Темный исток

Еще сутки прошли с тех пор, как я очнулся в стерильном загоне с психоделическим видом из окна, но по ощущениям казалось, будто минула вечность. По-прежнему на привязи, я все это время балансировал в полузабытье, практически не различая границ дня и ночи. Реальность превратилась в один затянувшийся кошмар, конца которому было не видать. Меня продолжали накачивать препаратами с такой частотой, что я начал всерьез опасаться, как бы моя кровь не стала такой же серебристой и холодной. За мной ухаживали: кормили, поили, умывали, позволяли ходить в туалет, и при этом ни на секунду не отключали сдерживающее поле. Все это поручили паре лакеев весьма любопытной конструкции. Тестами же и прочей ерундой, недоступной моему пониманию, занимался доктор Симпкин.

Аргус не появлялся. Как не показывался и таинственный претор, из-за которого вся эта галиматья и началась. Симпкин старался лишний раз рта не раскрывать. Стоило мне задать хотя бы пустячный вопрос, он тут же подпрыгивал и под любым предлогом норовил улизнуть. Как будто боялся ненароком сболтнуть лишнего.

– Долго это еще продлится? – спросил я после очередной инъекции. Не знаю, что происходило с моим организмом, но ощущение, будто под кожу впрыснули кислоту, заметно ослабло. Уже не хотелось выгибаться дугой и выть. Только задавать вопросы.

– Вы на редкость болтливы для того, кому только что воткнули десятый укол сыворотки, – поглядев на меня с опаской, проговорил Симпкин.

Я изменил положение, подогнув под себя замерзшие ноги. Поза получилась идиотской, зато удобной.

– Это все, что у меня осталось – возможность болтать.

Доктор почесал заросший сизым мхом пятак:

– Может, так, а может, и нет. А может, все изменится, когда вы узнаете, что именно задумала претор. На самом деле многое зависит от того, какое впечатление вы на нее произведете.

Я чуть встрепенулся:

– Все-таки она?

Он кивнул, затем оставил в покое свои диаграммы со схемами и подступил почти вплотную к клетке:

– Хотите доброго совета, юноша? Будьте с ней вежливы. Мастера Аргуса, лейр знает почему, забавляет ваша строптивость, но с мадам претор этот номер не пройдет. Если вам не плевать на собственное будущее, помните об этом.

Симпкин пробубнил еще что-то в похожем духе, только его слова не задели моего сознания. Отвернувшись от его кислой физиономии, я задумался о загадочной женщине, что сумела возглавить Орден куатов. Персона, что смогла приручить Серую Стражу и покусилась на тайны лейров, должна быть выдающейся.

– Вы так расписали, доктор, что мне уже не терпится увидеться с ней лично.

Симпкин что-то невнятно булькнул и вдруг уткнул совершенно затравленный взгляд куда-то за мое плечо. В следующий миг я услышал:

– Тогда к чему откладывать знакомство?

Резко развернувшись, я уставился на красивую даму в роскошном меховом плаще. На вид не старше Аргуса, она была очень высокой. Черные волосы ниспадали на укрытые переливающимся пятнистым мехом плечи кудрявым каскадом, подчеркивая данный от природы только уроженцам Альфа-Илани зеленовато-оливковый оттенок кожи. Пара витиеватых татуировок вокруг глаз и на подбородке придавали и без того примечательной внешности малость диковатый вид. Общее впечатление немного портило слишком симметричное лицо, которое не казалось ни интересным, ни запоминающимся. Рядом с этим живым манекеном, точь-в-точь преданный пес, суровой тенью возвышался Ди Аргус.

– Госпожа Метара! – Симпкин поспешил отвесить глубокий поклон. – П-прошу прощенья! Меня не предупредили... – затем озадаченно прибавил: – Я и не знал, что здесь есть еще один вход...

– Не стоит беспокоиться по пустякам, доктор. – Снисходительно улыбнувшись Симпкину, дама царственно прошествовала через комнату и остановилась у клетки и посмотрела на меня до жути безжизненным взглядом ярко-зеленых глаз. – Не представляешь, как давно я мечтала с тобой познакомиться!

