божьи коровки молчат

Божьи коровки молчат
6. Не у кого спросить

      — Ей понравился телефон, — повторил Адриан, наверное, уже в десятый раз за те двадцать минут, что прошли с тех пор, как он вернулся с вечернего патруля. — Я знал, что не ошибся с выбором модели!

      Он заглянул в ее окно в тот самый момент, когда Маринетт делала селфи с Альей на камеру нового смартфона. Благо фотографировались они на фоне стены, потому и без ушастой геройской макушки на заднем плане. Он видел, как Маринетт улыбалась, как возилась в настройках, вероятно, пробуя различные фильтры, как то и дело восторженно демонстрировала подруге экран.

      Он наблюдал за тем, как оживленно она общается с Альей на языке жестов, и искренне завидовал Сезер, для которой, очевидно, не был проблемой поиск подходящих для обсуждения тем. Адриан очень хотел так же непринужденно общаться с ней вновь, как было в те времена, когда они с Ледибаг задерживались на парижских крышах после патруля.

      Когда Нуар не боялся ляпнуть лишнее слово.

      Адриан потряс головой, чтобы избавиться от удручающей мысли, и постарался подумать о чем-то хорошем.

      — Ей нравится телефон, — глупо улыбнувшись, повторил он.

      — А мне нравится камамбер, — чуть ли не прорычал Плагг, намекая на то, что подопечному следовало бы накормить его и сменить пластинку. Увы, разум Адриана был где-то далеко-далеко, если вообще был, поэтому ему пришлось самому лететь к сокровенным запасам, лежавшим в шкафу. И это после того, как он трижды за день превращал его в Кота Нуара! — Никакого уважения к старому квами, — проворчал Плагг, откусывая кусок любимого сыра. — Блаженство!..

      — Как думаешь, — внезапно окликнул его Адриан, — когда я приду к ней послезавтра, может быть, еще что-нибудь подарить?

      — Автомобиль, бриллианты и годовой запас сыра, — буркнул квами. — Хотя не уверен, что твоя Леди сдавала на права. Так что бриллианты подождут, а сыр закажи мне.

      — Я серьезно, — насупился Адриан, усаживаясь за компьютерный стол.

      — Я тоже, — ответил Плагг, подлетая к нему. — Ты слишком торопишься, парень. Вы два года не виделись, вдруг ты решаешь задарить ее дорогими подарками… Такое внимание с твоей стороны для нее неожиданно, что у тебя на уме — или что там у тебя в черепе — она знать не может, потому что даже я этим вопросом иной раз задаюсь. Так что держи себя в лапах, не март на дворе.

      — Пытаюсь, — вздохнул он, взяв со стола листы из блокнота Маринетт. — Но знаешь, держаться было проще, когда я пытался ее избегать.

      — Опять начинаешь?

      — Нет, — покачал головой Адриан. — Я не хочу больше наблюдать со стороны. Хочу снова стать частью ее жизни. Даже если… — он на секунду запнулся, — даже если она больше не захочет давать мне шанс, я все равно буду пытаться сделать для нее хоть что-нибудь.

      — Смотри, не перестарайся снова, — произнес Плагг, опускаясь ему на плечо. — Ты уже взрослый кот, пора уже начать головой думать, а не хвостом, и только потом действовать. Повторюсь: не хвостом.

      — Последнее время ты слишком часто начал говорить умные мысли, — усмехнулся Адриан, почесав квами за ушком. — Раньше я за тобой такого не наблюдал.

      — Будто ты всегда был образцом наблюдательности, — парировал Плагг.

      — Надеюсь, — Адриан пальцем очертил «Спасибо», написанное на бумаге, — я найду способ вернуть Маринетт способность говорить.

      Увы, возможно ли это, черный квами не знал. А потому, боясь зря обнадеживать подопечного, сказал лишь:

      — Ты еще понюхай эти записки, — и демонстративно вдохнул аромат любимого камамбера. — И сними уже, наконец, этот шарф! Жара тридцать градусов, смотреть тошно.

