6 Глава: «Кто позволил ей заговорить?»
Разыскав средь надгробных камней грязный от времени могильный крест с именем Серафины Блокгоул, я присела около, достав с корзины угощения и бутыль красного вина в честь памяти усопшей.
— Здравствуй, маменька... - робким шёпотом произнесла я, сложив ладони на коленях.
— Прости что так долго не навещала... с того дня, как бабули не стало, во мне словно потухла искра к жизни. Мне по сей день тяжело отпускать близких, когда судьба злостно распоряжается их участью... Как и тогда, ты отправилась в след за папенькой... - заговорив с надгробием, словно не с бездушным камнем, а с живым и любящим человеком, я ощущала, как дух матушки утешающе обнял меня за плечи.
Аккуратно вытерев ладонью надгробную надпись от грязи, я смогла вновь напомнить себе о том, насколько давно не стало маменьки.
«Серафина Блокгоул 24.09.1729 - 09.01.1761
Любящая жена и заботливая мать»
Окутавшая, словно песочная пучина, грусть вызывала во мне страх до недосказанности. Ведь на самом деле совсем и не знаешь, когда судьба решит передать твою душу в скользкие ручонки смерти, от которой ещё никому не доводилось убежать надолго или, по крайней мере, спрятаться. В конце концов, что же это за жизнь такая в бегах от несправедливой смерти? Она не простит такого неуважения к себе. Потому легко придумает способ, как наказать человека в мире мёртвых, — откуда никто не сумел вернуться.
А по правде, даже порой не задумываешься о том, что именно время непредсказуемо легко может забрать твоего близкого человека, что и глазом моргнуть не успеешь. И тогда будет слишком поздно говорить слова "люблю" и "дорожу".
Оттого страх за смерть близких съедает изнутри, не давая спокойной жизни.
— Матушка.. тебе не зачем беспокоиться. Эмили счастливо живёт рядом с Эндрю и А́дамом. Он уже такой взрослый в свои 5 лет, настолько, что любая беседа со взрослым господином покажется детским ребячеством. - рассказывала я духу матери, чтобы утешить материнское сердце. Я чувствовала рядом с собой её присутствие, которое утешало и меня.
Положив на влажную землю небольшой букетик незабудок, я вновь обратилась к немой собеседнице.
— Как всё-таки было чудесно, когда мы все вместе жили в Анхолле (один из северных городов Стормфилда, известный своими тысячами озёр и суровыми зимами). Помнишь, как отец водил нас в цирк? А после мы в местном кафе ели вкусное мороженое, а когда ты уронила своё, он отдал тебе своё?.. - в памяти сразу же всплыли всё весёлые и счастливые моменты с детства.
Как когда то матушка любила по праздникам готовить сама свои фирменные пироги, и мы всей семьей ещё и угощали прислугу. А по вечерам отец доставал свою старую гитару и сочинял на ходу до абсурда смешные песни, что мы с Эми вечером жаловались на боли в животах от смеха.
Ощущения - словно все эти моменты происходили со мной вчера, а не почти четырнадцать лет назад. Тогда и деревья казались высокими, а мир был полон ярких красок.
Где-то вдали громыхнул раскат грома и закаркали вороны, испуганно слетающие с деревьев, от чего я, задыхаясь, как будто проснулась от воспоминаний, чувствуя, что меня кто-то настырно дёргает за плечо.
В следующее мгновение около себя я заметила невысокого, седоволосого мужчину в чёрном широком одеянии и с могучим золотым крестом на шее.
— Здравствуй, дитя моё... — блаженно, с хрипцой произнёс Епископ.
Встав в полный рост перед священнослужителем, я отряхнула юбку от могильной земли.
— И вам здравствуйте, отец Демьян.
Его некогда суровый взгляд метнулся с моего лица на надгробье матери, а после он изрёк, сложив свои руки вместе:
— Смотрю, чтишь память о своих усопших родственниках. Умница, Мэри, — с похвалой начал отец Демьян. — Я, к слову, как раз хотел свидеться с тобой. У меня к тебе есть серьёзная беседа.
Меня удивило, что Епископу что-то вдруг потребовалось от меня, потому я уточнила:
— И о чём же конкретно наш с вами будет разговор?
Он, словно зная, что я скажу, в тот же момент сменился в лице.
— Думаю, нам не стоит именно здесь обсуждать подробности. Потому я смею пригласить тебя к себе в кабинет. Тебя ведь не затруднит отвлечься на половину часа? — поинтересовался мужчина, словно от нашего разговора многое зависело. И потому его обходительность не радовала, а скорее устрашала и напрягала своими скрытыми помыслами.
