртку, но слишком погрузилась в мысли об этой чертовке и всё не брала у гардеробщицы номерок.
— Там, куда тебя не пустят, грешница.
Взяла номерок и сладко-сладко улыбнулась Кире.
Она ядовито ухмыльнулась в ответ, и мы пошли догонять остальных, успевших уйти в зал.
От громкой музыки заложило уши, но нам было не привыкать. Уверенно зашли, хлопнув пластмассовой дверью. Я стала искать глазами знакомые силуэты. Они стояли у барной стойки.
— Пошли, — я махнула Кире, оглядывавшей танцпол. Она зацокала любимыми каблуками, однако этот звук вскоре потонул в битах.
— Хэй! — Рина помахала нам рукой, отчего немного задралась её бежевая рубашка.
— Что пьём? — Серый внимательно изучал полки с бухлом.
— Я буду джин-тоник! — Рина попыталась перекричать музыку, а мы все удивлённо на неё уставились.
— Девочка пошла в разнос? — спросил Серый, подзывая бармена. — «Охоту» можно?
— Гулять, так гулять! — она рассмеялась.
— Главное, чтобы тебе потом плохо не стало, — подал голос Дима, вставая рядом с Серым. — Мне «Май Тай».
— Не будьте такими занудами!
Я закатила глаза. Сначала-то Рина всегда полна энтузиазма, но что бывает потом... Тазик, слёзы и обещания больше никогда не пить.
— Девушки? — симпатичный смуглый бармен ожидающе посмотрел на нас с Кирой.
— Мне бокал вина. На ваш выбор. Кира, ты?
Карманные деньги рулят.
— А я не буду.
Теперь же все взгляды были устремлены на Киру.
— Что? Я могу и не пить. Не алкоголичка ведь.
Что-то в ней поменялось, но я не понимала, что именно. Может, после той вписки?
Помимо этого, я заметила заинтересованный взгляд бармена и показала на него Кире глазами. Та в ответ лишь повела плечами.
Бармен отдал нам наши заказы, и Рина решила сказать тост.
— Давайте выпьем за дружбу, любовь, счастье... Да пофиг, за нас! — мы чокнулись и выпили. Рина выдула всё сразу, как, в прочем, и Дима.
Кира утащила Рину танцевать, и я осталась вместе с парнями.
Мы вяло обсуждали пиво и клуб, пока Серый не допил и не свалил в туалет. Мы с Димой остались вдвоем сидеть на высоких барных стульях. Он заказал добавку, а я медленно потягивала своё вино. Карманные деньги, конечно, классно, но, к сожалению, они не резиновые.
Вино не давало в голову, однако расслабляло — хорошее, мне понравилось. Добавлю в список того, что можно купить во время тяжёлого дня. Возможно, даже поставлю этому заведению четыре звёздочки на сайте.
Когда на дне оставались последние капли, Дима встал.
— Пойдём покурим?
— Погнали.
Я взяла свою чёрную парку из гардероба, парень не заморачивался и вышел в одной толстовке.
На крыльце никого не было, а ещё нас ждал сюрприз. Пошёл первый снег.
— Красиво.
Я вытащила пачку, достала одну сигарету и подожгла любимый «Винстон». Дима сделал то же самое.
— Ага.
Дым смешался с паром изо рта. Я поёжилась.
— Тебе не холодно? — от одного взгляда на Диму пробирал озноб.
— Да нет, сойдёт.
Дима делал затяжку за затяжкой и глядел на небо, покрытое тучами. Он был красивым, но не как Серый. По-своему. У него не было острых скул, но были милые щёчки; он был не худым, а крупным, при этом ещё и подкаченным. Правда, под глазами залегли тени, при свете фонаря ещё больше выделяющиеся, а Дима стал более задумчивым. С ним что-то происходило.
Достала телефон и сфоткала вид. Надо будет потом обработать и выложить.
— Эй! — я услышала смешок и толкнула Диму в бок.
— Ты не меняешься.
Он потрепал меня по волосам. Ну что все прицепились к моим волосам?
— Что тебе не нравится?
— Инстаграм до сих пор важнее реальности? — парень прекратил и снова выпустил гибрид дыма и пара.
— Знаешь, раньше был. Сейчас нет.
Я действительно заметила, что стала уделять инсте намного меньше времени. Перестала следить за подписчиками и снимать истории. В общем, делать то, чем раньше жила.
— Алекс, бери от жизни всё. Столько, чтобы не было времени на фото. Ограбь её, как чёртов банк.
Я улыбнулась. Дима дал мне совет, и мы впервые говорили наедине вот так. Безумно цепляло. Он был похож на старшего брата, которого у меня никогда не было.
— Больше смахивает на прощальную речь, нежели на пафосную цитату из паблика для дегенератов.
Я просто пошутила, однако, несмотря на очевидно шутливый то, он молчал. Снежинки падали в нескольких сантиметрах от нас, там, где заканчивалась крыша.
— После ограбления, если поймают, садят. Но ты, пожалуйста, не попадись.
Жёлтый свет фонаря освещал задумчивые глаза Димы, а я всё гадала, действительно ли это была прощальная речь, или мне просто показалось, что он специально выделил «ты»?