Ты Играешь Грязно

Утро наступило тихо. Слишком тихо, как для этого дома. Ни голосов, ни шагов, ни шума посуды — будто сама вилла, наполненная вчера криками и гневом, решила замереть.

Лео проснулся рано, хотя спал плохо. Одеяло было сбито в ком, подушка мокрая с одной стороны — он не помнил, когда заснул. Было ощущение, что сон просто вырубил его в какой-то момент, уставшего от всего — от мыслей, от боли, от Нико.

Он лежал на спине, глядя в потолок. Свет снаружи был мягким, золотистым — утро выдалось солнечным, как это почти всегда бывало в Ницце. Легкий морской ветер колыхал белые шторы, и было так странно, что за этими стеклянными стенами всё продолжает жить.

Лео встал, подошёл к зеркалу. На шее — следы. Красновато-синие тени, почти как синяки, но более интимные. Он провёл пальцами по коже и быстро отвёл руку. Холод пробежал по спине.

Он оделся молча. Серый худи, джинсы, босиком. Пошёл вниз.

На кухне уже был запах кофе. Значит, кто-то проснулся. Селин? Или...

Лео осторожно прошёл вглубь, и увидел, что за столом сидит Нико.

Он был в свежей рубашке, чёрной, с расстёгнутым верхом. Волосы чуть влажные — он недавно вышел из душа. На лице — нет ни усталости, ни гнева. Спокойствие. Привычная маска.

Он держал чашку кофе в одной руке, а в другой — какую-то бумагу, кажется, письмо.

Когда Лео вошёл, он даже не поднял глаз. Только сказал спокойно:

— Утро.

Лео не ответил сразу. Подошёл к кофемашине, взял кружку. Он чувствовал, как каждый его жест наблюдается, хоть Нико и делал вид, что погружён в свои дела.

Когда кофе налился, Лео взял чашку, прижал к ладоням, вдохнул аромат. И только потом спросил негромко:

— Ты весь день вчера был в доме?

Нико отложил письмо, только тогда впервые посмотрел на него.

— Нет. Я уезжал вечером. Но ты вряд ли это заметил. Ты, кажется, был занят... рефлексией?

В голосе скользнула усмешка. Лео стиснул зубы, но сдержался. Поставил чашку на стол и сел напротив. Взгляд опустил в кофе.

— Не думал, что ты умеешь оставлять людей в покое, — ответил он всё же. — Даже на один вечер.

— Я не умею, — легко сказал Нико. — Я позволяю. Иногда.

Молчание.

И снова это хрупкое равновесие — на грани между тем, что можно сказать, и тем, что лучше не трогать.

Селин всё ещё не спустилась. И Лео вдруг поймал себя на том, что не знает — надеется он на её появление… или наоборот.

— Где Селин? — спросил Лео, не поднимая взгляда от чашки.

Казалось, вопрос был нейтральный, но тишина, которая последовала, выдала всё.

Нико не ответил сразу. Но Лео почувствовал, как воздух в комнате словно сгустился. Он всё ещё сидел напротив, молча, но лицо изменилось. Глаза стали жёстче, челюсть будто напряглась.

Лео понял. Вспомнил, что Селин кричала на него вчера. Что она пыталась вмешаться. Что узнала слишком много.

Он уже пожалел, что открыл рот.

— Я просто… — начал он, чуть хрипловато, — хотел поблагодарить. За то, что вчера вытащила меня. Она…

Он замолк, поняв, что чем больше говорит, тем хуже становится.

Нико откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди. Смотрел прямо, не мигая.

Лео отвёл взгляд, сделал глоток кофе — язык обжёгся, но он не подал виду.

Чтобы сменить тему, он быстро, почти резко спросил:

— Мы точно уезжаем в Париж? Это из-за свадьбы?

Тишина.

Он не сразу понял, насколько это был глупый вопрос. Только когда поднял глаза — и встретился с выражением Нико.

