По следам.

Дождь всё ещё шёл, хотя и не очень сильный. Его было недостаточно, чтобы промочить одежду, но он принёс с собой холод, который только усугубил нынешние страдания. Боль. Раскаяние. Чувство вины. Сожаление. Сомнение. Несколько капель дождя не могли смыть эти мучительные чувства и мысли, но они также не успокаивали и не помогали забыть о случившемся.

Элис восхваляла и благодарила свою Богиню за ту удачу, которая была дарована маленькой группе беглецов после того, как они совершили свой дерзкий побег из Бракмара. Фермер-гоббалов был настолько любезен, что позволил раненым путешественникам прокатиться на его телеге, после того как они смогли подняться на ноги и в качестве меры предосторожности отъехали на некоторое расстояние от Заапа; кто знал, не последует ли кто-нибудь за ними... оставалось ещё много незавершённых дел, которые могли в любой момент поднять свою уродливую голову, но ни один охранник не прошёл через портал-Заап; они не стоили того, чтобы за ними гнаться, или их просто не заметили.

Фермер направлялся не совсем в Емельку, но после того, как он увидел, насколько измученными выглядели путешественники, он решил сделать небольшой крюк, чтобы помочь автостопщикам выбрать правильный путь. Он предложил им всем сесть в задней части повозки вместе с двумя своими гоббалами, двумя нежными созданиями, которые были гораздо больше заинтересованы в поедании сена, чем в незнакомцах, сидевших рядом с ними. Группа была предоставлена самим себе, и они воспользовались моментом тишины.

Огромные рукава наряда Кайли были использованы в качестве импровизированного плаща и укрытия, тёмно-синяя ткань с белоснежной меховой оторочкой лежала на раненой спине Фернана, скрывая её от посторонних глаз и защищая от небольшого дождя, в то время как Ману лежала, свернувшись калачиком, на сене, накрыв себя оставшимся рукавом. Бедная девочка, измученная плачем и ужасом, задремала под покачивание тележки и запах мясных лепёшек в качестве колыбельной.

Большую часть поездки Фернан сидел, наклонившись вперёд, положив руки на колени, а его подбородок касался груди, пока он сидел, опустив голову с опущенными ушами, спокойно перенося жгучую и лихорадочную боль в спине. Он чувствовал себя неважно, но жаловаться не было смысла. После того, как они все уселись в повозку, Элис сообщила ему, что в Емельке живёт Энирипса и работает местным врачом в маленькой деревушке. Он должен быть в состоянии оказать необходимую помощь и исцелить... и действительно, это было то, в чём все трое взрослых остро нуждались. Фернан получил удар в спину, Элис - в руку и бедро, а затем Кайли получила травмы, которые она сама себе нанесла, использовав магию Кселора без надлежащего прикрытия.

Ни одного плохого слова не было сказано в адрес Кайли, хотя она сыграла большую роль в нынешних несчастьях партии. Она искупила свою вину, заботясь о Ману в те тяжёлые времена, но ей всё ещё за многое приходится отвечать. Элис была уверена, что Фернан будет первым, кто допросит Кселор, как только тот почувствует себя лучше, и выскажет ей всё, что о ней думает... или даже больше. Возможно, даже больше, если Элиатропка достаточно хорошо знала Фернана.

Её тело раскачивалось вместе с тележкой всякий раз, когда колесо наезжало на камень или проваливалось в яму на дороге, с отсутствующим выражением в глазах она смотрела на серые облака, а пальцы впивались в предплечье и бедро с отчаянием, которое подпитывалось внутренним смятением. Тёмные круги под глазами и бледность щёк были явными признаками того, что Элис была на пределе. Что она собиралась сказать мальчикам или Альберту? Правду, конечно... как она не смогла заручиться поддержкой или найти ответы на свои ночные кошмары, которые менялись по смыслу и последовательности и становились слишком реальными. Что она нажила себе врагов, а не союзников, и что ей не удалось завоевать полное доверие людей, которые могли бы помочь ей создать дом для всех этих детей, застрявших в Эмрубе.

Она была дурой, думая, что сможет это сделать. Вместо того, чтобы строить светлое будущее, она заставляла страдать других. Как мог Джорис или кто-либо другой поверить в неё? Неужели они просто притворялись, чтобы заставить её чувствовать себя лучше, или они увидели в ней что-то такое, что ей ещё предстоит обнаружить, или что в настоящее время скрыто за страданиями? В последнюю мысль было очень трудно поверить, особенно сейчас, после того как маленькая капелька попала ей на щёку, а очередной ухаб на дороге стал мрачным напоминанием о реальности, в которой она оказалась. Во время спокойной поездки она не испытывала ни сочувствия, ни утешения, за исключением того, что была почти дома.

Если бы только она могла поговорить с кем-нибудь обо всех проблемах, с которыми столкнулась. Политика... Её младшие братья этого бы не поняли, и Альберт тоже, независимо от его должности мэра Емельки. Это была та тема, которую она могла обсуждать только с кем-то, у кого был опыт, и единственный, кому она доверяла, был вне её досягаемости. Джорис... она скучала по нему. От одной мысли о нём у неё сжимался желудок и горло. Был бы он разочарован, если бы узнал о том, что произошло в Бракмаре, или о том, как ей указали на дверь в Калхасе?

