Покоряя Кавказ

Стремительно пролетели две недели после Дагестана, и наступил июнь.

Цветущие сирени, яблони и черемухи осыпались, и начались проливные дожди. Деревья стали ещё зеленее, в воздухе запахло свежескошенной травой, запели птицы, приятно разбавляя столичный гам.

Раньше часовые поездки в метро и медленные переходы на ветках с нерасторопной толпой казались Майе пыткой. Теперь же она даже не замечала, как доезжала, всю дорогу переписываясь с Магой. Преподаватели на лекциях бросали на студентку недовольные взгляды, когда замечали, что она даже не слушала их, уткнувшись в телефон и широко улыбаясь.

Девушка успела на экзамен по арабскому, но результаты обещали выложить лишь в середине июня. Майя считала, что сдала не блестяще, особенно по сравнению с другими, однако она справилась со всеми правилами, которым ее научила Аманта.

С дагестанкой они тоже часто переписывались, узнавая друг друга все ближе и ближе. Подруги общались об учебе, исламе, горах. Им казалось, они дружили всегда, а недавнее знакомство в Хунзахе казалось очень далеким. Девушки словно стали друг другу сестрами, которых у них никогда не было.

Зато с одногруппницами Майя стала меньше общаться. Всю ее жизнь теперь заполняли Мага и Аманта, а в остальное время она готовилась к экзаменам. Надо было прочитать немало книг, написать эссе и выучить наизусть топики на испанском. В перерывах между учебой девушка успевала лишь прогуливаться по набережной недалеко от общежития. Река в берегах, охваченных плиткой, казалась ей печальной после веселых бирюзовых волн Сулакского каньона.

Во всем она видела напоминание о Дагестане, а если не видела, то додумывала. На холодильнике висел магнитик с Хунзахом, подаренный Амантой. В шкафу лежал сине-белый коврик, купленный возле Каменной чаши. У нее по-прежнему не получалось молиться, но он снова переносил ее в такие родные горы. На заставке в телефоне были чохские террасы, а в книжках вместо закладок лежали открытки из Дербента.

Каждый день, куда бы ни шла Майя, в университет, на набережную или всего лишь в магазин, она обязательно надевала серебряную подвеску с полумесяцем и звездой. Они стали ее оберегом. Сдавая первый экзамен, девушка взволнованно сжимала украшение в ладони и вышла из кабинета с пятёркой в зачетке.

Но одно омрачало настроение Майи. Лучшая подруга изменилась. Она звала Фати гулять, но у той всегда находились какие-то очень срочные и очень важные дела. Девушка пробовала хотя бы в переписке пообщаться с осетинкой, однако та отвечала односложно, а иногда даже сухо.

Все это, конечно, ранило Майю. Она терялась в сотне догадок, что же могло стать причиной, и ничего не находила. Девушка спрашивала подругу об ингуше, о котором Фати успела рассказать ей перед Дагестаном, но и тут осетинка лишь отшучивалась.

На парах по философии Майя несколько раз снова видела ту кучерявую девушку, с которой столкнулась однажды. Незнакомая красавица притягивала к себе ее взгляд, темные глаза, смотревшие куда угодно, только не Майю, завораживали.

— Почему бы тебе не познакомиться с ней? — спросила как-то Тася, заметив ее интерес к неизвестной брюнетке.

— Зачем? — растерялась девушка.

— Ну, ты всегда смотришь на нее, когда мы пересекаемся, — пожала плечами одногруппница.

— Просто красивая, — Майя постаралась ответить с безразличием.

Помня реакцию Юли, она не хотела, чтобы одногруппницы узнали об исламе.

Парни на курсе стали ее раздражать. Они и раньше отталкивали девушку своей пассивностью, безынициативностью и даже некоторой инфантильностью. У них не было ни амбиций, ни стремлений, и это раздражало ее. Некоторые из однокурсников пытались завязать с ней более тесное общение, но при этом никто из них не додумывался купить даже шоколадку. Майя вспоминала щедрого Магу и понимала, что никогда больше не может влюбиться в русского.