Тот смотрел на него так, будто Лео специально проверял его терпение, бровь приподнята. В этом взгляде было всё: раздражение, презрение, и что-то более опасное — холодная, почти унижающая оценка.

Нико медленно наклонился вперёд. Очень медленно, будто смакуя паузу:

— Ты отлично знаешь, зачем мы возвращаемся. Или ты хочешь, чтобы я повторил тебе вслух?

Лео резко выдохнул, отвёл глаза в сторону.

— Нет, — коротко сказал он. — Не надо.

Он снова сделал глоток, но кофе уже остыл. Во рту осталось только горечь.

Молчание повисло между ними — тяжёлое, как натянутая струна.

— Ты иногда говоришь так, — продолжил Нико уже тише, но куда более угрожающе, — как будто хочешь нарваться. Как будто не понимаешь, насколько я терплю тебя.

Лео поднял взгляд. Глаза были упрямыми, хоть внутри всё скручивалось. Он не ответил, только кивнул — медленно, словно признавая, что понял. Что услышал.

Нико снова откинулся, с какой-то почти театральной усталостью. Взял чашку, допил кофе залпом, не морщась, и встал из-за стола.

— Я уеду ненадолго. Когда вернусь — собери вещи. Мы едем. И, Лео... — он посмотрел на него мимоходом, — поменьше лишних слов. Особенно про свадьбу.

Он развернулся и ушёл, оставив тишину после себя — как всегда, будто всё под ним замирало.

Лео сидел какое-то время, не шевелясь. Потом тихо выдохнул и потер лицо руками.

Он поднялся по лестнице, ступая тяжело, будто каждый шаг тянул за собой остатки напряжённого разговора с Нико. Он почти дошёл до своей комнаты, как на верхней площадке столкнулся с Селин.

Она спускалась легко, в светлом свитере и узких бежевых брюках, с распущенными волосами, будто вся эта вилла — её обычный курорт.

— Доброе утро, — весело сказала она, будто ничего не произошло. — Спал хорошо?

Лео чуть прищурился, мельком глянул на неё.

— Ага, как в раю, — пробормотал он, и, не остановившись, пошёл дальше, открыв дверь в свою комнату.

Он закрылся. Прислонился к двери на секунду и выдохнул. Комната всё ещё оставалась чужой. Белые стены. Чистое бельё. Ни одной вещи, которая бы принадлежала ему. Ни одежды, ни книг, ни даже старой футболки, пахнущей домом. Он огляделся и мысленно выругался.

Собирать? Что? Он здесь ничего не оставил, кроме самого себя.

Он подошёл к кровати, сел на край, провёл ладонью по ткани подушки и машинально взял телефон. Пальцы скользнули по экрану. Открылась галерея. Потом — Инстаграм.

Мысли метались.

Он даже не понимал — вернётся ли домой? Увидит ли отца, мачеху? Или Нико планирует держать его в другой клетке — только сменив декорации? Ему станет легче от того, что вместо пальм за окном будет серое небо и дождь?

Он представил, как зайдёт в класс. Как на него посмотрят учителя. Одноклассники. Что он скажет, если вообще туда попадёт? «Простите, я отсутствовал больше месяца, потому что…» — и тут он сам себя прервал. Потому что что? Он не знал.

Париж вдруг стал выглядеть не как спасение, а как продолжение заключения — только в более знакомом антураже.

Он сжал телефон крепче.

Мари-Клер.

Она исчезла почти в тот же момент, когда Нико начал его контролировать особенно жёстко. Он вспомнил, как та однажды сказала: «Я тебя не узнаю». А потом просто уехала. Заблокировала его без объяснений.

Он тогда винил себя. А теперь уже не был уверен, кто на самом деле виноват.

Он открыл её профиль.

Имя, био. Город. Нет. Не тот, что раньше. Была какая-то отметка — Тулуза? Или он ошибается?

Он пролистал вниз, и среди сторис заметил обложку кафе с названием, которого он не знал. Геолокация частично размытая, но явно не Париж.