- Пожалуйста, нет. - прошептала она себе под нос.

Мысль о том, что она может потерять уважение Джориса, только усиливала отчаяние, которое она испытывала. Он был её вдохновением, её наставником, её другом, её... Она закрыла глаза и сжала губы, чтобы не думать о нём как о чём-то большем; принятие желаемого за действительное только ещё больше унизило бы её. У неё было достаточно снов, о которых стоило беспокоиться, большего ей и не требовалось. Вместо этого она попыталась разглядеть окружающую обстановку, но всё выглядело по-прежнему. Сколько ещё?

Прошло несколько часов с тех пор, как они сели в тележку. Она смотрела на проплывающие мимо поля, пока массивное дерево вдалеке не привлекло её внимания настолько, что она инстинктивно приподнялась, чтобы разглядеть его получше. Вот он, дом. Он был совсем недалеко.

Она не сводила глаз с дерева, пока повозка продолжала катиться по дороге, наблюдая, как оно постепенно приближается, пока за холмами не показалась деревня, дерево, низкие каменные стены, голубые черепичные крыши и окружающие поля - приятное зрелище для Элиатропа. Но это также усилило её тревогу; она не могла устыдиться и передумать. В этот самый день её путешествие подошло к временному концу.

Разбудив Ману, помогая всем сойти с повозки и поблагодарив незнакомца за доброту словами благодарности и последним оставшимся у Элис камами, фермер-гоббалов продолжил свой путь и покинул небольшую группу у открытых ворот деревни. Для сельской деревни было довольно тихо, но погода выдалась не совсем солнечной; большинство людей сидели по домам и занимались своими делами, а удары молота по наковальне кузнеца тихим эхом разносились по крышам и полям, сопровождаемые глубоким блеянием гоббалов у каменной стены.

Когда они начали пересекать деревню, вся группа была молчаливее Емельки; не было произнесено ни слова, хотя они обменялись многозначительными взглядами, и те сказали о многом. Элис взяла на себя смелость показать дорогу к гостинице, а сама пошла рядом с Фернаном, чтобы соответствовать его медленному шагу и быть рядом с ним, если позволит его упрямство. Не было слышно ни недовольного драконьего детеныша, сеющего хаос, ни смеха играющих мальчишек, когда Элис и её спутники добрались до таверны "Хрустящего гоббал", но запахи еды, доносящиеся из гостиницы, компенсировали это.

Элиатропка немного ускорила шаг, чтобы подняться по ступенькам, ведущим во внутренний дворик гостиницы, её глаза искали признаки присутствия её братьев, пока она не заметила крупную, но сгорбленную фигуру Альберта, который убирал со столов внутри, держа поднос с пустыми кружками. Она смотрела на него, слушая, как остальные поднимаются во внутренний дворик, наблюдая, как хозяин гостиницы пытается поверить в реальность того, что она видит, прежде чем, наконец, нарушила молчание, осторожно попытавшись поприветствовать его:

- Альберт...

Её голос немного дрогнул после того, как она смогла произнести только его имя, но то, как передернулись широкие плечи Альберта и как он застыл, проводя салфеткой по столешнице, было достаточным свидетельством того, что он услышал её. Она затаила дыхание, когда он медленно повернулся, а её пальцы впились в больную руку, чтобы не упасть там, где она стояла, ожидая, когда он обратит на неё внимание.

- Элис, ты вернулась! - ликование в его голосе выдавало, что он был счастлив и удивлён, увидев её, после того как с лёгкостью узнал, хотя его улыбка постепенно угасла, когда он заметил, что она не улыбается ему в ответ и не решается переступить порог гостиницы. Вместо этого в её усталых глазах появилось пристыженное выражение, которое сбило его с толку.

И тут его осенило. Её одежда была грязной. Порванный... Её волосы были растрепаны. Синяки... Она выглядела так, словно не спала несколько дней. Ей не хватало её обычной грации, она стояла немного ссутулившись, крепко обхватив себя за талию, а спрятанные под вуалью крылья вакфу были откинуты назад и казались маленькими. Это резко отличалось от того, как она выглядела, когда покидала Емельку несколько недель назад, и это потрясло его.

Брови Альберта сошлись на переносице, его настроение менялось по мере того, как он внимательно рассматривал девушку в дверях, прежде чем быстро поставить поднос, который держал в руках, и обойти её.

- Пиви... - тихо произнёс он, протягивая к ней руки, и слёзы хлынули из глаз, а искаженное гримасой боли лицо только усилило его беспокойство - Клянусь Энутрофом, тебе больно. - его большая ладонь зависла рядом с её раненой рукой, не осмеливаясь обнять её, чтобы поприветствовать её возвращение домой, хотя ему и хотелось этого.

- Нам нужна помощь... - прошептала она, стараясь говорить тихо, чтобы не расплакаться перед человеком, который приютил её и пытался быть ей как отец. Её плечи дрожали от напряжения; она не могла этого скрыть, но ей и не нужно было этого делать для такого человека, как Альберт.

