Пробуждение крови

Озарение, что моими спасителями стали работорговцы, пришло не сразу. Хоть я и не понимал их языка, но по звучащим интонациям было нетрудно догадаться: меня нагло оклеветали, обвинив в каком-то преступлении. Так, не имея возможности объясниться, я стал заложником сложившейся ситуации. Но в тот момент единственное, что занимало мои мысли, был маг. Ощутив на себе его силу, тисками сжимавшую моё сердце, скользкий голодный взгляд, проникающий внутрь, я вновь почувствовал дыхание смерти. После этого всё происходящее было словно в тумане.

Побрив голову наголо, они смазали мою кожу каким-то вонючим жиром и выдали мешковатую робу. Стоя босиком на холодной палубе, я с горечью вспоминал свою тёплую обувь. Что стало со всей моей старой одеждой, я не знал, но не удивился бы узнав, что её просто скинули за борт. Напоив и накормив безвкусной, склизкой жижей, мне приказали подняться. Тыкая дубинкой в спину, молчаливые надзиратели давали понять, куда я должен идти.

Спустившись под палубу, где находилась небольшая кузня, на моей шее захлопнулся холодный металлический ошейник. Используя специальный инструмент, похожий на щипцы, они скрепили его края намертво большими стальными клёпками. Теперь снять его руками было практически невозможно.

Понимая, что сопротивление приведёт лишь к новым синякам и кровоподтёкам, я послушно выполнял все команды. Ни сил, ни желания бороться у меня в тот момент уже не осталось. Вновь используя щипцы, они спаяли звенья цепи на моём ошейнике и, грубо дёрнув, повели дальше.

Запах дерьма и пота резко ударил в нос, вызывая рвотные позывы. Во мраке трюма стояли десятки деревянных клеток, в которых сидели люди. Проходя мимо, я видел в их потухших глазах лишь страх и покорность судьбе. Рабы давно смирившиеся со своей участью. Но в самом конце, в клетках по шесть человек, сидели другие. Крепкие на вид мужчины, в таких же рабских ошейниках, как и на мне, прикованные к полу цепями.

В свете факела в их яростных взглядах я читал неприкрытую злость и жажду крови. Словно дикие звери, неспособные жить в неволе, они были готовы драться за свою свободу. При первой возможности эти люди пустят кровь своим так называемым «хозяевам». Я ещё не знал, кто они, но уже проникся к ним уважением.

Надо отдать должное: работорговцы хорошо знали своё дело, работая чётко и отлажено. Открыв одну из клеток и наведя на сидящих в ней людей странный резной посох, они с лёгкостью оттеснили их в сторону. Было понятно, что посох не так прост, как кажется; мужчины в клетке явно его опасались. Заклепав мою цепь на свободном кольце, торчащем в углу, надзиратели захлопнули дверь и спешно вышли наружу.

Трюм медленно погружался во мрак, наполняясь новыми звуками. После пережитого то, что я стал рабом, казалось чем-то незначительным. По крайней мере, это точно было лучше, чем умереть от истощения на необитаемом острове или быть поглощённым тьмой в мрачном подземелье. Я всё ещё был жив, а значит, это ещё не конец.

———

Сокамерники, поначалу встретившие меня с подозрением, в конце концов всё же пошли на контакт. И вот уже вторую неделю я, как губка, впитывал новые знания, пытаясь запомнить как можно больше. Такого искреннего желания и рвения выучить чужой язык у меня ещё не было. Будь я способен вовремя изъясниться, возможно, мне бы даже удалось избежать рабства. Хотя кого я обманываю? Тот алчный взгляд толстого работорговца вместо тысячи слов говорил сам за себя.

За один лишь камень меня благополучно и без затей могли скинуть за борт с перерезанным горлом и никто бы этого даже не заметил. И я до сих пор жив только благодаря его прихоти. По всем признакам, местные нравы не сильно отличались от средневековых или даже античных. Времена, когда человеческая жизнь, если ты никто, ни стоила и ломаного гроша. Хотя в моём случае она, напротив, превратилась в товар, который хотели выгодно продать. Не такого приёма я ожидал от своего нового дома. За эти две недели, проведённых в рабском ошейнике, мне чётко дали понять всю суть моего положения.

