Потерянным

Перед сном я проверила шпингалет несколько раз, чтобы точно убедиться, что он закрыт. Эта Василиса Валерьяновна что-то знала, то, как она аккуратно обходила тему сумасшествия Хозяйки, как по-хозяйски вела себя, настораживало.

Вопрос Света не шел из головы. Я вижу всё это, потому что Та сторона считает меня своей частью, обычных людей защищает их собственная тьма, носимая с собой. Если я найду способ вернуть себе тень, то перестану видеть странные тени и существ, обитающих на Той стороне. Но станет ли мне спокойнее?

Ночь я провожу в тревожном полусне, вздрагивая от каждого шороха и скрипа, кажется, что за дверью кто-то стоит. Мне снятся тени, стекающиеся под свет фонаря, тянущие бестелесные головы вверх. Они ещё сохраняют очертания человеческого силуэта, но это всего лишь подражательство, они уже забыли, кем были когда-то, и тянутся к искусственному свету, потому что он единственный их не убивает.

Я опускаю глаза, но вижу, что вместо рук у меня тёмная полупрозрачная субстанция с похожими на человеческие пальцы очертаниями. Началось превращение, хотелось закричать, но я не смогла.

Открываю глаза и пытаюсь вдохнуть, грудь словно бетонной плитой придавило. С усилием поднимаюсь и разглядываю свои конечности, всё на месте, темнота не тронула.

В доме тишина. Ещё слишком рано, бледно-голубое небо с розовым румянцем рассвета смотрит в окно, середина лета уже на исходе. Из приоткрытого окна тянет прохладой, чуть тронутой затхлым духом тёмной воды.

Подтянув ноги к груди, поглубже зарылась в одеяло. Оно пахло чужой жизнью и не грело. Сколько девушек так же засыпало под этим одеялом в этой квартире?

Я прикрываю глаза, восстанавливая в памяти все интонации вчерашнего разговора со Светом. Он меняет тему нелепо и даже не пытается скрыть. Мне хотелось сразу уйти, но, взглянув на дверь квартиры, я вспомнила, как Хозяйка произнесла чужое имя, глядя куда-то сквозь меня. Как странная гостья в черном делала вид, что не слышала вопроса. Вспоминаю истерику Хозяйки, она уже не кажется мне похожей на того, кто может напугать, кажется, она сама боялась всего.

Снова проверяю сообщения, надежды на донышке, как в оставленной кем-то бутылке на крыше. Вижу, что подруга снова была онлайн, но мне ничего не ответила. Чувство несправедливости и скука, как выдохшаяся газировка. Во рту надолго остается противный приторный вкус, и ты жалеешь, что сделал глоток. Он того не стоил.

От Артёма тоже не было отклика, меня подмывало написать, спросить, есть ли какие-то новости? Я уже даже набрала «Привет», но стерла, не хочу надоедать, подожду до вечера.

Наскоро собравшись, я запрыгиваю в кеды, дырки на задниках за это время стали больше. Совсем износились, и я знала, что по приезду у меня не будет денег купить новые. Лучше бы купила себе обувь и куртку зимнюю! Из старой совсем вылез пух. Я слышу эти укоры отчетливо в своей голове, они звучат маминым голосом, полным разочарования. Я твержу себе попсовую фразочку из ВКонтакте: «Какая разница, какие на тебе кеды, если ты гуляешь в них по Парижу».

Санкт-Петербург и есть мой Париж, а я едва могу им насладиться. Давая себе мысленных тумаков, прежде чем открыть дверь, смотрю в глазок. Никого. Только после этого открываю замок и выскальзываю на площадку. Вчерашняя гостья растворилась, оставив две новенькие купюры, я потратила их в ближайшем магазине, купив всего понемногу: яйца, молоко, сыр, немного вареной колбасы, хлеба и яблок, а ещё печенья и черного чая в пакетиках.