Альберт продолжал хмуриться, пытаясь разобраться в происходящем, прежде чем перевёл взгляд за спину Элиатропки во внутренний дворик, поскольку его беспокойство о её благополучии немного рассеялось. Она была не одна... Во внутреннем дворике было ещё трое, нет, четверо: Кра, Озамодас с мяукающим котёнком на руках и женщина неизвестной веры. Он не знал, кто они такие, но если они были с Элис, то, должно быть, её друзья, по крайней мере, он так предположил. Она сказала "Помоги"... Ему не нужно было долго думать, когда он оценил, в каком плачевном состоянии все были.

- Заходите скорее в дом. - поторопил он всех, чтобы укрыться от мелкого дождя в тепле и уюте своей гостиницы. На мгновение возникло нежелание, но небольшая группа зашевелилась после того, как мужчина-Кра проявил признаки того, что принимает приглашение, хотя он и выглядел рассеянным и усталым. Он едва мог оторваться от того, что мог видеть Альберт, пока не заметил тёмные пятна и порванную ткань зелёной рубашки, которую лучник носил под необычным синим плащом; он был серьёзно ранен, и это вызвало множество тревожных сигналов в отставном Энутрофе. Когда трое незнакомцев вошли внутрь, Альберт повернулась к Элис и осторожно погладила её по щеке, тихо сказав ей. - Я позову доктора Вердена. Постарайся поднять всех наверх, если сможешь. Займи первую попавшуюся комнату, я ненадолго.

Наконец-то... помощь. Элис с облегчением вздохнула, прижавшись грязной щекой к тёплой ладони Альберта, и кивнула, чувствуя, как тяжесть свалилась с её плеч. Ей было страшно возвращаться в Емельку после побега из Бракмара, но она чувствовала, что приняла правильное решение, отправившись сюда, в место, которое считала своим домом. С ними всё будет в порядке.

Уставшие путники искали утешения в одной из комнат гостиницы после того, как Альберт в спешке отправился за деревенским доктором, и хотя Элис проводила всех наверх и была готова упасть в обморок, чтобы наконец-то позволить себе немного покоя и передышки, она была удивлена, что нигде не было видно её братьев. В гостинице было очень тихо и так оставалось даже после того, как пришёл Энирипский врач, который немедленно начал творить своё волшебство, обнаружив, что Фернан горит в лихорадке. Кра остро нуждался в лечении.

Ману оставалась рядом с врачом, сидя в изножье кровати, в то время как Фернан лежал животом на одеяле и вынужден был терпеть жгучую боль от антисептиков, пока врач обрабатывал его раны. Кайли сидела на другой кровати, которая стояла в комнате, держась особняком от бродячего котёнка, который сидеа рядом с ней, в то время как Элис топталась у двери, испытывая чувство вины, которое безжалостно грызло её; ей было больно видеть Фернана в таком состоянии...

- Элис... не могла бы ты подойти сюда на минутку? - спросил Альберт после того, как он заглянул в комнату и помахал Элиатропке, чтобы тот любезно проводил её наружу и переговорил наедине, вдали от посторонних. Он отступил на несколько шагов после того, как Элис кивнула, и, не сказав ни слова, вышла из комнаты, так и не ощутив на себе успокаивающего прикосновения кисти доктора. - Как твоя рука?.. - спросил он, удержавшись от того, чтобы дотронуться до неё, и лёгкая хромота, с которой она шла ему навстречу в коридоре, указывала на то, что у неё были проблемы не только с рукой.

Она слегка кивнула, показывая, что беспокоиться не о чем, хотя её глаза были устремлены на свои ноги, а не на встревоженный взгляд Альберта. Она выглядела усталой, но больше всего разбитой.

Альберт вздохнул через нос, увидев девушку, которую он взял под свое крыло, прежде чем обнять её своими мощными руками и осторожно притянуть к своей широкой груди. Он не был уверен, что сказать, потому что всё ещё не знал, что так измотало Элиатропку, но точно знал, что она нуждалась в утешении, и это было то, что он мог ей дать.

Она не отстранилась и не запротестовала; Элис сдалась в тот момент, когда руки Альберта обвились вокруг неё, и крепче обняла его. Она уткнулась лбом в его плечо, чувствуя, как всё напряжение покидает её тело, по телу пробежала сильная дрожь, прежде чем она стиснула зубы, пытаясь сдержать слёзы, которые так и норовили пролиться. Её дрожащие пальцы схватились за его рубашку, сначала легко, но потом они вцепились в ткань сильнее, когда первая слезинка скатилась по её щеке. Теперь это было невозможно остановить... она была в отчаянии.

- Выплесни это, - прошептал Энутроф, когда почувствовал, что она дрожит, и её катящиеся слёзы запачкали его рубашку, а сдавленные рыдания слишком сильно задели его за живое. Она сдерживалась...

- Мы можем пойти на кухню, если хочешь, - предложил он после того, как она прижалась к нему, чтобы её не услышали попутчики и доктор, очевидно, не желая показывать слабость, хотя он не мог понять, почему она считает, что это важно в такой момент - Тебе бы не помешало выпить немного тёплого молока, это пойдёт тебе на пользу.

