Глава 22. Белые букеты для Альбины
Они открыли калитку.
- Можно, - обратилась к Варваре её племянница, девочка с фиолетовыми глазами, - я обойду вокруг дома?
- Да, конечно, - кивнула Варвара, заправляя выбившуюся прядь за ухо. – Только недолго.
Сиэль радостно взбежала вверх по лестнице и очутилась на террасе гостевых апартаментов. Там стоял пластиковый стол, на который были водружены тарелки ароматных фруктов и ягод. Девочка обошла вокруг стола, вдыхая сладкий аромат персиков, клубники, черешни, шелковицы... Она осторожно провела кончиками пальцев по покрытой лёгким пушком кожице персиков, по ребристой клубнике.
- Хочешь? – послышался знакомый голос со стороны двери. – Можешь взять.
Она повернула голову в сторону, откуда голос доносился, и увидела стоявшего в дверях юношу.
Он подошёл, отодвинул стул и сел, взял с блюда румяное яблоко.
- Ты Сиэль? – спросил он девочку, заглядывая в её лиловые глаза.
- Да, - растерянно отозвалась та.
- А твою сестру зовут Альбина, да? – продолжил незнакомый юноша, откусывая от яблока.
- Получается, так. А ты кто?
- Меня зовут Гаврила.
Сиэль опустилась на дощатый пол, как делала всегда, ещё будучи в собственном теле, которое и носило имя Альбины. Обнажились округлые детские коленки. Их открыли полы короткого тёмно-синего платьица.
- У тебя красивая сестра.
Девочка вздрогнула. Он не знал, что назвал красивой её. Она спешно поднялась на ноги и, не одёргивая задравшегося платьица, скрылась за углом и убежала по лестнице вниз. Оставшийся на террасе Гаврила доел яблоко, отбросил в заросли лавра огрызок и ушёл в дом.
Спустившись с лестницы, Сиэль быстро забежала в дом – и обомлела, остановившись на пороге: светлые обои в цветочном орнаменте, люстра в стеклянном абажуре – так уютно. Она провела кончиками пальцев по стенам, как ходила раньше, будучи незрячей. Чтобы не отвлекаться, она закрыла глаза и погрузилась в привычное ничто. Шаги её были быстры и уверенны. Она направлялась в ту комнату, где стояли две кровати – её и сестры.
Скрипнула отворившаяся дверь. Сиэль открыла глаза.
Белые стены, озарённые солнечным сиянием из окна. С потолка свисают бумажные журавлики, белеют вертушки – такие же белые. Две белые постели, одна из которых под белым покрывалом. В другой постели, покрывало с которой было снято, лежала девушка с белоснежными волосами. Она как будто спала. Сиэль осторожно подошла. «Это я,» - поняла она, останавливаясь возле постели. В белых складках лежало, как кукла, её тело. Грудь под одеялом вздымалась едва заметно. Она дышала, но всё равно походила на неживую, фарфоровую куклу.
Сиэль одними кончиками пальцев провела по её нежным рукам, робко сложенным на груди. Белоснежная кожа сияла отражёнными солнечными лучами. Она была как призрак, казалась хрупкой, зыбкой. Страшно было прикоснуться к ней – вдруг, она растает, как снег? Но Альбина дрожащими руками касалась своего тела, любовалась лицом: трепетно сомкнутые веки, зыбкие тени ресниц на фарфоровых щеках, бледно-розовые губы. Сиэль бережно коснулась нежной щеки.
Она мечтала увидеть это лицо. Напрасно она боялась разочарования. Она лишь шептала еле слышно: «Как красиво...» Может быть, ей всё кажется красивым лишь потому, что она может видеть? Всё равно. Ей надо верить в лучшее.
Неожиданно послышался какой-то шум. Сиэль отдёрнула руки от лица сестры и повернулась. Она отпрянула назад: в углу за кроватью стоял молодой человек в старомодном клетчатом пиджаке. На шее его был повязан тёмно-синий бархатный бант. Волосы набриалинены. Тёмные. И кожа тоже смуглая. Крупные черты лица. Большие карие глаза. Незнакомец, незваный гость – он походил на пришельца из прошлого. В комнате пахло магнолиями – это незнакомец принёс их, крупные цветы, под стать ему самому.
- Здравствуйте, - робко пролепетала Сиэль.
Гость улыбнулся.
- Здравствуй, Альбина, - проговорил он знакомым голосом, преклоняя колено. – Я пришёл, чтобы ты увидела меня. Я всё знаю.
Он протянул ей трепещущие магнолии в раскрытых ладонях, склонил голову.
- Это ненадолго, - продолжил он. – Скоро ты вернёшься во мрак. Знаю, ты хотела видеть меня. Смотри, - он обратил на неё смуглое лицо с маслянистыми чёрными глазами. – Хочешь знать моё имя?
Ладони Сиэль легли на его щёки. В его тёмных глазах отразилось её белое личико. Она пристально вглядывалась в глубину его зрачков, словно надеялась всё же разглядеть в них что-то невидимое. И, кажется, ей удалось уловить хрустальную нежность, пока он не отвёл глаз – но и этих секунд хватило, чтобы навечно отпечатать в памяти.
- Так кто ты? – спросила Сиэль.
Она пристально его рассматривала: его глаза, его лицо, его волосы – без тени смущения. Она просто не понимала – а он покорно терпел, не решаясь шевельнуться.
- Моё имя Зигфрид, - наконец сказал он, поднимаясь, затем подошёл к кровати, на которой возлежало тело, и бережно поправил складки одеяла, положил в изголовье магнолии. – Я принесу ещё цветы, - и исчез.
Через минуту бледное лицо затерялось в ослепительно-белоснежных лилиях, жасмине, цикламенах, олеандре, в розах и гроздьях сирени. Комната наполнилась цветочным дурманом, слишком сильным в зное дня. У Сиэль потемнело в глазах – ей стало так душно. Цветы как будто душили её, опьянив ароматом, и наконец, сбили с ног.
1