божьи коровки молчат

Божьи коровки молчат
Просьба не рассказывать никому

      Кот Нуар заскочил в окно своей комнаты и отменил трансформацию сразу же, как только его ноги коснулись пола.

      — Как я мог не заметить, — схватившись за волосы, проскулил Адриан. На протяжении двух лет он практически ежедневно приглядывал за Маринетт, но не догадывался о том, что она не разговаривает. Он ведь видел, как Маринетт что-то пишет или рисует в большом альбоме и показывает это отцу, но считал, что это всего лишь очередные эскизы. Видел, как размахивает руками, общаясь с матерью или Альей, улыбался, отмечая, что она слишком активно жестикулирует, и не допускал даже мысли о том, что это может быть язык жестов.

      И хуже всего было то, что Адриан не знал, ни когда все произошло, ни почему. Черт возьми, как он умудрился упустить это из виду? Почему она теперь молчала? Ему очень хотелось надеяться на то, что у нее просто заболело горло из-за простуды и скоро все пройдет, но эта надежда вдребезги разбивалась о тот факт, что Маринетт теперь общалась с помощью языка жестов, которым, — Адриан был уверен, — два года назад еще не владела. В голове всплывали мысли одна хуже другой. Ей удалили голосовые связки? Но он ведь не видел, чтобы она лежала в больнице. Споткнулась, упала и стукнулась головой, и от травмы у нее поврежден отдел мозга, ответственный за речь? Может, это психическое расстройство? Господи, пожалуйста, пусть окажется, что она всего лишь обратилась в новую религию и взяла обет молчания!..

      Вот только никаких предметов религиозного культа в ее комнате не было, а Ледибаг не из тех людей, которых можно заманить в какую-то секту. Да и допустили бы это ее родители? Определенно, нет, ведь месье Дюпен и мадам Чен с искренней теплотой заботились о единственной дочери.

      — Черт! — Адриан ударил кулаком стену. — Почему Нино и Алья мне ничего не сказали?

      — Потому что ты ни о чем не спрашивал, — меланхолично заметил Плагг, а его подопечный крепко стиснул зубы.

      За эти два года Адриан ни разу не поинтересовался у друзей о том, как дела у Маринетт, поскольку был абсолютно уверен, что с ней все в порядке, ведь заглядывая в окно Принцессы по вечерам, не раз видел ее улыбку (ничего подозрительного не было и на ее странице в фейсбуке, которую Адриан изучил вдоль и поперек). Он боялся, что если будет знать о ее жизни больше, то не сможет оставаться в стороне, захочет встретиться лично, взять за руку, оставить мимолетный поцелуй на тыльной стороне ладони любимой Леди… и снова будет страдать из-за разбитого сердца. В свою очередь Нино и Алья знали о том, что в день выпуска он отказал Маринетт, а посему старались не говорить о ней в его присутствии.

      Черт возьми, но о таком можно было сказать! Вдруг он смог бы чем-нибудь помочь, найти врачей, заплатить за лечение… Не может же человек просто взять и перестать в один день говорить безо всякой причины? А если причина есть, то наверняка должен существовать и способ ее вылечить! Лишь бы не было поздно…

      — Бро, я насчет Маринетт, — выпалил Адриан, набрав номер Нино.

      Адриан смог получить ответ лишь на один вопрос.

      Никто не рассказывал ему о Маринетт, потому что она сама просила не распространяться о том, что больше не говорит.

      Она не хотела быть поводом для сплетен, поэтому друзья пообещали ни с кем ее не обсуждать. По этой же причине Нино отказался делиться хоть какими-нибудь подробностями сверх фраз «Да, давно» и «Нет, помочь не получится». Вот только то, что Маринетт молчала не первый день, Адриан понимал и так, ведь с ее способностями к языкам общаться жестами за месяц она бы не научилась. А не зная, что привело Маринетт к немоте, упорно отказывался верить в то, что ничего нельзя сделать.

