2 Глава: Письма в никуда
Я была потрясена тем, что ожидало меня утром в доме. Накануне вечером я даже не заметила, какой хаос царил у меня в доме. Словно бешенное торнадо пронеслось у меня на первом этаже, оставив после себя лишь часы над уборкой, которые теперь предстояли мне.
Во мне закипело возмущение к Инет - ведь именно она должна была проследить за тем, чтобы цветы были политы, а порядок сохранён до моего возращения. Я не собиралась оставлять это без внимания.
Закончив с уборкой, я просто обязана буду навестить Инет, чтобы выяснить, что, чёрт возьми, произошло здесь. Моё недовольство всей этой ситуацией достигла такого уровня, что молчать я больше не могла.
— Вот навещу тебя, Инет, будь уверена в том, что я просто так это не оставлю без внимания, - обещала я сама себе, поправляя и взбивая подушки на диване в комнате с камином.
Из окна просачивался холодный свет солнца, не согревая, а скорее давая понять, что приближения более холодных месяцев осени совсем скоро нас посетят.
Сквозь собственные бурные мысли в слух я совсем не сразу услышала настойчивый стук в дверь. Только на третий раз, когда стук стал более громким и настырным, я поспешила открыть незваному гостю дверь.
— Доброго дня, мисс, - хрипло проговорил пожилой письмоносец. — Вам письмо и эта корзина от мисс Де Ла Поли′
Услышав знакомую фамилию, я тут же позабыла о всех обидах на Инет, о том, что меня ждёт уборка, и, не немедля больше, забрала всё, что предназначалось мне в качестве гостинцев, и попрощалась с мужчиной, закрывая за собой дверь.
Меня охватило предвкушение того, чем порадует меня на этот раз подруга.
Поставив корзину с гостинцами на кухонный стол, я, не теряя времени, первым же делом стала читать письмо от Меллони.
"Дорогая моя Мэрианна, 13 сентября 1775 год
После чудного известия о том, что ты в эту субботу уже возвращаешься с Брайлайла в Колтри, я решила порадовать тебя одной из первых угощениями, дабы не утруждать тебя, уставшую после тяжёлого и долгого пути домой.
Но не расстраивайся раньше времени, ведь в воскресение ближе к полудню я обязательно прибуду к тебе. Так что ожидаю от тебя твоего тёплого и душевного гостеприимства - с горячим чаем и твоими вкусными пряностями!
Обещаю, что нам будет о чём поговорить во время чаепития, и ты много чего интересного узнаешь в своё отсутствие. Посему я с нетерпением жду воскресения, чтобы всё тебе подробно рассказать!
Твоя милоликая Меллони."
Ясная улыбка не спадала с моего лица от новости о том, что уже завтра я увижусь с Меллони после долгого времени разлуки. За тот месяц, который я провела у Эмили, я смогла послать только одно письмо подруге, где рассказала, что планировала уже в эту субботу вернуться, но что-то заставило меня переночевать у сестры ещё один день. И я приплыла в пятницу.
Раскладывая гостинцы, которыми щедро решила меня одарить Меллони, я, пусть и не желая того, вернулась к уборке - но уже с тем энтузиазмом и рвением, чтобы поскорее закончить со всем.
Подметая в коридоре между кухней и комнатой с камином, я вдруг услышала странный тихий скрип - короткий и будто бы доносящийся со второго этажа, что привлекло моё внимание лишь на долю секунды.
—Похоже, половицы уже слишком старые.. - мысленно убедила себя я, продолжив подметать и сметать всю пыль в одну кучу, рядом с дверью.
Но меня пробрало холодом, когда скрип вдруг повторился через мгновение. Я замерла на месте, словно окаменела.
Даже сквозь слои юбки я ощутила гуляющий под ногами холодок, который не пугал, а скорее давил всей угнетающей атмосферой. В доме повисла гробовая тишина, которую нарушали скрипы половиц — будто кто-то ходит по второму этажу, уже не скрывая своего присутствия.
