Пробуждение крови

Местность, куда привёз меня змей, была поистине необычна. Если бы не обстоятельства, я бы даже назвал её завораживающе прекрасной. Всё вокруг было укутано белым искрящимся покрывалом снега, что даже в сумерках было светло. Многотонные каменные валуны, разбросанные повсюду, придавали месту оттенок волшебства. Будто следуя чьей-то извращённой воле, они образовывали причудливые конструкции.

Казалось, камень поглотил всё вокруг, но редкие деревья всё же пробились к свету, их изломанные стволы, словно руки, тянулись из щелей и трещин. Змей вёл меня по этой сказочной местности, утопая по колено в снегу. Шагая впереди, он торил нам путь без видимых усилий.

На первый взгляд, перед нами простиралась обычная заснеженная поляна. Но тёмный внезапно замер на месте и вытянул руку перед собой. Словно дотронувшись до чего-то незримого, он начертил в воздухе смутно узнаваемый символ. В тот же миг пелена слетела с моих глаз, открывая то, что скрывалось за её завесой.

На небольшом отдалении из земли торчали каменные валуны, отвесно уходящие вверх. Вся эта конструкция напоминала крепостную стену, построенную великаном, а в её центре зиял чёрный провал входа — словно раскрытая пасть чудовища, готовая поглотить всё, что осмелится ступить на эту проклятую землю. Будто в подтверждение этой мысли, на снег за барьером не упало ни единой снежинки. Создавалось ощущение, что за порогом барьера время замедляло свой бег, теряя силу и власть.

Моё сердце пропустило удар, породив бурю эмоций. Я знал, где мы. Словно это было вчера, яркие воспоминания о Хельге заставили меня содрогнуться. Логово тёмных. Когда-то именно здесь Хельге уничтожил их капище, но даже он, слившийся с Легом, заплатил за это жизнью.

Тварь, расценив мою реакцию по своему, довольно улыбнулась.

— Как ты уже понимаешь, самое интересное нас ждёт впереди — сказал он, обнажив острые зубы в ехидной улыбке. Весело насвистывая себе под нос, он направился к входу.

Какой-то инстинкт внутри меня кричал, что сделай я шаг — и обратного пути не будет. Но выбора у меня уже не было. Жизни дорогих мне людей висели на волоске. Немного помедлив, я покорно последовал за змеем, переступив незримую черту.

Медленно шагая по этой застывшей реальности, я чувствовал на себе тысячи пристальных взглядов. Склоны утёса были черны от знакомых мне птиц. В сгустившейся тишине они, словно безмолвные судьи, следили за каждым моим шагом. В голове крутились страшные догадки, о которых раньше я боялся даже подумать: они не защищают меня, они — моя стража.

Тем временем, мы подошли к тёмному зеву туннеля. Оглянувшись, я с грустью посмотрел на падающую с неба снежную круговерть за границей барьера и, словно в последний раз, вдохнул свежего воздуха. Шагнув в неизвестность, я растворился во тьме туннеля.

Внутри царила кромешная темнота, пахло сырой землей и прелыми листьями. Здесь совсем недавно кипела работа. До меня запоздало дошло, что за кучи были навалены вокруг входа. Ведь когда я был здесь в последний раз, потолок обрушился прямо мне на голову. Я интуитивно перешёл на совиное зрение, убеждаясь в своих догадках. Стараясь подмечать каждую мелочь, я следовал за тёмной тварью.

Мы долго шли по коридору и нам всё чаще попадались люди, благодаря которым эти масштабные раскопки стали возможны. Но назвать людьми этих безвольных марионеток было сложно. В их пустых, стеклянных глазах не было искры сознания. Безвольная, разношёрстная масса копошилась в темноте коридора.

Заметив длинный гвоздь под ногами, я сделал вид, что споткнулся и незаметно подобрал его, положив в задний карман джинсов. Так себе оружие, конечно, но в моей ситуации хотелось иметь хоть что-то.

Продвигаясь дальше по туннелю, мой слух всё чётче улавливал странный шум впереди. Не ожидая ничего хорошего, воображение рисовало мрачные картины. Но, войдя в просторную залу, я наконец понял, что происходит.

Сотни людей без устали скребли, стучали и перетаскивали отработанные осколки в сторону, доводя рисунок на полу до понятного только им совершенства. Замерев на входе, я снова ощутил дежавю: воспоминания Хельге вновь пролетели перед моими глазами.

Как и тогда, по каменному полу большой залы тянулись узкие борозды, сходясь в центре. Чёрная монолитная плита была на своём месте, неизменная и загадочная. В своде над ней зияли дыры, через которые проглядывало серое небо.