      — Я ведь не из любопытства спрашиваю, — в очередной раз повторил Адриан в трубку. — Честно хочу помочь.

      — Знаю, — вздохнул Нино. — Но если бы ты мог что-нибудь сделать, думаешь, я бы не наплевал на запрет Маринетт о ней рассказывать? Да что я… Алья бы посреди ночи к вам пришла бы и пинками вытолкала бы из постели и тебя, и твоего отца, и Натали бы еще разбудила, если бы был хоть какой-то толк.

      Весь вечер и следующий день Адриан не мог найти себе место и был крайне рассеян. Все его мысли занимала Маринетт. Он сокрушался из-за того, что ему так поздно стало известно о ее немоте, что не мог узнать причины случившегося, что не был способен ничем помочь, что она не хотела посвящать его в это. Адриан почему-то был уверен, что Нино и Алья не рассказывали ему ни о чем не потому, что Маринетт велела никому об этом не говорить, а потому, что она велела не говорить в том числе и ему. Черт возьми, неужели тот факт, что Котом Нуаром оказался Адриан Агрест, настолько повлиял на Маринетт, что она не только оставила пост героини Парижа, но и не желала иметь с ним никаких дел? Она не хотела больше доверять ему? Принимать его помощь? Так сильно разочаровалась в нем, что не желала даже знать? Просто-напросто вычеркнула его из своей жизни?

      Но ведь и он сам на протяжении двух лет не предпринимал никаких попыток связаться с ней.

      И если он придет к ней сейчас с вопросом о том, что случилось, выглядеть это будет как простое любопытство. Маринетт определенно не захочет общаться с ним. Значит, Адриану нужно было придумать такой повод для встречи, чтобы у Маринетт не было причин его прогонять. Повод, никак не связанный с ее состоянием.

      Может, запрыгнуть к ней на балкон в облике Кота Нуара и поинтересоваться, не докучают ли всякие недоброжелатели? Вот только прочесть в ее глазах «Докучаешь ты» не хотелось, а что-то подсказывало, что так и произойдет. Будучи Адрианом зайти в пекарню, чтобы купить багет, и как бы случайно поинтересоваться ее делами? Даже если самой Маринетт в тот момент в пекарне не будет, может, что-нибудь скажут ее родители?

      — «Держите сдачу, приходите еще» или вообще «За счет заведения», если опять ляпнешь какую-нибудь чушь, — фыркнул Плагг, слегка высунувшись из кармана. — Если уж Маринетт просила Нино ничего тебе не говорить, не думаю, что ее родители будут болтать о ней с каждым встречным.

      — Я не каждый встречный, — насупился Адриан. — Ее родители наверняка помнят меня, как ее бывшего одноклассника.

      — И как паренька, чьими плакатами вся ее комната была обвешана, — напомнил квами. — Может, даже знают, что ты ей на выпускном отказал.

      Адриан сглотнул, решив, что поход в пекарню все-таки не самая лучшая идея.

      — А если как бы случайно с ней где-нибудь в городе столкнуться? — задумался он, остановившись перед перекрестком. Сегодняшнюю фотосессию перенесли, ближайшие несколько часов Адриан был свободен, а значит, вместо того, чтобы бесцельно бродить по городу, пытаясь придумать предлог для встречи, мог «слоняться» целенаправленно где-нибудь поближе к Маринетт. Оставалось только превратиться в Кота Нуара, через маячок на коммуникаторе узнать, где находится Принцесса, и направиться туда в гражданском обличье.

      — И долго ты будешь так стоять? — широко зевнув, полюбопытствовал Плагг. — Ты вроде случайно столкнуться с ней хотел. Иди, сталкивайся, только не споткнись и в ноги не упади.

      Адриан цокнул языком, запихал квами поглубже в карман и продолжил наблюдать за Маринетт, прячась за стеллажами книжного магазина и в целях конспирации держа перед собой раскрытый томик какого-то комикса.