Без всякого предупреждения она протянула затянутую в сетчатую перчатку руку и кончиками пальцев коснулась моей щеки.

С трудом удержавшись от того, чтобы не вздрогнуть, я проговорил:

– Не уверен, что могу сказать тоже.

Ее глаза холодно сверкнули, а улыбка, слишком жадная, чтобы показаться милой, сделалась еще и угрожающей.

– Не беспокойся, милый Риши. У тебя еще достанет времени переменить свое мнение.

Я решил, что презрительного взгляда с нее будет достаточно и отвернулся.

– Не нарывайся, – прорычал Аргус.

– Не рассчитывай, – бросил я в ответ.

Даму эта короткая перепалка, судя по всему, привела в восторг. Жеманно захихикав, она проворковала:

– Не горячитесь, мальчики. Милый Ди, будь добр, не мозоль нам глаза. Побудь где-нибудь, пока не понадобишься... – И, дождавшись, когда страж усядется в кресло, продолжила: – А ты, Риши, позволь извиниться, что не представилась как полагается. Исправим оплошность. Мое имя Майра Метара. Я та, кого Орден куатов называет претором, и я здесь для того, чтобы не дать тебе истратить свой редкий и поистине бесценный потенциал на никому ненужные мытарства.

Вновь обратив к ней лицо, я процедил:

– Что это значит?

Метара поиграла нарисованными бровями:

– Что тебе совершенно нечего бояться. Никто в этой комнате не желает тебе зла.

Невольно покосившись на Аргуса, уставившегося в окно, я насмешливо протянул:

– Должен сказать, у вас весьма своеобразное представление о том, что считается злом, мадам. Или я вас неправильно понял?

Как и ожидалось, страж угрожающе зарычал. Это вынудило меня ухмыльнуться шире.

Метара, коротко оглянувшись на своего цепного пса, ответила:

– Не следует принимать за чистую монету все, что слышишь. Временами припугнуть кого-то бывает нелишним. Но я вижу, ты – разумник серьезный, а потому от всей души надеюсь, станешь сотрудничать по доброй воле и без болезненного принуждения.

– От всей души? – вспомнив рассказ Симпкина, нервно хихикнул я. – Какой занятный оборот.

Очаровательные бровки Метары собрались над переносицей.

– Так Симпкин уже просветил тебя? – Она глянула на готового провалиться под пол доктора.

Я признал:

– Только в общих чертах. Подробностей я все еще не знаю.

Метара заметно успокоилась. Расслабился и доктор. Только мне по-прежнему было невдомек:

– Что мне от сотрудничества с вами, мадам?

– Хороший вопрос! – подхватила она и сделала вид, будто задумалась. – Как насчет могущества, которое ни одному смертному и во сне не снилось?

Я честно думал, что разговор с главой куатов будет серьезным, но тот фарс, в котором меня пытались вынудить участвовать напоминал терки Мекета с фебовцами. Бессмысленные по сути, но кровопролитные в итоге.

– Серьезно? И вы думаете, что я на это поведусь?

Метара просияла, будто иной реакции и не ждала:

– Было бы очень мило, если б ты так сделал. Но, увы, я не тешу себя пустыми надеждами. Знаю, выскочки, вроде тебя, предпочитают путь сопротивления. Ведь это так героически. И очень в духе сопляка, которому до всего есть дело.

– Вы не очень-то стараетесь меня убедить.

– Ах, прости, милый Риши. – Ее тон неуловимым образом изменился. Вроде все такой же приторно милый, но под этой глазурью скрывался пробиравший до мурашек лед. – Я не сильна в искусстве убеждения. К чему разводить болтовню, когда все важное уже сказано? Ты не уйдешь отсюда, пока мы не разберемся во всем до конца. Можешь содействовать и отделаться легким испугом. Либо упорствуй. Я все равно получу то, зачем пришла.