***

      Раздраженно цокнув языком, Хлоя Буржуа захлопнула крышку ноутбука. Она надеялась отвлечься от всего за просмотром любимого сериала, но сосредоточиться на происходящем на экране никак не получалось. Целый ворох мыслей крутился, вертелся и роился в голове, напоминая о странностях, совпадениях и малозначительных фактах, которых она в последнее время стала замечать слишком много.

      Черт бы побрал эту Маринетт Дюпен-Чен.

      Хлоя была уверена: если бы она в прошлом месяце из окна автомобиля случайно не увидела, как бывшая одноклассница снимает с дерева котенка, то так и жила бы себе спокойной жизнью, не думая ни о чем. И ведь нужно было этому произойти именно в тот момент, когда на коленях у мадемуазель Буржуа дремала полосатая квами, а в голове вертелась мысль о том, что когда-то давно она уже видела подобное существо. Но только пятнистое.

      Осознание поразило ее словно разрядом молнии. Весь вечер, всю следующую неделю и еще несколько дней Хлоя пыталась убедить себя в том, что в коллеже у Маринетт была обычная игрушка, потому что неуклюжая Дюпен-Чен никак не могла быть героиней Парижа.

      Она почти поверила в то, что память просто играется с ней, и даже смогла успокоиться и на время забыться.

      Но, увы, ненадолго.

      В один из дней, завершая вечерний патруль, Квин Би согласилась сфотографироваться с фанатами. А те, поблагодарив за фото, задали вопрос, уже два года мучавший и ее.

      «Куда делась Ледибаг?»

      Она не раз спрашивала это у собственной квами, не раз пыталась получить ответ у Кота Нуара, но безрезультатно. Поллен лишь пожимала плечами, а Нуар говорил, что это не касается никого. Увы, даже заручиться поддержкой Рены Руж и вдвоем надавить на Кота, чтобы выудить из него информацию, не удалось: беспечную рыжую морду, казалось, этот вопрос не волновал совершенно.

      Хлое же очень хотелось выяснить правду.

      Она все еще пыталась отрицать, что в свое время видела у Маринетт квами. Черт возьми, с тех пор прошло лет пять или шесть, это могла быть просто похожая вещь, и сейчас лишь бурное воображение самой Хлои наделяет в воспоминаниях игрушку знакомыми очертаниями. Вот только еще больше, чем та игрушка на квами, Маринетт была похожа на Ледибаг, и эта мысль не давала Хлое покоя.

      Если существовал хотя бы крошечный шанс, что Маринетт Дюпен-Чен когда-то была героиней Парижа и ее кумиром, Хлоя была обязана узнать, что произошло и почему она вдруг решила оставить свой пост.

      То, что шанс может быть не крошечный, а вполне даже внушительных размеров, Квин Би поняла, когда решила проследить за Маринетт, но случайно обнаружила Кота Нуара на крыше дома напротив. Используя свой жезл в качестве подзорной трубы, он некоторое время наблюдал за ее окном, а затем, с видимой неохотой убрав жезл за пояс, потряс головой и удалился восвояси, так и не заметив притаившуюся неподалеку Пчелу. Она ощущала, что все неспроста, иначе зачем бы Нуару следить за обычной девушкой.

      И, словно в подтверждение этого, следующим вечером ситуация повторилась.

      На третий день Хлоя вновь собиралась отправиться туда, абсолютно уверенная в том, что опять застанет Кота за этим занятием, но заставить себя превратиться в Квин Би не смогла. Она чувствовала странную опустошенность, будто делает что-то неправильное (хотя прежде ее подобное никогда не волновало), ей казалось, что если она продолжит искать ответы, то как раньше уже не будет.

      Черт возьми, может, уподобиться Рене Руж и продолжать беззаботно надирать акумам крылья?

      Увы, по всей видимости сама судьба не позволяла ей оставаться в стороне. Во время очередного патруля Квин Би случайно заметила проходившую внизу Маринетт Дюпен-Чен и замерла на крыше, чтобы понаблюдать за ней.

      Она шла куда-то с матерью, но если та о чем-то щебетала все время, то Маринетт всю дорогу молчала.