Понимая, что надзиратель вновь насилует одну из рабынь, я чувствовал, как меня захлёстывает ярость. Зло сжав металлический ошейник, я жаждал крови. Нарушив собственную клятву, я стал бесправной вещью в чужих руках. Но когда придёт время, они заплатят за это. Кровь от впившихся в руку стальных клёпок капала на грудь, медленно стекая на пол. Как и в прошлый раз, испытывая физическую боль, я вновь ощущал тепло пульсирующего источника, что давало надежду. Но вместе с этим внутри меня пробуждалось что-то ещё. Многоголосый бессвязный хор вторгался в моё сознание, унося прочь. В эти моменты тьма как всегда была рядом, заключая в свои объятья.

———

Я вновь увидел её. Ту девушку, за которую я вступился на пустыре. Она шла вдоль тёмного коридора, сквозь узкие окна которого пробивались алые лучи заходящего солнца. Её серебристые волосы водопадом струились по черному шёлку, спадая на хрупкие плечи. Тонкая ткань мантии трепетала за её спиной, словно дымный шлейф, раздуваемый ветром. В центре её плаща золотыми нитями был вышит символ, который я видел впервые: многогранная звезда, напоминающая розу ветров, с вплетёнными в неё листьями.

В её глазах читались несгибаемая решимость и воля. Картины прошлого вновь всплыли в моём сознании. Это взгляд вдруг напомнил мне о Ефанде, которая шла на суд князя.

По обе стороны от неё следовали двое мужчин в серых мантиях. Их лысые головы покрывала вязь переплетающихся символов. На спокойных лицах застыла маска безразличия. Но цепкий взгляд из-под бесцветных бровей непрерывно следил за каждым движением девушки. Пройдя по коридору, они остановились у массивной деревянной двери, обитой железными пластинами. Пластины образовывали тот же символ, что и на спине девушки. Эта деталь сразу бросилось мне в глаза. Да и в глаза ли? Я впервые ощущал себя везде и сразу, с лёгкостью перемещаясь в нужное место.

Створки двери поползли в стороны, открывая проход в громадный круглый зал без окон. Сотни свечей вокруг центрального помоста непостижимым образом освещали только центр зала. Всё остальное пространство тонуло во мраке.

Девушка уверенно прошла в центр зала и замерла в ожидании. Её безмолвная стража, проследовав за ней, застыла за её спиной, словно каменные изваяния.

Мой взгляд приковал постамент, стоящий на возвышении рядом. На чёрной бархатной подстилке лежал серебристый клинок. В его отражении плясали сотни живых огней. Я сразу узнал его. Фамильный меч рода. Меч, принадлежащий мне по праву.

— Хранительница Андат, адепт четвёртой ступени ордена Хранителей Истины, ты обвиняешься в нарушении уложений Ордена, — вдруг раздался чей-то голос из темноты. Мрак мгновенно отступил от фигуры говорившего. Им оказался пожилой лысый мужчина в такой же мантии, как и на девушке.

— Влекомая личными корыстными интересами, воспользовавшись неизвестным нам артефактом, ты покинула вверенное тебе хранилище, похитив один из древних экспонатов, — раздался другой голос, развеивая мглу вокруг очередной фигуры.

— Почему вы не верите мне? Всё, что я сказала, — правда. Древний разум, находившейся внутри артефакта, завладел моим сознанием и против моей воли перенёс меня в другой мир. Вам же известно, какая кровь течёт в моих жилах? — выкрикнула девушка, на миг потеряв самообладание.

Пламя свечей вокруг помоста резко задрожало, колыхаясь в разные стороны. Двое стражей, застывших за её спиной, мгновенно передвинулись, положив руки ей на плечи. В тот же момент пламя свечей пришло в норму.

— Допустим, — тихо сказал третий старик, появившись из тени. — Тем самым ты признаёшься, что обладаешь знаниями открытия врат? Знаниями, которые настолько сокровенны, что открыты лишь главам древних родов? А по нашим сведениям и вовсе утеряны. Неужели, вступая в наши ряды, ты солгала? Тем самым ещё раз нарушая основополагающие уложения Хранителей? — вкрадчиво произнёс он, повернув голову куда-то в сторону. Я готов был поклясться, что своим леденящим взглядом он сверлил стоящую во мраке фигуру.