«Приедешь на следующей неделе?» — написал он.

Девушка улыбнулась, засветившись, как новогодняя звезда. Радость едва не вырывалась из нее фейерверком.

«Я же говорила, у меня экзамены», — напомнила она.

«Что будет, если не сдашь?» — спросил мужчина.

«Не получу диплом», — фыркнула Майя.

«А так ли он нужен?» — заметил тот.

И вправду, нужен ли диплом, когда она ощущает себя такой счастливой лишь рядом с этим дагестанцем? Но голос разума, пусть не сразу, но вернул ее с облаков на землю.

«Мне нравятся языки», — возразила девушка.

«Что там с арабским?» — поинтересовался Мага.

«Пока неясно, скажут лишь через две недели», — ответила она, снова почувствовав напряженный ком внутри себя.

«Смотри, где мы сегодня», — написал он и отправил их с Иброй фотографию, на которой они стояли на фоне заброшенного Гамсутля.

Вспомнив, как они вдвоем поднимались к призрачному аулу на его мотоцикле, Майя вздрогнула от мурашек, пробежавших по коже.

«Узнаешь?» — уточнил мужчина.

«Никогда там не была», — ответила она лукаво.

«Тогда придется освежить твою память», — казалось, пригрозил он. — «А потом мы останемся там на ночь в палатке».

«В одной?» — возмутилась девушка.

«В одной», — бескомпромиссно отозвался дагестанец.

— Ты там в горах ни в кого не влюбилась? — допытывала мама, смотря на нее с подозрением.

На выходных Майя съездила в родной городок и подарила маме купленные для нее на махачкалинском рынке теплые носки и миндальный урбеч.

— Ни в кого, — смеясь, заверила девушка, а в голове вспыхнуло лицо Маги: его черные бездонные глаза, улыбка на одну сторону и борода, которую она так и не проверила на колкость…

— Ты знаешь, я люблю Кавказ, — вздохнула мама. — Но у меня плохое предчувствие насчет тебя.

— Не переживай, я не стану второй женой, — пошутила Майя, но женщина взглянула на нее строго.

— Есть вещи и похуже второй жены… — буркнула она.

Девушка ужасно соскучилась по маме, но пора было снова возвращаться в Москву, в бешеный ритм столицы, которая требовала от своих жителей новых и новых достижений.

Почти каждый день Майя проверяла сайт университета, ожидая результатов экзамена по арабскому, однако они никак не приходили. Ей казалось, что вся ее жизнь зависела от этого экзамена. Если девушка его провалила, глобально ничего плохого не произойдет, и с третьего курса начнется китайский. Но если она сдала экзамен, то через арабский станет еще ближе к Аманте и Дагестану в целом.

«Ты всем такие слова пишешь», — отмахнулась однажды Майя, когда Мага снова начал флиртовать.

«Только тебе одной», — возмутился он.

Девушка очень хотела бы, чтобы это оказалось правдой, но сердце не верило. Каждый день она ловила себя на том, что снова и снова прокручивала в голове один и тот же момент. Момент, когда Аманта сказала ей на бархане, у Маги в Махачкале есть почти невеста. Стоило Майе лишь вспомнить об этом, как ее протыкал жгучий укол где-то под ребрами.

«А как же та дагестанка?» — вырвалось у нее.

Спохватившись, она с отчаянием прикусила губу. Девушка уже хотела удалить сообщение, но мужчина успел его прочитать.

— Дура… — пробормотала она себе.

«О ком ты?» — спросил Мага.

«Да о ком угодно», — Майя попыталась схитрить. — «У вас столько красавиц, наверняка ты с кем-нибудь встречаешься».