      — Вверх ногами! — обиженно буркнул Плагг, и Адриан поспешил исправиться.

      Маринетт так сосредоточено изучала аннотацию книг об истории костюма, что он не решался ее отвлечь. Слегка нахмурившись, она сравнивала между собой два наиболее заинтересовавших ее экземпляра. Закусив губу, водила пальчиком по оглавлению, задумчиво рассматривала иллюстрации. И тоскливо вздыхала, глядя на ценники.

      На кассу Маринетт понесла только одну книгу.

      Адриан твердо решил, что вечером обязательно вернется сюда и купит вторую.

      Когда Маринетт расплачивалась за покупку, он стоял чуть поодаль, готовый в любой момент вмешаться и помочь. Однако его помощь не требовалась: на какой-то вопрос продавца Маринетт покачала головой, затем кивнула, прикоснулась картой к терминалу, забрала книгу и кивнула еще раз.

      Не глядя запихнув ни в чем не повинный комикс на полку, Адриан вышел из магазина вслед за ней.

      — Маринетт! — окликнул он, заставив ее вздрогнуть, но не обернуться. Адриан набрал воздуха в грудь, напомнил себе, что сейчас не имеет права отступить, прибавил шаг и в считанные секунды поравнялся с ней. — Маринетт, привет, так и знал, что это ты, — протараторил он, почесав затылок. — Как увидел твои хвостики, сразу понял. Давно не виделись. Я… — он запнулся, совершенно не представляя, что говорить дальше.

      Маринетт не смотрела на него — отводила взгляд, будто пыталась найти пути для отступления.

      — Я провожу тебя? — выпалил Адриан прежде, чем сам осознал, а затем, неловко переступив с ноги на ногу, добавил: — Прости, я знаю, что ты не говоришь.

      Он ожидал, что Маринетт напряжется или рассердится, но она облегченно вздохнула, и Адриан почувствовал, будто камень свалился с плеч. Осталось только предупредить возможные недоразумения: все-таки Маринетт просила Алью и Нино ни о чем ему не рассказывать, и эту просьбу они добросовестно выполняли.

      — Я от Хлои узнал, — пояснил он, и Маринетт удивленно на него посмотрела. — Ну, так что, я тебя провожу? — Адриан дружелюбно улыбнулся, надеясь, что Маринетт не откажет и не заметит того, насколько он взволнован. — У меня фотосессию перенесли, я сейчас совершенно свободен и был бы рад провести время в компании старого д-друга, а не бесцельно шатаясь по городу. Давно не виделись, рад, что тебя встретил.

      Он боялся, что сморозил что-то не то, но, судя по всему, его объяснение Маринетт устраивало. Если сначала она очевидно собиралась отрицательно помотать головой, то после слов «старого друга» едва заметно кивнула и, повесив пакет с книгой себе на локоть, достала из сумки блокнот.

      «Одно условие: без лишних вопросов. Устала отвечать», — написала она и продемонстрировала Адриану.

      — Обещаю, — мягко улыбнулся он.

      Ему очень хотелось узнать, что с ней произошло, именно с этой целью он и заговорил с ней, но… раз Леди не хотела обсуждать это, он не мог ослушаться. Да и сейчас, когда впервые за два года Адриан подошел к Маринетт так близко, больше всего он желал просто как можно дольше быть рядом с ней.

      И, черт возьми, он и не представлял, насколько сильно может жаждать услышать ее голос.

      Увы, Адриан понимал, что теперь это невозможно, но сдаваться не собирался. Он обязательно выяснит, что случилось, и если есть хотя бы крошечный шанс вернуть Маринетт возможность говорить, сделает все, чтобы помочь ей.

      — Я понесу? — спросил он, указав на пакет с книгой.

      Два года назад Маринетт бы пролепетала что-нибудь о том, что не стоит себя утруждать, что справится сама, что пакет легкий и еще что-нибудь неразборчивое, но милое и забавное. Сейчас же, закусив губу, она только помотала головой.