Едва заметного кивка было достаточно, чтобы хозяин отпустил её и повёл вниз, в уютную кухню. На массивной плите в центре комнаты кипела еда, наполняя кухню приятными ароматами, которые встретили Элис с распростёртыми объятиями. После того, как она села и принялась вытирать слёзы, Альберт начал подогревать молоко, чтобы предложить его в качестве успокаивающего напитка для Элиатропки, что, как он был уверен, сработает.

- Где дети?.. - спросила она, чтобы нарушить собственное молчание, легко проводя пальцами по ноющей руке и повреждённой перчатке после того, как её щеки высохли.

Альберт выдавил улыбку, когда Элис спросила о своих младших братьях, немного удивлённая тем, что ей потребовалось так много времени, чтобы расспросить о них, но у неё было много дел.

- Они отправились навестить Персидаля и Евангелину. - сказал он, потянувшись за банкой мёда, чтобы набрать полную ложку липкого, но сладкого нектара - Я ожидал, что они вернутся сегодня, но, думаю, это будет завтра. Их ждёт приятный сюрприз.

Его улыбка стала шире, хотя в ней и был какой-то мрачный намёк; хорошо, что мальчиков не было дома... Переполох был бы чрезмерным, особенно для девушки-Элитропа. Он предпочёл бы не придумывать никаких сценариев того, как всё могло бы сложиться, если бы Юго и Адамай были здесь и стали свидетелями возвращения Элис домой раненой и обеспокоенной.

Он оставил свои мысли при себе после того, как налил подогретое молоко в кружку и размешал его ложкой, намазанной мёдом, чтобы подсластить, а затем подошёл к Элис, чтобы налить ей напиток и сесть напротив неё. Она осторожно взяла кружку и глубоко вдохнула исходящий от неё аромат, прежде чем выдохнуть, как будто это был глубокий вдох, и сделать маленький глоток. Мягкий и сладкий... тёплый. Она наслаждалась ощущением и вкусом, прежде чем тихо произнесла:

- Мне следовало вернуться домой раньше...

Он не был уверен, почему она так сказала, но не собирался вытягивать из неё правду; он знал, что она заговорит... рано или поздно. Всё, что ему нужно было сделать, это проявить терпение и поддержать.

- Теперь ты дома, - сказал он - И это самое главное. Последнее, что мы слышали о тебе, было от мастера Джориса несколько недель назад. Он написал нам, что ты решила продолжить поиски ответов и начать свой путь в качестве посла.

Её глаз и бровь дёрнулись прямо перед тем, как он закончил предложение. Это было едва уловимо, но он уловил это, и это только усилило любопытство Альберта относительно того, что случилось с ней и теми, кто был наверху.

- Я потерпела неудачу, Альберт,- её голос был тихим, а взгляд бирюзовых глаз мрачным и обиженным - Всё начиналось хорошо после того, как я покинула Бонту... Богиня, я так хотела наконец-то встать на ноги, что не могла дождаться, когда смогу узнать, что ждёт меня впереди. Я была уверена в себе, когда встретилась с королём Озамоды, и он принял меня без каких-либо скрытых обид, но дальше всё пошло кувырком. Я встретила не тех людей... Я шла по пути, который не сулил ничего, кроме разочарования и мучений. Аурум Буллион... Бракмар. Мои люди... - она прервала себя, чтобы немного успокоиться после того, как хлынувшие слёзы и разочарование заставили её говорить быстрее дрожащим голосом, прежде чем она быстро и с некоторым усилием сделала ещё один глоток тёплого молока, словно пытаясь успокоиться. Её крылья, спрятанные под грязной вуалью, опустились, когда она опустила голову и спросила, зная, что у Альберта нет ответа. - Что такого сделали Элиатропы, чтобы заслужить эту неприязнь, эту ненависть? Я не... Я не понимаю. Мы исправили ошибки, Юго проследил за этим, и я выступила вперёд, чтобы извиниться за них. И всё же...

- Не будь так сурова к себе, Пиви... ты только начала свой путь. Думать, что ты сможешь что-то изменить так рано - глупая надежда, за которую не стоит цепляться.

Она покачала головой, бросая ему вызов.

- Альберт... - произнесение его имени помешало ему продолжить, хотя он держался поближе к ней, сидя, наклонившись вперёд, на табурете напротив Элис - Король был в ужасе от меня. Так напуган, что указал мне на дверь и не хотел иметь со мной ничего общего. На меня напали и затравили в Бракмаре из-за того, кто я такая, из-за того, что случилось, когда Юго попытался спасти своего друга-буфболиста. Это не я веду себя жестоко,... таков мир.