Она не видела ту дагестанку и потому каждый раз представляла ее разной: то покрытой и всегда по-скромному в черном, то непокрытой с огненно-рыжими кудрями, то покрытой, но в разноцветных шелках, то непокрытой и с черными, как у Аманты, волосами. Одно изображение оказывалось болезненнее другого, потому что каждому из них Майя проигрывала.

«У нас не встречаются», — возразил мужчина. — «У нас женятся. Так о ком ты?»

«Да ни о ком», — запаниковала она, боясь подставить Аманту. — «В целом».

Он долго ничего не отвечал, и ее сердце взволнованно забилось. Девушку поедала ревность, но ревновать она не имела права. Злясь на себя за вспыльчивость, Майя вскочила на ноги. Тут телефон зазвонил. Опустив глаза, она с ужасом прочитала: «Худший гид».

— Алло, — ответила девушка, пытаясь не выдать беспокойства.

В горле пересохло.

— А ну не увиливай, — велел Мага, и от его строгого голоса у нее пробежал холодок по спине. Чертовски приятный холодок. — О какой дагестанке речь?

— О любой, я же сказала, — рассердилась Майя, чувствуя себя загнанной в угол.

Из динамика раздался опасный выдох. Словно хищник выдохнул перед тем, как напасть.

— Опять ты сказала? — переспросил он тихо, но зловеще.

Она невольно улыбнулась, зная, как эта фраза не нравилась мужчине. Девушка произнесла ее случайно, но была не прочь подразнить его. Он дразнил ее намного чаще и беспощаднее, заставляя потом мучиться вопросами, кто же она для него. Иногда помучиться стоило и ему.

— Да, сказала, — повторила Майя, взволнованно вцепившись в телефон.

Она приблизилась к окну и поглядела на улицы, открывавшиеся с верхнего этажа. Дороги в этот вечерний час были заполнены автомобилями, а на свинцовом небе скопились тяжёлые тучи, готовые вот-вот обрушиться на москвичей очередным дождем. В воздухе повисло предгрозовое напряжение. Даже запахло приближением бури.

— Ты такая смелая, потому что далеко, — произнес Мага, и в его голосе прозвучало что-то рычащее.

— Неправда, — качнула Майя головой, но поняла, что он не мог этого увидеть. — В Дагестане я такая же смелая.

— Что-то я не заметил, — хмыкнул мужчина.

— А когда? — хмыкнула она в ответ. — Ведь ты все время смотрел на Юлю.

Девушка осеклась, покраснев. Мысли сердито стукнулись друг о друга, как бильярдные шары. Молчание из динамика показалось ей торжествующим. Захотелось спрятаться, но оказалось, что некуда.

На сером небе полыхнула молния. Прошло несколько медленных вязких мгновений и последовал гром. Майя не стала закрывать окно, подставив прохладному воздуху своё пылающее лицо.  

— Ревнуешь? — осведомился Мага.

— Лишь в твоих мечтах, — огрызнулась она.

Будь он ее парнем, женихом или мужем, отцом ее детей, девушка не скрывала бы свою ревность. Но ревновать не своего мужчину означало уронить достоинство. Для любой женщины, не только для кавказской.

— А вот я тебя ревную, — ошеломил Мага в ответ, и все подготовленные слова разом выскочили у нее из головы.

— У тебя нет прав ревновать меня, — проговорила Майя упавшим голосом.

— Почему? — из динамика повеяло холодом. — Ты в кого-то влюблена?

— В тебя кто-то влюблен, — выпалила она и поморщилась, снова на себя разозлившись.

Что, если его слова были ловкой провокацией, а девушка так легко повелась?

— И кто же в меня влюблен? — поинтересовался мужчина.

— Не скажу, — буркнула Майя, по-детски обидевшись.

— Аманта? — предположил он.

— Да при чем здесь Аманта? — опешила она.

— Тогда кто? Говори, — потребовал Мага, не согласный на компромисс.

 Девушка судорожно вдохнула.