— Если только на половину... — неуверенно проговорила я, чем вызвала ликование в глазах Епископа.
— Естественно, дитя. Лишь половина часа, и после я отпущу тебя восвояси. А покамест поведай мне о своих дальнейших планах на жизнь? Как обстоят дела у твоей старшей сестры Эмили? — любопытно интересовался всю дорогу до главного входа в монастырь отец Демьян, придерживая меня за локоть, словно я могла от него сбежать куда-нибудь.
— Сейчас сложно что-то говорить, отец Демьян. От бабушки мне многое досталось, потому приходится некоторые вопросы уточнять у нотариуса. А насчёт Эмили... она не жалуется. Прекрасный муж и сын, который растёт на глазах. Что ещё нужно счастливой женщине? — уклончиво ответила я, заметив, как крепче рука Епископа схватила меня, как только мы стали подниматься по ступенькам ко входу в большое святое место.
Пройти через главную залу без осуждающего взгляда каждого прихожанина или попечённых отца Демьяна было крайне сложно. Ведь я ощущала взгляды со всех сторон. Даже от священных картин ангелов с овечками и Божьей Матери, будто их взгляды словно пожирали меня недоброжелательно и с дикой неприязнью к моему присутствию. Будто бы чувствуя, какая кровь течёт в моих венах. Чёрная.
По приходу в кабинет отца Демьяна он первым же делом встал около окна, разглядывая за ним осенний сад.
— До меня дошёл один нелестный слух о том, что ты связалась с капитаном Джимом. Это правда, Мэри? — не оборачиваясь, спросил пастырь.
Вот оно, оказывается, о чём наша «серьёзная беседа» пойдёт.
— Можно сказать, и да. Можете не беспокоиться, меня уже предупредили о последствиях нашей дружбы с капитаном Джимом, — опередила я Епископа, чем вынудила его даже повернуть ко мне голову.
Возможно, он догадался, что этот кто-то была Камилла, ведь кто бы ещё надоумил её на «предупреждение» о злых намерениях мистера Линдфрана?
— Тогда что ты думаешь об этом?
Без колебаний я ответила:
— Я не сужу человека по одной нашей встрече с ним.
— Значит, ты намерена с ним ещё раз встретиться?
— Мой ответ — да.
Тот вновь вернул свой взгляд на сад и стал вдруг о чём-то долго думать, пока не произнёс:
— Мистер Линдфран — ненадёжный человек. Мне... однажды доводилось с ним делить общие интересы. Я достаточно его знаю, чтобы судить о нём как о нехорошем человеке и уж тем более — о недостойной партии для любой девушки, — заявил отец Демьян.
— И... что же за интересы у вас были вместе с мистером Линдфраном?
— Мэри, смысл не в том, какой интерес объединял нас с мистером Линдфраном, а в том, что я, как уважаемый человек и епископ, советую тебе ещё раз хорошо обдумать, стоит ли тебе связывать себя с этим гнусным человеком. В твоём возрасте тебе следует думать о том, за кого можно выйти замуж. Ведь именно это и является твоим предназначением в жизни, — твёрдо объявил пастырь, пока я даже не собиралась вникать в его монолог.
Я не вижу себя в роли заботливой жены и любящей матери. Не буду увиливать, говоря, что детей не люблю, но думать о собственных для меня ещё нет смысла.
Неожиданный стук в дверь заставил епископа повернуться уже полностью и разрешить войти человеку за дверью. — Отец Демьян, прошу простить меня за то, что отвлекаю вас. Но господин Даллас решил навестить нас на день ранее... — поспешил сообщить мужчина средних лет в схожем одеянии, что и отец Демьян. Его внешний вид создавал ощущение хитрого и корыстного человека.
— Что? Уже сегодня? Где он, Тиррел? — удивлённо уточнил пастырь.
— Его экипаж уже подъехал к входу в монастырь, отец Демьян, — известил Тиррел.
На что пастырь, не теряя времени, отправил парнишку встретить гостя.
— Прошу меня простить, Мэри. Я отлучусь на некоторое время. Побудь тут, договорились? И обдумай насчёт того, о чём мы говорили.
Не дав мне ответить, он поспешил выйти из кабинета и, хлопнув дверью, помчался встречать лорда, пока я решила осмотреть кабинет уважаемого епископа.
Из-за открытой небольшой форточки в кабинете было прохладно, и даже завывал из коридора сквозняк через небольшую щель в деревянных дверях. Письменный стол посередине, шкаф во всю стену за столом, забитый доверху книгами, и, думается мне, не любовными романами, а святыми писаниями.
