ТРИ ЗЕРКАЛА

Элизабэт оглянулась и поняла, что что-то не так: она стоит напротив самолёта у самого трапа. Шарлотту и Элизабэт встретил улыбчивый экипаж. Младшая Шварц посмотрела на сестру, но та лишь подошла к трапу и зашла в воздушное судно, показав головой Элизабэт, чтобы девушка последовала за ней.

Сестры сели на места, и самолёт тут же тронулся. Шарлотта была полностью погружена в свои мысли, что и не заметила, как самолёт набрал высоту и уже около получаса парил высоко в облаках. Элизабэт не произнесла ни слова. Она молчала, обиженно поглядывая в иллюминатор.

— Не хочешь поговорить? — Спросила у Элизабэт Шарлотта.

— Нет, — озлобленно шмыгнула носом, не обращая внимание на Шарлотту, младшая Шварц и достала из ярко-красного рюкзака бархатную голубую тетрадку, на корочке которой была золотистая гравировка «Elisabeth Schwarz».

— Добрый вечер, желаете чего-нибудь выпить, Frau Шварц? — Бортпроводница вежливо обратилась к Шарлотте, которая приподняла взгляд с пола и направила прямиком на девушку.

— Красное сухое, — сухо, как вино, которое хотела заказать Шварц, протянула Шарлотта.

— Сию минуту, — протараторила стюардесса и пошла за бутылкой вина в хвост самолёта.

Через буквально пару секунд перед Шарлоттой стояла открытая бутылка Chateau La Lagune и бокал, в который она настояла пока ничего ей не наливать.

— Еду можно уже выносить?

— Да, — холодно ответила Шарлотта.

Элизабэт, не отрывая глаз от тетрадки, рисуя в ней простым карандашом небосвод, вслушивалась во всё происходящее. Её так сильно бесило поведение сестры — эти две Шарлотты: одна наигранно приветливая, а другая чопорная и спокойная. Она хотела бы многое сказать Шарлотте, многое спросить, но боялась поймать этот холодный взгляд и на себе, поэтому Элизабэт и самой пришлось надеть на себя маску, изображая обиженную и недовольную, хотя, конечно, она была полна этих чувств, но они были далеко не в приоритете.

Две стюардессы (одна светло-русая с ярко-красной помадой на губах, другая чуть темнее с каре и тонкими ниточками — бровями) внесли в салон ароматные стейки на подносах. Элизабэт неохотно поковыряла вилкой мясо и отставила тарелку в сторону. Она впервые добровольно направила свой взор на Шарлотту. Сестра медленно прожёвывала по кусочку, и, когда, не дай бог, этот милипизерный кусочек хоть на миллиметр касался кончиков губ, та бросала вилку и протирала салфеткой рот, состроив весьма неприятную для Элизабэт физиономию.

Наконец Элизабэт обратила внимание на салон самолёта, весьма изысканный и по-видимому очень дорогой. «Это что, частный самолёт? Да неужели?! Шарлотта сразу же решила начать тратить деньги родителей на ЭТО?» — Подумала Элизабэт у себя в голове. Её возмущали любые действия старшей сестры, она думала, что в жизни бы не поступила в любой ситуации так, как это делает Шарлотта. Элизабэт даже не пыталась понять поведение сестры, стоя на своём. Она посчитала, что Шарлотта неправильно расставляет приоритеты, думая лишь о собственном комфорте, да даже не о комфорте, а о роскоши какой-то, хотя сама не замечала, как могла потратить две тысячи евро за один лишь поход по магазинам, ничего по факту не купив, потратив всё на бесполезные развлечения.

Самолёт приземлился в Лондоне спустя два часа. Сёстры спустились по трапу, где возле стояла чёрная машина с тонированными стёклами. Они сели в неё, и та поехала по уже вечернему городу, смешавшись в другими автомобилями. Вот разноцветные миникуперы, красные двухэтажные автобусы, телефонные будки на каждом углу, Биг-Бен.

Машина остановилась возле дома в районе Хемпстед. Шарлотта и Элизабэт забрали чемоданы и старшая Шварц с некой гордостью распахнула ворота. Перед ними предстал семейный дом Уильямс, кирпичный и совсем небольшой, если сравнивать его с особняком Шварц, хотя, если подумать, любой дом на его фоне казался ничтожно маленьким.