– Вам нужна моя... Тень, так? – я кивнул в сторону колбы с проводами, зловеще поблескивающей в свете потолочных ламп. – Собираетесь отделить ее от тела. Я понял. Что так, что эдак, расклад не очень хороший. Хоть кто-нибудь в здравом уме соглашался добровольно уничтожить себя?!

Метара хихикнула:

– Так ведь уничтожения не будет, дурачок. Неужто ты забыл, о чем от начала времен твердят все религии Галактики? Зови ее душой или Тенью, она бессмертна. Неуничтожима. Но невероятно податлива, когда ее начинают использовать...

– В смысле?

Она говорила, и речь ее была полна чистейшего энтузиазма. Похожие на два изумрудных осколка глаза сияли детской непосредственностью:

– Думаю, ты слыхал о лейре по имени Батул Аверре? В свое время он немало внимания уделил этому вопросу. Его исследования послужили отправной точкой для экспериментов доктора Гугсы. Аверре доказал, что душа лейра сама по себе уже источник хаотичной и неизмеримой энергии. И что ее нельзя убить или изувечить. Но можно отделить. Или рассеять, если потребуется. – Пока я пытался осмыслить услышанное, Метара вдруг приказала: – Доктор! Приведите подопытного! Не будем тянуть гокки за хвост. Устроим дорогому гостю короткую демонстрацию.

– Сию минуту!

Симпкин вприпрыжку унесся куда-то за пределы видимости, в то время как Метара вся подрагивала от нетерпения и то и дело тянула в мою сторону руку, будто желая прикоснуться или погладить, но не решалась. Аргус от этого восторга явно не испытывал. Продолжая делать вид, будто изучает пейзаж за окном, он то и дело посматривал на меня.

Симпкин вернулся скоро. Он толкал впереди себя большую прозрачную сферу на антигравитационной подушке. Внутри сферы, приняв позу эмбриона, мирно спал обнаженный разумник. Человек, как я понял, присмотревшись. О том, что он именно спал, а не был мертв, говорила стайка воздушных пузырьков, вырывавшихся через дыхательную маску при каждом выдохе. Едва взглянув на сферу, я сразу отметил необычайное сходство с той, что нашлась на Яртелле.

– Что это такое? – По позвоночнику вниз пробежал холодок.

Метара лукаво улыбнулась.

– Напоминает кое-что, не правда ли?

Я не стал отвечать. А она и не ждала. Приблизилась к пузырю и любовно провела по ее податливой стенке отполированным черным ноготком. От этого прикосновения слабые концентрические круги разбежались во все стороны, словно по поверхности пруда. Она сказала:

– Риши, познакомься, это – Номер Два. Наш первый синтетический образец, доживший до сего чудесного дня. После тебя, разумеется.

Несмотря на стойкое чувство омерзения ко всему, что творилось в этой комнате, я невольно вгляделся в очертания спящего. Тощее и замученное существо, казалось, всю жизнь провело внутри сферы под системой искусственного поддержания жизни. Кожа выглядела болезненно-желтой и обтягивала кости черепа, точно мокрая бумага. Впалые глазницы, острые скулы и нос, похожий на скальпель, создавали впечатление, будто я в анатомическом музее, где напоказ выставили мумифицированные тела разумников. Длинные тощие руки и ноги он держал скрещенными, как если бы, погружаясь в сон, боялся замерзнуть.

– Не очень приятное зрелище, согласись? – проворковала Метара, повернувшись ко мне.

Я, вроде, никогда за словом в карман не лез, но тут не сумел описать всю степень своего отвращения. Нетрудно было представить себя на месте бедняги. Откажись Мекет от идеи сорвать планы куатов и уничтожить их лабораторию, со мной случилось бы тоже!

– Догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь, Риши, – сказала Метара, вплотную подойдя к моей клетке. В нос ударил резкий и не очень приятный запах химикалий. – Но не волнуйся. Схожая участь тебе не грозит. Увы, но он и вполовину не так одарен, как ты. Сказался недостаток практических навыков доктора...

– Прошу простить, мадам, – выклинился Симпкин, – но я бы назвал это недостатком информации. С практикой у меня проблем не было...