И только тогда я медленно задрала голову вверх и обхватила в ладонь бабушкин медальон — последнее что осталось от неё.. Словно сам дух бабушки никак не давал мне покоя и не хотел уходить с этого мира живых.
Набравшись смелости, я смогла подняться на второй этаж, где в конце коридора увидела слабо приоткрытую дверь, ведущую в спальню покойной. Но тогда-то я вспомнила, что сестра закрывала эту комнату на ключ, который забрала себе. Она не могла открыться сама по себе.
Превозмогая страх окутавший меня с головы до пят, я шагнула по длинному коридору вперед, собираясь узнать, что твориться в этом доме.
Сжав ладонь в кулаки до побелевших костяшек, я неуверенно приоткрыла дверь, замечая рядом с кроватью большой портрет — бабушки и дедушки в молодости.
Бабушка стояла, непреступно сложив руки аккуратно друг на друга. Рыжие волосы, убранные в пышный, высокий пучок с жемчужными шпильками, тонкие пряди аккуратно завиты и спадают на шею. Глаза — голубые, но прозрачные, будто бы лёд, взгляд холоден и непоколебим, словно держит мир на расстоянии от себя. Платье — из богатого бархата тёмно-зелёного цвета, с открывающим видом на ключицы и верхнюю часть плеч.
Дедушка же заботливо приобнял — и даже на портрете, стараясь быть любящим мужем. Русые, слегка волнистые волосы уложены назад. Мужественные черты лица с прямыми скулами и мягким подбородком. Жилет с серебряной отделкой, дорогие перчатки и дорожный плащ из тёмного сукна — будто бы ради портрета с любимой он отложил все свои дела на потом.
— А он что тут делает? - удивилась я вслух, заходя в спальню, и словно околдованная, стала разглядывала портрет предков, который видела уже не впервой.
Если взгляд дедушки Лириана был направлен на супругу тёплым и ласковым взглядом, то сама супруга смотрела прямо — с гордо задранным вверх подбородком, пронзая человека своим холодным взглядом.
И задумавшись только на миг о том, какой была бабушка в своей молодости... Что имела даже тогда такой затворнический взгляд? Почему она не рассказывала своим внучкам ничего о молодости до помолвки с дедушкой?
Подойдя ближе и коснувшись на портрете дедушки, я думала о том, что хоть так буду ближе к нему, совсем не зная его настоящего — только с чьих-то слов, рассказов, историй. Я знала, каким чутким и заботливым был дедушка к своей семье, и каким ответственным и честным он был, занимая место ведущего в архитектурной компании.
Мне сложно было признать, что о них я знаю слишком мало, чтобы иметь возможность рассказывать о своих предках будущим детям. Мне бы следовало обратиться к Асмодее или мистеру Уэйну, но что-то подсказывает: от них я мало что смогу разузнать о прошлом бабушки.
Я не до конца понимала, что привело меня сюда. Ведь рано или поздно мне бы довелось уважить своим визитом эту спальню. И я, поистине, пожалуй, рада за саму себя, поскольку даже не подозревала, что в первый же день прибытия смогу посетить эту комнату без тех воспоминаний
Спрятавшееся за облаками солнце заставило комнату помрачнеть. И, перед тем как встать с колен, чтобы убрать картину с пола, моё внимание привлёк звонкий стук в окно. Маленький чёрный силуэт за тонкими шторами был единственным, что я могла бы рассмотреть, но...
..приоткрытый ящик комода вызвал во мне странное чувство любопытства.
Распахнув светлые шторы в стороны и выгоняя с комнаты даже малейшие признаки тьмы, я увидела на подоконнике за окном черного ворона, который переминался с лапки на лапку.
— Мрак! – радостно позвала я своего питомца, открывая одно из окон и впуская в помещение не только птицу, но свежий, прохладный сквозняк.