Дом Уильямс стоял на холме, поэтому будто возвышался над другими строениями, а какой чудесный вид был на рассвете с балкона. Когда-то этот дом забросили, когда Марта и Михаэль посчитали, что пожилым родителям Марты лучше жить в Германии, поближе к дочери и её мужу. Он пустовал несколько лет, пока в него не приехали Шварцы уже с Шарлоттой и Элизабэт на подходе. Тогда они решили основательно взяться за него: сделали в нём ремонт, обустроили, так сказать, хотя никогда больше сами туда и не приезжали. Но Михаэль успел написать там одну картину маслом (рисование — хобби Михаэля с юности), висевшую когда-то в особняке Шварц вместе с остальными его работами. Это было прекрасное сочетание маленьких домиков, будто утопающих в зелени, и желтовато-голубого неба с закрученными как кудри облаками. К сожалению картина сгорела при пожаре 13 июля 1993. Марта и Михаэль очень любили стоять часами по утру на этом балконе и смотреть на ещё спящий Хемпстед. Михаэль находил в этом всём определённую романтику.

Шарлотта открыла ключом дверь, дала сестре зайти, сама же посмотрела на сад вокруг. Вроде ничего не поменялось с того дня, как месяц назад она уехала отсюда. Но что-то явно изменилось. И этим чем-то была сама Шарлотта. Она знала это. Чётко знала.

Стрелки на кухонных часах показывали около восьми часов вечера, но улица всё ещё была освещена солнечным светом. Шарлотта сказала Элизабэт, что её комната, бывшая гостевая, находится на втором этаже, и та можем обустроить её по своему желанию. Сама же она скрылась в одной из комнат длинного коридора.

Шарлотта поставила сумку на стул, переоделась, накинула халат, взяла мобильник в руки, достала из комода небольшую коробочку и вышла на балкон, закрыв за собой дверь. Она прислонила телефон к уху и послышались гудки. На обратной стороне провода сняли трубку:

— Слушаю, — послышался хрипловатый низкий мужской голос.

— Ханс? Это Шарлотта Шварц.

— Шарлотта! Долетели с сетрой нормально?

— Весьма удачно. Я думала, что будет больше сопротивлений со стороны Элизабэт, но всё более или менее нормально.

— Ты помнишь, о чём мы говорили вчера? Купила?

— Да. Уберу в сейф.

— Отлично. Это для твоей же безопасности.

— А теперь не хотите ли рассказать о том, зачем в особняке стояла охрана, окна на решётках?

— Могу сказать лишь одно: твои родители опасались за свою жизнь, но что им угрожало, мы так и не выяснили. Всё их ближайшее окружение чисто.

— А как на счёт врагов? В бизнесе же бывают соперники.

— Их не было, в этом то и дело.

— Кто же тогда?

— Вопрос открытый. Если появятся новости, я обязательно позвоню. Мой тебе совет — переведи как можно скорее глав. офис «Lobung» в Англию. И не рыпайся оттуда никуда. Великобритания — сейчас единственная страна, способная обеспечить тебе должную защиту.

— Поняла.

— Тогда до связи.

Девушка вздохнула и посмотрела на небо. Она достала из кармана халата упаковку сигарет с зажигалкой и закурила, выпуская серый отравляющий дым. Шарлотта не курила раньше никогда, не могла вынесли одного лишь запаха табака, начинала кружиться голова, а лицо становилось бледнее лица фарфоровой куклы. Но иногда происходит что-то такое, что заставляет кардинально поменять собственные привычки, кроме того, щёки Шарлотты уже давно не имели здоровый румянец, а под глазами даже под тональным кремом были видны чёрные круги. Возникало ощущение, что ей давно за тридцать, а жизнь её оставляет желать лучшего, но ей всего двадцать один, она богата и является прекрасным физиком, знающем своё дело. В следующем году она должна была уже выпускаться из университета Стибса Кэндуэла, имея статус одного из лучших учеников этого заведения.

Этой ночью Шарлотта не смогла уснуть, сколько бы не пыталась. В пять утра она опустила ноги в холодные тапочки и побрела вниз по лестнице. Шарлотта надела очки, прилегла на диван и открыла книгу «Такси спасения», написанную её любимым писателем и философом Виктором Эдэром. За чтением время пролетело незаметно. Около трёх сот страниц прочитано.

Шарлотта услышала скрип лестницы. Это спускалась вниз Элизабэт. Она выглядела встревоженной.

— Что-то случилось? — Поинтересовалась Шарлотта.

— Эм... — Лиззи немного растерялась. — Нет, всё хорошо.

— Сомневаюсь, — посадив очки на нос, протянула Шарлотта и встала с дивана, закрыв книгу. Она подошла к столу, вскипятила чайник и налила кипяток в стакан с растворимым кофе. — Будешь? — Показала она взглядом на кружку с горячим напитком.