Аргус протянул руку и отвесил доктору легкую затрещину. Тот взвизгнул и, схватившись за голову, поспешил извиниться.

– Иными словами, – продолжила Метара, будто ее не прерывали, – Номер Два вышел такой же посредственностью, что и его создатель. Простейшие манипуляции, вроде перемещения небольших предметов усилием воли и так далее – все, на что он способен. Но. На примере Номера Два мы сумели выяснить, что в чистом виде Тень представляет собой намного более интересное явление, чем кто-либо когда-либо предполагал.

– В чистом виде... – монотонно повторил я, завороженный славами претора.

– Да. В чистом виде. Или, если угодно, первозданном. То есть без примесей, делающих ее такой унылой. Короче говоря, вне тела своего носителя. И именно этот захватывающий эксперимент я хочу тебе продемонстрировать. – Она оглянулась на Симпкина и прищелкнула пальцами: – Доктор!

Тот подскочил к сепаратору и отточенными до автоматизма движениями подсоединил его к сфере с болтавшимся в нем телом. В целом все манипуляции заняли не более минуты, после чего Симпкин уставился на свою госпожу в ожидании дальнейших приказаний.

Чувствуя, как холодеет то, что они называли моей Тенью, я затаил дыхание.

– Приступайте! – приказала Метара.

Кивнув, Симпкин заколдовал над консолью. В тот же миг вокруг сферы образовалось тоже бледно-голубоватое свечение, что и вкруг колбы. Что это было, я не знал, но продолжал смотреть на происходящее со смесью любопытства и чувства гадливости. Словно стал свидетелем вивисекции новорожденного. Свечение между тем нарастало, становилось ярче и сопровождалось монотонным гулом, напоминавшим шум ветряков. Электрические разряды, беспрепятственно снующие по проводам, сделались интенсивней, переходя от сферы к колбе и заставляя ее серебристое содержимое бурлить, точно едкое ведьмино варево. Номер Два, при этом, в сознание не приходил.

– Добавьте мощности, доктор! – распорядилась Метара.

Симпкин так и поступил. Яркость свечения, окружившего сепаратор голубоватым куполом, стала практически невыносимой. Глаза резало до слез, но, несмотря на это, я продолжал следить за происходящим. Внимание будто примагнитило. Весь остальной свет в комнате как будто потускнел. В течение минуты-другой ничего не менялось. Затем, настолько неожиданно, что заставило вскрикнуть, все вокруг вдруг потемнело и стихло.

Я растерялся, решив, что перенапряжение в сети вызвало сбой. Но ни Метара, ни Симпкин, ни, тем более, Аргус не выглядели удивленными. Тогда я проследил за их взглядами и обомлел. Внутри колбы, над самой поверхность бурлящего жидкого металла, сгустился пульсирующий шар.

– Узри, Риши! – воскликнула Метара, заставив меня вздрогнуть и захлопнуть приоткрывшийся рот. – Суть всей нашей природы! Тень, как она есть! Истинная Темная Энергия!

Она продолжала сыпать патетичными фразочками, пока я, точно космический катер, захваченный приливом гравитационного колодца, прилип глазами к сгустку из сжиженного света. Я словно выпал из времени, а сердце, казалось, пропустило не один удар. Удивительное и вместе с тем пугающее зрелище – все равно что заглянуть в замочную скважину Мироздания!

Вдруг, что-то в голове моей щелкнуло, и я спросил:

– А как же тело этого человека? Что с ним происходит?

– Лишившись души, оно погибает, конечно же, – ответила Метара. – Не сразу, но все же довольно быстро. Система поддержания жизни замедляет этот процесс насколько возможно, тем не менее, увядания не избежать. Это третья сепарация в жизни Номера Два. Заметь, насколько он успел износиться.

Я снова покосился на безвольное тело, безучастно дрейфующее внутри сферы, и содрогнулся. Не от отвращения. От жалости, которой мои пленители, казалось, начисто были лишены. Теперь стало очевидным, что этот бедняга и я – для них не более чем инструменты достижения целей. Любой удобный случай и нас, не задумываясь, пустят в расход.