Помявшись с тарелкой бутербродов у двери хозяйкиной комнаты, я, так и не решившись войти, погромче сказала закрытой двери, что бутерброды в холодильнике, и ушла к себе. Вчера вечером Хозяйка не вышла, пока я не закрыла на ночь дверь, уже проваливаясь в сон, услышала её шаги и звук открывшейся дверцы холодильника.

Прохожу мимо входа в метро, у станции почти никого, час пик уже прошел, из открывающихся дверей тянет прохладным сырым воздухом туннелей. Зов подземелья, но я иду прочь. Мне сказали избегать тьмы.

Ноги сами меня несут уже безо всякой карты. Город зажигает зеленый свет светофора, услужливо перекидывает мостики через каналы, ведет мимо кафеен, заманчиво пахнущих кофе и свежими булочками, мимо маленьких магазинчиков с причудливыми названиями. Солнце светит так ярко, что всё вокруг, непривыкшее к такой щедрости, возвращает это сияние в глаза прохожих, ослепляя бликами.

Даже хмурые дворы-колодцы с мрачными арками больше не выглядят устрашающе, теперь они похожи на корочки хлеба с пятнами плесени на отсыревшей штукатурке.

Но всё это плыло будто мимо меня.

Теперь я только и разглядывала тени прохожих, какой они формы и насыщенности. Я уже не замечала их лиц и причесок, не смотрела на здания, меня интересовали только тени. Стоя на перекрестке, я сравнивала длину и густоту своей тени и уткнувшегося в телефон парня. Чем дольше смотрела, тем явственнее видела свой изъян — бледная даже под ярким солнцем, она слабо трепыхалась у ног.

Раньше я бы и внимания не обратила, но как только мне сказали, что с ней что-то не так, как это немедленно бросилось в глаза. Как ошибка, обведенная красной ручкой, сколько не избегай, глаза так и тянутся к ней, всё остальное становится неважным. У всех вокруг нормальная тень, почему мне так не везет?

В пышечной меня первой встречает вчерашняя полосатая кошка, она лежит в витрине и греет свой мохнатый бок. Щурится и мерно помахивает кончиком хвоста, словно дирижируя в такт невидимому оркестру. Стоит мне войти, как она, зевая и потягиваясь, поднимается со своего места и трется о ноги.

В зале несколько посетителей уже уплетают свои заказы, стоя за высоким столиком у стены и тихонько переговариваясь. Заметив, что кошка подошла ко мне, улыбнулись этому требованию ласки. А я поймала себя на мысли, что решила бы так же, но теперь знаю, что это оберег от тьмы, цепляющийся к неудачливым прохожим в этом городе.

— Снова ты? — громыхает из-за стойки Тамара. Сегодня её грубое приветствие уже посыпано сахаром пусть и не явного, но добродушия. — Раисочка Альбертовна, тут это... — она запнулась, не вспомнив моего имени, но к её радости начальница тут же вышла из-за занавески, отделяющей подсобку.

Я кивнула в знак приветствия, и она бросила быстрый взгляд на посетителей, скомандовала Тамаре:

— Сделайте, пожалуйста, порцию с сахаром, Тамара, — я хотела рассчитаться, но Раиса покачала головой и лукаво шепнула «за счет заведения».

Мы отошли к привычному столику у окна. Я заметила, как Раиса смотрит на мою тень, заметив это, она отвела взгляд.

— Я пришла кое-что уточнить, — начать разговор оказалось сложнее, чем я думала. У меня был миллион вопросов, но все они вертелись вихрем в голове, и выхватить из этой мельтешащей мешанины что-то хоть сколько-нибудь связное никак не получалось.

— Понимаю, наверное, для тебя это было всё очень сумбурно... — От её мягкой улыбки становится легче.

— Раньше я не видела ничего странного, — говорю я, понизив голос, и придвинувшись к ней ближе, чтобы посетители за соседним столиком не могли меня расслышать. — Это означает, что тень я потеряла здесь?

— Давно ты приехала?

— Больше недели назад...