Отозвавшись на своё имя, ворон встряхнул со своих крыльев остатки мороси и уверенно подошел ко мне, подставляя свою голову для радушного приветствия.
— Замечу, что ты успел за мной соскучиться, Мракуша - ласково и с ноткой веселья произнесла я, зная, что Мрак меня прекрасно понимает.
Не прошло и мгновения, как я не почувствовала слабый протест своего пернатого друга: он ущипнул меня за руку—так, чтобы мне не было больно, но я ясно уловила суть— ему не нравиться такой подобный диминутивный вариант его имени.
— Я и не сомневалась насчёт твоего протеста, Мрак.
Уголки моих губ совсем не спадали с приподнятого выражения — ведь теперь я не была одна в таком баснословном доме: моё одиночество рассеялось, стоило только разрешить птице сесть на моё запястье.
Пусть ворон был не самым дружелюбным, но никогда не позволял себе вольностей и дурной игривости, как в малые годы. Он считал себя большой и гордой птицей, которая переросла тот юношеский период в своей жизни и стала устойчивой ко всем сложностям в этом мире.
— Хочешь, я накормлю тебя твоей излюбленной сырой крольчатиной? Думаю где-то в погребе подобное что-то должно было остаться, - предложила я, трепетно гладя по крыльям Мрака, пока тот вдруг не стал вести себя не в своем характере.
За один миг из спокойного и покладистого ворон превратился в раздраженного и даже буйного — без особой на то причины, что заставило меня и вовсе испугаться.
Он широко размахивал крыльями, громко каркал, то взлетал, то садился на устойчивую поверхность шкафа, балдахина или комода пока его внимание не привлёк открытый ящик комода рядом с кроватью и письменным столом. Громко каркая, он требовал, чтобы я его открыла..
Со стороны поведение Мрака можно было назвать крайне диким, но каждому такому его поведению есть своя причина, которую, похоже, я и нашла в комоде.
— Похоже, содержимое бабушкиного комода тебя сильно обеспокоило, Мрак.. – сказала я под пылким надзором птицы, которой, по-видимому, не терпелось узнать собственную причину такого своего поведению.
Мне следовало бы ожидать её вещей — наподобие собственных дорогих украшений, который бабушка любила одевать на каждый прием гостей или посещение редких балов. Косметики, парфюма— или же, в крайнем случае, её коллекции старых шёлковых лент, которыми она поистине дорожила. Но никак не огромной горы писем.
Вплоть от дна до верха ящик был битком набит письмами, о существование которых я и не подозревала. Пока я старалась вспомнить хоть намёк нотариуса на эти письма, Мрак времени не терял и достал письмо перемотанное солнечной шёлковой лентой.
С тяжёлым вздохом и угрызением совести за то, что я читаю чужие письма без разрешение, я вскрыла конверт и принялась к чтиву:
«Посвящается моему дорогому Роуэну, 8 август 1775 года
Пусть я не была той единственной розой, которую бережно ты призывался хранить. Пусть и разделяют нас с тобою сейчас целые мили, а то и моря. Пусть и усну я надолго, так и не увидев тебя. Ну и пусть. Со всем этим я уже давно смогла проживать. Но знаю лишь одно — что больше никогда не услышу тебя. О той Фони, которая навеки умерла тогда, на рассвете у берега моря—совсем молодой, не узнавшей себя.
Но винить тебя в чём-то, дороже себя. Хотела бы я сказать, что не забуду той час, в который навзрыд винила себя за то, чего и Матерь Божья сотворить не смогла бы. А вспомнишь ли ты перед смертью меня? Хоть бы на миг..
Иронично что наши пути развела сама судьба. И сейчас, доживая свой век, я осознала ту пустошь при виде тебя. Ты ускользнул от меня, словно песок сквозь пальцы, заставил меня задыхаться от немоты и равнодушия своего.
И я задохнулась. Оказавшись заложницей твоего безмолвного лика, который и поселился в сердце моём.