Поборов новый приступ тошноты, я крикнул:

– Вы все просто помешанные!

– Знаешь, Риши, – Метара протянула ладонь и легонько шлепнула меня по щеке, – от синтета твоего уровня я ожидала чего-то и пооригинальнее.

Я пытался смотреть ей в глаза, но зрелище трепыхающейся в колбе и испускавшей мертвенный свет сущности все еще удерживало на себе мое внимание.

– Можно подумать, оригинальность что-то меняет.

– Кто знает? – откликнулась Метара с улыбкой в голосе. – Впрочем, я точно так же не оригинальна относительно планов использования этого умопомрачительного открытия. Или ты не разгадал, для чего я все это тебе показала?

Ответ был прост, как сама смерть.

– Собираетесь создать из этого оружие.

Госпожу претора моя догадливость обрадовала.

– Только представь, какие возможности открывает источник подобной силы! Все равно что приручить стихию!

Меня прошибла дрожь. С силой оторвав взгляд от той жути, что представляла собой душа Номера Два, я посмотрел на Метару. То, что она собиралась сделать, наводило лишь на одну мысль. Создание искусственной Тени само по себе нарушает заведенный природой порядок вещей, но изъятие ее из тела-носителя грозит катастрофой. Природа энергии, наделявшей лейров их непревзойденным могуществом, непостижима, а потому глупо думать, будто игры в ученых останутся без последствий.

– Тысячелетия куаты пытались побороть лейров, – продолжала Метара. – Но все без толку. Сколько ни бейся, а против мощи, способной изменять пространство и время, не выстоять. Оттого всякий раз приходилось идти на хитрость, действовать из-за кулис. Исход с Паракса, Игла Дживана, Серая Стража? Думаешь, все это случайности? Испокон веков куаты изворачивались, как могли, пытаясь отыскать способ избавить Галактику от повелителей Теней. Лейров больше нет, это так. Но это еще не значит, будто куаты победили. Я хочу, чтобы это изменилось. Пусть все узнают, кому обязаны собственным спасением. Узнают и преклонят перед нами колени!

– Вы собираетесь влезть в то, чего не понимаете. Даже лейры себе такого не позволяли...

– А я не лейр! – внезапно вспылила Метара. – И мне плевать, как сильно они тряслись над своими догмами! У них была мощь, которая никому и во сне не снилась, но даже с ней они не смогли удержать Галактику в своих руках. Я поступлю иначе. Сделаю так, чтобы все наконец осознали, кому обязаны своим процветанием. А если кто воспротивится, просто отправлю маленький кораблик с крошечной Тенью на борту прямиком в солнышко той из планет, что будет особенно недовольна. Рассказать, что произойдет? Или сам догадаешься?

Голова пухла от признания безумицы. Так хотелось почесать переносицу, но рука не дотягивалась. Чистая энергия заряженной Тени не будет иметь заряда в привычном всем эквиваленте. Она не подчиняется известным физическим законам, а значит и константы для нее пустое место. Урони Тень на звезду. Излучение попытается спалить ее, как сжигает все на свете. Но Тень, как сказала сама Метара, невозможно уничтожить. Только рассеять. Что это за собой в итоге приведет? Взрыв как минимум. А может что и похуже...

– Это ваша стратегия? Угроза уничтожить все звезды в Галактике? – Нервно хохотнул и присовокупил: – Мегаломания, вот что это такое!

– Нет, – с улыбкой отозвалась Метара. – Это то, что я назову новым галактическим порядком. Со времен первых попыток анаки освоить космическое пространство, разумники только и занимались дележкой власти. Лейры доказали, что осязаемое могущество способно подарить власть над чужими умами.

– Но зачем это вам?

– Старая поговорка гласит, что Тень хочет быть использованной. Пришла пора дать волю ее желаниям. – Отвернувшись к Симпкину, Метара приказала: – Доктор, отключайте сепаратор. Верните Номеру Два его тщедушные силенки и отведите к остальным.