- Я не самый лучший специалист в таких вопросах, Элис... - честно признался Альберт, после того как глубоко вздохнул - Я всего лишь пенсионер, владелец таверны-гостиницы, который всё ещё борется с выпечкой хлеба и пытается в одиночку вырастить нескольких детей. Но даже я знаю, что времена могут быть трудными и что нет ничего постыдного в том, чтобы сбиться с пути или потерпеть поражение перед невозможным. - он заставил себя слегка улыбнуться, потянулся, чтобы коснуться её колена, и положил на него руку, надеясь, что сможет успокоить её - Ты взяла на себя задачу, которую невозможно выполнить за несколько месяцев... Король Энутрофов никогда не отличался храбростью, добротой или пониманием, а Бракмар... - он усмехнулся - Бракмар благоволит только к сородичам, а ты, пиви, далека от того, чтобы быть связанной с таким местом. Ты столкнулась с двумя силами, которые доставили бы тебе немало хлопот, даже если бы ты не была Элиатропом.

Её взгляд был прикован к его руке, и создавалось впечатление, что она пребывает в глубокой задумчивости. Он был прав: она всё ещё была новичком в этом мире и всё же забрела на территорию, которая, как она знала, будет не слишком гостеприимной. Встреча лицом к лицу с Калхасом и Бракмаром в самом начале её путешествия была чревата катастрофой, какой бы неопытной и неподготовленной она ни была. Она должна быть благодарна, что не попыталась вступить в контакт с Бракмарским принцем... Однако. Она отвела взгляд от большой руки Альберта и посмотрела на дверь кухни, а мыслями вернулась к людям наверху.

- Из-за меня пострадали люди, Альберт. Это из-за меня Фернан лежит в постели с высокой температурой и воспалённой спиной...

- Фернан... Так зовут этого Кра?

Верно... у них не было возможности должным образом познакомиться, поскольку самым важным было обеспечить уход и получить его. Элис медленно моргнула, осознав это, прежде чем кивнула и поднесла кружку к губам, чтобы ещё раз попробовать подслащённое молоко, но ничего не сказала.

- Фернан и Ману... Я познакомилась с ними вскоре после того, как ушла из Бонты. Мы пытались укрыться от дождя, когда узнали, что движемся в одном направлении, и решили на время объединиться... С тех пор мы путешествовали вместе. - наконец она сделала глоток, позволив воспоминаниям о путешествии с Фернаном и Ману отвлечься от тревог и внутреннего конфликта - Фернан искал следы семьи Ману после того, как она потеряла родителей и оказалась на его попечении, и, поскольку она из семьи Озамодас, он решил, что Озамодасия - подходящее место для поисков. Вот так мне удалось встретиться с королём...

- Он твой друг? - спросил Альберт, пытаясь понять, как Элис относится к трём незнакомцам наверху, надеясь, что он не пригласил сюда людей, которым Элис не доверяла, но чувствовала себя в долгу перед ними, потому что они пострадали.

- Я... Мне хотелось бы так думать, но после того, что произошло в Бракмаре, я не уверена. У Фернана проблемы с доверием, и он скор на суждения, но у него доброе сердце. Он остался со мной, даже когда я сделала неправильный выбор и дала второй шанс не тем людям...

Альберт кивнул. Он не мог сказать, была ли Элис увлечена этим парнем, но она достаточно заботилась о его благополучии; ему придётся поверить в то, что она доверяла ему.

- Он всё ещё с тобой, так что это кое-что значит. А девушка?

Элис на мгновение задумалась о Кселоре, прежде чем какая-то мысль пришла ей в голову и заставила её немного приподняться, чтобы поставить свою кружку на стойку рядом с собой.

- Кайли, - сказала она, представляя свою измождённую спутницу по путешествию, и потянулась к сумке, чтобы открыть её и достать повреждённую маску, которую она хранила для Кайли. Она протянула её Альберту, чтобы тот взял её, прежде чем продолжить. - У неё необычный случай. Она не совсем друг, но ей нужен был кто-то, кто бы о ней позаботился. Она пережила годы жестокого обращения; она... недееспособна. - она чувствовала себя недоброй из-за того, что сказала такое о Кайли, но она не могла подобрать слов лучше; с ней было многое не так, поскольку она была психически сломлена и имела искажённые взгляды на вещи.

Слушая, Альберт разглядывал маску. Это был типичный предмет экипировки Кселоров, который он видел много раз прежде, хотя он бы и не догадался, что женщина наверху была Кселором из-за отсутствия бинтов.

- Можно ли ей доверять?

Секундное колебание помешало Элис ответить сразу, хотя она кивнула:

- У неё добрые намерения. Или... я верю, что у неё добрые намерения. Ей трудно выражать свои мысли, и она поступает неправильно по правильным причинам, но она не желает никому зла. Она просто... хочет жить и выразить свою благодарность за то, что больше не прикована к верстаку.

- Это звучит ужасно... - пробормотал Альберт, проводя рукой по губам и подбородку, а затем задумчиво поглаживая усы. Она собрала довольно странную компанию. - Это ведь не из-за неё вы все пострадали, не так ли?