— Дагестанка, которая нравится твоей семье, — ответила она нехотя.

Минуту он молчал.

— У нас с ней ничего не будет, — наконец произнёс мужчина. — Я никому ничего не обещал. И никогда не хотел создать семью, как бы не пытались родители навязать разных девушек. А ты… Ты другая.

У Майи перехватило дыхание.

— Какая? — спросила она едва слышно.

— Ну скажем так, — в его голосе послышалась улыбка. — Мне всегда предлагали BMW X3, а моей мечтой было Х8.

Девушка не разбиралась в марках автомобилей, но поняла, что она была той, о ком он мечтал.

— Как дела? — спросила соседка, вернувшись.

Лара была в бодром расположении духа. Разувшись, она поставила кожаные лоферы на полку с обувью и повесила сумку на крючок. В этот же момент за окном зашумел ливень. Посмотрев за окно, соседка присвистнула:

— Вовремя я вернулась…

Майя сидела на своей кровати, скрестив ноги по-турецки. Она ничего не делала, не в силах ни на чем сосредоточиться, и лишь теребила подвеску на шее, даже не осознавая этого.  Лицо ее выглядело уставшим.

— Что с тобой? — удивилась Лара. — Не выспалась?

Девушка прочистила горло, пытаясь вернуть себе голос. Подняв взгляд на соседку, она почувствовала, как к глазам поступили слезы.

— Смогу ли я жить в Дагестане? — спросила Майя расстроенно.

Лара ошарашенно на нее поглядела. Приблизившись к ее кровати нерешительно, она опустилась рядом.

— Не знаю, сможешь ли, — честно ответила соседка. — Но ведь ты очень любишь Кавказ и особенно Дагестан.

— Любить и стать его частью это разное, — покачала девушка головой. — А если у меня не получится? Если его обычаи отвергнут меня? Если люди не примут?

Она вспомнила, как дагестанцы ужасно относились к Аманте лишь из-за ее развода, и ее смелая душа задрожала. Майя испугалась, что сердце которое оно даст отдаст горам, те разобьют. В вечной борьбе, на которую вынуждала своих жителей Москва, девушку поддерживали лишь ее мечты. Она боялась, что попытавшись их осуществить, разочаруется в них. А разбитые мечты больнее несбывшихся.

— Ты любишь его, да? — спросила Лара, внимательно заглянув ей в лицо. — Того мужчину из тура, брата вашего гида.

Майя потерянно кивнула. Ей казалось, что она стоит на перепутье тысячи дорог и лишь одна из них окажется правильной. Такое чувство имелось у девушки и раньше, но до знакомства с Магой дорог были сотни, а теперь тысячи. И почему-то она была уверена, что, выбрав одну, никогда не сможет перейти на другую, ведь они между собой не соединялись.

— Тогда борись ради него, — уверенно сказала соседка.

Майя удивленно на нее посмотрела.

— С кем?

— С собой, — объяснила та. — Сейчас твой самый главный враг это ты сама. Ты столько ждала счастья, столько бежала ради него и боролась, что теперь, когда счастье нашло тебя само, ты испугалась. Чтобы стать счастливым тоже нужна смелость.

— Очень странно слышать от тебя такое, — рассмеялась девушка и сцепила пальцы, пытаясь унять внезапную дрожь. — Ведь ты не любишь кавказцев.

Лара была полной противоположностью кавказкам: с волосами, выкрашенными в красный и подстриженными в каре, с руками, покрытыми татуировками, и пирсингом в носу. Но не только ее внешность противоречила горским традициям. Девушка и душой противостояла им, не принимая их и даже презирая. Из-за этого Майя часто не могла поделиться с ней своими переживаниями.

Но сейчас соседка лишь пожала плечами.

— Неважно, кого я люблю, а кого — нет. Важно, кого любишь ты. И раз тебе открылась такая дорога, сделай первый шаг по ней.