— Повторяю: я не обладаю знаниями открытия врат и за всё время не нарушила ни одного уложения Ордена. То, что случилось, никак от меня не зависело, — уже более спокойно ответила девушка.

— Не зависело... — многозначительно повторил третий, продолжая пристально смотреть во мрак. — Конечно, мы можем допустить, что артефакт древних мог пробудился от соприкосновения. Но что в нём хранилась частица бога, обладающая силами и способная открыть врата в иной мир и то, что за всё это время мы не почувствовали и не узнали о её существовании — сомневаюсь. Тебе самой не кажется, что вся эта история выглядит, мягко говоря, странно и не правдоподобно? Древние боги, неизвестный закрытый мир, в котором практически отсутствует, существующее во всех мирах древа течение силы. Всюду снующие стальные повозки, передвигающиеся сами по себе. Железные птицы, перевозящие людей и изрыгающие пламя без всякой магии. Одновременно с этим, необычайно сильный одарённый, необученный использовать магию, а в последствии ещё и оказавшийся открывателем врат. Ах, да, чуть не забыл, это же был не он, а очередное божество, завладевшее его телом? И это другое божество всё это время носил за пазухой какой-то старый монах. Магия крови, ожившие трупы, изменённые тьмой монстры и в конце всей этой истории ты не помнишь самого главного. Но при этом ты вернулась именно туда, откуда пришла. С живым клинком и полностью вернувшимися к тебе силами.

— Я понимаю, что для вас всё это звучит как бред сумасшедшей, но... Всё действительно было именно так, как я рассказала, — ответила девушка, потупив глаза в пол. Она уже поняла, что без железных доказательств в её невероятную историю никто не поверит.

— Может быть и так, а может и нет. Но это уже не важно. Сейчас ты находишься здесь, в Зале Истины, только для того, что бы услышать решение Совета, — вновь взял слово первый старик.

— Так как при соприкосновении с твоим новым источником камень Мортала не отзывается, что также случилось впервые на нашей памяти, мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть сказанное. Поэтому, во избежание ошибки, ты будешь изгнана из рядов Хранителей. С этой секунды ты можешь идти хоть на все четыре стороны, — вынес вердикт второй.

— Ну а меч... Живой меч пока останется у нас. До тех пор, пока его истинный хозяин не придёт за ним сам, — тихо произнёс третий.

— Вы не имеете права! Этот меч принадлежит нам, — раздался высокий голос из темноты. — И не в вашей власти удерживать в своих жадных руках одну из наших реликвий. Я, глава рода Астарес, князь Арргод Светлый, требую вернуть нам «Клинок духа».

Тьма мгновенно отступила, явив говорившего. Им оказался высокий статный мужчина неопределённого возраста, одетый в чёрную одежду, богато расшитую золотом и драгоценными камнями. Его длинные белые волосы, заплетённые в причудливые косы, были аккуратно собраны за спиной. В правой руке он держал серебристый скипетр, которым активно жестикулировал.

При виде мужчины глаза девушки вспыхнули злой яростью. Пальцы сжались в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Казалось, ещё мгновение и она, как дикая кошка, прыгнет вперёд, готовая убивать.

— Так-то оно так. Но это Живой Меч. И если хотя бы крупица сказанного бывшей хранительницей Андат — правда, то у него уже есть хозяин. Ну или по какой-то причине он не считает вас достойными. Иначе он бы уже отозвался на одного из вас. Не так ли? А раз так, он будет ждать своего хозяина сколько потребуется. А ещё... не забывайте, где вы находитесь. Ещё одно оскорбление в сторону Совета — и мы вышвырнем вас за ворота, несмотря на то, кто вы такой, — с железом в голосе сказал первый хранитель.

На скулах белокурого мужчины играли желваки. Он был в ярости и не скрывал этого.

— Ты... Не знаю, как ты сумела вновь пробудить свой источник, но не радуйся раньше времени. Как только мы выйдем от сюда, я лично проконтролирую, чтобы на этот раз тебя выжгли окончательно, — повернувшись к девушке, зло прошипел князь, пылая от гнева.