К остальным? Сколько ж у нее этих заготовок? Но следующие слова ее заставили меня отвлечься:

– Мне вот что на данный момент интересно, Риши, – будет ли твоя Тень такой же бледной и слаборазвитой или удивит нас чем-то неимоверным?

– То есть, это не первая Тень, которую вы... извлекаете? – посчитав вопрос риторическим, в свою очередь поинтересовался я, пока Симпкин возвращал все к исходнику. Оказалось, что без воздействия сепаратора, душа сама возвращается туда, откуда была вырвана! Хоть это хорошо.

– Разумеется, нет, – откликнулась Метара. – Впрочем, должна признать, и они не смогли вызвать во мне сакральный трепет.

– А вот это меня не удивляет, – сказал я, чем и вызвал короткий, но звонкий смешок.

– Мне нравится, что даже в такой ситуации, ты не теряешь присутствия духа и умудряешься острить. Твой брат, должно быть, души в тебе не чает.

Зря она Мекета упомянула. Очень зря.

Снова заглянув в ее глаза, я резко подался вперед, настолько далеко, насколько позволили путы, и вкрадчиво проговорил:

– Надеюсь, осознание этого облегчит ваши страдания, когда он придет за мной!

Несколько раз моргнув от неожиданности, Метара вдруг запрокинула голову и громко расхохоталась.

– Так ты и впрямь надеешься, будто этот жалкий трус и пустомеля явится сюда, чтобы спасти тебя? Как же это трогательно! Готова прослезиться. Честно! И это после всего, что сотворил с тобой!

– Технически, он спас мне жизнь, – напомнил я, хоть и с большей уверенностью, чем ощущал на самом деле. – Но я рад, что осознание этого вас умиляет.

– Еще бы! Всякое выражение родственных чувств, на мой взгляд, достойно умиления. Кроме того, полагаю, не ты один обрадуешься, если Динальт каким-то чудом вдруг объявится здесь, на Тиссане...

Метнув в сторону Аргуса колючий взгляд, я понял все без пояснений. Случись этой парочке столкнуться на узкой тропинке, мирно они уже не разойдутся. Станут биться до тех пор, пока в живых не останется только один.

Метара сказала:

– Я знала Мекета задолго до твоего появления. Хорошо знала. А потому считаю своим долгом предупредить: не стоит надеяться понапрасну. Даже если он каким-то чудом раздобудет координаты этой базы, то не наскребет в себе мужества, чтобы броситься тебе на выручку. Ты любишь брата, но не разбираешься в его психологии. Он предпочтет отсидеться в какой-нибудь вонючей дыре, чем отважится на миссию спасения, заранее обреченную на провал. По правде сказать, я даже не уверена, что ты вообще имеешь для него какое-то значение. И знаешь, что подтолкнуло меня к такому выводу? – Она нарочно выдержала паузу. – Будь оно иначе, он бы присматривал за тобой лучше!

Слова претора ударили по моему самообладанию раскаленным прутом, заставив страх, ненависть и отчаяние с новой силой ринуться наружу. Опять зашевелилось нечто в ящике. Вспомнив, как уничтожил мед-зонд одной лишь силой ненависти, я попытался повторить этот трюк. Зажмурился, мысленно воззвав к чудовищу – пускай уже распахнет крышку...

Но ничего не случилось. Сила, плескавшаяся в замкнутом пространстве ящика, резко присмирела.

– Что? Никак? – Метара сияла белоснежным оскалом. – Сюрприз! Совсем забыла, знаешь ли, сказать, что, помимо отделения Тени от тела, мы научились контролировать ее проявления у подопытных. Временная, хм... импотенция, так сказать. Удивительная и полезная штука, кстати говоря. В особенности, когда имеешь дело с непредсказуемыми индивидами. Только, пожалуйста, не будь на меня в обиде, Риши. Когда долгие годы общаешься с самыми отъявленными негодяями Галактики, так или иначе научишься перестраховываться. На всякий случай.

Зыркнув на нее зверем, я задушил вопль негодования и заставил себя выговорить ровным и ничего не выражающим тоном:

– Ладно. Будем надеяться, ваше умение вас не подведет.