Он провёл пальцами по виску, прислонился к спинке кровати. От того, что он знал где она, легче не становилось. Но чувство тревоги только усилилось. Как будто что-то важное ускользает у него из рук.

И теперь — Париж, где он никому не сможет сказать правду.

Лео медленно спустился по лестнице. Внизу доносился негромкий звук — старый фильм, чей-то голос на чётком французском и плоский, глуховатый звук чёрно-белого изображения. В кухне пахло чем-то масляным и солёным — Селин явно перекусывала прямо перед экраном.

Он заглянул вглубь гостиной.

Селин сидела на диване, одна нога поджата под себя, с тарелкой на коленях. Волосы небрежно закинуты за плечо, домашний свитер слегка свисал с одного плеча. Свет от телевизора отбрасывал на стены мягкое мерцание.

— О, ты спустился, — улыбнулась она, замечая его. — Иди сюда, я поставила один из любимых фильмов. Хочешь?

Лео не ответил сразу. Он колебался, словно оценивал ситуацию. Потом всё же подошёл и сел на другом конце дивана, на расстоянии. Взял подушку и положил себе на колени, словно барьер.

— Старый фильм, — заметил он. — Ты правда такое смотришь?

— Ага. Тут столько психологии. И стиль, смотри, как снято. Всё медленно, но каждое движение что-то значит.

На экране персонажи шептались в полутьме, тревожный саундтрек только усиливал ощущение, что за углом кто-то наблюдает.

— Пугающий выбор, — пробормотал Лео.

— Именно. Атмосфера. Не то что современные. Хочешь чипсов?

Он отрицательно мотнул головой.

Селин облизала пальцы и повернулась чуть ближе к нему. Говорила тише, как будто фильм задавал тон вечеру.

— А где ты живёшь? Ну, по-настоящему.

Лео моргнул, повернув голову.

— В Париже. С отцом… и мачехой.

— Мать?

— Умерла. Давно. — Он сказал это ровно, без колебаний, но с лёгким сжатием в челюсти.

Селин сдержала реакцию, только кивнула.

— Прости. — И, после паузы: — А друзей много у тебя?

Он пожал плечами.

— Были. Сейчас… как-то меньше.

— Из-за Нико? — спросила она спокойно, без насмешки.

Он молчал. Потом тихо:

— Возможно.

На экране в этот момент героиня что-то подозревала — и камера нависала над ней сверху, будто сама обстановка дышала тревогой.

— Ты странный, — сказала Селин вдруг, мягко. — Немного колючий. И очень упрямый. Но ты мне нравишься.

Он скосил взгляд, чуть нахмурился.

— Это комплимент?

— Конечно. Я же не обязана нравиться тебе, правда? — усмехнулась она.

Он коротко улыбнулся, но глаза оставались усталыми.

— А ты всегда так спокойно говоришь обо всём? Даже если находишься под одной крышей с… ну, скажем, не самым простым человеком?

— Это привычка. — Она пожала плечами. — В нашей семье, если ты не адаптируешься — тебя съедят. Или просто сотрут.

Они замолчали. На экране заиграла напряжённая музыка, и женщина в кадре медленно поворачивалась, будто заметив чью-то тень.

— А он правда тебе… брат? — спросил вдруг Лео. Его голос звучал глухо, но с интересом.

Селин посмотрела на него, потом снова на экран.

— Сводный, как я и говорила, у нас разные матери. Но да. С детства.

— Ты его… боишься?

Она усмехнулась.

— Иногда. Но чаще жалею. В нём столько злости, что, кажется, он уже не помнит, откуда она. И всё, что он любит, он… портит.

Лео опустил взгляд. Он не хотел задавать следующий вопрос. Но знал, он уже внутри него. Поэтому просто смотрел на экран и ждал, когда женщина в фильме упадёт в воду. На экране старая кинолента играла мерцающим светом, с каждым кадром становился всё тревожнее. Тени, напряжённые взгляды, затаённый страх.

Селин поджала ноги под себя, лениво ковыряя ложкой в чашке с мороженым. Она бросила взгляд на Лео, который сидел чуть поодаль, с чашкой кофе, словно стараясь создать между ними безопасную дистанцию.