- Косвенно, но всё же нет... Именно по её предложению мы отправились в Бракмар, чтобы встретиться с кем-то, у кого есть информация о семье Ману, и именно там наши пути пересеклись с человеком, который был недоволен появлением в Бракмаре Элиатропов; женщиной-хуппермагом на службе у какой-то бракмарской знати. Она напала на нас, и мы бежали из города, чтобы спастись от неё... И вот мы здесь. - Элис слабо пожала плечами, прежде чем заверить Альберту - За нами не следили, и я не думаю, что кто-то видел, как мы покидали город. Путешествие из Кельбы сюда было самым спокойным с тех пор, как мы покинули Озамодасию...

- А как же тот сбежавший преступник, о котором предупреждал нас мастер Джорис, тот, кто сумел ускользнуть от рыцарей справедливости в Кании?

Она удивлённо приподняла бровь, услышав этот вопрос. Она совсем забыла об этом предупреждении... Даже Фаэрис подтвердил, что на дорогах в Бонте и Кании нужно соблюдать осторожность, после того как он, Джорис и Рыцарь Справедливости не смогли выследить беглеца. Это было одной из причин, по которой она путешествовала вместе с Фернаном. Тем не менее, у Элис были другие сбежавшие преступники, о которых ей нужно было беспокоиться, например, о том маскарадисте и, в определённой степени, о Ронал, хотя она утверждала, что её выпустили из тюрьмы за "хорошее поведение".

- К счастью, нет, - сказала она, покачав головой, наблюдая, как Алиберт аккуратно отложил в сторону разбитую маску и поднялся со стула, чтобы проверить, как кипит рагу - Настоящая беда, с которой мы столкнулись, была связана с Калхасом и Бракмаром, и она там и осталась.

- Понятно... Будем надеяться, что так оно и останется, - задумчиво пробормотал Альберт, приподнимая крышку, чтобы осмотреть рагу, и отойдя на некоторое расстояние от Элиатропа, чтобы обдумать ситуацию, в которой она оказалась - А твой ночной кошмар?

- Всё изменилось вскоре после того, как мы покинули Калхас, но нельзя отрицать, что это пытается мне что-то сказать. Мне ещё предстоит разгадать это...

Выражение его лица стало мрачным, когда он услышал, что её загадочные сны всё ещё остаются неразгаданными. У него было чувство, что она не успокоится, если кошмары будут продолжать мучить её по ночам, если они всё ещё будут. Ему это не понравилось, но он предположил, что Элис продолжит разгадывать послания, а это также означало, что она снова уйдёт из Емельки. Осмелится ли она после того, что произошло, и чувствуя, что потерпела неудачу?

- Ну, - начал он, выпрямляясь и улыбаясь ей, и его голос звучал чуть более оптимистично, чем раньше - В твоём нынешнем состоянии ты ничего не решишь, Пиви. Возможно, тебе нужно немного отдохнуть, чтобы прийти в себя; тебе и твоим друзьям следует уделить столько времени, сколько потребуется для восстановления сил. Твоя комната осталась такой, какой ты её оставила, а комната, которую сейчас занимают твои друзья, принадлежит им до тех пор, пока они не встанут на ноги. И давай не будем забывать... завтра твои братья должны быть снова дома. Есть чего ждать, не так ли?

Наконец на её лице появилась улыбка, хотя она была едва заметна.

- Я так по ним скучала... - призналась она, когда ей пришла в голову мысль о том, что ей нужно обсудить несколько вопросов с Юго и Адамаем. Но это могло подождать; что ей действительно было нужно, так это быть окружённой позитивной атмосферой. - Ты слышал что-нибудь от Фаэриса?

- Ну да, он заходил чуть больше недели назад, - сказал Альберт после секундного раздумья, прежде чем ухмыльнуться и слегка помахать деревянным половником, который держал в руке - Ты же знаешь, какой он, он никогда не задерживается надолго. Но, насколько я понял, у него все хорошо, и он по-прежнему непреклонен в том, чтобы тренировать Юго и Адамая. Юго быстро учится, в то время как Адамай всё ещё борется со сменой формы. - он погрузил половник в рагу, чтобы хорошенько его размешать, прежде чем его внимание привлёк тихий стук по дереву. Он оглянулся на Элис, чтобы посмотреть, не она ли была виновницей шума, прежде чем движение рядом со входом на кухню дало понять, что это был кто-то другой.

Альберт и Элис увидели доктора, стоящего в дверях с закатанными рукавами и маленьким фартуком, на котором было несколько пятен крови и антисептиков, но он, казалось, был в хорошем настроении.

- Одна из моих пациенток пропала, и я пришёл её искать, - беззаботно сказал он, прежде чем сосредоточиться на Элис и кивком подозвать её - Твой дорогой подруг Кра отдыхает. У него всё ещё высокая температура, но раны, от которых он пострадал, обработаны и не должны доставлять ему больше хлопот. Я осмотрю его завтра, чтобы убедиться, что за ночь не возникло никаких инфекций.

- Богиня, спасибо тебе... А Кайли, та девушка с каштановыми волосами?

- Я мало что мог для неё сделать, но я провёл общий осмотр, чтобы избавиться от синяков; их у неё было предостаточно, не говоря уже о том, что она недоедает и устаёт, но хорошая диета и отдых помогут ей снова встать на ноги. Однако раны, нанесённые магией времени, трудно поддаются лечению, потому что время нарушает естественный процесс заживления. Её раны зажили в тот же момент, когда они были нанесены ей; я ничего не могу с этим поделать.

