Глава 22. Быстрая Встреча И Расставание
— Хорошо, это обнадеживает, — сказала Арлекино, и в её глазах на мгновение промелькнуло облегчение.
— А ты? Теперь, когда ты вернулась, что ты собираешься делать?
— Я? — рассмеялась Клерви. — Официально я океанида леди Фурины, но она не требует, чтобы я оставалась рядом с ней; она дала мне полную свободу.
— Теперь, когда я стала океанидой, я думаю, что буду следовать своей старой мечте, которая так и осталась несбывшейся: я планирую плыть по течению, наблюдая за миром.
— Звучит чудесно, — одобрительно кивнула Арлекино.
Тогда Клерви повернулась к ней. — А что насчёт тебя? Ты вернёшься в Снежную?
— Да.
— Тогда ладно, — улыбнулась Клерви. — До новых встреч!
— Да, пока мы снова не встретимся.
С этими словами Арлекино встала и вышла из Дома Очага, ни разу не оглянувшись.
Простая встреча старых друзей.
Их встреча была короткой, а прощание столь же быстрым.
Но для них этого было достаточно.
Когда-то Клерви была невинной и оптимистичной, но годы отчаяния лишили её улыбки.
Когда-то она думала, что, обретя свободу, сможет быть такой же жизнерадостной, как раньше. Но теперь она поняла, что никогда не сможет вернуться к прежней жизни. Пережитое оставило шрамы, которые изменили её. Даже обретя свободу, она больше не могла быть той жизнерадостной девушкой, какой была раньше. Это, как говорится, и означало «повзрослеть».
То же самое можно сказать и о Перуэр. Она многое пережила с тех пор, как стала Предвестницей.
Арлекино больше не могла вернуться к тому, чтобы быть Перуэр.
Их быстрое расставание произошло потому, что они хорошо знали друг друга.
Хотела ли Клерви, чтобы Арлекино осталась? Конечно, хотела, но она не просила её об этом.
Потому что она понимала Арлекино и понимала Фатуи.
Падение Дома Очага дорого обошлось Снежной, и кто-то должен был понести за это ответственность.
Арлекино спасла детей, поэтому она должна была взять на себя ответственность за них.
Ее возвращение в Снежную, несомненно, было бы сопряжено с опасностью.
Клерви могла бы попытаться уговорить её остаться, но она знала, что Арлекино её не послушает.
Потому что она понимала Арлекино.
Царица помиловала Арлекино, и теперь она была обязана ей своей верностью. Служение ей было платой за эту милость.
Спасая детей, она решила понести наказание вместо них; это тоже было её обязанностью.
Она могла бы не возвращаться, но Арлекино никогда бы не сбежала. Раз она вмешалась, то должна была заплатить, таков был её принцип.
И верность себе была сильной стороной Арлекино.
Поэтому, даже зная, какие опасности поджидают её подругу в Снежной, Клерви не стала её удерживать.
Точно так же Арлекино испытывала сложные чувства к Клерви.
До того, как она стала Предвестницей, Клерви была её единственной подругой. После того, как она получила титул, её поглотили сражения и интриги, и с тех пор она не встретила никого, кого могла бы назвать другом.
Дети Дома Очага были её семьёй, но семья и друзья, это разные вещи.
В присутствии семьи ей приходилось сдерживаться, сохраняя авторитет, которого ожидают от отца.
Но друг, это другое дело, другом был тот, кто понимал ее.
С другом она могла бы с лёгкостью избавиться от части своего бремени.
По сей день Клерви оставалась ее единственным настоящим другом.
Так что сказать, что она не скучала по ней, было бы неправдой. На протяжении многих лет память о Клерви никогда не исчезала из её сознания.
И хотя она очень скучала по Клерви, она не просила её остаться с ней.
Потому что она понимала Клерви.
«Свобода» была единственной вещью, о которой всегда мечтала Клерви.
Теперь, будучи Предвестником Фатуи, Арлекино была связана с бесконечными конфликтами, тьмой и тайнами, которые никогда не должны были увидеть свет.
Клерви была нежной, невинной и доброй душой. Она могла бы стать искательницей приключений, поэтессой или главой приюта.
Она была способна на многое, но тьма Фатуи не входила в число её достоинств. Именно поэтому она давно бросила вызов своей матери.
Идеалы каждого человека формируются его характером.
Теперь она возродилась благодаря милости Гидро Архонта, наконец-то освободившись от теней Фатуи, чтобы жить так, как ей нравится.
Как Арлекино, Предвестник, могла просить Клерви остаться и снова погрузиться во тьму Фатуи?
Будь то дети Дома Очага или Клерви, это было одно и то же.
Теперь, когда у них появилась возможность искать свет и обрести настоящую свободу, она отпустит их и благословит.
Это было их воссоединение.
Они обменялись несколькими словами, не прощаясь надолго. Их встреча была короткой, как и прощание.
Но поскольку они понимали друг друга, они выбрали взаимное уважение и благословение. И этого было достаточно.
Арлекино двигалась в темноте.
Она до сих пор помнила слова, которые Клерви сказала ей, когда они были молоды и вместе смотрели в окно при свете луны.
«Я слышала, что северное сияние в Снежной захватывает дух. Когда у нас будет свободное время, давай посмотрим на него вместе!»
Лёгкая улыбка тронула губы Арлекино, когда она двинулась сквозь тени.
— Я уже видела северное сияние в Снежной. Оно красивое.
— Мне жаль, что я не смогла увидеть его вместе с тобой.