— Слушай… а у тебя кто-нибудь был? — спросила она, будто случайно, будто просто ради разговора. — Ну, знаешь… кто-то, кто тебе действительно нравился?

Лео на секунду замер. Он не ожидал этого вопроса. Но и испугаться не успел — просто нахмурился и чуть сжал ладони на чашке.

Он не заметил, как снаружи тихо, бесшумно открылась стеклянная дверь. Как в прихожей, скрытой полутенью, появился Нико. Медленно вошёл, плотно закрыл за собой дверь и застыл в темноте, словно став частью интерьера.

Он не произнёс ни звука. Только смотрел. Прямо на Лео.

— Был кто-то, — наконец проговорил Лео, не глядя на Селин. — Довольно давно. Или, может, не так уж давно, но… всё теперь кажется чужим.

Селин повернула голову, внимательно всматриваясь в его лицо.

— А почему всё закончилось?

Он слегка усмехнулся, почти беззвучно, с иронией, направленной куда-то внутрь себя.

— Мы ничего и не начинали. Иногда ты просто не знаешь, зачем тебе этот человек...

Где-то позади, в полумраке, Нико застыл у входа, всё ещё в пальто. Его взгляд не отрывался от Лео.

Но Лео этого не видел. Он был весь в воспоминании.

— Я тогда, наверное, всё испортил, — продолжил он. — А теперь даже не знаю, где она. Просто исчезла. И иногда это даже хуже, чем если бы она осталась и ненавидела.

Селин помолчала.

— Ты пытался её найти?

Лео покачал головой.

— Я боюсь, что она уже не хочет иметь со мной ничего общего.

Он замолчал, а Селин хотела было ещё что-то спросить — но в этот момент мимо них, по виду сбоку, прошёл Нико.

Тихо. Как будто был здесь всё это время.

Он не посмотрел ни на Селин, ни на Лео, просто направился к лестнице. Но его движение было демонстративным — в той самой безмолвной манере, когда ты хочешь, чтобы заметили, что ты был. Что ты слышал.

Селин проследила за ним взглядом и, только дождавшись, когда он скрылся наверху, снова повернулась к Лео.
Но тот уже молчал, уставившись в экран с таким выражением, будто давно перестал смотреть фильм.

— Она умерла? — вдруг спросила Селин, когда экран замер на последних кадрах фильма.
— Почти, — отозвался Лео рассеянно. Он не слышал концовки. Мысли были в другом месте.

И в этот момент всё оборвалось.

Звук выключенного телевизора прозвучал как выстрел.
Нико стоял рядом с экраном, пульт в руке. Его лицо — закрытое, ровное, чуть хмурое. В тишине он выглядел почти чужим.
Он даже не смотрел на них по отдельности — смотрел на них, как на пару. Целиком.

— Хватит сидеть тут как парочка в отпуске. — Голос сухой, стальной. — Собирайтесь. Через два часа выезд в Париж.

Селин подняла голову:

— Уже?

Нико не ответил. Смотрел на Лео.
Тот медленно поставил чашку на стол и откинулся на спинку дивана.

— Мне нечего собирать, — отрезал он.

Селин, чувствуя запах надвигающейся бури, сжала губы и быстро встала:

— Я пойду наверх.

Она почти сбежала по лестнице, оставив их наедине. Тишина сгустилась.

Нико подошёл ближе. Его шаги были медленными, будто он даёт Лео шанс сказать что-то первым. Но Лео молчал.

— Это про неё ты говорил? — наконец спросил Нико.

Лео сдвинул брови, не понимая.

— Когда она спросила — есть ли кто-то. Это про неё?

Лео скрестил руки на груди, откинувшись дальше в кресло.

— Ты подслушивал?

Нико не повёлся на тон.

— Я задал вопрос.

Лео фыркнул и встал, подошёл к окну, глядя в него, как будто в нём была возможность выбраться.

