Ты Играешь Грязно

Чёрный Mercedes мягко скользил по зимним улицам Парижа. В салоне было тепло, но воздух всё равно казался прохладным, не от температуры, а от той тишины, которая стояла между Нико и отцом. Они сидели рядом на заднем сиденье: отец — чуть вперёд, с прямой спиной, в дорогом пальто, Нико — в пол-оборота к окну, с привычно отстранённым видом.

За рулём, молча и сосредоточенно, сидел их водитель Пьер. Машина шла уверенно, в ровном темпе, пока резкий сигнал входящего вызова не прорезал тишину.

На экране телефона отца вспыхнуло имя: Lilian.
Отец даже не посмотрел на Нико, просто нажал на громкую связь.

— Ну что? — голос Лилиан ворвался в салон ледяной насмешкой, без малейшего приветствия. — Что там они тебе наябедничали в этот раз?

— Лилиан, — отец сразу перешёл на сухой тон. — Мне позвонил директор, сказал что один из учеников в больнице.

— Да что за бред? — фыркнула она. — Папа, я сказала всего пару слов, и если его это довело это его проблемы.

Нико едва заметно качнул головой. Он знал этот сценарий наизусть: Лилиан всегда умела вывернуть всё так, будто виноват был весь мир, кроме неё.

— Пару слов? — голос отца стал тише, но в нём зазвенела сталь. — Ты же знала, что у него проблемы с психикой.

— Так что? — её ответ прозвучал почти лениво. — Это школа, а не группа поддержки. Не моя вина, что он оказался слишком чувствительным. Зачем раздувать из мухи слона и доставать меня из-за такой ерунды?

Нико закатил глаза, но молчал. Ему не хотелось вмешиваться, но Лилиан умела вывести из себя даже молчаливого.

— Ты вернёшься во Францию на каникулы, — резко сказал отец, не давая ей продолжить. — Нам нужно поговорить лично.

— Вот так новость, — в её голосе зазвенела язвительная усмешка. — Значит, я снова нужна семье? Интересно, что скажет твой "любимый сын"...

Нико не выдержал:
— Не утруждай себя, Лилиан. Никто не скучал.

— О, братец тоже тут, — её тон потеплел, но только для того, чтобы стать ещё более ядовитым.

— Лилиан, хватит, — отрезал отец. — Прилетишь в пятницу. Мама пришлёт билет.

— Как трогательно, — усмехнулась она. — Ладно, папа. До встречи. И, Нико… — в голосе снова появилась та сладкая интонация, от которой его передёрнуло, — постарайся не скучать слишком сильно без меня.

Звонок оборвался. В машине снова стало тихо.

Отец, глядя вперёд, произнёс как бы между прочим:
— В пятницу вечером встречаем её.

— Отлично, — сухо ответил Нико, снова отвернувшись к окну. — Праздники удались.

За стеклом проплывали праздничные витрины и рождественские огни, но у Нико от них не было ни капли тепла. Вместо этого в голове уже вертелась мысль: Эти каникулы будут адом.

В огромном зале виллы мягко мерцали огни люстры, отражаясь в зеркальных поверхностях. Лилиан стояла у окна, глядя на зимнюю улицу, зажатую сугробами. Она сжала телефон в руке и с раздражением бросила взгляд на экран.

— Чёрт возьми! — выругалась она, голос дрожал от злости. — Кто вообще посмел встать между мной и моим Новым Годом?

Она резко повернулась, топая по мраморному полу. — Я собиралась устроить настоящую вечеринку, чтобы все вспомнили, кто здесь королева. С моим парнем, с друзьями, с музыкой и весельем. А теперь полный провал. И всё из-за какой-то ерунды!

Её пальцы нервно крутили локон идеально прямых блондинистых волос, глаза холодные и резкие, как лезвие. Она сделала глубокий вдох, разглядывая своё отражение в стекле: карие глаза, тонкий нос, пухлые губы. Всё идеально, как у герцогини из старой сказки.

— Они ещё пожалеют, что встали у меня на пути. Я вернусь и разрушу их жизнь. Пусть знают, как это — портить мне праздник.

Лилиан отвернулась от окна и медленно прошлась по залу, её лёгкие шаги эхом отдавались по пустому дому. Она была уверена: никто не сможет сдержать её бурю, когда она вернётся.

Прошло несколько дней, ничего нового не произошло. 31 декабря, день Святого Сильвестра у католиков.