Элизабэт кивнула. Шарлотта налила кофе и сестре, подошла к холодильнику, пробежалась глазами по содержимому и сказала:

— Видимо кофе будет без молока...

Она поставила кружки на стол и направила взор на Элизабэт, будто пытаясь угадать, что беспокоит сестру. Лицо было безэмоциональным, впрочем, как всегда, но глаза будто бы выполняли все мимические функции. Этот взгляд заставил Лиззи вздрогнуть.

— Ты веришь, что сны могут иметь какой-то смысл? — Посмотрела на Шарлотту Элизабэт, чья бровь удивлённо искривилась. — В общем, это был куст алой розы, растущий раньше в нашем саду. Мне снилось, что эти розы кто-то срезает, тёмная фигура в полумраке. Срезает под корень. Раздались чужие, совсем незнакомые голоса. И вот уже через мгновенье, вроде как, недавно полные жизни бутоны валялись никому уже не нужные на мощёной каменной дорожке, уходящей ближе к массивному, раскинувшему свои пушистые лапы, старому дубу, на котором висели качели и грустно раскачивались, издавая характерный звук... — Девушка замолчала в ожидании ответа Шарлотты, любого, она хотела услышать хоть что-то, но главное — не тишину.

Шарлотта помолчала. Над сёстрами повисла та самая тишина, какой и опасалась Элизабэт, но спустя минуту Шарлотта посмотрела в окно и произнесла:

— Весьма и весьма интересный сон, дорогая, — она встала со стула и поднялась на второй этаж в свою комнату.

Элизабэт осталась сидеть на кухне. Она всегда верила в людей и истинные чувства, но сейчас девушка запуталась окончательно. Она была сильно огорчена поведением Шарлотты.

Время шло быстро. Летели дни, недели. Приехал Зэен, которого Шарлотта поселила в одной из комнат дома. Он выполнял многие поручения. Каждое утро ровно в 9:15 (и не минутой раньше или позже) водитель вместе с ней куда-то уезжал. Возвращалась Шарлотта только в половине седьмого. Начался учебный сезон. Старшая Шварц определила Элизабэт в гимназию неподалёку от дома, в которую девушку отвозил и забирал Зэен. Однажды Лиззи спросила у Шарлотты, куда та всегда уезжает, Шарлотта ответила, что в университет, а потом по делам и попросила больше не поднимать этот вопрос. Чуть позже Шарлотта послала Зэена к Рае и Мистеру Р. за Бэйли, собакой девушки, которая гостила у них достаточно давно, с того дня, как Михаэль позвонил Шарлотте и попросил приехать. Это была маленькая шоколадного цвета собачка породы гаванский бишон. Родители подарили Шарлотте её на восемнадцатилетие, прямо перед отъездом девушки в Англию.

Наступил ноябрь. Зелень, наполнявшая город пожелтела и покрыла весь Лондон будто вуалью. Город словно сменил цвет одежды. Воздух стал свежее, а небо заволокли серые тучи. Нередко лили дожди. По лужам бегали маленькие дети. Жизнь для Элизабэт стала какой-то серой и однотонной, которую лишь изредка разбавляли новые друзья, с которыми она познакомилась в гимназии. Шарлотта продолжала уезжать в одно и то же время, также особо не разговаривала с Элизабэт, пару раз спрашивая об оценках в школе и её социализации в новой среде.

В январе произошло кое-что, поменявшее представление Элизабэт о времяпрепровождении Шарлотты.

Утро воскресенья.

Кто-то упорно названивал в звонок. Элизабэт, сидя в своей комнате увидела в окно возле входной двери человека. Девушка быстро спустилась по лестнице и подбежала к входу. Она открыла ручкой дверь и увидела Алана. Он вбежал в дом и поглядел удивлённо на Элизабэт.

— Привет, Лиззи. А где Шарлотта?

— Она в своём кабинете, возится с какими-то бумажками, — недоуменно ответила Элизабэт.

— Позови-ка её. Нам нужно серьёзно поговорить.

Лиззи побежала наверх за сестрой, в кабинет. Дверь в него была закрыта, как всегда. Лиззи осторожно постучалась. Шарлотта вышла из комнаты и посмотрела на побеспокоившую её сестру.

— Что-то случилось? — Спросила Шарлотта.

— Алан пришёл, сказал, что вам нужно серьезно поговорить.

Шарлотта приподняла правую бровь и пошла за Элизабэт. Алан стоял возле входной двери. Его пальто вежливо повесил Зэен на вешалку и удалился.

— Мистер Р., чем обязана? — С Обычным холодом в голосе сказала Шарлотта.

— Не делай вид, что ничего не понимаешь, — той улыбки, что всегда сопровождала Алана и след простыл. — Пойдём сядем.