Она задумчиво разглядывает пол — оценивает мою тень или скорее то, что от неё осталось. Небольшой клочок тьмы, пытающийся изо всех сил принять форму моего силуэта.

— За неделю такое точно не происходит... — качает головой она. — А граница с Той стороной для тебя размыта, как раз потому что у тебя нет тени. Как бы сказать, она считает тебя своей частью. У многого по Ту сторону отсутствует тень.

Я задумываюсь о том, как могла потерять её в Хабаровске. Но в голову ничего не приходит. Никаких странных, мистических событий в моей жизни не было.

— Вы сказали, что мне не стоит переживать из-за...Анубиса, — произнесла его имя одними губами, чтобы никто не мог услышать, даже если будет прислушиваться.

Двое за соседним столиком уже засобирались к выходу, и я надеялась, что посетителей некоторое время не будет.

— Живые его не интересуют, можешь не переживать! Он ещё не пропил весь свой нюх.

— Нюх?

— Да, он чует смерть. У него здесь нет работы, вот и пьет целыми днями.

Ты живая, так что переживать не о чем, он бы даже не удивился, увидев тебя...

— Почему?

— Потому что людей, лишившихся тени, немало, я уверена, за свою долгую жизнь он чего только не видывал.

Мне становится чуть спокойнее от этого заверения, и просыпается любопытство. Не каждый день можно послушать рассказы о древнеегипетских богах, живущих в Петербурге.

— А чем он вообще занимается здесь? — почти буднично интересуюсь я.

— Берется за такие дела, о которых даже говорить мерзко, никто из остальных жнецов марать руки в скверне не желает, вот он и провожает безвинно убитых животных. От такого кто угодно запьет...

Раиса отводит взгляд в сторону на освещённую солнцем витрину, где до моего прихода нежилась кошка.

— Не знаете ли вы, как мне вернуть свою тень? Вы ведь встречали уже таких, как я.

Она кивнула, но с ответом не спешила. А потом виновато улыбнулась.

— К сожалению, я не знаю, что делают в таких случаях. Я всего лишь обладаю небольшим даром заглядывать на Ту сторону и немного контролировать тьму с Той стороны. Самое большее, что я могу отыскать там, — след заблудшей души, если ещё не слишком поздно... И помочь уйти, но что делать с тенью, не знаю.

— В книжках искать не пробовала? Или в телефоне своем? — громыхнула за спиной Тамара. Она показала на часы и тоном, не терпящим возражений, объявила: — Обед! Мне нужно уйти, Раиса Альбертовна, я табличку на двери переверну.

Я только заметила, что поварской халат и чепчик она сняла и теперь стояла перед нами в ярком цветастом платье с глубоким декольте.

— И правда, — Раиса тоже рассеянно глянула на часы. — Нам нужно закрыться ненадолго, — говорит она извиняющимся тоном.

Я киваю. Нужных ответов всё равно не получила. Придется искать дальше.

Покинув пышечную, повернула к дому. После слов Тамары пришла мысль попросить о помощи Света. Он рассказывал про форум, на котором обсуждают всякие городские легенды. Интересно, что не такие уж это и легенды, а вполне реальные истории о пересечениях с Той стороной.

Перешагивая через одну ступеньку, я поднимаюсь на третий этаж и застываю.

На лестничной площадке стоит вчерашняя нежданная гостья Василиса, а рядом соседская девочка.

Они не обращали внимания на меня, и выглядело это, словно встреча старых друзей. Я остановилась, смутившись тем, что стала свидетелем странной сцены. Они молча смотрели друг на друга.

Наконец, девочка кивнула, соглашаясь на что-то, и Василиса Валерьяновна, улыбнувшись самой ласковой улыбкой, вдруг достала из своей черной сумочки тот самый магнитик с кошкой, у которой было отбито ухо после падения с холодильника. Девочка взяла безухую кошку осторожно двумя пальчиками из раскрытой ладони и вместо неё опустила какую-то блестящую бумажку, фантик, к которому была привязана нитка. Поломанную кошку она баюкала в своих маленьких ладошках, как сокровище, прижимая к груди и отнимая, чтобы убедиться, что держит её в руках. Я не видела лица маленькой соседки, но чувствовала, как она улыбается.