Элис поморщилась от этой новости. У Кайли не было другого выбора, кроме как терпеть пагубное воздействие своей магии без защиты, чтобы спасти себя и Ману, и теперь она будет носить шрамы всю оставшуюся жизнь. Жизнь была жестокой, особенно для Кселоров.

- Я очень благодарен вам за помощь, доктор.

- Не благодарите меня пока, - сказал он, проходя дальше на кухню, чтобы занять место Альберта напротив Элис и сесть напротив неё - Как я уже сказал, один из моих пациентов пропал, и я не уйду домой, пока все не получат необходимую помощь. Если Альберт не возражает против того, чтобы я лечил тебя здесь, на кухне, не будешь ли ты так любезен расстегнуть для меня перчатки и пояс?

- Возражений нет, - чётко произнёс Альберт, закрывая большую кастрюлю крышкой и подходя к ним, не желая заставлять Элис ходить, после того как он увидел, что она немного прихрамывает - Как насчёт бесплатного ужина после, доктор? Чтобы загладить вину за то, что оторвал тебя от практики, и поблагодарить за помощь?

Однокрылый Энирипса усмехнулся этому предложению, взялся за кисть и улыбнулся Альберту, ожидая, пока Элис выполнит его просьбу и снимет длинные перчатки, которые она носила:

- Я никогда не отказываюсь от бесплатной еды, особенно если это ваша стряпня, мэр. Позвольте мне сначала позаботиться о юной мисс, прежде чем вы побалуете меня вкусной едой; пациенты важнее моего желудка.

Он был нежен, когда взял Элис за раненую руку после того, как с неё сняли похожую на рукав перчатку, и кончик его кисти засиял волшебным лимонным светом. Как только он начал работать, мягкие щетинки заскользили по её покрасневшей и повреждённой коже, и движения, которые делал доктор, были рассчитаны и образовывали символ, который был необходимой руной для заживления определённой области. Это было больно, исцеляющая магия обжигала кожу, но оставляла ощущение прохлады, сопровождаемое затихающей болью, которую покалывало. Доктор работал быстро; пока его исцеление искало какие-либо внутренние повреждения, он изучал Элис своими глазами, чтобы понять её реакцию и понять, беспокоит ли её что-то конкретное. Как и Альберт, он заметил, что она слегка прихрамывает, и именно поэтому уделил особое внимание её бедру своей кистью, чтобы убедиться, что все травмы обработаны должным образом.

Синяки и царапины исчезали по мере того, как проходили секунды, пока слабое сияние заживления не исчезло, и доктор сел, быстро взмахнув своим единственным крылом.

- Этого должно хватить, - тихо сказал он и согнул руку и ногу Элис, чтобы убедиться, что они больше не болят, прежде чем убрать щётку в маленькую кобуру, висевшую у него на поясе - Если бы ты могла пройтись по кухне, я был бы вам признателен.

- Всё в порядке? - спросил Алиберт после того, как Элис послушно кивнула и поднялась со стула, выполняя просьбу доктора, наблюдая, как она сделала несколько осторожных шагов, прежде чем начать обходить центральную печь. Насколько он мог видеть, хромота исчезла, но доктор продолжал осматривать её с того места, где сидел.

- Её плечу нужен отдых, поэтому я не советую поднимать тяжести в ближайшие несколько дней, но в остальном она в хорошей форме; она быстро поправится. Хотя я с удовольствием проведу ещё один осмотр завтра, когда вернусь за твоим другом, это не составит никакого труда.

После прогулки по кухне Элис потерла зажившее бедро; она уже несколько дней не чувствовала себя так хорошо. Она всё ещё чувствовала усталость и некоторую скованность от навалившихся на неё забот, но исцеление принесло ей огромную пользу.

- Большое вам спасибо. Как я могу...?

- Отплатить мне...? Бесплатными обедами, конечно. - ухмыльнулся Верден, прерывая Элис, прежде чем бросить на Альберт косой взгляд, в котором сквозила насмешка - Я ужасный повар, так что достаточно обычной оплаты. У меня нет времени учиться готовить; как ты думаешь, зачем ещё я прихожу сюда почти каждое раннее утро и поздний вечер?

- Это справедливо, - рассмеялся Альберт - За последние десять лет ты помогал жителям деревни больше, чем я могу припомнить. Это меньшее, что я могу сделать в обмен на твои услуги. Вымойте здесь руки и, когда закончите, присаживайтесь в главном зале; я подойду к вам и приготовлю немного тушёного мяса, после того как принесу немного еды выздоравливающим гостям наверху. Я уверен, что теперь, когда боль больше не притупляет их чувств, они умирают с голоду.

Доктор кивнул, прежде чем передать Элис её перчатки и пояс, после того как она расстегнула их для него. Кухню наполнил звон деревянных мисок, когда Альберт начал готовить еду для Элис, Фернана, Ману и Кайли.