— Лиз, — шепнула девушка и перевела взор на сестру.

— Ок, — Алан потянул Шарлотту за руку в гараж.

Элизабет проследила за тем, куда они пошли и, когда дверь захлопнулась, прижалась ухом к ней, чтобы услышать хоть что-то.

Гараж был не похож на обычное помещение, где обычно стоят машины и хранится старый хлам. Это была бывшая лаборатория Марты, полная чертежей, надписей на досках, деталей и прочего.

— И что ты, творишь, чёрт побери? — Сел на диван Мистер Р..

— Ничего, — отозвалась Шарлотта.

— Ты решила бросить учёбу на последнем году обучения?

— Я не бросила.

— Не бросила? Шарлотта, да ты в этом году не разу и не посещала университет! Как это понимать?

— Я занялась бизнесом отца. Теперь я управляю «Lobung». Как вы себе представляете учиться и работать в такой крупной компании?

— Никак. Закончи! Делай потом, что хочешь!

— Может я сама решу?

— Ты сама не решаешь. Шарлотта, послушай. Ты лучшая выпускница. В будущем ты можешь изменить мир, доказать теорию Марты! Я же знаю, что ты этого хочешь, — с надежной взглянул Алан на Шарлотту и оглядел лабораторию. — И я знаю, что на тебя взвалилась тяжёлая ноша, так позволь помочь.

— Мистер Р., — вздохнула девушка, — я вам очень благодарна, но позвольте я разберусь сама с собственной жизнью.

— Я не вижу, чтобы ты разбиралась. Я хочу помочь...

— Вы мне не отец, — рот Шарлотты дрогнул.

Элизабэт отпрянула от двери, прежде чем она резко распахнулась и из гаража вырвалась Шарлотта. Она неслась так быстро, что Лиззи даже не успела опомниться. Из гаража послышался голос Алана:

— Лиззи?

Элизабэт прижалась к стене, понимая, что её заметили и у неё могут быть неприятности.

— Элизабэт! Я знаю, что ты в коридоре. Зайди.

Девушка виновато опустила голову, она ведь не должна была слышать этот разговор.

— Порой любопытство берёт верх, — начал Алан и привстал со старого дивана. — Это нормально. Ты хочешь узнать её, но не остаётся ничего другого, как подслушивать её разговоры. Садись.

— Что это за помещение? — Лиззи дотронулась до одной из досок с формулами, которые уже были еле видны.

— Это лаборатория Марты. Она тут частенько работала, когда была в возрасте Шарлотты, пока не уехала в Германию. Ох, я вижу, твоя сестра всё-таки перевезла её последние работы сюда: чертежи, макеты, зеркала, — улыбнулся краем губ Алан. — Всем нам не достаёт твоих родителей, Лиззи, — он встал напротив трёх тонких прямоугольных конструкций, накрытых тканью, и уверенно снял её.

— Алан, что это? — спросила Элизабэт.

— Это? — переспросил мужчина. — «Три зеркала». Их так назвала твоя мать. Она верила, что существуют другие миры, кроме нашего.

— Это же фантастика... — Смутилась Лиззи.

— Никто не верил, что Марта сможет доказать параллельность измерений, — хмыкнул Алан и посмотрелся в одно из зеркал, среднее зеркало. — Но она создала формулу, которая позволила б это сделать и за это была номинирована на премию Нобеля по физике. Доказать, увы... она не успела...

— Я знала, что она чем-то занималась в лаборатории в доме Шварц... Я даже не думала, что этим... Ох, как бы я хотела помочь маме, когда была возможность. Я обожаю физику. Я много читала статей и о Кюри, и о Эйнштейне, и о Ампере! Я столько о них знаю... — Элизабэт подошла ближе к зеркалам. — Но ничего о маминых работах. — огорчённо произнесла она.

— Ничего страшного.

— Вы говорили, что Шарлотта может доказать...

— Может. У неё есть все способности для этого. Я вижу, что она даже что-то попыталась исправить на доске Марты, в её бумагах. Но будет ли она этим заниматься, я не знаю.

— А что, — задумалась Элизабэт, — если я?

— Ты?

— А почему нет?

— Понимаешь, тебе надо для начала пройти весь курс разделов физики, потом уже об этом думать.

— Если же в скором будущем?

— Всё возможно, — улыбнулся Алан и показал кивком Лиззи, чтобы она вышла из гаража. Мужчина щёлкнул по выключателю, огромная лампа, освещающая чертежи и зеркала, отключилась, и Алан захлопнул за собой дверь. — А Шарлотта... Она скоро успокоится, надеюсь.