Василиса тоже выглядела весьма довольной, сунула в сумочку фантик, обмотанный ниткой, и перевела взгляд на меня.

— Где ты пропадаешь с утра? — голос её звучит строго, властно. Она вся переменилась, ни грамма дружелюбия в голосе.

— Ходила по делам... — мне не хочется объясняться перед ней.

— Ладно, давай скорее!

— Что?

Я не понимала, куда она торопит меня.

— Ну, открывай, наконец, двери!

— А что Хозяйка не открывает?

Я осеклась, нужно было назвать её по имени, но я так привыкла называть Хозяйку — Хозяйкой.

— Не открывает.

Я торопливо вытаскиваю ключи, вдруг что-то случилось? Кажется, Василиса, прочитав беспокойство на моём лице, спешит успокоить.

— С ней всё хорошо, просто она никогда не открывает тем, кто стучит дважды.

— Почему?

Я спрашиваю, чтобы как-то сгладить тишину, во время которой пытаюсь найти нужное положение ключа в замочной скважине.

— Суеверие... — пожимает Василиса плечами.

— Тогда почему вы стучите дважды?

— Привычка... — вздыхает она, и замок поддается с радостным щелчком.

— Я тут принесла замечательное средство, сейчас будем вас лечить! — заявляет она и достает из сумочки какой-то странный сверток. — Под наши с Хозяйкой любопытные взгляды идет на кухню, словно находится не в гостях, а в собственном доме.

— Лечить? — слабо переспрашивает хозяйка, видно, что она совсем недавно поднялась с постели, волосы примяты после сна, она так и вышла в прихожую в накинутом на плечи халате, из-под которого торчала ночнушка.

— Именно так!

— Нет, нет... Не нужно, Василиса Валерьяновна, спасибо вам! Но мне не нужно, я пью лекарства от доктора....

Она, покачиваясь, бредет следом. Я иду за ними в комнату, но потом решаю задержаться в коридоре. В квартире несколько дней было невыносимо тихо, хозяйка, как призрак, ходила по комнатам, оставляя странные следы присутствия, и я почти не пересекалась с ней. Мне неспокойно.

— Вы пьете отраву! — фыркает Василиса Валерьяновна и разворачивает перед усевшейся на табурет Хозяйкой сверток, — Сейчас такой отвар сделаю, мигом полегчает! — убеждает она.

— Нет, нет, не нужно!

— Почему это?

— От лукавого это всё! — качает немытой головой Хозяйка.

— От лукавого?! От него ваши таблетки! А это от природы! Настоящее! Бросьте вы эти глупости, вот попробуете и сравните! От лукавого! Ха, тоже мне... Такие травы только с бжже помощью можно найти!

— С Божьей помощью, — поправляет Хозяйка, отрешенно глядя в окно.

— Ну да, так я и сказала! С его самой помощью, мы вас подлечим! Да, Новенькая? — подмигивает она мне. — Что стоишь? Иди сюда! Вот скажи, есть в этих травах что-то дурное?

Я пожимаю плечами, откуда мне знать, что это.

— Ну вот и я не вижу, — с этими словами женщина смахивает выбившуюся со лба черную прядку и, достав из шкафчика заварник, наливает в чайник воды и ставит на плиту.

Скоро по дому разносится приятный аромат травяного чая. Я, привалившись к косяку кухонной двери, жадно вдыхаю его. После всех тех жутких ароматических палочек и свечей этот запах становится благодатью. Хозяйку тоже он оживил, и стоило ей пригубить горячий отвар, перелитый в нарядную кружку, как напряженная фигура женщины расслабилась.

— Помню этот чай... Очень вкусный, я хотела Гостью напоить... Но закончился... Надо тоже угостить...

Лепетала она.