      — Тебе ведь неудобно писать будет, — настойчиво продолжил Адриан. — А я бы хотел немного с тобой пообщаться.

      Несмотря на то, что ему удалось забрать у Маринетт не только пакет, но и сумку, чтобы ничто не мешало ей письменно поддерживать беседу, почти всю дорогу Адриан молчал. Он хотел сказать и спросить так много, что не знал, с чего начать, боясь, что его слова покажутся Маринетт неуместными. Она просила не задавать лишних вопросов, но какие именно могли считаться лишними? Разумеется, к ним относились все вопросы о ее немоте, и Адриан понимал, что нельзя спрашивать «Почему ты молчишь?». Но можно ли спросить «Как жизнь?», или же Маринетт воспримет это как вопрос о том, каково ей живется, не имея возможности произнести ни слова?

      Поэтому, если Адриан и раскрывал рот, то произносил какую-то малозначительную чушь о новинках кинематографа, недавно открывшейся неподалеку пиццерии, последнем альбоме Джаггеда Стоуна. На большую часть его фраз Маринетт либо кивала, либо качала головой, лишь изредка отвечая записками.

      Он завороженно наблюдал за тем, как она держит ручку, быстро и ловко выводит слова, и ощущал еще большее желание оставить поцелуй на костяшках ее пальцев, чем в те времена, когда они были обтянуты алым.

      Маринетт же его взгляд трактовала по-своему. Она не стала писать: перевернула блокнот, пролистала страницы и показала ему одну из заранее заготовленных фраз.

      «На телефоне текст мельче, а синтезатор речи мне не нравится», — гласила надпись. Видимо, Маринетт и правда очень устала от лишних вопросов, вот только ни о чем подобном Адриан и не думал. Ему нравилось смотреть, как она пишет, а слушать механический голос, зачитывающий напечатанное, он и сам не желал.

      Однако в ответ он только кивнул.

      Они шли медленно, но все равно слишком быстро дошли до пекарни. Адриану совершенно не хотелось расставаться с Маринетт — он жаждал как можно дольше растянуть эти мгновения, чувствовал огромную потребность как можно больше сказать ей и ужасно жалел, что почти все время молчал. Он судорожно прокручивал в голове мысли, пытаясь зацепиться хотя бы за одну, подобрать тему для разговора и хотя бы на минуту задержать Маринетт.

      Но, увы, ничего подходящего придумать не мог, поэтому лишь покорно вернул ей пакет и сумку.

      — Р-рад был увидеться, — дрожащим от волнения голосом произнес Адриан, ликуя в душе, когда в ответ Маринетт кивнула и слегка улыбнулась.

      Он считал это маленькой победой и надеялся, что ему удастся в скором времени встретиться с Маринетт еще (а затем еще и еще), а посему почувствовал небывалый прилив храбрости и оптимизма. Да, лишь из-за того, что он оказался Котом Нуаром, Маринетт оставила пост Ледибаг, но сейчас она не стала его прогонять, улыбнулась, показав, что ей не была неприятна его компания. Может, у Адриана все же был шанс стать ей хоть чуточку ближе?

      Он настолько загорелся желанием зацепиться за этот шанс, что уже и не думал ни о чем другом.

      В частности о том, что в этот самый момент Маринетт, держа в одной руке сумку и пакет, в другой — вибрирующий о входящих сообщениях телефон, кое-как пыталась открыть дверь пекарни.

      — Точно, Маринетт, — воодушевленно окликнул он, положив руку ей на плечо, — еще хотел спросить…

      Вопрос вылетел из его головы так же быстро, как телефон выскользнул из рук вздрогнувшей от неожиданности Маринетт.

      Как ни старался, поймать его Адриан не успел.

      Он чувствовал, что вместе с разбившимся о твердый асфальт экраном, рассыпался на осколки и крохотный шанс на то, что Принцесса снова захочет его увидеть.

      Что ж, прав был Плагг. В умении портить все Адриану равных нет.