— Но не волнуйся. Когда-нибудь ты поплывёшь по течению в Снежную и сама увидишь красоту северного сияния.
— Желаю тебе обрести вечный свет, Клерви.
Тем временем.
Прекрасная океанида смотрела в ту сторону, куда ушла Арлекино.
— И пусть ты найдёшь свой собственный свет, Перуэр.
С этими словами Клерви повернулась и поплыла в противоположном направлении.
На следующий день.
После того, как Пламя роковой луны сожгло их воспоминания, дети Дома Очага были освобождены из крепости Меропид.
Подобно тому, как люди склонны реконструировать свои сны после пробуждения, делая их более логичными, мозг также заполняет пробелы после потери памяти, чтобы предотвратить дезориентацию или замешательство.
Всех этих детей привезли на бывшую территорию Дома Очага.
Однако перед этим Фурина уже отправила людей на зачистку территории, они убирали оружие, яды, комнаты для допросов, документы и всё, что напоминало о тёмном прошлом Дома.
И под руководством Фурины и Арлекино дети, лишённые воспоминаний о Доме и Фатуи, постепенно привыкали к новой реальности.
Теперь это место было обычным приютом для сирот, и они были его обитателями. Предыдущий глава приюта погиб в результате несчастного случая, и перед своей смертью он назначил Лини следующим директором.
Как и предполагала Арлекино, характер Лини сделает его заботливым отцом, как только он освободится от оков Фатуи.
Приняв эту реальность, Лини быстро адаптировался к своей роли главы приюта и вскоре обустроил всё так, как нужно.
По указанию Фурины Дом Очага был переименован в «Центр помощи детям Фонтейна», финансируемый правительством Фонтейна для оказания помощи бездомным сиротам.
Лини, Линетт и Фремине даже получили официальные должности в Фонтейне и взяли на себя ответственность за управление центром социального обеспечения.
Стоя на крыше высокого здания, Арлекино смотрела на Дом Очага.
Фурина лично посетила центр помощи, привезла припасы и предложила свою помощь детям.
Клерви, под видом духа воды (океаниды), посланного в помощь леди Фурине, также переехала в центр, чтобы помогать заботиться о детях.
Наблюдая за тем, как процветает бывший Дом Очага, видя, как дети свободно играют на солнце…
Даже если в этом доме больше не было для неё места, на лице Арлекино появилась нежная улыбка.
— Поздравляю и желаю вам всего наилучшего, Клерви, Лини. Пусть вам обоим удастся создать свободный и счастливый дом, о котором вы мечтали.
С довольным выражением лица Арлекино покинула Фонтейн.
Начался новый день.
Поскольку у них было только одно тело, только один из них мог управлять им одновременно.
Если только одна из них не засыпала и не отключалась от сознания, Фурина могла чувствовать, что делает Фелина, когда та была в сознании, и разделять её точку зрения.
Точно так же, когда Фурина управляла телом, Фелина могла наблюдать за всем, что делала Фурина.
Сегодня сознание Фурины все еще отдыхало.
После почти пяти столетий постоянного напряжения её дух был утомлён и измотан.
А лучший способ снять умственное напряжение, заняться чем-то приятным и, конечно, крепко выспаться.
Так что, благодаря дружбе и поддержке Фелины, Фурина стала чаще спать допоздна, позволяя себе хорошенько отдохнуть.
Этим утром Фелина проснулась первой и взяла управление телом на себя.
Она надела белое платье с узором из кленовых листьев, обула белые туфли и встала перед зеркалом, снова и снова восхищаясь своей, или, скорее, Фурины, красотой.
«Фурина такая красивая, сколько бы я ни смотрела, я всё равно восхищаюсь ею.»
Счастливо улыбнувшись своему отражению, она опустила взгляд на свою грудь.
— Фурина идеальна… только немного плоская.
— Верно, я где-то читала, что немного регулярного… внимания может помочь. Почему бы не попробовать?
Ее глаза засияли от этой идеи, и она приступила к работе! Она сбросила бретельки платья, позволив ему свободно повиснуть на бёдрах, и подняла руки, обхватив скользкие изгибы Фурины, или, скорее, свои собственные, и приступила к довольно экспериментальному массажу перед зеркалом.
Примерно через полчаса…
— Доброе утро, Фелина.
Сонный голос эхом отозвался в её сознании, и Фелина напряглась, поспешно поправляя одежду.
— Доброе утро, Фурина. У меня сегодня нет ничего срочного, так что почему бы тебе не взять управление в свои руки? Моя очередь отдыхать.
— Звучит заманчиво!
Фурина согласилась и, взглянув на своё отражение в зеркале, просияла.
— Ты сама выбрала этот наряд? Он такой красивый!
Улыбнувшись, она решила, что готова к новому дню, поскольку Фелина уже нарядила их, и повернулась, чтобы пойти на завтрак.
Но как раз в этот момент произошло нечто неожиданное.
Фурина потянулась к дверной ручке, чтобы открыть дверь, но как только она приложила усилие, ручка сломалась, словно была сделана из хрупкого печенья.
— А? Только не снова.
Фурина вздохнула. С тех пор, как Фелина получила Божественное Тело Архонта, они сломали восемь дверных ручек, тринадцать стульев и испортили двадцать семь наборов столовых приборов.
Когда она спросила об этом Фелину, та объяснила, что это связано с всплеском силы, вызванным недавними тренировками, из-за чего временно трудно контролировать новообретённую силу тела.