Мы шли сквозь эту безвольную людскую массу, а мой взгляд выхватывал всё больше новых деталей. Тёмный, не замедляя шага, переступил через чьё-то неподвижное тело, направляясь в соседний коридор. Я же остановился, глядя на безжизненное тело у своих ног. Совсем дряхлая старушка, как и большинство в этом зале. Её старое измождённое тело не выдержало бесконечной работы, наконец обретя покой. Мне бы хотелось верить, что даже тёмная магия не в силах противостоять окончательной смерти. Но память крови убеждала в обратном: я хорошо помнил те холодные мёртвые руки, которые чуть не задушили меня во сне.

Выйдя из главного зала в один из узких коридоров, змей завёл меня в небольшое помещение, выдолбленное в скальной породе. Каменный мешок без каких-либо удобств и излишеств. За спиной послышался скрежет трущегося друг о друга камня. Обернувшись, я увидел, как плита медленно задвигается, перекрывая выход.

— Посидишь пока здесь. Когда придёт время, я приду за тобой, — донеслось шипение змея, и плита полностью перегородила проход. Звуки стихли, оставив меня наедине с тишиной.

Ощупав монолитную плиту и попытавшись хоть как-то её сдвинуть, я осознал всю тщетность этой затеи. Она могла весить сколько угодно. Верить в пугающе-нечеловеческую силу тёмного мне не хотелось и в глубине души я надеялся, что с другой стороны плиты всё же есть какой-то хитрый механизм, приводящий её в движение. Видимо я всё ещё лелеял надежду как-то выкрутиться.

Страха я не чувствовал, даже наоборот: источник внутри меня словно придавал бесшабашную уверенность и силу. Вертя в руках своё единственное оружие, я погрузился в размышления, прокручивая в голове воспоминания предков, которые, складываясь в общую картину, пытались навести меня на какую-то мысль.

«В своё время ни Хельге, ни Ефанда по каким-то причинам не подошли для их целей. Но почему? Может, ответив на этот вопрос, я найду путь к спасению?» — размышлял я, задавая себе, казалось бы, простые вопросы. «Зачем им нужен именно я?» — главный вопрос, который многое бы мог объяснить. Из положительного: тёмный не может знать о моих снах и тех знаниях, которые пришли ко мне вместе с ними.

Уперевшись спиной о холодную стену темницы, я закрыл глаза, наслаждаясь теплом источника. Холодок пробежал по моей коже и вместе с ним я провалился в очередной сон-воспоминание.

Тогда я ещё не знал, что именно в этот момент кто-то схватился за рукоять меча.

Гостомысл

— Сын мой, подойди, — вдруг услышал я слабый шёпот отца.

Соскочив со стула, я кинулся к изголовью его ложа. Упав на колени, коснулся его холодной руки. Горячка отступила!

— Отец, слава богам, ты очнулся. Подожди немного, я должен позвать остальных, — сказал я, собираясь подняться.

— Постой, у меня мало времени. То, что я должен сказать, предназначено только тебе и никому больше, — прошептал он, крепко схватив меня за рукав.

И хотя сердце моё ещё билось с надеждой, разум уже понимал неизбежное. От его раны исходил резкий гнойный запах, который ни с чем нельзя было спутать.

— Сегодня ты станешь правителем. Но есть кое-что, что может знать только глава рода. Для остальных это знание слишком опасно. Придёт время, ты сам решишь, как им распорядиться. А пока...

Он потянул на себя рукоятку фамильного меча, с которым не расставался уже вторые сутки.

— Сын, ты помнишь, что написано на нашем гербе?

— «Не забывай, кто мы», — прошептал я на языке предков старинную заповедь. От моих слов узор, запечатлённый на рукоятке меча, засиял слабым золотым светом, приковав к себе наши взгляды.

— Правильно, сын мой. И кто же мы?

— Потомки первых людей, пришедших в этот мир на заре времён. Воины, защищающие человечество от древнего зла, — выпалил я всем известную истину.

— Защищающие человечество... — медленно повторил за мной отец, задумчиво глядя в пустоту. — Нет, сын мой. Мы не защитники. Мы...

— Отец, я не понимаю.

— С нашего родного языка название нашего рода звучит как «Аллаи» — открыватели врат, — прошептал отец на древнем наречии. По навершию меча побежали сотни янтарных ручейков, раскрывая его сокровенную тайну. — А имя нашего меча, живого меча, — «Лучезарный». Распустившись словно цветок, стенки пирамидального навершия открыли взору небольшой кристалл, испускающий мягкое янтарное свечение. — В нём заключена сила Лега и душа нашего предка. Именно поэтому он подчиняется только руке Аллая. Но это ты и сам знаешь, — сказал он, задыхаясь в кашле.