— Хочу кое-что напомнить. Она больше не в вашей власти, князь. Вы сами изгнали её из рода. И то, что она покидает наши ряды, ничего не меняет. Она продолжает оставаться свободной подданной Империи, которой и присягнула. Под властью и защитой Императора. Я надеюсь, вы понимаете, что это значит? И нам не придётся проливать вашу высокородную кровь на территории Империи? — сурово сказал второй хранитель.

— Понимаю, — сквозь зубы зло прошипел князь и резко развернувшись, размашистым шагом направился к выходу.

Снова взглянув на меч, я ощутил, как скрытая в нём сила притягивает меня к себе всё ближе и ближе. Окружающее пространство медленно исчезало. Я растворялся в тёплом янтарном океане силы, скрытого в клинке кристалла.

———

Очнувшись, я не сразу понял, что лежу в клетке корабельного трюма. Адская боль, тисками сжимавшая мою голову, медленно затихала, возвращая звуки окружающего мира. Я чувствовал направленные на меня взгляды и каскад разнообразных эмоций. Открыв глаза и мутно взглянув на своих соседей по клетке, я убедился в правдивости своих ощущений. Все их взоры были направленны на меня. Будто заново увидев, они рассматривали меня с неприкрытым интересом и подозрением.

— Кто ты? — нарушил тишину всегда молчаливый Видар. Его холодный пронзительный взгляд не сулил ничего хорошего.

На секунду я будто увидел себя запертым в клетке со стаей диких волков. Одно резкое движение — и вся стая может наброситься и разорвать меня в клочья. Я лихорадочно пытался найти правильный ответ, ещё не понимая, что я сделал не так.

— Кто ты такой? — с нажимом вновь повторил Видар, а рядом сидящий северянин приставил узкое шило к моему горлу.

— Я... не знаю, — медленно начал я, лихорадочно обдумывая каждое своё слово. — Я очнулся внутри той чёрной горы, которую надзиратели называли Проклятым Пиком. Долго бродя по тёмным коридорам, я с большим трудом, но всё-таки выбрался наружу. А спустившись к морю, был захвачен в плен работорговцами.

— Ты имперец? — спросил Видар, ткнув в меня пальцем. Тот пренебрежительный тон, словно выплюнутый вопрос мне в лицо, говорило о многом.

— Нет. Я даже не понимаю, что это значит, — честно ответил я.

— Странно. Ты искренне веришь в то, что говоришь. Но во сне ты говорил на чистом имперском. Как такое возможно?

Всё вдруг немного прояснилось.

— Иногда во сне я вижу события, происходившие с моими предками.

— Твои предки имперцы?

— Я не знаю — честно ответил я.

— Ты маг?

— Скорее всего, нет. Я больше не чувствую свой источник.

— Понятно. Выжженный. Не удивляйся, твои нежные руки говорят сами за себя. Ты не серв и не воин. Тебя бреют сразу же, как только твои серебристые волосы пробиваются наружу. Я чувствую силу и могу сказать точно — твоя искра еле тлеет. Но так было не всегда. Я прав? Конечно, прав. А твои волосы раздражают и заставляют хмуриться как этого толстого подонка Игбала, так и его цепного мага, — с чувством превосходства он делал выводы, основываясь на своих наблюдениях и опыте. Поняв, что лучше не спорить, я согласно кивнул.

— Хоть я и не верю ни одному слову, вылетевшему из поганых ртов надзирателей, но всё же я обязан кое-что прояснить. И советую говорить правду. В отличие от толстого ублюдка, мне не нужен артефакт, чтобы чувствовать ложь.

— Ты причастен к смерти моих людей? — шило приставленное к горлу, чувствительно кольнуло кожу.

— Клянусь, я никак в этом не замешан. Более того, вы первые люди, которых я встретил с момента выхода из подземелья, — ответил я, примирительно разведя ладони в сторону.

— Хорошо, — наконец сказал Видар, еле заметно кивнув.

Немного помедлив, шило убрали от моего горла и оно вновь пропало в складках робы соседа, как будто его никогда и не было.