Лео проснулся от слабого света, пробивавшегося сквозь плотные шторы. Он лениво потянулся и с тяжестью на душе встал с кровати. Медленно спустился вниз по лестнице, где сразу почувствовал аромат свежесваренного кофе и лёгкий запах духов.

В гостиной стояла Клара. Она была одета в дорогой, но сдержанный наряд, на лице холодноватая, но профессиональная улыбка. Увидев Лео, она кивнула и сказала, не меняя выражения лица:

— С днём святого Сильвестра, Лео.

Он ответил сдержанно, без особого энтузиазма:

— Спасибо.

Клара оглядела его, словно оценивая, потом продолжила, голос её стал чуть резче:

— Отец уехал на несколько дней, — сказала она, не поднимая глаз, — так что сегодня вечером у меня будет вечеринка с подругами. Так что тебе лучше заняться своими делами, не мешать взрослым.

Лео усмехнулся в ответ, пытаясь скрыть раздражение.

— Не беспокойся, я постараюсь не попадаться на глаза.

Клара бросила на него взгляд, в котором проскальзывала нотка холодности.

— Именно. Найди себе компанию, — сказала она с явным подтекстом, — потому что я не хочу, чтобы ты мешал.

Она повернулась и ушла, оставив Лео одного в тишине дома, где чувствовалась напряжённость и скрытые конфликты. Лео задумался о том, как провести вечер. Экран телефона отражал нескончаемый поток уведомлений, почти все обсуждали одну и ту же тему: вечеринку, которую организует Луиза Де Лоррен вместе со своим парнем.

В их переписках мелькали громкие обещания, кто во что горазд: кто-то хвастался списком приглашённых, кто-то строил планы на костюмы и музыку. Лео внимательно изучал сообщения, но не писал ни слова, лишь чуть приподнял бровь и откинулся на спинку стула.

Внутренне он понимал, что вряд ли присоединится к шумной компании. В такие моменты ему хотелось остаться один, без чужих глаз и претензий. Ему не хотелось притворяться, не хотелось искать оправдания или врать. Он планировал провести новогоднюю ночь иначе, пойти в клуб, где никто не будет ждать от него улыбок или разговоров, где можно просто раствориться в толпе и забыться под музыку. В клубе, в море разноцветных огней и громких басов, он мог позволить себе расслабиться. Не как Лео Делаж, ученик престижной школы и объект разговоров, а просто как человек, который хочет на время забыть все свои проблемы.

Он представил, как будет стоять у барной стойки с коктейлем в руках, наблюдать за танцующими, не участвуя в социальных играх, позволяя музыке и свету заполнять пустоту внутри. В его голове мелькали мысли ничего не обещать, ни с кем не договариваться, не надеяться, не ждать. Просто ночь, свобода и музыка.

Он закрыл телефон, глубокий вдох и мысль о вечере постепенно согревала его, как маленький огонёк надежды.

*

Луиза бегала по дому, суетливо размахивая телефоном и одновременно отдавая поручения. Огромные залы уже наполнялись гирляндами, шариками и разноцветными огнями, всё должно было быть идеально к вечеру. Она звонила всем: декораторам, диджею, официантам, и, наконец, набрала Клода.

— Алло, Клод, слушай, нужна срочная помощь с финансами. Мы же договоривались, это будет самая крутая вечеринка, — в голосе Луизы звучала настойчивость.

В трубке послышался вздох, а потом его голос, спокойный, почти равнодушный:
— Луиза, зачем ты берёшься за это, если понимаешь, что у тебя не хватит ресурсов?

Звук сброса вызова был как холодный душ. Луиза зажала телефон в руке, сердито сжала губы, но почти сразу получила уведомление — Клод перевёл 5 000 евро. Она с облегчением вздохнула, нажала кнопку и быстро написала в чат «Всё под контролем, ребята!».

*

Лилиан шагала по трапу частного самолёта в аэропорту Нью-Джерси с присущей ей лёгкой надменностью, но в её поведении не было пошлой бравады, скорее, это была уверенность человека, привыкшего добиваться своего. Её волосы были аккуратно уложены, лёгкие волны блестели на солнце, а макияж подчёркивал выразительные карие глаза, в которых читалась жёсткость и холодок. На ней был строгий, но элегантный костюм кремового цвета, сдержанный и вместе с тем подчёркивающий её статус.

За ней следовала Элеонора — подруга из другой богатой семьи политиков, но с совершенно иным характером и происхождением. Тёмные волосы, собранные в низкий хвост, строгий взгляд и минималистичный стиль — тёмный костюм с белой рубашкой, без лишних украшений. В движениях Элеоноры была решительность и некая скрытая угроза, как будто она всегда готова взять ситуацию под контроль.

