Пропащие люди

Мне абсолютно всё равно на всё и на всех. Моя жизнь не зависит от жалких, никчёмных людей, которые хотят втоптать меня в грязь. Я сильная и независимая. Точно, совсем забыла — любви нет, не было и не будет.

На этих словах из глаз брызнули слёзы. Врала не только своим подписчикам, но и себе. Отчаянно хотелось верить во все эти сказки, придуманные мной же.

Положила телефон на колени и вытерла рукавами слезы. Колючая шерсть свитера щекотала щёки, отчего хотелось рассмеяться. Так глупо.

Пошмыгав носом, снова взяла дорогую сердцу вещь в руки.

Тлеющая сигарета, стеклянная бутылка дешёвого вина и колготки в сетку. Заправили всё это тусклым светом уличного фонаря — и вот он, мой профиль.

Фотки, сделанные этой ночью, я быстро отредактировала, и оставалось лишь придумать подпись к очередному депрессивному посту в инстаграме.

Пятьсот двадцать три. Ещё пять человек подписалось!

Что-то я забылась. Это все неважно, нужно быть серьёзней.
Мне ещё даже семнадцать-то не исполнилось, а я так помотана жизнью. Парень бросил, родители не понимают и не любят, друзей нет, парень бросил...

Надо найти место с подходящей атмосферой. Какое-нибудь мрачное, таинственное и главное — пустынное.

Точно! Заброшенная стройка! Идеальный вариант. Можно будет спокойно посидеть, выпить вина, подумать о вечном... И, пожалуй, выкурить сигарету-другую.

Слезла с широкого подоконника, положила телефон в задний карман чёрных, потёртых джинсов и поправила широкий свитер. Окинула взглядом комнату, света в которой почти не было, и стремительно двинулась к двери, попутно хватая рюкзак и пачку винстона с ментолом, что лежала на потрёпанном жизнью пианино.

Тихо хлопнув дверью, мигом спустилась по зассаному кошками подъезду. Интересно, родители заметят моё отсутствие? Наверняка. Потом по-любому скандал устроят, как будто мне не пофиг.

Только выйдя на свежий воздух, сразу закурила сигарету, с ухмылкой на лице игнорируя оханья и замечания бабок на скамейке.

— Какая нынче молодежь пошла, вы только поглядите! Никого не стесняются! — заворчала одна, а остальные хором подхватили.

Я, веселясь, закатила глаза и прошла мимо. Каждодневный ритуал.

Шла по дворам, наступала на лужи, разбрызгивая мутную водичку, по чуть-чуть затягивалась тонкой женственной сигаретой, и всё это — с видом вселенской скорби. На самом же деле мне совершенно не было грустно, может, только где-то в уголке подсознания теплились те величественные мысли, что сейчас находились на моей страничке в инсте.

Вышла потихоньку на дорогу.

Красиво. Эх, жаль, сигарета закончилась, можно было бы историю снять.

Своими тоненькими пальчиками бросила окурок под ноги, затушила  ботинком.

А вот и остановочка. Сейчас сядем на автобус и красиво уедем в закат.

Но так просто ничего не получилось. Ещё минут десять стояла и ждала этот чёртов автобус. Сильнее стало одолевать раздражение, но тут автобус подкатил, нагло распахнув двери. Слава богу, хоть наполовину пустой, иначе не знаю, что стало бы с моей неустойчивой психикой.

Расплатилась, села на самое переднее сиденье, чтобы можно было не видеть редких бабулек. За окном шёл дождь, передающий моё настроение.  Работали наушники, даря покой и умиротворение.

Пока душой не прогнили в любимой России,

Где не может казаться, что мы словно в раю.
Береги любовь. Останься милой.
Ради дня, где мы вместе, я на солнце сгорю.

Вот это любовь, я понимаю. А у меня всё через жопу, даже парень. Бывший.

Мы же были так счастливы... Так любили друг друга... По щеке скатилась одинокая слеза.

Опять играла. Из меня бы получилась неплохая актриса.

Автобус остановился на моей остановке, и я безмятежно вышла, вытащив наушники и положив их в карман. В рюкзаке позвякивала бутылка вина, накрапывал дождик. Заброшенное здание посреди поля.

Вот это атмосфера, я понимаю.