— Да-да-да, вспомнили, значит? Ну и славно, а теперь поспите хорошо. А я угощу Гостью. — С этими словами она помогла Хозяйке подняться, кивнув мне, мол иди сядь, и осторожно повела обмякшую Хозяйку в спальню.

— Что вы сделали?

Мне тревожно. Всё выглядит слишком странно и подозрительно.

— Тише, это просто успокаивающий чай. Она плохо спит, сейчас пару дней его попьет и будет как прежде.

Она испытующе следит за тем, как я усаживаюсь на место, где до этого сидела Хозяйка, сама же Василиса Валерьяновна усаживается на вчерашнее место у окна.

— У тебя есть вопросы, а я наверняка смогу дать на них ответы, — говорит она и показывает на сверток с травами, что недавно заваривала, — Вот, нужно давать ей отвар из этих трав три раза в день!

— А причем здесь мои вопросы? — этот повелительный тон уже порядком надоел.

— Проследи за тем, чтобы она пила отвар! А ещё чтобы ела, деньги ещё остались же? Как ей станет лучше, мы поговорим, сейчас у меня мало времени!

Василиса Валерьяновна засобиралась, и я подскочила за ней. Что это за разговор? Я не успела и слова вставить! Она просит меня ухаживать за Хозяйкой, но так, словно я обязана это делать. Я не прислуга и вообще чужой человек!

— Что случилось с девушками, которые жили здесь? — решаюсь я на вопрос.

Она остановилась напротив закрытой двери в мою комнату и нахмурилась.

— Их съел страх... И они просто съехали... Дай-ка соли! — она протягивает руку, даже не взглянув на меня.

— Зачем? — не понимаю я.

Снова уходит от темы? Что это за странная хворь, которой страдают все, кто селится в этой квартире?

— Порог бы присыпать надо... — едва слышно отвечает Василиса, в её сумочке запиликал телефон, и женщина мельком взглянула на экран, заторопилась в прихожую. — Соль под порог насыпь! — Кидает она через плечо, пока роется в тумбочке у зеркала и, выудив оттуда связку запасных ключей, отцепляет себе один и кидает в зев своей сумочки.

— Что вы?...

— Мы давно знакомы, — с укором говорит она, поймав мой ошалевший взгляд, и, не дав мне и слова сказать, выскакивает за дверь. Только цоканье каблучков разносится по лестнице.

Хозяйка спала, и я вышла в магазин, чтобы немного пройтись и утрясти сумбур в голове, а ещё оставаться там было жутко. Разве можно вот так без спросу брать вещи и ключи даже у знакомых? Творилось что-то совсем странное. Стараясь отогнать от себя плохие мысли, я пересекла двор. Пакет неприятно оттягивал руку, свежая бутылка молока отдавала холодом каждый раз, стоило мне задеть ним ногу.

Достаю телефон и не могу поверить! Сообщение от Артёма!

Артём Тёмный

15:46

Привет! Есть новости!

Мурашки поползли вверх по рукам — наконец-то!

Какие?

Написала в ответ я. С замиранием сердца жду, пока Артём набирает сообщение. Я вижу иконку карандашика и закусываю губу, не в силах терпеть.

Артём Тёмный

15:50

У нас будет вечеринка завтра, как раз собираются со всех факультетов. Я списался с твоей подругой. Приходи, лучше часам к 10 вечера.

Взлетаю вверх по ступенькам и радуюсь, когда вижу Света на привычном месте. Он именно тот, с кем я хочу поделиться этой чудесной новостью!

Новостью, что Лена нашлась! Я нашла свою подругу!

Он хотел прикурить, но, увидев меня, остановился и приветственно кивнул.

— Её, кажется, нашли! — торжествующе сообщаю я ему.

— Твою подругу?

— Ну, да!

— Так, и где она?

— Будет на какой-то тусовке, которую устраивает студсовет.

— Она тебе ответила? — изумляется он.