Подойдя к окну, я немного прикрыла форточку и опустила взгляд на одинокий цветок — дицентру. Цветок с лепестками в форме сердца, ярко-красного цвета, который, кажется, будто «кровоточит».
По поверьям этот цветок имеет много значений, но самые распространённые — это печаль и боль от неразделённой любви. Интересно, с каким человеком отец Демьян не разделил свою любовь?
На столе я заметила открытый блокнот, и тайное искушение узнать, что в нём написано, завладело мною. Я аккуратно, не создавая лишнего шума в кабинете, подошла и склонилась над блокнотом.
Пролистав пару страниц, я поняла, что это блокнот для ежедневных дел. Ничего загадочного...
— 12.08.1775 — около 7-го часа утра похороны семьи Филест, в 12-м часу венчание у семьи Лайстенгов, встреча перед вечерним ужином с мистером Линдфраном...
Прищурив глаза и взяв блокнот в руки, я вновь прочитала последнее дело отца Демьяна. Теперь этот загадочный и упрямый мистер Линдфран прибавляет красок. С какой стати ему видеться с епископом вечером?
— В который раз задумываюсь о том, что этот мужчина ещё удивит меня своими выходками, — тихо напомнила я себе и положила блокнот на стол.
Мне бы стоило покинуть это место и пренебречь словами епископа, но осторожность к теперь ещё более загадочному знакомому внушала мне чувство безопасности. И, по всей видимости, мне стоило вновь с ним встретиться и уже тогда понять, стоит ли мне обрубать дружескую связь с молодым человеком или нет.
Прежде чем я решилась всё-таки оставить кабинет отца Демьяна, так и не дождавшись его самого, дверь с грохотом открылась, и из неё на меня налетела разъярённая Камилла. Она повалила меня на пол, сев сверху.
— Ах ты, дрянь! Ты непутёвая девка! — кричала она, при этом успев нанести мне первые удары по лицу, пока я не прикрыла руками лицо.
— Камилла! Ты что творишь?! Слезь с меня! — в ответ кричала я, совсем не понимая, что именно на неё нашло.
Не скажу, что мы были в идеальных отношениях, но точно не в таких, чтобы вот так без причины кидаться друг на друга и устраивать борьбу без правил. — Ты, дьявольское отродье! Ты... ты мне всю жизнь портишь! Тебе мало?! Я ведь тебя предупреждала! — кричала она в истерике, не переставая меня бить и царапать по рукам.
Все мои силы ушли на то, чтобы скинуть её с себя и дать себе возможность снова вдохнуть свежий воздух. Фух...
— Сатанинская подстилка! Ты не заслуживаешь ни на что! — вскрикнула она, уже не злясь, а скорее плача.
— Да что я сделала тебе?! — возмущённо произнесла я.
Но вместо ответа последовал лишь звонкий звук того, как порвалась ткань.
Я удивлённо глянула вниз, осознав, что она порвала подол моего платья. Одного из единственных приличных.
— Ты и во все больная?! — возмущённо на этот раз крикнула я и вцепилась ей в плечи, больно их сжав. — Тебе лечиться нужно!
Она ответила лишь громким рыданием, пока за моей спиной не раздался холодный и громкий голос мужчины.
— Камилла? Что тут произошло? — обескураженно спросил епископ, растолкав толпу людей, стоящих у двери.
Только когда я отпустила девушку, я заметила то, что цветок мы во время «драки» уронили, и горшок разбился. Даже позолоченный канделябр оказался на полу по неведомой мне причине.
— Дедушка! — с надеждой в голосе воскликнула она, но подбежать не успела. Звонкий удар по щеке заставил её остановиться в пару дюймах от родственника.
— Не думал, что моя внучка окажется настолько сумасшедшей. Тиррел, будь так добр, отведи юную даму в её спальню и закрой её на ключ. Пусть будет ей уроком, что нельзя позорить меня перед людьми, — холодно приказал Епископ.
— Как прикажете, отец Демьян, — послушно отозвался тот мужчина и, взяв под руку словно безжизненную Камиллу, повёл её в сторону.
Разогнав любопытную толпу прислуживающих в монастыре, он прикрыл дверь кабинета и взглянул на меня, от чего мне стало не по себе.
— Прошу прощения за отвратительное поведение Камиллы. Она будет заслуженно наказана домашним арестом, а тебе я возмещу стоимость платья. Но хочу, чтобы эта история осталась между нами. Договорились? — попросил отец Демьян, не спеша подходя к своему столу и доставая из ящика небольшой мешочек с монетами.
— Как скажете... — тихо согласилась я.