Быстро потопала к нему, так как дождь уже порядком надоел, а ветер поддувал в спину, не располагая к длительным прогулкам. Уже подошла вплотную к заданию, осталось лишь пройти через заросшую траву, как мой прекрасный слух уловил непонятные шорохи внутри. В первые секунды стало дико страшно, и я остановилась: вдруг там конченые наркоманы или бомжи? Однако потом, вздохнув полной грудью, продолжила свой путь. Может, это такие же подростки, как и я, ищущие приключений на пятую точку. Может быть, даже красивый парень найдётся, который скрасит моё вечное одиночество и заделает чёрную дыру в сердце. Если что, просто убегу.

Но там не было ни бомжей, ни парней. Только девушка в петле, собирающаяся прыгнуть.

— Эй, что ты делаешь? — крикнула со всей силы.

— Кто ты? — девушка открыла глаза, устремив взгляд на меня.

— Быстро слезь оттуда, ну, то есть не оттуда, а на землю. Живая. — Мысли путались, мешая трезво мыслить и говорить.

— Извини, что ты это увидела, но я не могу. Слишком поздно.

— Почему ты так решила? Что могло такого случиться, что ты полезла в петлю? — я стала медленно подходить к ней.

— Я... Не вижу смысла жить дальше.

— Так давай помогу найти его.

Девушка, явно не ожидавшая такого ответа, удивлённо посмотрела на меня и на мгновение вытащила свою белокурую головку из петли, чем я и воспользовалась. Быстро подлетела к шине, запрыгнула на неё, схватила девушку, но, не удержав равновесия, мы вместе упали на землю. Я лежала на ней, обняв и зажмурившись, она, в свою очередь, прошептала:

— Чёрт, а это больно.

Отцепилась от неё и приподнялась, расставила руки рядом с её головой. Наши лица были в паре сантиметров друг от друга.

Я нервно рассмеялась от пережитого стресса и покраснела. Мигом слезла с неё и села рядом.

— Ну, блин, прости, я никогда не была в таких ситуациях, — протерев рукавом вспотевший лоб, неуверенно бросила я. — Алекс, кстати.

— Рината, можно просто Рина. — Девушка улыбнулась и тоже села, её русые волнистые волосы упали на плечи.

— Если серьезно, то почему ты хотела это сделать, ну, умереть? — я слегка замешкалась: не знала, с чего стоило начать разговор.

— Честно? Меня изнасиловал человек, которого я считала другом. — Рина слегка нахмурились и прекратила улыбаться.

— Чёрт, так-то реально херово.

Она сначала по-идиотски уставилась на меня, а потом улыбнулась ещё шире. До меня дошло, что я сморозила, только спустя десять секунд. Уверена, это самые бредовые слова, которые ей говорили.

— И вправду, херово.

— Боже, я такая идиотка. Прости.

— Да ничего, не парься.

Рината посмотрела прямо мне в глаза. Они у неё были такие синие-синие, как говорят, утонуть можно. В них читалась такая безразмерная грусть, которую точно невозможно изобразить или сыграть. Не буду скрывать, мне стало завидно, что ли. У меня так никогда не получалось.

Я открыла рюкзак и достала вино.

— Смотри, что у меня есть, — потрясла бутылкой прямо перед её ангельским лицом.

— Как раз то, что нужно.

Слегка поднатужившись, открыла. Она была почти полная: я сделала лишь пару глотков прошлой ночью. Дала вино Рине, и она залпом сделала несколько глотков.

— Фу, какая гадость. — Блондинка сморщилась и отдала его мне обратно.

— Ты раньше не пила? — я удивлённо на неё посмотрела и сделала глоток. На вид ей было лет восемнадцать.

— Не-а.

— Реально? Ты решила умереть и ни разу не выпить?!

Рина тихо усмехнулась, отвела взгляд и задумчиво уставилась на стену.

— Да я как-то об этом и не подумала. 

— Мать, да тебе сколько лет?

— Двадцать. Ни разу не пила и не курила. А тебе сколько? Выглядишь молодо, а выпила, даже не сморщившись.

— Шестнадцать, и не говори, как старуха.

Я закатила глаза. Раздражало, когда люди указывали сначала на мой возраст, а потом и на образ жизни. Моя жизнь, в конце концов, — моё личное дело. Только бабкам с лавочки позволительно было так говорить. Они делали это смешно.