— Отец... — сжал я холодную руку отца.

— Именно наш род первым открыл сюда путь, сорвав печати. Мы и только мы стали причиной, по которой заключённые здесь древние боги пробудились от своего вечного сна. Явившись в этот мир с осознавшим себя молодым Арлегом, мы запустили цепную реакцию. Многое из того, что тогда произошло, нам неведомо. Но когда наши предки осознали, что натворили, этот мир, ценой собственной жизни, удалось заново запечатать. И мы до скончания времён стали его добровольными узниками и надзирателями. Теперь он медленно умирает, как листок, отрезанный от древа, не позволяя древним вырваться за его пределы. С каждым поколением сила нашей крови слабеет, а вместе с ней и возможность, вновь открыть врата. Наши предки предусмотрели всё, оставив нам только необходимое. Сила и знания — обоюдоострое оружие, и, к счастью, оно навсегда потеряно. Такова цена, которую пришлось заплатить за совершённую ошибку.

Я не мог поверить своим ушам. Всё, чему нас учили с детства, оказалось ложью.

— Теперь ты знаешь, кто мы, — тихо сказал отец, глубоко вдохнув. — Я, князь Буревой, глава рода Ариев, свою стражу окончил. Возьми меч, сын. Теперь это твоя ноша, — трясущимися руками он протянул мне рукоятку фамильного меча.

Впервые желанный с детства клинок предстал передо мной совсем в другом свете. Взявшись за его рукоять, я почувствовал, как по моему телу прокатилась тёплая волна силы.

— Я, князь Гостомысл, глава рода Ариев, стражу принял, — произнёс я, вновь взглянув на отца. В его застывших глазах жизни больше не было. Прикрыв его веки и закрыв навершие, я повернулся к двери, собираясь выйти, как вдруг что-то заставило меня остановиться.

Мгновенно обретя совиный взгляд, я успел разглядеть лысый крысиный хвост, юркнувший в щель. Запоздало обнажив клинок, я с сожалением осознал его бесполезность.

— Мерзкая тварь. Спущу кожу с дворовых за то, что позволили им тут расплодиться, — зло сплюнув, я с шелестом загнал клинок обратно в ножны и вышел из спальни.

———

Резко открыв глаза, пробудившись, я по-новому взглянул на тот гвоздь, который сжимал в руках.

«Но хватит ли мне духу, если другого выхода не останется?»

Сон словно пазл заполнил собой пробелы, наполнив их смыслом. И хоть личность монаха так и остаётся для меня загадкой, кое-что теперь ясно. Тёмным я нужен живым. А вот старик может преследовать совсем другие цели. Ведь если подумать, с моей смертью пропадёт и угроза, в чём бы она ни заключалась. Произошедшее в парке явно не было случайностью. И если он решит, что единственный способ помешать тёмным — это устранить меня, то... Мне до последнего не хотелось в это верить. Где-то в глубине души я всё ещё надеялся на помощь. Хотя теперь, за тысячу километров от Москвы, это выглядело наивно и глупо.

Потеряв счёт временя, я всё глубже погружался в мрачные размышления, как вдруг плита начала отодвигаться в сторону, освобождая проход. Змей стоял в коридоре, сверля меня своими горящими кровавым огнем глазами. Я сразу почувствовал: что что-то было не так. На его лице больше не было той ехидной улыбки, как прежде. В руке он держал тот самый посох, когда-то убивший Хельге. В темноте пещеры он испускал слабое алое сияние.

Тёмный долго всматривался в меня полным ненависти взглядом, прежде чем произнести:

— Время пришло. Следуй за мной, — прошипел он, повернувшись и шагнув за угол.

Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Он бесшумно ступал в направлении главного зала, хотя звуки моих шагов эхом разносились вдоль коридора.

Когда мы вошли в центральный зал, в нем уже собралось сотни людей. Плотной стеной они стояли вокруг круглой плиты в центре, а их пустые взгляды были направлены в сторону главного входа. Мы продвигались вглубь людской массы и они, спешно расступаясь, открывали нам путь, возвращаясь на свои места и смыкая ряды за нашими спинами.

Взглянув на чёрную плиту в центре, я вдруг понял, зачем нужна дыра в потолке. Через нее в зал проникал серебристый лунный свет и он уже на половину осветил монолит в центре. В том месте, где он касался камня, проступали серебристые руны.

Из коридора ударили десятки ослепительных лучей света. В помещение медленно входили новые действующие лица.