— Нет, помнишь, я ходила в её универ, — Свет коротко кивнул, — Недавно я зашла в деканат, хотела узнать у них её номер или адрес, но они мне сказали, что не могут разглашать информацию о студентах...

— Конечно, не могут! — фыркнул он.

— Но в фойе ко мне подошел один парень, оказалось, из студсовета. Он обещал мне помочь, и мы обменялись контактами...

Пока я рассказываю, Свет становится всё мрачнее, он не верил в эту затею с самого начала, но удача мне всё-таки улыбнулась. Я встречусь с Леной, узнаю, чем её обидела, и извинюсь.

— Погоди, — прерывает меня Свет. — Ты хочешь сказать, что тебя позвал куда-то незнакомый парень, и ты всерьез собираешься пойти?

Да чтоб тебя! Я едва удерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

— Говорю же, он не незнакомый парень! Он из студсовета и зовет меня на какую-то студенческую вечеринку. Там будет толпа народу, с разных факультетов.

— Верно, толпа незнакомцев, которые даже не вспомнят твоего лица, когда следователь будет показывать им твое фото, потому что будут угашены в хлам! Откуда ты знаешь, что он не соврал тебе? Вдруг он не состоит в студсовете, вдруг соврал про твою подругу?

В какой-то момент Свет стал похож на моего брата. Говорит со мной как с маленьким ребёнком! Словно я не понимаю элементарных вещей! Я чувствую, как гнев пульсирует в кончиках пальцев. Вытаскиваю телефон и открыла его страничку.

— Не драматизируй, а? Вот, смотри, он классный парень, у него куча друзей ВКонтакте и...

Внезапно дверь квартиры, в которой я снимаю комнату, открывается, и на площадке появляется Хозяйка. Она накинула поверх грязной сорочки шелковый халат, который выглядел совсем затасканным.

— Ты тут с кем? А по телефону болтаешь, ну ладно!

— Фух, не заметила! — говорит Свет с облегчением, убирая из-за спины руку с сигаретой. — Думал, сейчас глотать бычок придется!

— Она в последнее время совсем странная стала... — говорю я, неотрывно гляжу на дверь, за которой только что скрылась Хозяйка. — Помнишь, я спрашивала про тех, кто жил с ней до меня? Это потому, что она назвала меня чужим именем. Таким же, как имя моей пропавшей подруги.

— Ты думаешь, она что-то делала с теми, кто селился к ней? — недоверчиво спрашивает Свет.

Я киваю. Он бы не сомневался, если бы видел тот моток черных ниток, что я обнаружила под порогом.

— Взгляни на неё внимательно. Она не в себе от страха... — он со вздохом посмотрел на двери квартиры.

— От страха?

— Ну да, всё же очевидно! — разводит руками парень.

Очевидно? Только не мне! Я ничего не понимаю, но чувство зависти от того, что все вокруг знают недоступное мне, поднимает внутри горячую волну гнева.

— Понятно. — Отрезаю я. Почему мы вообще говорим про Хозяйку?

Я надеялась, Свет обрадуется тому, что у меня появился шанс встретиться с подругой, но он, напротив, пытается меня отговорить. Отвернувшись от двери, сосед снова принимается за нравоучения.

— К тому же, как ты пойдешь, если тебе опасно ходить по ночам? — выдает он финальный аргумент.

— Так не путай факты! Мне нужно опасаться по-настоящему тёмных ночей — они ещё не наступили! А ещё вокруг будет много людей, со мной ничего не случится! — отмахиваюсь я, но по коже пробегает неприятный холодок. Что если он прав! Я начала бояться темноты, всё время ждать от неё подвоха.

— Кстати! — я вовремя вспомнила, что хотела спросить у Света. — Помнишь, ты говорил про форум с городскими легендами?

— Плохая попытка сменить тему... — хмурится он.