Эти слова Метаре не понравились.

– Не сомневайся, – пообещала она и резко отодвинулась: – Доктор, что там с результатами биосканирования?

– Почти все готово, мадам, – поспешил доложиться Симпкин. – Осталось дождаться показаний диагностики генетической метки и можно приступать.

– Дайте взгляну.

Быстро пробежав узловатыми пальцами по клавиатуре, Симпкин вывел на монитор изображение нескольких диаграмм с неразборчивыми подписями и гордо продемонстрировал их хозяйке.

Метара склонилась и с видимым знанием дела внимательно изучила материалы. Я все это время наблюдал за тем, как эмоции сменяются на ее неживом лице. Растерянность, удивление, замешательство и, наконец, раздражение! Переведя пылающий взгляд на меня, претор прищелкнула пальцами и поманила Аргуса к себе. Тот подчинился безропотно, будто носил невидимый поводок.

– Несколько отличается от того, что я ожидала, – проговорила она стражу, указывая на схематичное изображение моей нервной системы. Некоторые из участков схемы были подсвечены красным, другие же демонстрировали градацию спектра от ярко-голубого до темного синего цвета.

– И что? – Страж выгнул бровь и со скучающим видом вернулся на свое кресло. – Мы даже в живых его найти не надеялись. Не стоит переживать.

Чувствуя, как все внутри сжимается от неизвестности, смешанной с неимоверным любопытством, я поинтересовался:

– Может, и меня просветите?

– Гугса утверждал... – пробормотала Метара, игнорируя мой вопрос.

– Гугса лгал! – рыкнул Аргус, с такой силой ударив по столешнице, что белая маска подпрыгнула.

– Считаешь, он нарочно все это подстроил? Заранее спланировал? Один?

Аргус, посмотрев на нее, лишь процедил:

– Сивер.

– Ах, мерзавец! Была бы возможность, убила бы его снова!

Ощутив среди сгустившейся тучи слабые проблески надежды, я не удержался от легкого смешка:

– Неужто сепарация отменяется?

– Рано радуешься, – пообещала Метара. – Я все равно найду способ. Все равно! Доктор! Можно ли с этим что-нибудь сделать?

– Т-трудно сказать, мадам, – откликнулся Симпкин. – Я пока, как и вы, в полной растерянности. Доктор Гугса был разумником уникальным и другого такого не сыскать. Неудивительно, что он один сумел создать существо, подобное которому никогда в природе не встречалось!

Глаза Метары зловеще сузились:

– Я поняла вашу мысль, доктор, однако спрашиваю не об этом. Я хочу знать, есть ли возможность как-то исправить то, что мы сейчас имеем?

Симпкин несмело покачал головой:

– Пока не все анализы готовы, судить об этом я не возьмусь.

Метара только взглянула на Аргуса и тот сразу все понял. Протянув руку к хилому ученому, он схватил его за горло и приподнял над полом на уровень собственных глаз.

– А если поразмыслить, доктор?

– Н-ну... – с трудом проглатывая воздух, прохрипел Симпкин, – с этой... точки зрения п-полагаю, мы... могли бы подвергнуть его... своеобразному варианту процедуры... п-пробуждения?..

И без того серый, Симпкин стремительно темнел лицом и пучил глаза, как будто вот-вот взорвется. Он жалко сучил маленькими ножками, вцепившись Аргусу в запястье, как будто и впрямь надеялся расцепить железные пальцы стража. Метара размышляла, не замечая страданий бедного доктора. Я же молчал, испытывая нечто, отдаленно напоминавшее жалость.

– Допустим, – наконец проговорила претор, дав Аргусу знак опустить готового потерять сознание Симпкина на пол. – Возможно ли это?

Прежде чем выдавить хоть слово, Симпкин откашлялся и, потирая шею, залепетал:

– Я р-работал с Гугсой до того, как он попал в поле вашего зрения, м-мадам, и кое-что почерпнул из его трудов. Гугса всю жизнь страстно интересовался древними инопланетными практиками. В особенности мистическими культами с Паракса...

– Конкретней, – пробасил Аргус.