Но даже наша любовь нашла свой несчастный конец. И разлучила её – твоя смерть..
Навеки, твоя Фонечка.»
*******
Когда в обед следующего дня Меллони и её служанка Алисия почтили меня своим визитом, я уже успела накрыть стол для скромного чаепития.
— Алисия, будь так любезна остаться в коляске, — попросила виконтесса, и, как только дверь в карету закрылась, она поспешила подняться ко мне и крепко меня обняла.
— Я так рада тебя видеть, наконец ты вернулась, — тише прошептала подруга мне на ухо.
Волосы, как смоль, чёрные, собраны в модную причёску с косами, обрамляющими голову, словно корона. Глаза — ярко-голубые, как зимнее небо, взгляд — горделивый и чуткий. А свободное платье глубокого синего оттенка, расшитое на корсете и юбке серебром, сочеталось с того же цвета тёплым плащом.
— Мне так тошно было без тебя в Брайлайле, — призналась я.
Я совсем не считала времени, которое мы провели только на пороге дома, в тёплых и крепких объятиях. Но определённо — долго, ведь ноги успели к тому времени заболеть. И, громко хохоча, я пригласила Мелл в дом, где, помимо нашего чаепития, у меня кипела готовка.
Разлив свежезаваренной мелиссы и предложив ещё тёплые кексы, Меллони с удовольствием начала рассказывать все сплетни и слухи, которых она успела собрать целый список.
Рассказывая одну из очередных сплетен, подруга не упускала деталей, которые словно записывала у себя, а потом делилась ими со мной.
Началось всё с того, что у только недавно вышедшей в свет дебютантки Лайлы Дюпье оказался тайный любовник, с которым её застукали в необычайно глупом месте — в конюшне у хозяев бала, на котором они присутствовали. Тогда, уже по слухам, её матушка с папенькой отправили её в академию для послушных леди, а имя того тайного поклонника так и не решились назвать.
— Думается мне, что он был достаточно влиятельным человеком, чтобы не разводить около себя скандал, — размышляла я, пока Меллони с этой непосредственной и не слишком интересной мне сплетни перешла на новость, к которой я не была готова.
— К слову, из новостей — епископ, отец Демьян, рассказал весть о том, что его дорожащая внучка Камиллианна-Аннита Сиддел вернулась в Колтри, — непринуждённо сообщила Меллони, отпив глоток чая.
Что?!
— Из-за чего она решила вернуться? — удивлённая и недовольная известием, спросила я Мелл, догадываясь, что ей известны все подробности.
Не торопясь меня утешать, Меллони словно выжидала подходящего момента, чтобы меня просветить. Поставив фарфоровую чашку на блюдце и звонко звеня ложкой по стенкам посуды, девушка в конце концов заговорила:
— Мне лишь известно, что она закончила свой обет в одном из женских монастырей Даралана (столица этой страны считается самой посещаемой для чужеземцев и оснащённой для аристократок модой) и сейчас решила вернуться в Колтри, чтобы навестить отца Демьяна, — рассказала она мне и без того известную информацию.
Питая к этой особе женского пола не самые тёплые и искренние чувства, которые только можно испытывать к людям, я чуть не разбила фарфоровый сервиз.
— Чёрт... вот же теперь мне будет заноза... в одном месте, — тяжко произнесла я, допивая целиком целую чашку чая, чтобы расслабиться.
— Мэри, я считаю, что тебя не должно волновать её присутствие в нашем городке. Ведь ты уже давно не та девчушка, которую она знала три года ранее, — проговорила Меллони с набитым ртом крема, пробуя кекс.
— Ты права, Мелл. Мне должно быть плевать на эту... дьяволицу. Лучше пусть она не попадается мне на глаза, иначе...
— Иначе... что? — жуя, спросила подруга.
— Я уничтожу эту высокомерную выскочку! — звонко заявила я, до того момента, пока не услышала, как мой суп начал кипеть, и вода не выливаться из котла..