      И активно жестикулировала руками.

      Странно.

      Квин Би спустилась с крыши, спрятавшись от посторонних глаз, сняла трансформацию и уже в облике Хлои Буржуа побежала туда, где видела Маринетт и мадам Чен.

      Она быстро нагнала их, но не решилась окликнуть, шла чуть позади, стараясь не привлекать к себе их внимания. Маринетт все так же продолжала молчать, мадам Чен — болтать, но теперь Хлоя слышала каждое слово.

      Она не говорила сама с собой. Это был вовсе не монолог, как Хлоя думала изначально. Мадам Чен задавала вопросы, и Маринетт отвечала на них на языке жестов.

      Хлоя не помнила, как вернулась домой, как сказала Сабрине разузнать все о Маринетт. Лишь то, что Ренкомпри вскоре вернулась с информацией о том, что не говорит она как минимум год, но сколько точно, увы, выяснить не удалось.

      Хлое казалось, будто земля уходит у нее из-под ног. Она думала, что вскоре найдет ответы, но сейчас чувствовала, что вопросов становилось все больше и больше. Точно ли Маринетт была Ледибаг? Почему она оставила пост героини? Связано ли это с тем, что она не говорит? Она отказалась от силы потому, что потеряла голос? Или лишилась возможности говорить из-за геройского долга? Черт возьми, а вдруг и с Квин Би что-то подобное однажды случится? Два года она ощущала чуть ли не эйфорию, ведь благодаря опыту Кота Нуара и иллюзиям Рены Руж битвы с акуманизированными злодеями не казались ей чем-то действительно опасным. Ведь магия потом все возвращала на свои места…

      Но почему тогда голос к Маринетт не вернулся? И знал ли Кот Нуар всю правду о произошедшем? Он потому молчал, что не хотел посвящать в подробности новых напарниц? Или и сам довольствовался одними догадками, и ему просто нечего было им говорить?

      Если раньше Хлоя просто желала получить ответы, то сейчас это стало жизненно необходимо.

      Она понимала, что спрашивать Кота бессмысленно: он ничего не расскажет. Нагрянуть с допросом к самой Маринетт? Что-то подсказывало, что результат будет тот же — ее письменную исповедь Квин Би не увидит. Да и вдруг она ошибалась? Вдруг все себе напридумывала? Может, Маринетт все же не Ледибаг, а голос потеряла в каких-нибудь других обстоятельствах?

      Поэтому первым делом она задалась целью узнать, когда именно Маринетт лишилась дара речи. Она очень надеялась, что Адриан сможет ответить ей, ведь раньше он дружил с Маринетт, следовательно, должен был знать, что с ней произошло. В крайнем случае, Алья и Нино наверняка должны были ему рассказать!

      Вот только и Адриан ничем не помог. Новость о немоте Маринетт стала для него настоящим открытием.

      Но сдаваться Хлоя не собиралась.

      Чуть-чуть передохнуть, чтобы от мыслей не взорвалась голова — да. Отказаться от цели выяснить правду — этого она позволить себе не могла: ни как дочь мэра, ни как героиня Парижа. И раз уж сейчас отвлечься просмотром сериала не получилось, Хлоя достала из шкафа альбом со школьными фотографиями.

      — Как я раньше об этом не подумала, акума меня побери, — процедила она, листая страницы и одну за другой доставая из альбома фотографии, на которых была Маринетт. Черт возьми, и ведь если бы в сериале героиня не потеряла сережку, Хлоя бы и не додумалась проверить, какие серьги носила Маринетт в коллеже и лицее!

      На всех фотографиях, сделанных с тех пор, как в Париже появилась Ледибаг, в ушах Маринетт были только черные круглые гвоздики. На всех фотографиях, сделанных до этого и после того, как Ледибаг оставила геройский пост (их Хлоя нашла на странице Маринетт в фейсбуке), ее мочки были пусты.

      Сомнений в том, что все это не цепь совпадений, почти не осталось.

      Ведь одну из серег Ледибаг, точь-в-точь такую же, как у Маринетт на фото, Хлоя Буржуа сжимала в руке.