— Нет, я серьезно! Если там знают про Ту сторону, вдруг будут какие-то истории про тень. Может, я успею вернуть свою тень до вечеринки, и тогда не нужно будет переживать из-за темноты! — я постаралась улыбнуться, но Свет даже не взглянул на меня. Он задумчиво ковырял ранку на губе. — Если ты так переживаешь за меня, то пошли вместе со мной!

Взгляд его метнулся наверх, и я поняла, парень не может оставить старика. Мне тут же сделалось ужасно жаль, что я вообще об этом попросила.

— Прости, я не подумала...

Он качает головой, мол, ничего страшного.

— Давай открывай поисковик, попробуем его найти, я сто лет туда не заходил... — вздыхает он, и я усаживаюсь рядом.

Не сразу, но мы всё же находим этот форум. На тёмной странице регистрации золотые буквы.

«На Той стороне улицы»

Чтобы попасть на Ту сторону, зарегистрируйтесь или войдите.

— Регистрируйся, — командует Свет. — Предупреждаю, там достаточно странно, что люди, что темы. Иногда напоминает медвежий фарш, знаешь такой? — я качаю головой, и он кивает. — Ну и хорошо, тогда забудь. Только не пиши свое настоящее имя, — остановил он меня, когда я начала вводить первые буквы.

— И что мне написать?

— Не знаю, придумай какой-нибудь ник... Только надо, чтобы он привлек модератора, тогда тебе одобрят регистрацию и позволят оставлять комментарии и читать закрытые ветки, — пожимает плечами Свет и снова начинает ковырять незаживающую ранку на губе.

Я могла назваться кем угодно, но ведь мне обязательно нужно быть принятой.

— Как тебе такой ник? Я и моя тень? Помнишь, фильм был такой про двойняшек? — спрашивает он.

Что-то такое смутно припоминаю, но ник мне не нравится, ничего своего придумать не могу, поэтому сомневаюсь:

— Не слишком длинно? — спрашиваю я.

— Одним словом просто напиши. И английский значок «и» поставь, и тень по-английски напиши «шадоу»... — советует Свет.

Я послушно исполняю его советы.

— Готово! — выдыхаю я, и мы оба смотрим на сообщение с зеленой галочкой, означающее, что мой профиль теперь находится на модерации.

— Отлично, теперь можешь посмотреть там созданные темы, может, найдешь что-нибудь, — говорит Свет.

Я с энтузиазмом приступила к изучению форума. Но через некоторое время заметила, что новых сообщений почти нет. Это был еле живой или умирающий интернет-организм. С убогим дизайном из прошлого века, с уродскими шрифтами и низкопробными картинками. Публика тут была странная, Свет прав. Они писали, используя странные слова, из-за чего получалась какая-то бессмыслица.

«Виски и книги обменяю на черную эластичную ткань, обязательно вырванную из-под ног» Кто$казалМ@у

Я показала сообщение Свету, он кивнул.

— Да, я тоже долго не мог понять, что это за каша, но мне кажется, здесь на форуме толкают дурь, а это их шифр. Но я так и не понял, что к чему. Кажется, меня туда приняли случайно из-за ника. Подумали, что я в теме, может, и тебе повезёт.

— А что у тебя за ник?

— Д@будет$vет — объясняет он, и я не могу сдержать улыбку.

— Мило...

— А то!

Попрощавшись со Светом, я открываю дверь квартиры. В ней всё замерло, неприятное ощущение, к которому я почти привыкла, но теперь, как и сказал Свет, здесь чувствуется страх. Всё так тихо, потому что Хозяйка боится. Но чего? Какая природа у этого страха? Что её испугало настолько, что она сама не своя?

Я оглядывала квартиру в поисках источника этого страха, но всё выглядело как обычно. За исключением одного. Я перевела взгляд на торчащие из дыры в стене провода и на горящий круглые сутки светильник. Лампочка от натуги едва слышно гудела. Если она перегорит, что случится тогда?

Эта женщина явно не в себе, но теперь мне стало её жаль. Внутри кольнуло от стыда. Я ведь давно заметила, что с ней творится неладное, но старалась не обращать на это внимания.