— Правда? А так можно, что ли?

Она удивлённо, я бы сказала, ошарашенно посмотрела на меня, хлопнув длинными ресницами.

— Ну да. Почему бы и нет.

Меня рассмешила её реакция. Да и Рина стала улыбаться. Это хорошо, надеюсь, она отвлеклась от своих суицидальных мыслей.

— Ты в каком веке живёшь, Рин?

— Иногда кажется, будто в девятнадцатом. Просто в подростковом периоде не сталкивалась с ребятами, которые пили, — она пожала плечами, — и мне казалось, что таких нет. Запрещено по закону, вроде как.

— Вот ты опять начинаешь. Тебе не шестьдесят, успокойся, — проворчала я. — Кто сейчас следует этим законам?

— Тебе лучше знать. В последнее время мне вообще кажется, что я жизни-то к своим двадцати абсолютно не знаю. Жила в розовых очках, так сказать. — Рина подвинула колени к себе и обхватила их руками.

— Как это?

Я приготовилась слушать. Всегда было интересно узнать, как живут другие люди, как они видят этот мир.

— Просто. Веришь родителям, что главное — учеба. Остальное — помеха. У меня всегда было мало друзей, и то обычные зубрилы. Закончила одиннадцать классов с золотой медалью, поступила в университет, который захотели родители. Но потом... Случилось то, что случилось. И я поняла, что хорошое поведение не спасёт меня от ужасов жизни. Также я осознала, что потратила лучшие годы своей жизни на подчинение и угождение. У меня сейчас как будто дыра внутри, понимаешь? Сплошная боль. Не вижу ни своего настоящего, ни будущего. Только прошлое, гнилое прошлое, — Рина разрыдалась.

Я отложила бутылку, пододвинулась к ней и обняла. Странная картина — одна девушка, стоя на коленях, обнимала другую, не сдержавшую своих эмоций, и всё это на холодном бетонном полу в окружении серых стен.

— Эй, тише, тише. Я помогу тебе. Не знаю как, но помогу, — шептала я ей на ухо, поглаживая мягкие локоны. — Выплесни эту боль. Не обещаю, что станет легче, но в любом случае не хуже.

Рина покачала головой в знак согласия. Сейчас она была похожа на ребёнка, которого обидели. Она казалась такой простой. Все эмоции как на ладони.

Мы сидели так минут двадцать, пока Рина не успокоилась. Я отпустила её и села обратно, сделав ещё пару глотков.

— И вправду, легче, — протянула она.

— Я же говорила. Знаю, что это банально, но когда-нибудь и правда станет легче. Главное пережить это, осознать и двинуться дальше. Да, жизнь уже не будет прежней, но можно попытаться построить новую с другими людьми, которые не дадут тебя в обиду. Не все, на самом деле, такие ужасные, как тот парень. Я вообще-то не помощник в таких делах, и это, наверное, единственное, что могу точно сказать.

— Знаешь, твои слова и вино мне дали больше, чем многочасовые лекции для тех, кто пережил насилие. Так странно. — Девушка выпрямила ноги и расставила руки позади себя так, как будто была сейчас на пляже и наслаждалась морем.

— Ой, засмущала.

Я покраснела, ведь действительно никогда не была чьим-то персональным психологом. Моя жизнь, если честно — набор стандартных штампов. Ныла из-за парня, курила, пила, убивала себя, ссорилась с родителями, старалась подражать окружающему меня обществу. Не спорю, что мне нравился такой образ. Однако в жизни бы не подумала, что мои слова когда-нибудь подействуют на человека вот так.

Мы сидели, наверное, до утра. Выпили всё ещё до двенадцати. Сначала болтали обо всём, что взбредёт в голову, а потом Рина снова плакала в пьяном бреду. Она с таким серьёзным лицом слушала о моём бывшем-мудаке, что я не выдержала и засмеялась. Она говорила, что это очень важно, чтобы я рассказывала дальше, но я не могла, ведь весь романтично-страдальческий настрой угас. Затем, не заметно для себя, мы уснули, лёжа друг на друге, а проснувшись, я и она поняли — уже одиннадцать. Мы проспали, кто школу, а кто и университет. Да, сегодня меня ждал хороший нагоняй от родителей.

Но всё-таки, это была лучшая ночь в моей жизни.