Они уверенно направились в салон самолёта, словно это был их личный тронный зал. Лилиан, садясь в кресло, бросила взгляд на экипаж. Элеонора устроилась рядом, достала планшет и начала проверять сообщения, не поднимая глаз.

В салоне царила тихая атмосфера, девушки не нуждались в громких разговорах, их взгляды и жесты говорили больше слов. Лилиан слегка скривила губы, задумавшись о предстоящем возвращении в Париж и тех, кто будет ждать её там.

Самолёт плавно тронулся, унося двух уверенных в себе девушек прочь из Нью-Джерси и ближе к новому витку их сложных жизней.

*

Нико сидел за длинным стеклянным столом в полутёмной комнате, окружённый тяжёлыми креслами, в которых усаживались влиятельные фигуры — главы разных подразделений их преступной империи. В центре внимания был Маттео — отец Нико, мужчина с холодным, но властным взглядом, управлявший всем бизнесом с железной хваткой.

Вокруг стояли строгие лица, внимательно слушавшие доклады. На экране проецировались графики, схемы и карты, показывающие маршруты поставок и прибыль по регионам.

— Торговля наркотиками идёт стабильным курсом, — начал Нико, голос ровный, но наполненный решимостью. — Последние поставки в северные районы задержались, но мы нашли альтернативные каналы. Конкуренты пытаются вмешаться, но мы укрепляем контроль.

Отец кивнул, не прерывая. Затем заговорил старший советник:

— Нам нужно усилить меры безопасности на складах, особенно после инцидента с кражей партии в прошлом месяце. Потери не должны повторяться.

— Согласен, — ответил Нико. — Внедряем новые технологии слежения и усиливаем охрану. Дополнительно, стоит пересмотреть работу агентов на местах, чтобы исключить предательство.

Маттео обвел взглядом всех присутствующих, напряжение в воздухе ощущалось на каждом сантиметре комнаты.

— Время не терпит. Если мы хотим остаться на вершине, надо принимать решения быстро и решительно. Нико, держи меня в курсе и не позволяй слабостям.

Нико кивнул и отец сжал кулаки на столе, а его холодный взгляд скользил по собравшимся, словно проверяя, кто из них достоин доверия, а кто слабое звено.

— Ситуация с полицией становится всё более напряжённой, — продолжил он, — расследования угрожают вывести нас на след важных игроков. Нам нужно минимизировать любые утечки информации и пересмотреть каналы связи.

Один из начальников оперативного отдела поднял руку:

— Есть подозрения, что кто-то из наших — информатор. Мы усилили внутренний контроль, но без конкретных имен пока сложно действовать.

Маттео кивнул, обдумывая ответ:

— Устроить серию проверок и сделать так, чтобы любой, кто проявит малейшие признаки предательства, знал, что последствия будут фатальными. Параллельно нужно укрепить влияние на чиновников и полицию, увеличить взятки, расширить сеть подкупа.

Нико прислушивался, стараясь уловить все нюансы.

— Что с международными связями? — спросил он.

— Торговля на востоке — сложный вопрос, — ответил другой участник. — Конкуренты активно расширяются, и наша логистика под угрозой.

— Тогда нам нужно искать новые пути и союзников, — сказал Маттео. — Без риска нет и награды. Но будьте осторожны, враги не дремлют.

Он резко повернулся к одному из своих старших помощников, человек по имени Ренато, которого все знали как жесткого и расчетливого оперативника.

— Ренато, что там с поставками на юг? — спросил он.

Ренато помрачнел.

— Наш груз с кокаином на сумму свыше 3 миллионов евро задержали в Марселе. Таможня усилила проверки после последних облав. Груз, скорее всего, конфисковали или он в руках конкурентов.

Маттео нахмурился.

— Это удар по нашим операциям. Потеря таких объемов серьезный риск для стабильности и для наших партнеров. Кто допустил эту осечку?

— Пока выясняем, — ответил Ренато. — Похоже, у нас внутри кто-то слил информацию. Мы подозреваем, что это сделано намеренно, чтобы подорвать доверие.

Нико сжал кулаки.

— Что с безопасностью наших складов? Не было ли утечек там?

— Да, — вмешался другой член совета. — Неделю назад был взлом одного из наших ключевых хранилищ в Лионе. Пропало около двух тонн кокаина. Мы потеряли одного из наших охранников в перестрелке. Неудача вызвала большой резонанс.

Маттео хлопнул кулаком по столу.