Симпкин вздрогнул, собрался с мыслями и продолжил:

– Я веду к тому, что если мы попробуем объединить мои знания со сведениями Гугсы, которые мне еще в ту пору удалось у него м-м-м... позаимствовать, то, вероятно, сумеем добиться удовлетворительного результата. Ведь что представляет собой душа разумного существа, как не мостик между мирами? Предлагаю использовать это.

– Каким образом? – подбоченилась Метара.

Симпкин, почуяв шанс, невероятно оживился и замельтешил перед консолью, заламывая руки и периодически бросая в мою сторону осторожные взгляды.

– Всем известно, что лейрами не рождались. Их таковыми создавали другие лейры. У нас на руках прецедент – не клон, но существо, выращенное искусственно с изначально заданными параметрами. Беда лишь в том, что параметры эти неактивны. Мы могли бы использовать старый принцип, но уже с несколько иным вектором действия.

– А именно? – Метара задумчиво разглядывала инфограммку. Было видно, что слова Симпкина ее заинтересовали.

– Предполагаю, Гугса нарочно выставил несколько сдерживающих блоков на случай, если эксперимент выйдет из-под контроля. Что, если мы заставим эти ментальные ограничители пасть? Пускай Тень сдерживает только сыворотка. Учитывая степень потенциальной силы подопытного, он может просидеть на них неделями. Если не больше.

На принятие решения Метаре понадобилось меньше секунды.

– Если знаете, как это сделать, то преступайте, доктор!

Глаза Симпкина засветились воодушевлением. Меня чуть не вывернуло. Аргус же оставался мрачен, словно яртеллианский полдень.

– Вы уверены, что сможете его потом контролировать? – Он перевел взгляд с Симпкина на Метару, а с нее на меня. – Я видел, что он творил в Цитадели. Вспышки были неосознанные, но достаточно яростные, чтобы свести с ума стаю якунов. Развяжите ему руки, и он обрушит весь свой гнев на нас. На что вы рассчитываете?

Тот же самый вопрос искренне мучил меня самого!

Метара, прежде чем ответить, обворожительно улыбнулась своему стражу, а затем очень медленно приблизилась ко мне.

– Потому что мы не дадим нашему славному Риши возможности принимать решения самостоятельно, – пропела она. – Сепаратор сделает свое дело, несмотря ни на что, пусть только сдержки исчезнут. Правда, Риши?

В очередной раз поразившись собственной смелости, я растянул губы в широкой ухмылке:

– На самом деле я буду ждать вашей ошибки. И как только это случится, сделаю все, чтобы вся эта дурацкая база отправилась прямиком на дно гравитационного колодца!

Как ни странно, Метара отнеслась к угрозе серьезней, чем я ожидал. Не знаю, страх ли отразился в ее зеленых глазах, но что-то там и правда мелькнуло. Едкая улыбка сползла, будто маска. Она предупредила:

– Прибереги угрозы, милый мальчик. Не стоит брать дурной пример с брата. В свое время он тоже пытался ставить мне условия, только ни к чему хорошему это не привело.

На что я отрицательно качнул головой:

– Это не угроза, а предупреждение. Чтобы при случае не удивлялись.

– Очень любезно с твоей стороны. Начинайте процесс, доктор! Заставьте его есть с моих рук!

– Слушаюсь, мадам!

Она развернулась на каблуках и в вихре длинных юбок вылетела из лаборатории.

– Аргус, за мной!

Не смея перечить приказу, тот напоследок окинул меня еще одним внимательным взглядом, после чего поспешил за хозяйкой. Двери с негромким шумом сомкнулись за ними, и мы с Симпкином остались наедине.

– Поздравляю, молодой человек, – немного растерянно проговорил доктор. – Вам только что удалось невозможное.

Отдавшись свободному парению в антигравитационных сетях, я устало прикрыл глаза, но откликнулся вопросом:

– В каком смысле?

Я этого не видел, но мне показалось, будто Симпкин ухмыльнулся:

– Я еще не видел, чтобы эта стерва вот так от кого-то сбегала!