— А ты не догадывался? — тихо. — Конечно, про неё. Про кого же ещё.

Пауза. Нико смотрел в спину Лео.

— Ты всё ещё её любишь?

Лео развернулся резко. На его лице была злость, которую он не успел спрятать.

— Ты серьёзно спрашиваешь это? После того, что ты сделал?

Нико не шелохнулся.

— Что я сделал?

— Она исчезла из-за тебя! — почти выкрикнул Лео. — Просто пропала. Заблокировала. Исчезла из школы, города. Из моей жизни. И всё это после твоих угроз! Ты думаешь, я не замечал, как ты смотрел на неё, когда она говорила со мной? Она не могла просто так уйти, она обещала мне!

Нико чуть склонил голову, как будто слушал очень внимательно, слишком внимательно. Но не перебивал.

— Если она ушла, это потому что боялась тебя. Потому что ты не мог вынести мысль, что мне кто-то может нравиться. Даже если ты сам не выбираешь меня.

— Она не подходила тебе, — сказал Нико спокойно, почти без эмоций.

Лео усмехнулся с горечью:

— Потому что она была добрая? Потому что она не была частью твоей грёбаной игры?

И тут Нико сделал шаг ближе.

— Потому что ты бы с ней сдох. Ты не знаешь, в каком мире ты живёшь, Лео. А я знаю.

Он выпрямился.

— Через два часа чтобы был готов. Либо выведу за шиворот.

Развернулся и ушёл, не оборачиваясь.

Лео остался стоять, сжимая руками подоконник, пока кости не побелели. Дрожал от бессилия.

Через два часа солнце стояло высоко, воздух над каменными ступенями виллы подрагивал от тепла. День был необычно яркий для середины декабря, как будто Ницца нарочно хотела напомнить, что не прощается с ними насовсем.

Лео стоял у открытой двери. Он вышел первым, не торопясь, но и не слишком медленно.
Вслед за ним спустилась Селин. Шёлковое пальто оттенка сливочного беж, узкие солнцезащитные очки, сумка с металлическими акцентами — она выглядела так, будто собралась не в дорогу, а на фотосессию для французского Vogue.

— Ты собираешься ехать или позировать? — буркнул Нико, появляясь последним.

Селин только фыркнула и кокетливо поправила волосы.

Перед домом стояли две машины — их обычный чёрный седан с тёмными стёклами и тот самый внедорожник, на котором они ездили в музей.

Нико, дойдя до ступеней, остановился, глядя прямо на Селин.

— Ты едешь вон в той. — Он кивнул на внедорожник. — Мы с Лео в другой.

Селин вскинула брови, недоверчиво улыбнулась:

— Серьёзно? Даже в дороге не отпускаешь? Боишься, что я увезу его из-под носа?

Нико ничего не ответил. Только открыл дверь седана, явно не собираясь спорить.

Селин закатила глаза, прошла мимо, и уже у своей машины, оглянувшись через плечо, показала Нико средний палец.

Лео, который молча наблюдал за всей сценой, не сдержался и фыркнул. Ему вдруг стало легче. Это был тот тип хаоса, который не пугал, а отвлекал.

Нико бросил на него короткий взгляд, но ничего не сказал.
Оба сели в машину.

Салон был прохладным, приглушённым. Мотор мягко зарычал, водитель вывел автомобиль с подъезда, следом тронулся внедорожник с Селин.

Лео сидел у окна, почти прижавшись к стеклу плечом. Смотрел на проносящуюся мимо дорогу, солнце, холмы. В Ницце всё выглядело живым, но внутри него всё было по-другому — как будто он что-то оставлял, но сам не знал, что именно.

Нико сидел чуть ближе к центру, вытянув ноги и, казалось, неотрывно смотрел на Лео.

Лео почувствовал взгляд — он всегда чувствовал. Но не повернулся. Просто опустил глаза ниже и чуть сжал пальцы на колене.

Машина набирала скорость, а между ними снова опускалась та самая пауза, не затишье даже, а готовность ко всему.