— Довольно! Мы не можем позволить себе такие промахи. Немедленно усиливаем охрану, меняем все протоколы. Проведите внутреннее расследование и найдите предателя. Иначе все эти ошибки обернутся катастрофой.

Он посмотрел на Нико.

— Ты будешь отвечать за оперативную координацию по этим вопросам. Не подведи меня.

Нико кивнул.

— И еще, — добавил Маттео, — ситуация с полицией накаляется. Им удалось вывести на связь одного из наших ключевых курьеров. Если они начнут давить, нам придется быстро реагировать и использовать все ресурсы, чтобы избежать масштабных арестов.

Вскоре Маттео бросил взгляд на часы, время неумолимо приближалось к моменту встречи с дочерью. Его лицо на мгновение смягчилось, но затем снова стал строгим.

— Всё, свободны, — сказал он, глядя на собравшихся. — На сегодня достаточно.

Нико встал рядом, сложил документы.

— Пойдем, — сказал он тихо.

Остальные члены совета переглянулись, понимая, что заседание окончено, и начали расходиться.

Маттео и Нико вышли из комнаты, по пути еще коротко обсудив детали, но мысли обоих уже были отвлечены предстоящей встречей. На улице холодный вечерний ветер подул в лицо, но они шли быстро, времени оставалось совсем мало.

Они сели в черный бронированный внедорожник, который уже ожидал их у выхода из здания. Водитель плавно тронулся с места, и машина уверенно мчалась по улицам Парижа, направляясь к аэродрому.

Они прибыли чуть раньше намеченного времени и тихо ждали. Вскоре на взлётной полосе появился белоснежный частный самолет. Двери открылись, и из него вышла Лилиан, грациозно шагавшая в сопровождении Элеоноры. Лилиан выглядела безупречно: блестящие прямые волосы, уверенная улыбка и взгляд, полный превосходства.

Маттео первым подошёл к дочери, обнял её и слегка прижал к себе, этот момент был для него важен.

Когда же Лилиан приблизилась к Нико, тот отступил в сторону, словно желая не замечать её присутствия. Лилиан лишь усмехнулась в ответ, не потеряв ни капли своего дерзкого обаяния.

— Что ж, — сказала она, садясь в ожидающую машину. — Поехали, Элли.

Элеонора кивнула, и они обе устроились на задних сиденьях, готовые к новому этапу своей жизни в Париже. Две машины плавно отъехали от аэродрома.

Автомобиль с Маттео и Нико плавно выехал с территории аэродрома, сопровождаемый ещё одной машиной охраны позади. Через слегка тонированные стёкла мелькали серые парижские окраины и люди, нагруженные пакетами с последними новогодними покупками. В салоне стоял едва уловимый запах кожи и свежего табака, Маттео только что затушил сигару в пепельнице, обитой деревом.

— Вечером с семьёй? — спросил он у Нико, глядя в окно.
— Зависит, что будет, — коротко бросил тот, откинувшись на спинку сиденья.
Маттео не настаивал. Он знал, что Нико не любит пафосные семейные сборища, но в этом году могло быть иначе слишком много людей из деловых кругов, обещали приехать в особняк, чтобы обменяться пожеланиями.

В то же время, в белом Rolls-Royce, который скользил в противоположном направлении, Лилиан и Элеонора развалились на кожаных сиденьях.
— Видела его? — с лёгкой насмешкой сказала Лилиан, глядя на подругу. — Даже не подошёл. Думает, что меня этим заденет.
— Это брат твой? — уточнила Элеонора, поправляя ремень сумочки на коленях.
— М-м… сводный. Но он мне как чужой, — с ядовитой улыбкой ответила Лилиан. — Ладно, пусть думает, что я буду переживать. Я не для того сюда летела, чтобы смотреть на его недовольное лицо.

Машина тихо гудела, катясь по шоссе в сторону пригорода, к её личной вилле, современному трёхэтажному дому с панорамными окнами и бассейном, который оставался в её распоряжении, когда она бывала во Франции. Там их уже ждала обслуживающая команда — домработницы, водитель и даже модный стилист, которого Лилиан заранее вызвала из Калифорнии, чтобы подготовиться к вечеру.

В это время машина Маттео свернул на длинную аллею, ведущую к главному особняку семьи. Большие кованые ворота открылись бесшумно, пропуская машину внутрь. В доме уже шли приготовления, в холле пахло свежей хвоей, на лестнице развесили гирлянды, а повара на кухне готовили блюда для праздничного стола.

Маттео сбросил пальто на руки слуги и сразу направился в свой кабинет, отвечать на звонки.