- Я хорошо знаю твоего брата, Элис, - небрежно сказал Верден - Он упрямый мальчик, слишком нетерпеливый, чтобы успокоиться и прийти в себя. Я очень надеюсь, что ты не будешь слишком на него давить, потому что тебе нужен отдых. И не позволяй Альберту взваливать на тебя работу по дому.

Элис улыбнулась Энирипсе после того, как забрала свои перчатки и пояс. Она действительно снова была дома... Знакомая безмятежность и умиротворение уже окутывали её.

- Я так и сделаю, спасибо. - заверила она его, прежде чем прошмыгнуть мимо него, чтобы покинуть кухню в сопровождении Альберта, после того как он принёс четыре миски; пришло время проверить, как там наверху. Она надеялась, что всем стало лучше после целебного прикосновения Энирипсы...

Войдя в комнату, они с Альбертом наткнулись на четырёх спящих посетителей, хотя Кайли проснулась от тихого скрипа половицы. Её руки были перевязаны свежими и чистыми бинтами, но в остальном она выглядела почти так же, как и после осмотра врачом... за исключением синяков и царапин, покрывавших её бледную кожу. Фернан крепко спал на животе, а Ману свернулась калачиком рядом с ним; было неправильно будить их, особенно после всего, что они пережили, и поэтому было быстро решено оставить еду в комнате, чтобы не отрывать Кра и Озамоду от их заслуженного отдыха. Кайли тоже клонило в сон, хотя после того, как ей подали одну из мисок, ей очень захотелось что-нибудь съесть.

- Тебе тоже нужно поесть и отдохнуть, Пиви, - предложил Альберт, протягивая миску Элис, и понизил голос, чтобы не разбудить остальных, наблюдая, как Кайли наслаждается приготовленной им едой - Почему бы тебе не пойти в свою комнату и не устроиться там поудобнее?

- Я не могу, - прошептала Элис в ответ - Я должна остаться здесь и присмотреть за ними... Я несу за них ответственность.

Альберт покачал головой и положил руки ей на плечи, чтобы мягко развернуть её и вытолкать из комнаты.

- Это не так, по крайней мере, больше не так. Они под моей крышей, и это делает их моими гостями. Ты так же нуждаешься в отдыхе, как и они, Пиви; ты не должна пренебрегать собой.

- Но...

Смешок вырвался у него, когда он встретился взглядом с её широко раскрытыми глазами, когда она оглянулась через плечо с миской горячего дымящегося рагу в руках, слабо упираясь каблуками в пол, чтобы не поддаться его предложению.

- Я присмотрю за ними, это одна из моих обязанностей хозяина гостиницы - обеспечивать безопасность моих гостей. Ты же знаешь...

- Иди, - послышался голос Кайли из комнаты, чтобы поддержать мужчину, который принёс ей еду, но большое тело Альберта заслонило Кселора от взгляда Элис, которая попыталась хоть мельком взглянуть на неё - Кай никуда не пойдёт. Ферн и Ману не уйдут. Мы спим. Ты спишь.

Это было заманчиво... Элис не решалась поддаться искушению побыть немного наедине с собой в пространстве, которое она называла своим собственным. Казалось неправильным оставлять Фернана, Ману и Кайли одних в незнакомом месте, куда она их привела, но она доверяла Альберту так же, как и Джорису. Она была уверена, что он присмотрит за теми, кого она хотела бы назвать друзьями.

Элис слегка кивнула, прежде чем удалиться, направляясь на чердак гостиницы, и тихо пожелала Кайли и Альберту спокойной ночи, не торопясь, хотя урчание в животе и желание окунуться в привычную обстановку своей комнаты заставили её немного поторопиться. Поднялись по узкой лестнице на маленькую площадку, а затем... Элис заглянула в свою комнату, распахнув дверь, всё ещё держа миску обеими руками.

Всё было так, как она оставила, чисто и в полном порядке. Небо потемнело, и освещение в маленькой мансарде стало довольно тусклым; было уже поздно, время за сеансами исцеления пролетело незаметно. Она делала один шаг, затем другой, чтобы войти в свою личную комнату, пока её походка не стала более плавной, а нежелание, которое она испытывала, не осталось у двери. Дом... она действительно вернулась домой.

Её взгляд инстинктивно остановился на письменном столе, когда она прошла мимо него и села на кровать, пустые листы пергамента и закрытая чернильница манили её к себе. Она покачала головой, чтобы не поддаваться желанию писать, и вместо этого взяла в руку деревянную ложку, чтобы начать есть, позволив своему чувству голода и снова попробовав стряпню Альберта, вернуть её туда, где она чувствовала себя непринуждённо.

Нужно было многое сделать, но прежде всего нужно было отдохнуть. Тем не менее, она хотела написать письмо. Когда она была в Бракмаре, она предприняла тщетную попытку написать своей семье, а также Джорису, чтобы сообщить ему о случившемся. Она надеялась, что завтра снова увидит всю свою семью, но Джорис... ей нужно было многое обсудить с ним, а возможность сделать это с глазу на глаз была пока недоступна. Единственное, что она могла сделать, это написать письмо... но не сегодня.

Эта ночь была отведена для тревожных мыслей и раздумий, будь то её собственные или чужие.